Oh sweet one I pray That my heart one day Will find love as sweet as ours For how will I live Never knowing your kiss Though I wish it to the stars Oh sweet one I pray For those words we can't say Karliene Reynolds - For Those Words We Can't Say
Мне казалось, что впервые в моей жизни всё начинает налаживаться. Но в этот раз всё скоро пойдёт по-другому. А всё потому, что рано или поздно правда выползет наружу. Да и какая она, эта правда? А правда такая, что я попала в Средиземье потому, что в своём мире я всё что совершила самоубийство. Выпила яд, который мне дала Олина соседка. Иногда мне кажется, что я оказалась здесь по ошибке. Что, если она хотела отравить Олю, а тут я так «вовремя» попалась ей под руку? Закон недвижимости как гласит: «Место, место и ещё раз место!». Вот и получилось, что я оказалась в ненужное время и в ненужном месте. Если я здесь по ошибке, то почему я перестала тосковать по дому, по маме, по сестре, в конце концов? Эх, как же они там без меня? Так довольно грустных мыслей! Эх, с радостью бы я от них избавилась, вот только они имеют привычку возвращаться снова и снова. И как теперь это сделать? Чтобы я ни делала, всё из рук вон плохо. Так было всегда… Сзади меня доносится тихое покашливание, и я, обернувшись, сталкиваюсь взглядом с Мерри. А совсем неподалёку лежал Пиппин, устремив взгляд куда-то вверх. На меня совсем не смотрит. Видно, задумался о чём-то. - Что тебе, Мерри? – тускло спрашиваю я у Брендибака. - Ничего, просто хотелось кое-что у тебя спросить, - ответил Мерри, - ты говорила, что сбежала из дома из-за отчима. Неужели твоя матушка никак не могла на него повлиять? - Нет, не могла. Она любит его и боится. Иной раз слова худого ему не скажет. Это сестра может ему лишний раз высказать всё, что думает. Порой думаю, видел бы всё это мой отец. - А почему он не видел? Умер, что ли? - Боже сохрани! – я всплёскиваю руками, - он жив, просто… Они с мамой развелись, когда мне было пять лет. - Раз-ве-лись? – Мерри выговаривает по слогам незнакомое ему слово. Ну, ещё бы… В Средиземье-то разводов нет! Случай с Тараннором и Берутиэлью не в счёт. - Ну, если так понятнее будет, - говорю я, - то отец ушёл от мамы, оставив нас с сестрой на её попечении. Да и собственно говоря, отец не хотел этого, это было мамино желание. Может они устали друг от друга, всякое бывает. - И такое бывает? – удивился Мерри. Ох, да я ему, кажется, Америку открыла! Ну, конечно, у них здесь женятся один раз, и редкий случай, когда вступают во второй брак, и то это после смерти кого-то из супругов. - Да, бывает, - ответила я, - но мне бы сейчас не хотелось об этом говорить. Мне и так погано на душе. - Расскажи, и я пойму, - предложил Мерри. - А ещё лучше, - Пиппин словно бы вырвался из мира грёз, - спой что-нибудь. Я знаю, ты всегда поёшь, когда тебе или хорошо или плохо. Я что, птичка, чтобы петь через каждые пять минут? Но в то же время это был единственный дельный совет. Я достала из сумки мандолину и тихонько заиграла. Эта песня всегда дарила мне хоть какое-то избавление от тоски и от того чувства, когда кажется, что жизнь потеряла всякий смысл. Собравшись с мыслями, я запела одну из любимых моему сердцу и душе балладу.Лёгкий ветра вздох - смерти нет Тот, кто пламя сам, не сгорит в огне Бьётся на ветру, словно знамя, плащ Ветер, верный друг, обо мне не плачь Всё, что было-не было, всё в огне сгорит Пламя рыжей птицею к небу полетит Имя моё прежнее здесь забудут пусть Долог путь в бессмертие - я ещё вернусь. Только долгий путь - смерти нет Пламени цветок - ярко-рыжий цвет Искры рвутся вверх - россыпь янтаря Свой короткий путь я прошла не зря Всё, что было-не было, всё в огне сгорит Пламя рыжей птицею к небу полетит Имя моё прежнее здесь забудут пусть Долог путь в бессмертие - я ещё вернусь. Искра на ветру - смерти нет Отблеск на лице - странно-жаркий свет Тихий наговор - ворожу огонь Брат, сестру свою младшую не тронь Всё, что было-не было, всё в огне сгорит Пламя рыжей птицею к небу полетит Имя моё прежнее здесь забудут пусть Долог путь в бессмертие - я ещё вернусь Горечь на губах - смерти нет В чём моя вина? Тишина в ответ Не сверну с пути... Умирает вздох Не спасёт меня не судьба, не Бог Всё, что было-не было, всё в огне сгорит Пламя рыжей птицею к небу полетит Имя моё прежнее здесь забудут пусть Долог путь в бессмертие - я ещё вернусь. Лёгкий ветра вздох, Только долгий путь, Искра на ветру, Горечь на губах - Смерти нет.
