- Ты ведьма? - Нет! - Запишем - да. Прислужник верный Сатаны Обучен лгать везде, всегда, Нам в том признанья не важны. - Со мною был защитник мой, меня от гибели храня! А вы - вы предали меня, зачем вы предали меня? Рок-орден "Тампль" – Процесс
Когда я пришла в тронный зал, Пиппин и Эйрин уже были здесь. Фарамира, к моему огорчению, не было. Видимо, Дэнетор всё-таки отправил его отвоевать Осгилиат. И, похоже, что он знает о том, что отправляет сына на верную смерть. Эйрин и Пиппин стояли чуть поодаль от Дэнетора и на пару успокаивали хныкающего Найрамира. Но малыш успокоился только тогда, когда взглянул в мою сторону. Эйрин перевела вопросительный взгляд на Пиппина и, как только тот кивнул, быстрым шагом подошла ко мне и шёпотом спросила: - Где вы были? Я уж думала, вы заблудились. - Мне просто нужно было привести мысли в порядок, - так же шёпотом ответила я. Но стоило мне сделать один шаг, как я оступилась и, если бы Эйрин меня не удержала, я бы рухнула прямо на колени. А, подняв глаза на наместника, я ещё издали увидела, что его глаза так и горят затаённой злобой. Неужели это из-за того, что я явилась в одеждах его нелюбимой сестры? Да хоть бы и так, мне всё равно, главное, не показать, что я боюсь, а там всё пойдёт как по маслу. Подойдя поближе к трону, я опустилась на колени и склонила голову, борясь с желанием взглянуть на Дэнетора исподлобья. Дэнетор долго смотрел на меня, затем велел подняться с колен. - Как твоё имя? – поинтересовался наместник. - Я – Санса Каслтон, - ответила я. - Откуда ты родом? - Из Широкого Дола. Да, беседа больше была похожа на заседание инквизиции, где инквизитором выступал как раз-таки Дэнетор, а я чувствовала себя обвиняемой в колдовстве. - Кто твои родители? – наместник задал новый вопрос. Я сглотнула. Никому и никогда я не говорила о своих родителях, вернее, говорила, но имён не называла. А тут такой момент неподходящий. Подавив волнение, я ответила: - Отец был придворным менестрелем. Он ушёл из семьи, когда мне было пять, и с тех пор от него никаких вестей. Мать сейчас живёт с отчимом и моей сестрой Кейтилин. Я же сама ушла из дома и долго скиталась. Дэнетор только сейчас обратил внимание на мандолину в моих руках. - А ты, значит, по стопам отца пошла? - Я раньше не умела играть на мандолине, но Перегрин Тук научил меня, и с того дня я не расстаюсь с мандолиной, - ответила я. Дэнетор перевёл взгляд на Эйрин, которая тут же отвернулась в сторону, и проговорил: - Впервые слышу о том, чтобы менестрель обзаводился слугами. - Эйрин приставил ко мне король Теоден. Я сначала была обескуражена, но потом мы с Эйрин сдружились, и теперь она повсюду меня сопровождает. И я бы хотела попросить вас поселить её вместе с сыном в моих покоях. И тут я поймала себя на мысли, а не слишком ли многого я прошу? Ведь слугам полагается жить в отведённой им комнате. Но страх за служанку и ребёнка не отпускал ни на секунду, и я даже надеяться не могу, что Дэнетор выполнит мою просьбу. Тот какое-то время буравил Эйрин с ребёнком пренебрежительным взглядом, а затем взглянул на меня и проскрипел: - Боюсь, что я намерен отказать в этой просьбе. Всегда нужно знать своё место. Интересно, не то же ли самое он говорил леди Магнелеи, когда она пыталась решать какие-то государственные вопросы? Мне же ничего не оставалось, как кивнуть головой в знак покорности, после чего я отвела Эйрин в сторонку, чтобы поговорить с ней на эту тему. - Почему бы вам его не переубедить? – такой вопрос задала мне Эйрин. - Боюсь, что переубедить его я никак не могу, - ответила я, - и тут нужна хитрость. Сегодня вечером тебя пришлют в мои покои с ужином, а там я уже что-нибудь придумаю. О, скажу, что буду учить тебя читать, а то сколько я обещаю, а выполнить пока возможности не было. - Но ведь, боюсь, что… - Учиться никогда не поздно, - улыбаюсь я, - а там, глядишь, и писать научу. Эйрин на радостях поцеловала меня в щёку, но потом испуганно посмотрела; испугалась, что я её сейчас отругаю за эту дерзость. Но я только улыбнулась, дескать, всё нормально. На том и решили. Пока мы с Эйрин говорили о том, как обойти возникшее препятствие, Дэнетор поинтересовался у Пиппина, умеет ли тот петь. Я как-то вздрогнула, когда услышала тихий голос Пиппина: - Ну… Да. Во всяком случае, неплохо для своих, - и, помолчав немного, добавил: - Но у нас нет песен для таких чертогов и… И грозных времён. - Отчего твои песни не годятся для моих чертогов? – поинтересовался Дэнетор, после чего приказал: - Давай, спой мне! Эйрин хотела что-то сказать, но я приложила палец к губам, мол, ничего не говори, и приготовилась слушать. Даже Найрамир затих в тот момент, когда Пиппин запел до боли знакомые мне строчки:Наш дом уснул Но мир не ждёт, Зовёт дорога нас вперёд. Покуда шлёт лучи звезда, До грани ночи, а тогда - Уйдёт туман, исчезнет тень, Наступит новый светлый день... Светлый день...
