Проклятая королевой

Трудно порой со слезами справиться, Но ты можешь, ты должна. Пой, птичка, пой, чтобы льву понравиться, Чтобы отомстить сполна. Саруман - Санса (Птичка)

Буквально через пару дней я окончательно выздоровела и теперь снова готова была распевать весёлые песни, смеяться и радоваться новому дню. Такая уж моя натура: я и в детстве была жизнерадостным человеком, чего уж там дальше говорить. И с того мгновения Пиппин не отходил от меня ни на секунду. То цветок подарит, то куртку на плечи накинет на случай, если замёрзну. Осень всё-таки, мало ли что… Всё идёт своим чередом. Единственное, что напрягало, так это поведение Мерри. Почему-то кажется, что он просто-напросто ревнует. Вот только кого к кому? Пиппина ко мне, или меня к Пиппину? Ну, с первым моментом всё ясно: они друзья не разлей вода, как Орест и Пилад, как Чип и Дейл. В общем, повторюсь, друзья не разлей вода. А тут в их дуэт вклинилась какая-то я и завладела всем вниманием Пиппина. А вот со вторым… не всё так просто, можно даже сказать, совсем не ясно. Я ведь Мерри не интересна. Тогда что должен означать этот печальный взгляд, которым он то и дело поглядывает на меня и Пиппина? Что должно означать то, что он практически всю дорогу за меня боялся и беспокоился не меньше самого Пипа? Нет, надо отвлечься. Почитать я ничего с собой не взяла, так что остаётся только играть на мандолине. Хорошо, что у меня до завтра было время. Почему до завтра? Лорд Элронд созывает Совет, а к тому времени уже прибыли гонцы из разных уголков Средиземья. Каждый надеялся на этом Совете получить ответ на свой вопрос. Я уже хотела расспросить обо всём, что касалось моих снов, но Гэндальф, с которым я до этого пообщалась, сказал, что все вопросы я могу задать на Совете. Что ж, раз такое дело, то, да, я приду. А сейчас музыка… Я начала играть первое, что пришло в голову: мелодию из фильма «Королева Марго». Музыка была прекрасная и настолько печальной, что на глаза показывались непрошенные слёзы. По телу пробежала дрожь: музыка брала за душу. Казалось, что и мандолина не играла, а плакала. Мелодия становилась то громкой, а то и вовсе затихала. Когда отзвучали последние аккорды, я отложила мандолину и тихонько вздохнула. - Давно не слышал, чтобы в тяжёлые времена играла музыка! Египетская сила! Это кого ещё чёрт принёс? Что они все взяли за моду пугать меня всякий раз, когда я остаюсь наедине с собой? Я повернула голову и… замерла с широко раскрытыми от удивления глазами… Неподалёку от меня стоял Военачальник Гондора собственной персоной. Я на какое-то время даже дар речи утратила. - Добрый вечер, - наконец выдала я. - Я не хотел вас напугать, миледи, просто услышал, как вы играете на мандолине, - мягко проговорил Боромир. - Нет, ну, что вы, я не испугалась, - проговорила я, - и не такая уж я и миледи, а всего лишь менестрель. И это сказал человек, у которого в роду были помещики, - мысленно посмеялась я сама над собой. - А откуда вы, раз говорите, что менестрель? – поинтересовался Боромир. - Мой дом – Широкий Дол, - отвечаю я, - а зовут меня Санса Каслтон. - У вас редкое и красивое имя. И гораздо лучше, чем Александра и её сокращённые формы, вроде Саша, Саня, Шура, от которых потихоньку начинаю отвыкать. Внезапно Боромир начинает ко мне присматриваться, словно выискивая во мне знакомые черты, и, наконец, произносит: - Вы мне напомнили кое-кого… Одну девушку… Вернее сказать, девочку... Вы, надеюсь, не сочтёте за дерзость, если я спрошу, сколько вам лет? - Восемнадцать, - ответила