По щеке текла слеза, и я, отложив мандолину, закрываю глаза, чтобы выжать непрошенные слёзы. Я чувствую тепло обнимающих меня рук, а затем как кто-то зарывается лицом в мои волосы. Я слегка поворачиваю голову и вижу рядом с собой Пиппина, который покинул своё лежбище ещё тогда, когда я пела третий куплет. Теперь он баюкает меня словно маленькую девочку. Мерри лишь смотрит на нас, а потом тяжко вздыхает и покидает нас. А я сижу в объятиях Пиппина, не решаясь сделать какое-либо движение, чтобы не потревожить его. А он в свою очередь нежно берёт мой подбородок и поднимает голову, чтобы наши глаза встретились, а потом целует. Легко, словно хочет меня успокоить. И уже одного этого хватает, чтобы я расслабилась. Я люблю Пиппина. Я хочу его. Хочу вновь растворится в этой нежности и в тех неповторимых ощущениях. До сих пор в моей памяти жива наша первая и волшебная ночь в Ривенделле. Я беру руку Перегрина и переплетаю свои пальцы с его, а затем прижимаюсь к нему, чтобы ощутить то знакомое мне тепло. Внезапно Пиппин прерывает поцелуй и тихо произносит: - Не здесь. От этих слов вспоминаю о том, что мы не одни. Пиппин помогает мне подняться и ведёт меня к своей лежанке. И только моя голова соприкасается с подушкой, как я начинаю медленно погружаться в сон. Пиппин ложится рядом, обнимает меня и накрывает нас одеялом. Во сне я снова увидела Магнелею. Сквозь сон я почувствовала лёгкое дуновение ветра, от которого поёжилась и открыла глаза. Пиппин спал очень крепко, по-детски приоткрыв рот. Я слегка шевельнулась, а Пиппин, как чувствуя, что мне нужно немного прогуляться, выпустил меня из объятий и перевернулся на спину. Боясь разбудить возлюбленного, я тихонько приподнялась, но, не удержавшись, легонько поцеловала его в приоткрытые губы и прошептала: - Спи, мой хороший. Я сейчас приду. Пиппин не шелохнулся, а я поднялась на ноги и, стараясь аккуратно обходить спящих, прокралась куда-то в сторону. Пройдя некоторое расстояние, я увидела склонившуюся над спящим Боромиром фигуру в чёрных одеяниях. Диадема на тёмных волосах, усеянная чёрными гагатами, помогла мне узнать Магнелею. Только она носила её. - Леди Магнелея, - позвала я женщину. Дочь Эктелиона медленно повернулась ко мне, и лицо её было печальным. - Не думала, что мой брат мог так со мной поступить. - Вы о том, что он разлучил вас с ребёнком, а потом наговорил своим сыновьям о вас гадостей? – спрашиваю я. - И о том, что он сделал всё, чтобы Боромир от меня отрёкся. А я ведь ни в чём не отказывала ни ему, ни Фарамиру. Когда бедняжка Финдуилас в одночасье угасла как свечка, Дэнетор всё больше внимания уделял Боромиру, а Фарамира предпочитал не замечать. А я не могла так это оставить. Всё, что я сделала, это заменила брошенному мальчику мать. И Дэнетору, естественно, это не нравилось. Вот он и поспешил, так сказать, спасти мальчика от моего пагубного влияния. - Выдав вас замуж, - догадываюсь я. Магнелея кивает. - Жаль, что я не могу раскрыть тебе всех тайн. Сейчас по крайней мере. Но в Рохане я вела дневник, где подробно описала все свои беды. - А где сейчас этот дневник? – спрашиваю я. - Я отдала его на хранение принцессе Эовин, - ответила Магнелея, - сказала, чтобы она берегла его, как зеницу ока. А Эовин тогда была славной девочкой, не по годам умной и серьёзной, и чем-то напоминала мне мою утраченную дочь. Вот как! Магнелея вела дневник. А это многое меняло. Жалко, что Боромир не доживёт до того дня, как дневник его тётушки попадёт мне в руки. Ведь если Магнелея раскрыла мне, кому она ему передала, значит, она хотела, чтобы я прочла её записи. - Кстати, - сказала Магнелея, - я слышала о том, что ты лишила королеву Берутиэль трёх её любимец. - Без помощи Эльсавет я бы не справилась, - скромно заметила я. - И это самое главное. А, кроме того, я вижу, что тебя ещё что-то беспокоит. - Да, моё прошлое. Ведь никто не знает, что я из другого мира, и что я не Санса Каслтон, а всего-навсего Саша Денисьева, - говорю я, а потом спрашиваю, - может быть вы могли бы мне помочь? Ведь я не знаю, как сказать всем правду. Дочь Эктелиона покачала головой и с сожалением проговорила: - Боюсь, дитя моё, на этот вопрос не могу ответить даже я. Лучше всего будет, если ты спросишь об этом у леди Галадриэли. Она даст тебе ответы на все твои вопросы. Только не упусти этот шанс. Я не успела задать ещё один вопрос, когда леди Магнелея исчезла, а я… …проснулась уже наяву от того же дуновения ветерка. Я пригладила рукой волосы и огляделась по сторонам. Наконец, мой взгляд поймал Владычицу, направляющуюся куда-то с кувшином воды. Наверняка она идёт к зеркалу. Сердце забилось: не очень бы хотелось подвергаться разговору на чистоту. Но леди Магнелея права: хватит уже мне прятать голову в песок, а пора попробовать всё прояснить, чтобы окончательно уверится в том, что я очутилась в Средиземье не просто так. С этими мыслями я аккуратно встала с лежанки и последовала за Галадриэлью.