Ой лю люли, люли Налетели вули, налетели вули Да и сели на люли Стали думать гадать Чем дитятко гадовать Чи бублечком чи медком Чи солодким молочком Великолепный век - Колыбельная Хюррем
Мальчика, родившегося в Хельмовой Пади в день окончания битвы, Эйрин назвала Найрамиром. И как она мне объяснила, «Найра» переводится как Солнце, в то время как «мир» означает сокровище. Сокровище Солнца - вот так дословно переводится имя мальчика. Я считаю, что это правильно, ведь то, что малыш, рождённый в солнечный день, чтобы разбавить тоску и печаль этого мира, действительно, самое что ни на есть настоящее сокровище. Не успел Найрамир побывать на моих руках, а я уже успела к нему привязаться. Да и как тут было не любить это маленькое щекастое чудо с присущими рохириммам золотистыми волосиками! На моих руках Найрамир никогда не плакал, а только улыбался и порой даже норовил дёрнуть меня за прядку волос. Теперь мы в сопровождении Эовин возвращались в Эдорас: Эйрин с матерью и сыном путешествовали в телеге, я же верхом на Вороне. Временами я смотрела, как служанка качает сынишку, который только и делал, что удивлённо озирался по сторонам. Почувствовав, что на него смотрят, Найрамир повернул ко мне свою голову. Его взгляд был вопрошающим, мол, это дом моей матери? Да-да, малыш, не удивляйся: ты видишь перед собой степи родного Рохана! До Эдораса мы добрались уже к вечеру, и уже почти невдалеке показался дворец Медусельд. Господи! Неужели добрались, а то я уж думала, путешествие никогда не закончится. И не знаю, как я, но для жителей Рохана сейчас не было ничего лучшего, чем вернуться в оставленные на такое долгое время дома. Почему я о себе не говорю? Да потому что я здесь чужачка, по сути, ну и что, что меня здесь считают бродячим менестрелем. Это ничего не меняет… Уже оказавшись в залах Медусельда, я поёжилась от присутствия сквозняка. Да, вот что бывает, когда дом без хозяина остаётся, хотя в данном контексте лучше употребить значение, дворец без короля. Да, так будет в самый раз. Распоряжения о том, чтобы во дворце был устроен пир, отдавала Эовин. Король с остальными прибудут только завтра, но что мешает заранее сделать все приготовления? Мне же ввиду моего положения позволили немного «полениться». Но это не значит, что я осталась в своих прежних покоях сидеть без дела. Эйрин убежала помогать на кухне, попросив не много не мало присмотреть за Найрамиром. Я была настолько обескуражена подобным, что даже забыла спросить, что делать, если малышу вдруг приспичит, прошу прощения, дел наделать. А подгузников или чего-то хоть отдалённо на них похожего под рукой не было. Ну да ладно, потом разберёмся. Я-то уж думала, что малыш после ухода матери сейчас начнёт реветь, но пока, тьфу-тьфу-тьфу, обошлось. Буду надеяться, что перед этим Эйрин успела его покормить, и сейчас мальчишка сыт. Если, конечно, судить по тому, что Найрамир спокойно сидел на моих руках, и плакать в его планы пока не входит. А если вдруг это, не приведи, Господь, произойдёт, то, держу пари, обязательно получится как в песне: «Баю-баюшки-баю, где же носит мать твою?». Это смешно, конечно, но только порой именно так и случается. Но сейчас Найрамир выглядел немного уставшим после долгой поездки и теперь зевал через каждые пять секунд. И вот после очередного такого зевка малыш захныкал, прося, чтобы я его спать уложила. Но поскольку люлька в моей комнате не предусмотрена, так что, малыш, будешь пока спать на моей кровати. Аккуратно положив Найрамира на подушку, я достала из сумки мандолину вместе с дневником. Дневник мне сейчас пока был не нужен, так что я отложила его в сторону, взялась за мандолину и села неподалёку от Найрамира. Перебирая струны, я в уме стала перебирать все известные мне колыбельные, но вспомнилась мне почему-то только эта:Гонит Тилион-охотник в небесах ночные тени, Колыбель твою качает дева Уинен на коленях, На серебряных коленях, на серебряных ладонях, Из груди её струится молоко воды солёной. Напевает дева Уинен тихим голосом прибоя: "Засыпай, дитя людское, засыпай, дитя морское, Ты из дома мореходов и тебе я предрекаю: Будешь ты водить по водам корабли-лебяжьи стаи." Гонит Тилион к закату снов недобрых волчью стаю, И восходит Менельмакар, ледяным мечом блистая. Колыбель твою качает дева Уинен на коленях, И ласкает берег море поцелуем белопенным.