я, напрягшись. - Восемнадцать… Вот столько же было бы сейчас и ей, если бы она не умерла. Просто вы на неё очень похожи. Разве что цветом волос отличаетесь: у вас они белокурые, а у неё были светло-русые. Вот это прикол! – как сказал бы мой одноклассник, будь он сейчас здесь. Мало того, что мёртвая королева со своими кошками мне житья не даёт, так ещё выясняется, что я очень похожа на здешнюю девочку-покойницу. Вот, оказывается, когда начинаешь верить в реинкарнацию, перерождение и прочее и прочее. - А кто она была? – спрашиваю я. - Она была дочерью сестры моего отца, - ответил Боромир. - Но как я могу быть похожа на ту, которую никогда не видела? – ещё больше недоумеваю я. - Да, вы правы, - соглашается Боромир, - простите меня за это. - Вам не за что извиняться, - мягко отвечаю я. Вскоре Боромир меня покидает, но его слова о том, что я похожа на умершую дочь его тётки, сильно засели в моём сознании. Я знала, что у Дэнетора были две старшие сестры, но где они и что с ними было для меня загадкой. Так что наличие ребёнка у одной из сестёр хоть как-то пролило свет на личную жизнь одной из дочерей Эктелиона Второго. Но, похоже, тишина снова меня «полюбила», потому что остаться одной мне снова не удалось. За мыслями о том, что скрывает сам Наместник, ну, или хотя бы Боромир, потому что моя интуиция мне подсказывала, что военачальник явно что-то не договаривал, я не услышала, как ко мне кто-то подошёл. Хотя, зная хоббитов, я уже ничему не удивляюсь. - Санса, - позвал меня Мерри. - Мерри? Что ты здесь делаешь? – удивляюсь я. - А я просто поговорить пришёл… С глазу на глаз, так сказать… Что-то он как-то неестественно разговаривает. Я медленно поворачиваю голову и окидываю Мерри внимательным взглядом. Египетская сила, где же он так наклюкался?! Когда успел? И, главное, где он нашёл алкоголь? - Что ты хочешь? – спрашиваю я, стараясь не вдыхать запах перегара. - Поговорить хочу… Мне нужно… ик… кое-что тебе сказать… - проговорил Мерри. У-у, похоже, Брендибак в зюзю пьяный, вон как у него язык заплетается. - Я с самой первой нашей встречи хотел тебе это сказать... Да всё время не находил… Просто… ик… ты мне нравишься… Я не ослышалась? Этого быть не может! Как это могло произойти? Да нет, бред какой-то! Мерри на 17 лет меня старше, учитывая, что он хоббит! Да и я поводов никаких не давала! К тому же я нравлюсь Пиппину, и у нас это взаимно (но опять-таки у нас с Пипом разница в возрасте составляет 11 лет). А тут признание Мериадока прозвучало так, словно он меня «Толковым словарём» по голове ударил. - Мерри, иди проспись сначала, а потом мы с тобой нормально поговорим, - наконец выдавливаю я. Но Мерри и ухом не повёл. Более того, он сделал ко мне ещё один шаг. Я же в это время задумалась. До этого момента ни разу не было такого, чтобы я нравилась двум мальчишкам одновременно. Да что там! Даже дуэли из-за меня не устраивали! А тут такое…Угораздило же меня так попасть! Я даже не заметила, как Мерри приблизился ко мне. Мне стало страшно не на шутку. А Мерри схватил меня за руку, приложил её ладонью к своей щеке и закрыл глаза. Я готова была сквозь землю провалиться, вот Богом клянусь! А Мерри коснулся губами моей ладони и прошептал: - Какая же ты тёплая…! Я стала вырывать руку, но ничего не выходило. У него самого не рука, а тиски. Самые настоящие. Не успеваю опомниться, как Мерри отпускает мою ладонь, затем припадает ко мне, обнимает меня и начинает целовать куда придётся. От всего этого морщусь, и мне становится неприятно. - Тёплая, нежная, сладкая, - бормотал