Зима за окном

Андрей Мы сидели и перебрасывались ничего незначащими фразами. Было невозможно разговаривать в открытую - присутствие Бомани мешало. Не мог я спросить у Вересы, каким способом мне можно покинуть род Шагающих за грань, да еще с ребенком, при темном. Минут через двадцать уточнений про самочувствие мое, Саману и обсуждений погоды все смолкли. Наверное, на этом можно было бы закончить визит, но появился Асита. Темный и Декарей встали, поклонились и замерли, так как Император не пожелал сесть. - Салиай, не покажешь мне и своей семье комнаты, которые тебе выделили? – спросил он. - Ваше Величество, мой род не хочет, что бы в комнатах Салиайя находились посторонние, - мягко возразил Бонами. Асита впервые взглянул на него, несмотря на то, что мужчина был ниже, у меня создалось впечатление, что Император смотрит на темного сверху вниз: - Юноша, если мне не изменят память, дом вашего рода находится на территории моей Империи. Насколько я знаю, в своей стране я могу быть там, где мне угодно. - Вы – да, но остальные – нет. Смею напомнить, что вы обручены, и не можете, согласно традициям, оставаться с кем-либо наедине, - темный выглядел весьма собой довольным. - Даже так? – Император улыбнулся. Асита открыл дверь и позвал своего секретаря, взял у него лист бумаги, чернила и перо, что-то быстро написал, подписал внизу и даже поставил печать. - Бомани из рода Шагающих за грань, ознакомьтесь с новым Императорским указом, согласно которому ближайшие родственники имеют право находиться в комнатах представителя своего рода, даже если он временно перешел под опеку другой семьи. Всучив темному свеженаписанный закон, Император выжидательно на меня посмотрел. Я встал и все двинулись следом за мной. Бомани, к сожалению – тоже. Только у двери в мои комнаты, Вереса неожиданно спросил: - Салиай, ты хочешь видеть у себя и Бомани? - Нет, - тут же сориентировался я. - Я обязан присматривать за ним, заботиться об его самочувствии и безопасности, - упрямо стоял на своем темный. - Юноша, вы так уверены, что с подобным не справлюсь я? – притворно удивился Император, закрывая двери перед носом у Шагающего за грань. Декарей Я стоял у открытого окна, слушая разговор, не вмешиваясь. Вопрос брата повис в тишине: - Я могу как-то оставить ребенка себе? Вер и Асита переглянулись, явно решая, что ответить. Мы все понимали, что это возможно только в одном случае, но озвучивать подобный вариант никто не спешил. Я понимал, почему молчит Император, у них с Салиаем только начало налаживаться что-то вроде близкого общения и подобная откровенность… Не думаю, что Асита хотел бы гадать, что больше движет мальчиком, искренняя привязанность к правителю или стремление быть рядом с сыном. Вер молчал по другой, противоположной, причине: пусть внук останется в чужом роду, но хоть сын вернется домой. Что опять произошло между друзьями, я не знал, но чувствовал, как осторожно подбирал слова мастер, стремясь одновременно скрыть их ссору и соблюдать вежливость по отношению к монарху. Не думаю, что Асита запретил бы Салиаю общаться с семьей, но Вер понимал, что в тот момент, когда мальчик войдет в род Держащих грань, отец уже не сможет вмешиваться в жизнь сына. - То есть, такой возможности нет? – брат интерпретировал по-своему всеобщее молчание. - Салиай, есть, но только одна. Если ты сам станешь выше, чем Бомани по роду, - говорю, зная, что сейчас мужчины злятся на меня. – Вот только обычным принятием в род это сделать не получится. На момент рождения ребенка у тебя должен быть супруг. Иначе твой сын останется в роду, в который тебя приняли, а ты сам будешь из него изгнан. Выше Шагающих за грань только Императорская семья, а у них в роду разводы не предусмотрены. У Бомани в этом плане положение лучше. Темного касаются все эти же ограничения, он, чтобы не стать изгнанником, обязан найти супруга до рождения ребенка. Даже если ты не посчитаешь возможным восстановить отношения с Бомани, заключив брачный союз, он всегда может взять в супруги кого-то из мелких родов, или вообще не аристократа. Думаю, так он и поступит, а через пару месяцев банально подаст на развод, таким образом оставляя за собой права на вашего сына и свою свободу. У тебя же есть только две возможности: