Проклятая королевой

- Что это за дурочка стоит перед воротами? - Что это за девка хочет видеть короля? - Что это за нищая блажит пред благородными? - Выгнать её прочь! - Зовите в зал, скучаю я! Да, да, да! Я развлечься желаю! Рок-орден "Тампль" - Жанна во дворце

- На кладбище и то веселее, - такими словами прокомментировал Гимли царящую в Рохане обстановку. И я даже с ним соглашусь. Такое ощущение, как будто радость исчезла из этой земли. Ни песен, ни танцев, ни ярмарок – ничего! Только хмурые и угрюмые лица прохожих. Да, видно, совсем худо, когда король под контролем чародея, а особенно если рядом находится одна неприятная личность. И готова спорить, что именно эту личность народ и боялся и ненавидел одновременно. Арагорн помог мне сойти с лошади, и наша с позволения сказать пятёрка двинулась в сторону дворца. Дворец Медусельд – дворец эорлингов и последний приют опальной сестры Дэнетора. Что ж, я пришла, как и обещала. Но нам пришлось столкнуться с препятствием в виде стражников, которые настроены явно нелюбезно. - Я не могу пропустить вас к королю, пока вы вооружены, - сурово проговорил один из них, видимо, начальник, - прошу вас сложить оружие. По приказу Гримы Гнилоуста. С ума сойти… Это что типа фейс-контроля, что ли? Плевала я на приказы Гнилоуста с высокой колокольни. Хотелось в наглую пройти, но память услужливо подкинула мне сцену из третьей части «Пиратов», в которой капитан Гектор Барбосса и Элизабет Суонн так же сдавали оружие. И Элизабет уже хотела пройти, когда охранник её остановил и спросил у Гектора: «Думаешь, я не буду подозревать её, раз она женщина?». Вот сейчас приблизительно такая же ситуация. Что поделать, надо так надо. Я отстегнула с начала меч, а затем вынула из сумки кинжалы и передала стражникам. Хорошо, что я не настолько сильно экипирована, как другие. - Посох, - обратился начальник к Гэндальфу. - Вы же не лишите старика его опоры? – Гэндальф тут же надавил на жалость. Если с посохом вопрос был улажен, то теперь уже и я попала под «раздачу». - Извините, миледи, но мы вынуждены обыскать вашу сумку. - Это ещё зачем?! – возмутилась я. - Затем, что, может быть, вы от нас утаили ещё один кинжальчик. Я с хмурым выражением лица раскрыла сумку и поднесла стражникам, которые тут же выудили на свет Божий мандолину. Так, если они с ней что-нибудь сделают, то, как только я вернусь, Перл даже разбираться не станет; под липой закопает. - Вы – менестрель? – тут же поинтересовался у меня начальник. - Допустим, - сварливо отзываюсь я. - А ведь мандолину можно и как оружие использовать. - Я что, оглашенная, что ли? Это вообще-то не моя мандолина. Я её одолжила, а потому головой за неё отвечаю. И если с мандолиной что-то случится, хозяйка мне за неё голову оторвёт! Эх, зря я в своё время в актрисы не подалась. Взять их на понт оказалось проще пареной репы. Так что мандолину я отвоевала с честью, как Гэндальф свой посох. Как только всё уладилось, нас пропустили во дворец. Мой взгляд был прикован к трону, на котором восседал король Теоден. А рядом с ним его советник Грима Гнилоуст. Но меня он волновал меньше всего. Моё внимание было поглощено королём. Никак совсем разболелся, раз так быстро состарился. Грима поработал, зуб даю. И почему-то Теоден показался мне королём Генрихом VI, которого в народе называли «спящим королём». Но у Генриха безумие длилось всю жизнь, а у Теодена явление временное. Тут Грима посмотрел в нашу сторону, словно, изучая нас, а как только его взгляд упал на меня, а потом на выглядывающий из сумки гриф мандолины, то он тут же нагнулся к королю и проговорил: - С ними ещё и девчонка-менестрель! И только её, мне кажется, нам и не хватало. Ведь почти все менестрели разбежались кто куда. Не удивил. Я почему-то так и думала. - Не очень-то вежливо ныне встречают гостей, король Теоден, - проговорил Гэндальф. Грима что-то тихо проговорил Теодену, и тот поднял голову, посмотрел каким-то безжизненным взглядом и хрипло произнёс: - Почему я должен