Проклятая королевой

It’s like the sun came out And the day is clear My voice is just a whisper Lounder than the screams you hear It’s like the sun came out Gabrielle Aplin – Start of Time

В августе мы приехали в Рохан, чтобы оказать последние почести королю Теодену, павшему на Пеленнорских полях. Сама же я на похоронах не присутствовала, вернее сказать, мне запретили ввиду моего положения. Неужели и здесь действует принцип, что беременным нельзя ходить на похороны? А, кроме того, к августу живот у меня уже окончательно вырос, да и малышка толкалась через каждые пять минут, именно поэтому идти мне было очень тяжело. Так что я находилась во дворце, укачивала Найрамира и ждала, когда остальные вернуться с кладбища. Ждать пришлось очень долго, ведь каждому хотелось проститься со своим королём. Мне тоже очень хотелось сказать несколько слов, но раз мне запретили быть на похоронах, значит, так надо. А что касается Эйрин, то уже потом от Мерри я узнала, что её похоронили рядом с матерью. Мне кажется, что Эйрин очень бы этого хотела. Конечно, она мне часто говорила, что ей жаль оставлять мать одну, но… Я-то уж думала, что больше ничего не предвидится, но меня ожидал ещё один сюрприз. Когда прощальный пир уже был в самой разгаре, внезапно распахнулись дворцовые двери, впуская внутрь пожилую женщину. Она была совсем не похожа на дряхлую старуху, несмотря на то, что она опиралась на палку. В белокурых волосах мелькали седые пряди, а взгляд был как у ястреба. В молодости она, наверное, была красивой. Я внимательно рассматривала гостью и заметила в ней некое сходство между леди Магнелеей и Дэнетором. Это была леди Нанделль – последний ребёнок наместника Эктелиона. - Кто она? – шёпотом поинтересовался у меня Мерри. - Леди Нанделль, - ответила я, - ещё одна сестра Дэнетора. Алира мне говорила, что она какое-то время жила в Дейле. Что её сюда привело, пока не знаю. Тем временем у пиршественного стола Нанделль остановилась, склонила голову и обратилась к Эомеру: - Здравствуйте, король Эомер! Новый король встал с места и так же поприветствовал гостью: - Леди Нанделль, в последний раз я вас видел, когда вы гостили у нас в Рохане. Недолго, конечно, но всё-таки. - Рада, что вы обо мне всё-таки помните. Я очень сожалею о вашей утрате, - проговорила леди Нанделль. - Как и я сожалею о ваших утратах. Потерять сначала старшего племянника, а потом и младшего брата… - Который чуть не убил Фарамира? Тут уж я считаю, что мой брат получил по заслугам, хотя о мёртвых так нельзя говорить. И тем не менее я здесь не только поэтому. Я ищу некую Сансу Каслтон. Она менестрель, как мне сообщил племянник. Мне нужно с ней переговорить. Я с помощью Пиппина поднимаюсь с места и говорю: - Это я. Когда леди Нанделль меня увидела, её брови удивлённо подползли верх, едва взгляд прошёлся по моему круглому животу. - Мне бы хотелось поговорить с вами, - произнесла леди Нанделль. Я киваю головой, следом за мной поднимается Пиппин. Опираясь на его плечо, я вышла с ним из-за стола, но леди Нанделль выразительно посмотрела на Пиппина, что и без слов было ясно: дочь Эктелиона хотела поговорить со мной один на один. Пиппин нехотя меня отпускает, и я с трудом передвигаюсь к леди Нанделли. Та протягивает мне руку, которую я тут же беру. Уже выйдя из дворца, женщина спрашивает: - Где она похоронена? Моя сестра… Я провожаю её к кладбищу и указываю на склеп, у входа которого стоит знакомая мне статуя леди Магнелеи. За всё то время, пока мы шли к кладбищу, леди Нанделль не проронила ни слова, а уже когда я готова последовать за ней к склепу, она остановила меня и сказала: - Подождите меня здесь. Я подчинилась. Леди Нанделль тем временем подошла к статуе и коснулась её ладони. Пусть сейчас она стояла ко мне спиной, я увидела, как её плечи и спина подрагивают: она плакала. У статуи дочь Эктелиона простояла очень долго, затем она вернулась ко мне и сказала: - Я никогда не ладила с Магнелеей. Ещё бы, отец ведь всегда ставил её нам с братом в пример. А когда брат стал наместником и вскоре выдал её замуж, я думала, что в замужестве она умерит свою спесь. Но она вернулась с маленькой дочкой на руках. Но ещё спустя время Магнелея взяла и уехала в Рохан, никому не сказав и слова, и даже ребёнка с собой не взяв. А уже утром Дэнетор мне сказал, что Магнелея уехала в Рохан, потому что не хотела заботиться о своей больной дочери. И я поверила брату безоговорочно. Но когда Фарамир написал мне в Дейл, я недолго думая приехала в Минас-Тирит. Там-то он мне и рассказал о найденном вами дневнике Магнелеи. После всего того, что я прочитала, у меня просто не было слов. Несчастная Магнелея. Тут-то до меня и дошло, что Дэнетор просто-напросто оболгал её и выставил в неприглядном свете. Я проговорила: - Но ведь в Гондоре леди Магнелею любили, и я даже подумать не могла, что… - Что слухам поверят? – горько усмехается леди Нанделль, - о да, слухам поверили, и гондорцы произносили имя Магнелеи как страшное ругательство. Но самое страшное было то, что Дэнетор принялся уже за меня. Поэтому-то я в Дейл и сбежала, потому что поняла, что брат мне жизни не даст. Мы какое-то время молчим, потом я спрашиваю: - И что вы намерены делать? Леди Нанделль поправляет сбившуюся из причёски прядь и произносит: - Вернусь в Минас-Тирит, а там мы с Фарамиром и его женой займёмся тем, чтобы имя моей сестры было очищено от грязи. Ведь дневник Магнелеи – это самое весомое доказательство того, что Дэнетор просто-напросто сделал всё возможное, чтобы избавиться от сестры. А он не любил соперников, как вы знаете. - Значит, доброе имя леди Магнелеи будет восстановлено? – спрашиваю я с надеждой. - Разумеется, - ответила леди Нанделль и, помолчав немного, добавила: - Спасибо вам, Санса. - За что? – не понимаю я. Леди Нанделль улыбается и говорит: - За то, что открыли мне глаза на правду. Я только головой качаю: - Поверьте мне, я ничего такого не сделала. Я просто выполняла своё обещание. Казалось бы последнюю фразу леди Нанделль не услышала, и мы молча покинули кладбище. Обещание выполнено. Покойтесь с миром, леди Магнелея Алассея.