Налейте чашу менестрелю Я вам сыграю и спою Я пью вино, но не хмелею: Тем меньше пьян, чем больше пью. Пусть выпил я бочонок эля, Но на ногах ещё стою Нельзя быть пьяным менестрелю Я – выпивши и я пою. Тэм Гринхилл – Менестрельская пьяная
Я, конечно, люблю когда платья длинные, но не до такой степени, чтобы подол был слишком уж длинный да так, что в нём запутаться было проще просто. Тем более, если учитывать, что платья, которые принесла Эйрин, принадлежали когда-то сестре Теодена, а она-то наверняка была высокая. Я, разумеется, старалась выбирать платья, которые были боле-менее свободные, но ни одно из них мне не нравилось. То подол, образно говоря, пол метёт, то рукава висят, то фасон не очень, то цвет не нравится, то ещё что-нибудь. В общем, что называется, во мне проснулась привереда. Так что «Модный приговор», который мне устроили сестрички Тук в первый же день знакомства, это ещё цветочки. - Ну может быть розоватое? – уже уставшим голосом проговорила Эйрин. - Нет, Эйрин, - продолжала артачиться я, - розоватое просто ужасно. Хуже чем, я уже не знаю что. Видеть не могу. - А тёмно-зелёное? А поскольку оно было одним из самых последних, я решила присмотреться. Вроде бы фасон вполне приличный, корсет не предусмотрен, подол в меру длинный, рукава пышные. Да и свободное, если так посмотреть. И главное, грудь не должна была выглядывать из декольте. Почему бы не дать шанс? - Надевай, - отозвалась я тоном, что было видно, что я и сама устала от примерок. И тут же выяснилось, что платье надевалось под сорочку. Ну, в принципе, почему бы и нет? Да и привередничать тут уж было нельзя. Как я и надеялась, платье мне очень подошло. Закончив с платьем, Эйрин села на кровать и взяла на руки Найрамира, который сейчас практически спал, но не возразил против того, чтобы оказаться у матери на руках. Я вертелась перед зеркалом, критически себя разглядывая. Почему-то казалось, что платье меня немножечко полнит. Хотя это только кажется. Дверь в комнату открылась, а спустя пару минут в зеркале отразился Пиппин. Я испуганно повернулась к нему, но уже затем облегченно вздохнула. Пиппин оглядел меня с ног до головы, да так что я покраснела. Ну всё, сейчас скажет, что платье меня всё-таки полнит. Вместо этого Пиппин произнёс: - Тебе очень идёт это платье. И ты сейчас очень красивая. - А я-то думала, что мне заново придётся примерять платья. Ведь по сути ни одно мне не идёт, - ответила я. - Почему? А то синее с кафтаном? Мне кажется, оно тебе было к лицу. - А Мерри так не думает. - Ну его понять можно. Он считает, что этот цвет тебя… эм… старит. - Так я для него теперь старуха? Ну спасибо ему большое! Пиппин обнял меня и сказал: - Ну-ну, Санса, не дуйся; это просто шутка. Тем более Мерри ничего такого не имел ввиду. - Да, но меня смущает другое, - произношу я. - Что именно? - Как я буду смотреться на пиру? И к тому же я не привыкла находиться среди большого количества людей. Ты сам видел тогда в Шире на дне рождения у Бильбо, что я была немного зажатой и слегка растерянной. И то до тех пор, пока твои сестрички меня на танцы не вытащили. - Хочешь, совет дам, как этого избежать? Просто будь сама собой, а дальше всё пойдёт как надо. А теперь идём, мы, наверное, и так всех заставили ждать. Я, схватив на всякий пожарный мандолину, беру Пиппина под руку, и мы с ним выходим из комнаты. Мерри окидывает придирчивым взглядом моё платье и произносит: - Ну, вот, уже лучше! Спустившись в пиршественный зал, я поначалу растерялась, но со мной были Мерри и Пиппин, а с ними чувствуешь себя спокойнее. Жалко, что Эйрин с нами не пошла, но как она ребёнка одного оставит? Видя, что на меня смотрят, я несильно сжала руку Пиппина, а Мерри в этот момент наклонился ко мне и сказал: - Санса, не тушуйся, всё будет хорошо. Ага, легко сказать «не тушуйся». Даже как-то неловко стало, но мне всё же пришлось взять себя в руки, и наш триумвират, пробиваясь сквозь толпу, направился к столу, я даже старалась держать мандолину на безопасном расстоянии не столько из страха, что могу ею кого-нибудь стукнуть, но из страха, что с ней может что-то приключиться. Мерри и Пиппин сначала усадили меня на свободное место за столом, а после того, как я удобно пристроила на своих коленях мандолину, сами устроились по обе стороны от меня. Аппетита у меня, конечно, не было, но малышка в животе настаивала на том, чтобы я хоть что-то но поела. Первыми, на что пал мой выбор, были отварные яйца, на которые до этого обратил внимание Мерри, поинтересовавшись: - Что это за яйца такие мелкие, интересно? Попробовав одно из них, я с блаженным видом проговорила: - Перепелиные. Я уже и забыла, когда в последний раз их ела. - И как? Вкусные? – интересуется Пиппин. - Попробуй и узнаешь. Лично я умудрялась их по пять штук в день съедать. - Кстати, Санса, - заметил Мерри, - помнится, матушка мне как-то по секрету сказала, что перепелиные яйца как раз для беременных полезны. Так что ешь смело, но несильно-то и увлекайся. 