приветствовать тебя, Гэндальф Буревестник? Грима вновь что-то тихо проговорил, затем выпрямился и заговорил уже более внятно: - Лихо носит за собой этот бродячий колдун. Латспелл нарекаю тебя, Вестник Зла. Вестник Горя! - Молчи и держи свой змеиный язык за зубами! – прервал его тираду Гэндальф, - я не для того проходил через огонь воду и смерть, чтобы выслушивать слова жалкого червя! Завидев посох, Грима воскликнул: - Я же велел отобрать у него его посох! Что тут началось! Несколько солдат кинулось на нас. Я старалась держаться поближе к Гэндальфу. Хоть я и хотела влезть в драку, но рисковать мандолиной я не собиралась. - Теоден, сын Тенгиля, слишком долго ты прозябал в тени. Наконец, Арагорн, Леголас и Гимли уложили всех нападавших. А последний как раз подошёл к пытающемуся улепетнуть Гриме, опустил на него ногу и угрожающе проговорил: - Я бы на твоём месте не двигался! А в это время Гэндальф пытался привести Теодена в чувство, но с первой попытки этого сделать не получилось, потому как Теоден хрипло и неприятно рассмеялся и проговорил: - Ты здесь не имеешь власти, Гэндальф Серый! Гэндальф сбросил серый плащ, и зал разорвало яркое белое свечение. - Я изгоню тебя, Саруман, так же, как и яд из раны! – проговорил волшебник. Ну, вот и всё. Обряд экзорцизма начался. В это время из соседней комнаты выбежала принцесса Эовин. Она, наверное, подумала, что её дяде хотят навредить, потому как она мигом кинулась к нему на защиту, но её остановил Арагорн. - Если я уйду, то Теоден умрёт! – насмешливо заговорил Теоден, но мы-то с Гэндальфом и остальными членами Братства знали, что это не он говорит, а Саруман. - Тебе не удалось убить меня, не убьёшь и его! – ответил Гэндальф. Саруман сдаваться не собирался и проговорил устами короля: - Рохан мой! - Изыди! Миг, и король бросился вперёд, но Гэндальф среагировал мгновенно: посох соприкоснулся с головой Теодена, и я даже вздрогнула от того, что мне в глаза как будто бы резко ударил свет. Обряд экзорцизма завершился. Король начал медленно наклоняться в сторону, а Эовин вырвалась из рук Арагорна и бросилась к дядюшке, чтобы поддержать его и дать упасть. В тот же миг случилось нечто удивительное: Теоден внезапно… помолодел. Принцесса, на глазах которой произошло это чудо, чуть ли не плакала от счастья. В какой-то степени я её прекрасно понимала. Как только король поднялся, все присутствующие преклонили колени. - Я чувствую, что очнулся после долгого сна, - проговорил Теоден. - Ваши пальцы вспомнили бы былую силу, если бы они сжимали рукоять меча, - проговорил Гэндальф. Краем глаз я увидела, что Грима, которого Гимли держал за отворот кафтана, мигом сообразил, что сейчас запахнет жареным, и предпринял попытку вырваться, но Гимли крепко держал его и не отпускал. Я злорадно усмехнулась: как говорит мой папа в таких случаях «Кастома!», что на его языке означает «Не торопись!», или «Не спеши!». В данной конкретной ситуации это словечко может означать вопрос: «Куда спешим?». Для Гримы же, действительно, запахло жареным. Буквально в следующую секунду Гимли передал его в руки стражникам, и те не придумали ничего лучшего, кроме как спустить его с лестницы. А уже на ступенях дворца разыгралась следующая сцена. Грима отползал от надвигающегося на него Теодена, мямлил какие-то слова оправдания. Но Теоден ничего слышать не хотел. Он взмахнул мечом, и Гриме, возможно, пришёл бы конец, но Арагорн вовремя вмешался: - Нет, мой государь! Оставь его! Из-за него пролилось достаточно крови! Грима сбежал, а жители Рохана приветствовали своего короля, который словно бы очнулся от гипноза. Теоден обернулся к нам и вдруг его лицо приняло выражение, как будто он вспомнил нечто очень важное. - Где Теодред? Где мой сын? – вот всё, что он спросил. А я же опустила голову вниз и положила руки на свой животик, стараясь защитить свою малышку Елизавету. У Теодена погиб единственный сын, естественно, его горе передалось и мне: если бы я потерял ребёнка, то точно бы этого не пережила.