Думаю, что любой согласится со мной, что песня очень красивая. Что в оригинале, что в переводе. Эта песня меня до дрожи пробирала всякий раз, когда я её слушала. А слушала я её всегда и даже, было дело, сама напевала, когда совсем уж тошно на душе становилось. И вот сейчас я испытывала те же самые ощущения, только вдобавок ко всему из глаз потекли слёзы. И тут, главное, сейчас в голос не разреветься, как сейчас это делала Эйрин, когда Пиппин закончил петь. Я обняла служанку и стала успокаивающе гладить её по русой макушке. - Это очень красиво! – только и сказала Эйрин. Я согласно кивнула, потому что слов у меня просто не находилось. Так мы с Эйрин и простояли в обнимку, как две сестрички, когда Дэнетор обратился уже ко мне: - Теперь твой черёд, менестрель. От таких слов слёзы у меня высохли моментально. Никто не говорил, что и мне придётся ему петь. Но что делать. Выпустив Эйрин, я схватилась за мандолину, но, как назло, ни одна песня, которую я знала, на ум не приходила, как будто они все выветрились из моей памяти. Наконец я заиграла первую вспомнившуюся мелодию, а затем, набрав в грудь воздуха, запела:Нас книги обманут, А люди не вспомнят, Последняя битва сорвет голоса. Стараться не стану – Ничем не наполнит Пустая молитва пустые глаза. А ты уходи – И чем дальше, тем лучше! Нет права тебе Оглянуться назад: И ты не следи, Как цепляясь за тучи, Дорогой Небес Поднимается Ад. Нас Дьявол покинет И Бог отвернется, Сломается хрупко бессильная сталь, И Время застынет, И кто-то вернется, Затем, чтоб найти на пороге Грааль. В молчании дней Сонной жизни кумиры Уходят стремительной Горной рекой; Мы будем сильней За границами мира – Мы пленом земным Заслужили покой. Протянуты в Вечность Вечерние тени, Дневная обида предсмертно-нежна; Фальшивая ценность Пустых откровений Для всех очевидна и этим смешна. Не видно лица Неизбежности жуткой, Где пламя ревет И бессильна вода; Душа в небеса Улетает голубкой – Она не умрет. Не умрет НИКОГДА.