брак с темным, но при разводе ребенок останется с ним, или брак с Асита, но тогда развод просто невозможен. Салиай смотрел на меня широко раскрытыми глазами, словно впитывая каждое мое слово. Затем тихо прошептал: - Спасибо. Забавно, впервые я принял сторону слабейшего, понимая, что и Вер и Император не хотели, каждый по своим причинам, говорить мальчику всего, я все же решил принять сторону брата, давая последнему всю информацию. Пусть Салиай сам решает, на что он готов ради сына и какой выход для него является приемлемым. Боги, как же хочется курить, но при брате нельзя. Айлех Итак, что мы имеем. Тут я оставаться не хочу, во-первых, скучно, во-вторых, негигиенично, в-третьих просто опасно. Телепортироваться я не могу, так как не имею понятия, на сколько метров под землю успела уйти тварь. Я просто не смогу рассчитать расстояние и переместится обратно на скалу. Вероятнее материализоваться в песке, в воздухе или же внутри скалы. Перспектива разбиться о скалу или же стать ужином последней оставшейся в живых твари меня не прельщала. Сосредотачиваюсь и чувствую дальний отголосок Грани. Единственная доступная мне возможность спастись. Слишком далеко, сложно будет до неё дотянуться, слишком много уйдет сил на преодоление Грани и назад я смогу вернутся не раньше чем через сутки. Я никогда не был в других мирах и понятия не имею, что там может меня ожидать. Только выбора нет. Сжимаю рукоять меча и переношу себя, успевая в момент прохода послать по Грани просьбу о помощи Императору. Открываю глаза и тут же начинаю дрожать от холода. Отлично, кругом снег, а я весь в крови твари. Если еще и учесть, что меня отбросило от Грани на то же расстояние, с которого я дотянулся до неё в своем мире… Искать меня будут долго и если я ничего срочно не придумаю, то найдут свежезамороженного принца. Т’ери Меня поселили в маленькую комнату с еще семью тхери. Правда на удивление заботливые люди выдали мне шерстяные штаны и свитер, даже на ноги надели странные штуки, назвав их «сапоги». Впервые мне было тепло. Мои собратья вздрагивали каждый раз, когда в комнату, постучавшись, входили слуги. Мальчишки приносили подносы с едой и уносили пустые. Мне совсем «повезло» и в комнате со мной был один из священников храма Нравственных норм. Он постоянно молился, вел проповеди, пытаясь защитить наши души от скверны. Даже люди-прислужники не остались без внимания, священник, не желая замечать очевидных вещей, пытался спасти и их души. Его не смущало то, что он не может найти нужных слов, старик орал на весь храм: - Очиститесь, спасите свои души! Не смейте любить мужчин! Ищите себе для жизни самок, только самок людских, не животных и попадете в Рай! Мальчишки, едва принеся подносы, вылетали из нашей комнаты, стараясь оказаться от священника на максимальном расстоянии. Я молчал о своем желании остаться в этом мире, слишком велика была вероятность, что меня задушат во сне. Священник лично, стремясь спасти мою душу, мог совершить подобное убийство. Через два дня этого Ада нас стало меньше, крикливого священника первым отправили в родной мир. Теперь нас осталось только четверо, но на смену тхери в комнату селили других. Было тут и два человека и существо со змеиной зеленой кожей, и даже странное, покрытое мехом создание, тут же забившееся под кровать. Уже знакомый мне мужчина-человек пришел, приведя с собой еще одного змеекожего, и поманил меня пальцем. Когда мы вышли, он тихо спросил: - Ты еще не передумал оставаться в нашем мире? - Нет, я по-прежнему хочу остаться тут. - Хорошо, тогда следуй за мной. Ты поселишься в одном из домов нашей знати, посмотришь на жизнь в мире изнутри, так сказать. Тебя представят главе рода, его нужно слушаться беспрекословно. Мужчина дотронулся до темного пятна на своей шее: - Ты ведь заметил, что подобное есть у всех в этом мире? Это татуировка, она отражает социальный статус человека. Тебе нанесут подобную, она будет гласить – «иномирец, желающий остаться». С таким украшением ты сможешь изучать столицу, если глава рода позволит. - Я видел, что у тех, кого вы зовете темными она белая, у людей черная, а какая она будет у меня? Человек рассмеялся, и ответил: - Контрастная твоему цвету кожи, то есть тоже черная, как у людей.