Зима за окном

Андрей Мне впервые удается не уронить меч, а парировать медленный выпад Декарея. Я невольно утопаю в собственном маленьком торжестве, со спины раздаются хлопки. - Браво! Единственный сын, наследник, самого мастера Вересы! Великолепно, мальчик, ты бы отлично смотрелся в цирке в качестве клоуна. Разворачиваюсь, Декарей сгибается в поклоне, я же стою прямо, рассматривая парня. Темноволосый и темноглазый, невысокий, он очень похож на своего брата, вот только Асита словно светился изнутри, отогревая всех, кто к нему приближался, а этот… Едкий, как кислота, улыбка-оскал, хищные повадки, острый, пустой взгляд. - Это все, на что ты способен, мальчик? – принц обходит меня по кругу, держа свой меч на изготовке. - Знаешь, ты легко можешь заменить шута. Резкий выпад, и мой клинок стучит по мраморному полу Императорского тренировочного зала. - На колени, Салиай, я не Асита, не прощу тебе неуважение просто из-за того, чьим сыном ты являешься. Я знаю, что нужно подчиниться, это разумно и логично, но стою прямо, смотрю на него свысока. Принц делает резкий выпад, стремясь задеть меня острием, но Декарей заслоняет собой, чуть отпихнув назад. Я вижу, как по обнаженному торсу моего названого брата начинает течь кровь. - Даже так? Привык прятаться за смердами? Его приняли в род именно для этого? За мгновение просчитываю все и то, что тренировочный зал далеко от комнат Вересы, и то, что стража, наблюдающая за малолетним подонком, не вмешается. Декарей не посмеет поднять оружие против принца, но и не отступит, не подставит меня. Опускаюсь на колени, низко склонив голову. - О нет, теперь мне этого недостаточно. Раздевайся, сын шлюхи, мне любопытно, насколько дорого ты ценишь жизнь этого простолюдина. Резко дергаюсь. Поднимаю голову, и вижу, что острие меча замерло в сантиметре от беззащитной шеи Декарея. Путаясь в завязках, расшнуровываю штаны. - Достаточно, Айлех, - голос Императора останавливает. Впервые я вижу Аситу таким: властным, холодным, высокомерным. Он подходит вплотную, легким движением руки залечивая царапину только что выпрямившегося, после глубокого поклона, Декарея. Опускается передо мной на колени, шепчет одними губами, не произнося вслух: - Прости. Теплые ладони ложатся на мои дрожащие руки, успокаивая, обещая защиту. - Салиай, ты достойный сын своего отца. Айлех, брат, ты разочаровываешь меня все больше и больше. - И что дальше, Ваше Императорское Величество? Я погибну так же, как наш брат? Или ваши шпионы позволят мне еще пожить? - Ты забываешься, брат. - Если вы так восхищены этим, - Айлех окидывает меня презрительным взглядом, - что аж на колени встали, так возьмите в мужья. Почему вы можете быть милостивы ко всем, кроме меня? Дайте мне свободу, примите мое отречение от рода, дайте мне право жить своей жизнью. Странно, но в чем-то принц прав, мужчина, несмотря на свой титул, по-прежнему стоит передо мной на коленях, и даже не смотрит на брата. Резко порывисто поднимаюсь, задевая замершего Декарея плечом, выбегаю, оставив сильных мира сего разбираться в одиночестве. Айлех Мальчишка вскакивает, сбегает, оставляя брата стоящим на коленях, его названный родственник, вежливо поклонившись, следует его примеру, даже стража уходит из зала. Я, пожалуй, единственный, кто ненавидит Императора. Мой брат, мой враг, мой повелитель и тюремщик. Знаю, даже за сына своего ненаглядного Вересы, он не будет наказывать меня. Просто будет втолковывать истины, которые я знаю с детства. Асита садится на пол, чуть сутулясь, уставший и разбитый, мне не жаль его, своего противника. - Если бы я мог, то все было бы по-другому, Ай. Я дергаюсь от детской клички, лучше бы кнутом наказал. Опускаюсь на пол возле него, кладу голову на плечо. - Зачем, Сит? Ты же знаешь, ничего уже не изменишь. Мы теперь враги, и так будет всегда. Убей меня, а лучше подари свободу, изгони из рода… - Ты знаешь, не хуже меня, что это невозможно. - Сит, мы ходим по замкнутому кругу. Я помню, как тебе было плохо, но зачем ты обрекаешь на это меня? Обхватываю его лицо руками, заставляя смотреть на себя. - Я должен оставить после себя наследника. Кроме тебя, Ай, мне оставить некого, - шепчет он то, что я не желаю слышать вновь. Поднимаюсь, насмешливо кланяюсь и ухожу, оставляя правителя Аравии мерзнуть на мраморном полу. Боги, я бы отдал полжизни, только за право родится в другой семье. Мои телохранители следуют по пятам, то ли охраняя, то ли конвоируя. Только в своих комнатах я остаюсь в одиночестве. Я знаю каждый предмет, каждый завиток драпировки. Уже десять лет как я окончил Школу боевых магов, десять долгих лет как я зимой и летом торчу в этом дворце. Снег, белая пустыня за окном, уже успел опостылеть. Этот дворец стал моей тюрьмой, комфортабельной клеткой, из которой не выбраться, не сбежать. Снег, словно в насмешку, продолжает идти. Распахиваю окна, ору, что есть сил, становится легче. Что ж, у меня есть еще полгода, а там… А там уже не будет ничего. Тихий стук отвлекает от мыслей, заставляя собраться. Слуга входит, кладет поднос с едой на стол и, оглянувшись, достает из-под камзола запечатанное письмо. Я читаю жадно, запоминая с первого раза и дословно, и бросаю бумагу в камин, наблюдая, как она сгорает.