Зима за окном

Андрей Так, темный успокоился окончательно, пытаюсь выбраться из кольца его рук, поддается, позволяет освободиться. - Ты в боевой форме похож на ежика переростка, - смотрю снизу верх, напоминая себе быть трогательно-беззащитным. Темный весь в крови, видать, я его не слабо пошвырял, хотя сам и не понял, как это сделал. Бомани быстро осматривает меня, я теперь чувствую прикосновения магии, затем только лечит себя. - Извини, я не хотел тебя пугать… - раскаянье кажется мне искренним. - Да ладно, я всегда любил ежиков. А покажи мне свою боевую форму еще раз? Ну, пожалуйста, - прошу, ною, сглаживая инцидент. Темный, улыбаясь, отошел на пару шагов и начал свое превращение. Я видел, как удлинялись клыки и когти, как пробивались сквозь кожу шипы, кожа затвердевала, становясь больше похожей на шкуру рептилии, чем на человеческую плоть. Как завороженный, я подошел ближе, прикоснулся пальцем к острому шипу, тут же выступила капля крови. Бомани глухо зарычал, и я слизал кровь, чтобы не искушать его лишний раз. Положил ладонь на прохладную толстую шкуру, чувствуя, как ходят под ней мышцы. Одно дело представлять боевую форму, другое видеть её так близко. Она пугает, выдавая всю натуру Бомани, натуру хищника, созданного для охоты и убийства. Только темного я не боялся, даже в этой ипостаси, разозленный, он не причинил мне вреда, значит и впредь не посмеет. Смешно фыркнув, Бомани резко подается вперед, застывает, позволяя рассмотреть его лицо. Оно тоже изменилось, стали видны оба ряда острых длинных зубов, черты заострились, стали гораздо резче. - А тебе идет твоя боевая форма, - говорю, что думаю. Вижу, как он удивленно открывает рот, хватая воздух, и выбегаю за дверь, показав на прощание язык. Асита. - Ты хочешь основать свой род? Хорошо, я поддержу, даже объявлю твой род выше рода Шагающих за грань, - выходит неожиданно грустно. Салиай поднимается, подходит, спихивает мою руку с подлокотника кресла и шепчет: - Ас, ты мне действительно очень нравишься, но я тебя не люблю, скорее всего, пока не люблю. Это подвешенное состояние меня нервирует. Я хочу знать, что со мной и с ним, - кладет руку на живот, – все будет хорошо. И еще, разве тебе не хочется быть уверенным, что я выбрал тебя именно из-за тебя и своих чувств к тебе, а не из стремления защитить себя и сына? Озадаченно смотрю на него, ему идет эта беременность, очень идет. Мальчик, нет, юноша, сильно изменился. Внутренне стал сильнее, увереннее, взрослее. Внешне – исчезла подростковая угловатость, движения стали более плавными, худое лицо чуть поправилось, становясь еще более красивым. Пока я размышляю, насколько Салиай повзрослел, он тянется и больно кусает меня за ухо. - Ай! Ты что творишь? - Судя по твоему лицу, ты был где-то в другом месте и я просто вернул тебя на землю. Слушай, а мы всегда будем встречаться в твоих покоях? Я боюсь, рано или поздно Бомани сгрызет двери от ревности. - Ничего, пусть грызет, ему полезно. У темных зубы растут всю жизнь, - в тон ему отвечаю. – Прости, но я не могу появляться с тобой на людях, по крайней мере, пока в моих женихах числится твой дядя. Это неприемлемо. - Что я для тебя значу? Зачем тебе я? Просто развлекаешься? – резко меняет тему разговора Салиай. Я вижу по его лицу, что ему очень важно это знать, просто жизненно необходимо, он напряженно ждет моих слов, как приговора. Приятное тепло остается на душе от этого неприкрытого интереса, от осознания, что бы сам Салиай не думал, я все же ему важен. - Думаешь, я могу с тобой развлекаться? Если ты не заметил, то лично я тихо ввожу тебя в курс политической обстановки, чтобы в результате получить не только любимого мужа, но и грамотного соправителя. Все сказано, пусть и не прямо, мой Салиай все равно понимает, напрягается, затем облегченно выдыхает. Наклоняется, целует в уголок губ, затем порывисто обнимает, уткнувшись лицом мне в плечо. Мне остается только обнять его в ответ. Я не совсем понимаю его реакции, но он же бремененный, так что это нормально. Чувствую губы на своей шее, замираю, ожидая дальнейших действий. Вот и ладонь куда-то поползла, по груди ниже, к ремню штанов, я не успеваю толком и удивиться, когда юркие пальцы, справившись с пряжкой, отправляются дальше. - Ты же… о боги, ты же понимаешь, что придется заканчивать то, что начато? – выходит хрипло. Тонкие пальцы сжимают мою плоть сильно, двигаются слишком резко, но от одного осознания, что это делает именно он, мне уже приятно. Возбуждение накрывает с головой. Ловлю его губы своими, целуя, жадно, может, чуть грубо. Одной рукой забираюсь под рубашку, обнимая за тонкую гибкую талию, не столько лаская, сколько страхуя. Не хочется, чтобы Салиай свалился с неудобного подлокотника. Второй борюсь с его штанами, мой мальчик приходит на помощь, приподнимаясь, стягивая их с бедер. Долгую пару мгновений я размышляю, что же предпринять. Хочется усадить его в свое кресло, опуститься на колени и взять в рот тонкий, небольшой, но идеальный член Салиая. Только в этом случае придется отказаться от того, что делает сейчас мой мальчик, делает сам, по собственной инициативе. Накрываю его плоть рукой, обхватываю, начинаю двигаться, вызывая сдавленные вздохи и стоны. Спустя пару минут понимаю, что он пытается копировать мои движения. Салиай, естественно, сдается первым, забывает о моих потребностях, откидывает голову, подставляя под мои губы шею, слабо цепляясь обеими руками за мои плечи. Хорошо, что я его держу, только поэтому он еще и не упал. Кончает, крича в голос, громко, должен признать. Слегка отдышавшись, краснеет, запоздало вспоминая о прерванном занятии. Прячет лицо у меня на плече, шепчет: - Извини. Узкая ладонь возвращается, медленные, ленивые движения, постепенно ускоряются, помогая мне получить свою разрядку. Откидываюсь на спинку, прикрывая глаза, понимая, что Салиай смущается своих действий. Это помогает сосредоточиться на нехитрых манипуляциях и получить желанный оргазм. Открываю глаза и стараюсь не рассмеяться: Салиай ошарашено смотрит на собственную руку, на мою сперму, текущую по ней. Радует, что брезгливости на лице нет, скорее растерянность. - Нам обоим не помещает привести себя в порядок, - говорю все еще хриплым голосом. Поднимаюсь и заставляю встать Салиая, привожу нашу одежду в относительный порядок. Веду юношу по своим комнатам к ванной, но учтиво пропускаю вперед и остаюсь за дверью. Выбираю в шкафу, во что переодеться и терпеливо жду своей очереди. Салиай выходит, все еще красный от смущения и хмуро грубит, пытаясь скрыть свое состояние: - Тебе хорошо, а мне вот переодеться не во что. - Прости, моя одежда будет тебе слишком велика. А это высохнет, - слегка провожу ладонью по влажному от воды пятну на штанах. Приятно, его тело тут же отзывается на прикосновение. Только для самого Салиая на сегодня экспериментов хватило, и он отступает на шаг. Жалко, но решать ему. Скрываюсь за дверью.