Мерри между поцелуями, - и такая красавица! Что же ты со мной сделала, девочка? Моя девочка! Нет, Мерри, ты пьян! Ты не знаешь, что говоришь! Я – не твоя, я – его! И вот Мерри припадает к моим губам и целует. Я недовольно пискнула и стала бить кулачками по его спине. Чувствую, что на глаза навернулись слёзы. Мерри, оторвавшись от моих губ, спускается к шее. Сначала он целует нежный участок кожи, потом слегка прикусывает, а потом и вовсе сжимает зубы, что я не сдерживаю крика, после чего разжимает их и зализывает языком укус. - Пожалуйста, отпусти меня! – не выдерживаю я. Мерри отрывается от моей шеи и внимательно смотрит мне в глаза. Видимо, мои слёзы его отрезвили, раз он отстраняется от меня, проводит рукой по лбу и произносит: - Прости меня, Санса, это просто какое-то наваждение! Прости! После чего он убегает, а я ещё долго сижу в прострации. Наконец я поднимаюсь с кресла, беру мандолину и на негнущихся ногах иду в свою комнату. Надеюсь, никто этого не видел. И, самое главное, надеюсь, что Пиппин этого не видел! Вот этого я боюсь больше всего! Придя в комнату, я закрываю дверь, откладываю мандолину в сторону, ложусь в кровать и начинаю реветь, словно побитая собака. Почему? Почему так вышло? Не знаю… Но всё равно стало как-то гадко. Тут же вспоминаю об укусе, который оставил мне на шее Мерри. Вне сомнения Пиппин завтра увидит эту «чёрную метку», и я боюсь даже предположить, что он обо мне подумает. От этой мысли становится ещё противнее, и я реву уже в полный голос. Тут дверь открывается, впуская в комнату незваного гостя. И, видимо, гость увидел, что я лежу в постели зарёванная, раз произнёс знакомым голосом Пиппина: - Что такое? В чём дело? Я ничего не отвечаю. - Я Мерри встретил. Он был пьяный в хлам. Бормотал что-то, говорил: «Поговори с ней! Я виноват перед ней!». Что у вас с ним произошло? - Ничего! – всхлипываю я. - Санса, прошу тебя, расскажи. Не бойся. Мы вместе всё решим. Я принимаю сидячее положение, и Пиппин замечает на моей шее след от укуса. - Это Мерри тебя укусил? Я не отвечаю и иду на балкон. - Не спрашивай, откуда я знаю. Он мне всё рассказал, - говорит Пиппин, - послушай, я ни в чём тебя не обвиняю. Но я даже не мог подозревать, что… - Что? Что не подозревал? Что я могу переходить как эстафета от одного к другому? Ты многого не понимаешь! - А ты расскажи! - Ну так слушай и не падай! Всю жизнь я не знала мужчин и не доверяла им, потому что считала, они могут навредить! Я случайно увидела то, чего не должна была видеть, и это во взрослой жизни мне аукнулось! Я ни с кем не могу лечь в постель! Да что там! У меня не возникает даже желания с кем-либо спать, потому что меня тошнит от мужских прикосновений! Мерри… Он будто шмель всё равно что пытался проникнуть в нераскрывшийся бутон! А ты…! Я хочу тебе довериться, только пока не знаю, как! Ведь я помню слова Ангмарца о том, что будто бы ты не способен залечить мою душевную рану! Но всё равно хочется довериться тебе! Теперь удовлетворён?! Неужели я это всё произнесла? Видимо, да, раз Пиппин смотрит на меня так внимательно, словно пытаясь понять, а шутка ли то, что я сейчас сказала? Пиппин подходит ко мне и произносит: - Санса… Я поднимаю ладонь правой руки и говорю: - Ничего мне не говори, Пип, - затем поворачиваюсь к нему и добавляю: - Обними меня… Просто обними… Пиппин аккуратно и бережно обнимает меня, и я прижимаюсь к нему, чувствую его губы на своей макушке. Он понимает меня и не осуждает. - Моя девочка! – шепчет Пиппин, - ты только моя! - Твоя? - Моя!