Когда я закончила петь, в тронном зале на какое-то время воцарилась тишина, хотя последние аккорды отдавались глухим эхом. Я ждала, когда будет дан приказ спеть ещё что-нибудь, ведь песней я отвлекала себя от нахлынувшего гнева, который готова была выплеснуть в любую секунду. Но нет, Дэнетор только бросил: - Можете идти. Я уже хотела подойти к Пиппину, когда наместник добавил: - Кроме тебя, менестрель. Ох, что-то будет. Это я поняла, потому как Найрамир тут же заволновался, а Пиппин одними губами проговорил: - Я тебя тут одну не оставлю. - Надеюсь, что надолго он меня не задержит, - я ответила ему так же одними губами. Тогда к Пиппину подошла Эйрин и прошептала: - Я побуду с госпожой. - Хорошо, - отозвался Пиппин, - проследи, чтобы с Сансой ничего не случилось. - Я постараюсь, - отозвалась Эйрин, передала Пиппину Найрамира и пояснила, - он очень беспокоится. - Не волнуйся, я о нём позабочусь, - сказал Пиппин и вместе с ребёнком медленно направился к выходу. В тронном зале остались только я, Эйрин и Дэнетор. И, как видно, присутствие моей служанки явно его не устраивало. - Ты тоже можешь идти. - Но я хочу остаться с госпожой, - возразила Эйрин. - Я дважды не повторю. Эйрин собралась было заспорить, но я мигом пресекла её попытку: - Иди, Эйрин. Эйрин сделала вид, что уходит, но только я видела, как она спряталась за одной из колонн, чтобы видеть всё, что здесь произойдёт. Я перебирала струны мандолины, отчего на весь тронный зал слышались тихие напевы. - Я знаю, зачем ты здесь, - такими словами Дэнетор начал нашу беседу. Я резко подняла голову, понимая, что такой жест может выдать меня с головой, и пока наместник ничего не заподозрил, я решила сделать вид, что не понимаю, о чём он говорит. А Дэнетор продолжил: - Ты здесь из-за моей сестры. - Но у вас их было две. О которой из них вы говорите? – я прикидываюсь дурочкой. - Не притворяйся, ты прекрасно знаешь, о ком я говорю! О Магнелеи Алассеи! Едва услышав имя леди Магнелеи, я почувствовала, что у меня внутри всё холодеет. Он всё знает. Но откуда…? А ну да… В который раз забываю о том, что наместник иногда в палантир заглядывает. Дэнетор отпил вина из чаши и произнёс, будто бы сейчас говорил сам с собой: - Даже после смерти она не оставила меня в покое! Порой задумываюсь, за что она мне мстит? Чего она от меня хочет? «А то вы не знаете!» - вертелось у меня на языке, но надо молчать. Может быть, в нём всё же проснётся хоть что-то отдалённо похожее на совесть, и он раскается в том, что лишил сестру дочери, а ребёнка – матери. Но вместо этого Дэнетор произнёс: - Каждый день и каждую ночь я вижу её призрак. Призрак, который упрекает меня в том, что я не дал сестре забрать её дочь в Рохан, где девочке совсем было не место? Девочка должна была жить в Минас-Тирите, а Магнелея сможет прожить там и без неё. Я думал, что это пойдёт Эльсавет на благо, и она выздоровеет. А теперь призрак присылает сюда чужеземную девчонку, чтобы окончательно свести меня с ума. Для чего Магнелея это сделала? Для чего? Тут уж я совсем забыла об осторожности. - А может быть, она хочет, чтобы вы мучились так же как и она когда-то? Дэнетор медленно поднял на меня голову и сурово поинтересовался: - Что ты сказала? Ну тут у меня уже окончательно плотину прорвало: - Вы спрашиваете, за что леди Магнелея вам мстит? Вы разлучили её с маленькой дочерью! Ребёнком, который был для неё дороже всех сокровищ Гондора и Рохана вместе взятых! Вы выгнали её без гроша в кармане и без права в дальнейшем видеть Эльсавет! Вы даже не отвечали на её письма, не пускали к девочке никаких врачей! И вы даже на похороны леди Магнелеи не пришли! А теперь вы отправили на смерть своего сына! Последнего сына! И, если он погибнет, то леди Магнелея точно не простит вам гибель её любимого племянника! И уж она-то позаботится, чтобы вы мучились до конца ваших дней! Дэнетор вскочил с места, подошёл ко мне, ударил по лицу и прошипел: - Не рассказывай мне о муках, девчонка! Слишком долго призрак Магнелеи меня мучил! – и он схватился за подвеску на моём браслете. Я перевела глаза с браслета на Дэнетора, гадая, что он будет делать дальше. Сердце бешено колотилось. И вдруг он со словами: «С меня довольно!» рывком сдернул браслет. Запястье обожгла боль, а я даже и звука не издала. Дэнетор думал, что я закричу от боли. Ну уж нет, не доставлю ему такого удовольствия! И всё что мне оставалось это смотреть на него злым и ненавидящим взглядом. Дэнетор сжал в кулаке браслет, давая понять, что обратно он мне его не отдаст, и указал мне глазами на дверь. Я присела в реверансе и, развернувшись, молча удалилась. Вот и всё. Я лишилась надёжной защиты. Что теперь с нами будет? Со мной и ребёнком?