Зима за окном

Андрей Меня будит на рассвете мальчишка-слуга. Поторапливает, тараторит без умолку, этот рыжий ребенок бодрит похлеще, чем кофе. За воротами дворца меня ждала очередная зимняя сказка. Несколько десятков саней с запряженными в них оленями. Гордые белоснежные животные нетерпеливо переступали ногами, позвякивая колокольчиками. - Салиай, привет! Резко разворачиваюсь, и вижу подошедшего темного. Я не успеваю поздороваться, как меня уже утаскивает за руку Император, ворча под нос что-то неразборчивое. Приходится подчиниться и все, что я себе позволяю, это извиняющее улыбнуться. - Вереса, присматривай за своими детьми получше. Этот экземпляр уже флиртовал с темным, Декарея застали поздним вечером в противоположном крыле замка, Дрей изводит слуг. Видят боги, отправлю тебя с семьей в ссылку на неделю, как только праздники закончатся, - Асита ворчал сонно и совсем не зло. - Дрея можешь сослать хоть сейчас, Декарей мальчик умный и взрослый, а Салиай… Насколько помню, именно для этого и устраивается праздничная неделя, - Вереса улыбнулся мне и подмигнул. - Решать тебе и Салиаю, но боюсь на Дне Всех Влюбленных будет так как я предположил. Обернись и убедись сам, - Асита кивнул головой, указывая, на что именно стоит посмотреть. Если до этого момента я был убежден, что по-настоящему прекрасными могут быть только женщины, то сейчас моя уверенность осыпалась, как разбитое стекло. Декарей, чуть покраснев, опустив глаза вниз, слушал Его. Высоченный, с широкими плечами, тонкой талией и узкими бедрами, с лицом, по настоящему прекрасным и одновременно мужественным. Мужчина не был молод, по меркам моего мира ему было слегка за сорок, но седина в волосах цвета стали смотрелась лишь приятным дополнением. Он невзначай прикасался к ладони Декарея, стоял слишком близко, нависая над моим названным братом, отгораживая его от остального мира. - Ух ты, сам несравненный Блейд из рода Шагающих за грань! Ты как всегда прав, Асита, - Вереса явно веселился. – Но я все же думаю, что за Салиая рано еще волноваться, а вот второго пора спасать. Декарей! Мой названый брат встрепенулся, посмотрел на нас, попытался покинуть своего собеседника, но тому все же удалось на мгновение задержать его руку и что-то сказать на прощание. - Спасибо, Вереса, я боялся, что уже не смогу отделаться от него до конца этого дня, - Декарей говорил спокойно и холодно, словно не он мгновение назад вовсю заигрывал с мужчиной. - Моему роду и трем другим, самым влиятельным, выделено по две упряжки, остальные на гонку представят по одному участнику. Один едет внутри, управляя оленями, второй стоит на полозьях, и своим весом балансирует сани, - Асита прервался на мгновение, отвлекшись на появление Иму. – Ты, как мой жених, поедешь со мной, будешь править. Боюсь, твоего веса для балансировки просто не хватит. Император отошел, уводя моего «дядю». Вереса вздохнул и скомандовал: - Со мной поедет Саману. Декарей, ты на полозьях, Салиай правит, сильно не увлекайтесь, пожалуйста. Рыжий довольно улыбнулся и засиял, словно ему только что подарили что-то ценное, неожиданное. И тут все, как обычно, испортил Дрей: - Пусть Салиай пропустит гонку. У него этих праздников будет еще предостаточно, а у меня он первый и, возможно, единственный. Вереса глубоко вдохнул и выдохнул, явно размышляя, что ответить на это заявление. - Салиай, если хочет, может ехать в моих санях, - голос Отино раздается сразу за моей спиной. - Спасибо за предложение. Дрей, ты поедешь с главой рода Огненных мечей, - Вереса сказал и сразу же утянул своего супруга. Интересно, мне показалось, или брат Саману действительно разозлился. Вот только Дрея он забрал с собой. Декарей проверил упряжь, убедился в том, что я надежно запакован в санях и только потом мы выехали к линии старта. Мой названый братец и вожжи забрал себе, единственное, что как-то успокоило, затрепыхавшуюся было гордость, это то, что не один я был в данной гонке просто пассажиром. Нет, Император не посмел отнять у Иму возможность управлять, а вот Саману просто сидел, укутавшись в шкуру и улыбался, как идиот. В общей сложности рядом с нашими санями у половины всех вожжи были у стоящего на полозьях участника. Айлех вообще был в одиночестве, на санях, вместо второго участника, покоились мешки с чем-то тяжелым. Гонка началась, почти все стартовали одновременно и долго ехали по прямой. Олени неслись по снегу быстро, легко, словно наслаждаясь своим бегом. Толпа рассасывалась, фавориты вырвались далеко вперед, но Декарей словно не замечал этого, правил, не подгоняя животных. Я же просто ехал, рассматривая далекие пики, оглядываясь на удаляющийся замок. Я и не понял, как это произошло, уже, когда мы гнали назад, спускаясь по некрутому склону, нас попытался обогнать Айлех. Декарей хлестнул оленей вожжами, подгоняя, и зачем-то попытался вильнуть вправо, наперерез принцу. Столкновение, Декарей слетает с полозьев, и я вижу, как олени принца пробегают по нему, вожжи наших саней падают на снег, тянутся сбоку. И мои животные, почуяв свободу, несутся быстрее, я высовываюсь, пытаюсь поймать вожжи, почти опрокидывая сани. Олени резко меняют направление движения, переворачивая сани. Падаю в снег, меня ударят перекладиной, но я почти сразу встаю, стараясь не обращать внимания на боль в странно вывернутой руке. Айлех уже остановился, и я вижу, как он склоняется над Декареем, кровь впитывается в снег, окрашивая его в ярко-алый. Я и сам не понимаю, как оказываюсь рядом. Открытый перелом ноги, судя по всему, задета бедренная артерия. Пальцы принца дрожат, он явно не знает, что делать, просто шепчет: - Я не могу, он не дышит, я еще не умею лечить магией, боюсь навредить. Влепляю ему затрещину и приказываю: - Снимай ремень и затягивай его туго прямо над раной. Начинаю непрямой массаж сердца, надеясь, что моего веса не хватит, чтобы сломать Декарею ребра. На каждом пятом нажатии зажимаю ему нос, и вдыхаю в легкие воздух через кусок собственной рубашки, закрывающий рот пострадавшего. Я не знаю, сколько это длится, не знаю, умер ли юноша, принц в какой-то момент трогает меня за плечо, показывает наподобие жгута, что-то спрашивает. Только я отмахиваюсь, у меня нет времени. Кто-то тормозит рядом, меня отстраняют, хотя я рвусь к Декарею, что-то говорят, все слова словно сквозь вату, слышно, но не разобрать. Перед глазами темнеет, снег отчего-то становиться синим, я сам не понимаю, что со мной. Только рвусь, когда понимаю, что жгут снят, и обломки костей запихивают обратно в ногу Декарея. Возможно, я ору, не знаю, я слышу чей-то крик, горло болит, саднит, я бьюсь в сильных руках пойманной птицей. Мир темнеет окончательно, расплываясь. Меркнет. Задыхаюсь. Сознание возвращается с трудом, где-то там ожесточено спорит Вереса. Я не знаю, кричит он или шепчет, я просто слышу его голос, не разбирая слов. Зову: - Папа. Теплые руки на лице, шепот, близкий, дарящий успокоение: - Вот Декарей придет в себя, и я его убью, а заодно и Айлеха. Отдыхай, мальчик мой, ты справился. Теперь все хорошо.