Закончив петь, я посмотрела на малыша. Колыбельная подействовала, раз Найрамир уснул почти сразу. Видимо, тут ещё и усталость сказалась. Но он так сладко спит, что у меня на губах показалась улыбка. Не удержавшись, я поцеловала Найрамира в лобик и прилегла рядышком, поскольку сама толком не отдыхала и даже не спала, и усталость мне тоже о себе знать дала. Сон меня сморил сразу. Честно говоря, я уже начинаю чувствовать себя Браном Старком и Жойеном Ридом вместе взятыми. И вот почему. Я снова видела во сне Минас-Тирит, а точнее Белое Древо, неподалёку от которого сидела молодая черноволосая женщина, которая баюкала на руках младенца. Сначала я подумала, что это мать и сын, потому что видела, как женщина улыбается малышу и что-то ласково ему говорит. Но потом я увидела, как к ней подошла другая женщина, чуть постарше её и светловолосая. Та же, которая была с ребёнком, поднялась на ноги и кивком головы поприветствовала её. - Надеюсь, малыш тебя не докучал своим плачем? – спросила светловолосая. - Ничего подобного, Нанделль, - улыбнулась вторая, - он сегодня очень спокойный. - Ну слава Валар, а то я уж подумала, что ты только и ждёшь, как бы передать его в чужие руки, или же думаешь, как его угомонить. И, кстати, отец упрекает тебя только в одном: ему больше времени полагается проводить с отцом или братом, - отозвалась Нанделль. - Ты что, не знаешь нашего брата? – усмехнулась темноволосая женщина, - он со своим первенцем больше времени проводит. А их мать болеет вот уже который день, с постели встать не может, и ещё неизвестно, когда она выздоровеет. Что же бедному мальчику так и прозябать в одиночестве? Вообще-то ребёнку легче с матерью, но, если принять во внимание факт, что она болеет, то где гарантия, что болезнь не передастся ребёнку? Так что ничего странного не было в том, что за ним приглядывали тётушки. - Ему не было дела до мальчика, - услышала я знакомый голос. Я поворачиваюсь и вижу леди Магнелею, которая медленно направлялась ко мне и продолжила: - Моему брату. Так что все заботы о племяннике на время болезни Финдуилас легли на меня и Нанделль. Я вновь перевела взгляд на маленькую группу. Если темноволосая женщина – это Магнелея в молодости, то маленький мальчик на её руках – это… - Так это Фарамир? - Да, это он, - с улыбкой проговорила Магнелея, - когда он только-только родился, я была на седьмом небе, в отличие от моего брата. Хотя, конечно, он порадовался, но только для вида. Знали бы вы, леди Магнелея, что ваш брат, в конце концов, учудит, то вы бы пришли в ужас, и это мягко сказано. - Я знаю, что ты сделала в Хельмовой Пади, - вдруг произнесла Магнелея. И вот что удивительно, её голос звучал не так, будто она собралась меня отругать за то, что я пренебрегла элементарным правилом осторожности. Нет. Она будто бы меня хвалила. - Эта девочка должна была умереть вместе с ребёнком, - произнесла леди Магнелея, - но ты спасла жизнь ей и малышу. И это заслуживает уважения. - И это всё благодаря браслету с вашими символами, которые подарила мне леди Галадриэль, - ответила я и, немного подумав и вспомнив о королеве с её кошками, о которых до этого так благополучно забыла, добавила: - Вот только боюсь, что Берутиэль может добраться до меня и до ребёнка. - Не доберётся, - заметила Магнелея, - но это не означает, что она не попытается. Она попробует заманить тебя в ловушку, так что будь начеку. Ведь это может случиться очень скоро. Больше ничего узнать от Магнелеи мне не удалось, потому что меня и Найрамира разбудил скрип отворяемой двери, а тихий голос Эйрин произнёс: - Госпожа Санса. - Что случилось, Эйрин? – произнесла я, - мы так хорошо спали. - Так что мне передать двум юношам, которые настаивают на встрече с вами? Что вы всё ещё спите? Я собиралась что-то проворчать, как за дверью комнаты послышался чей-то упрекающий голос: - Ну, что я сказал? Санса наверняка спит ещё! А ты говорил, придём, устроим ей сюрприз! - Ну я-то чем виноват? – в ответ послышался знакомый мягкий тенорок, - тем что такой нетерпеливый? Так я сколько дней Сансу не видел! - Я тоже её не видел, но чужой сон надо уважать! У меня сон как рукой сняло. Я тут же вскочила с кровати и кинулась к двери, перед этим дождавшись, когда Эйрин подойдёт к Найрамиру. Выглянув наружу, я не поверила своим глазам. Передо мной стояли Мерри и Пиппин! Живые и невредимые!