3-4 яйца в день – это норма. Ну, здорово… Только хотела побаловать себя этим изыском, как мне тут же выписывают тормоз. Я, честно, пообещала, что увлекаться не буду, но, похоже, парни решили взять это дело под свой контроль. Так что, когда я уже съела четвёртое яйцо, Пиппин тут же произнёс: - Всё, хватит. - Так нечестно! – капризно возмутилась я. - Честно, нечестно, но норма есть норма, - Мерри развёл руками. Что ж, пришлось смириться. Но что делать, если перепелиные яйца такие вкусные, даром, что мелкие? Тут к нам подошла девушка-чашница с кубком эля и уже хотела налить мне немного напитка, но тут Мерри прикрыл ладонью мою кружку и произнёс: - Прошу прощения, но мисс Санса у нас не пьёт. Пиппин тут же ему подыграл: - Принцип, знаете ли, менестрелю нельзя быть пьяным. - Поэтому ничего, кроме воды, - тут уже и я вставила свои пять копеек. Чашница с пониманием кивнула, после чего подлила элю Мерри и Пиппину и, обратившись ко мне со словами: «Тогда я принесу вам воды», направилась в другую сторону. Как только она скрылась из виду, мы втроём не удержались от смеха. - Чисто сработано, - смеялась я. - А по-другому никак, - отозвался Мерри и, чтобы хоть как-то успокоиться, отхлебнул из своей кружки, хотя иногда смех его пробирал только так. Я опустила глаза на мандолину и тут же вспомнила слова о том, что менестрелю нельзя быть пьяным. А по этому поводу даже есть несколько песенок. Но вот что-то петь мне их пока не хотелось, ведь душа просила чего-то лёгкого, попроще, с небольшой толикой грусти и ностальгии. Я красноречиво посмотрела на друзей и произнесла: - Вы подумали о том же, о чём и я? - Признаться, я уже соскучился по тому, как ты поёшь, - проговорил Пиппин. - И я тоже, - отозвался Мерри, схватившись за свои болевшие от смеха рёбра. Взяв мандолину, я вышла из-за стола (а залезть на него воспитание не позволяет), заиграла и начала петь:Мой дом в холмах зеленых, мой дом в высоких травах. Взбираются по склонам веселые дубравы. С рукава слетает сокол - к нам приехал издалека Всадник Изумрудноокий из страны лесов высоких - Там мой дом в зеленых холмах. Серебряные шпоры, а плащ, как лист, зеленый. В кудрях полночно-черных жемчужная корона. С рукава слетает сокол прямо в девичье оконце: Я приехал издалёка, из краев, где дремлет солнце - Там мой дом в зеленых холмах Возьми янтарный перстень, жемчужную корону. Скорей поедем вместе в мой дом в холмах зеленых. Там вино в подвалах бродит, там несутся к морю кони, Виноградной спелой гроздью звезды падают в ладони. Там печаль тиха, как вечер, там легенды море шепчет. Там поёт закатный ветер о давным-давно ушедшем. Там венки сплетают девы, там играют менестрели. Там давно собрались гости, ожидая королеву - Там мой дом в зеленых холмах Мой дом в зеленых холмах...
Допев последние строчки, я под гром аплодисментов вернулась на своё место. Вернувшаяся как раз чашница наливала мне в кружку тёплой воды. Сев между Мерри и Пиппином, я взяла кружку и сделала несколько глотков. - Почему-то эта песня мне о Шире напомнила, - произнёс Мерри. - Кстати, да, - поддержал его Пиппин, - и я уже как-то начал тосковать. В конце концов, родители уже весь Шир, наверное, на уши поставили. И, честно говоря, я даже не знаю, как там сейчас мои сёстры. - Когда я уезжала, они обещали мне, что будут приглядывать за Манриком, - сказала я. - Так при мне этого рыжего обжору не упоминать, - нарочито суров проговорил Мерри. Видимо, он так и не простил лису историю с «Графскими развалинами». - По-моему, кто-то сам с ним поделился тортиком, - прищурился Пип. - Но откуда я мог тогда знать, что он меня объест? Я же задумчиво произнесла: - Как же я хочу, чтобы всё побыстрее закончилось! Поскорее бы вернуться домой! И вот что странно, под словом «домой» я теперь подразумевала Шир. Пора всё-таки признать, что здесь, действительно, мой дом. А это значит, что пора определиться, кто же я всё-таки: Александра Денисьева или же Санса Каслтон из Широкого Дола. Пиппин обнял меня за плечо и сказал: - Мы вернёмся обязательно, но надо лишь подождать. Фродо уничтожит Кольцо, Саурон будет повержен, и наступит мир и спокойствие. И ты мне поверишь, если я скажу, что уже мечтаю услышать топот маленьких ножек? Я улыбаюсь, кладу голову на плечо Пиппина и со словами: - Конечно, поверю, - поглаживаю свой животик.