"Привет" с балкона

Темнота наш лучший друг. В темноте не видно рук… впервые мне как—то одиноко и темно. Уже третий час я не рискую включать комп. По телеку невесть что показывают. Родаки с дня на день собираются возвращаться. Засада! Меня даже за это время не посещали мысли о том, что одиночество это здорово, и мне никто не нужен… а без этих жужжащих и вездесущих предков, хоть вешайся от скукоты. — Руслан… Руслан..! – меня звали громким шепотом. — Он повесился. Ему что-нибудь передать? — Хоре придуриваться! Тут все-таки холодно! Я зашагал опять к заветной дверце. — Чего? — Это… я тебе тортик принесла! Люда показала мне блюдо с приличным кусочком сладкой радости. — Что за торжество желудка? — Просто угостить принесла, — покраснела девушка, — так ты возьмешь? — Как ты это себе представляешь? Люда поставила блюдо на кресло и протянула ко мне свои руки. — Ты издеваешься?! Ночь на дворе! Ветер сильный! — Ты тоже не промах, — подмигнула она. — Не подлизывайся. — Ну, чего тебе стоит, — Люда обернулась к окну и вгляделась, — давай быстрее. Если меня засекут, то пиши пропало. — Ладно. Вот, блин, самоубийцу нашла! Все ей не имеется! Ещё надрываться приходиться. А вдруг у меня с непривычке грыжа вылезет? Или я все-таки разобьюсь о ледяные барханы? Но похоже это её не волновало. Так уж и быть я перенес её к себе. Она по-хозяйски развалилась в «барском» кресле у стола, и прогнала меня на кухню. Поэтому вернулся я уже с чайником и ложками. — Приятного аппетита! – Люда резанула себе приличный кусочек. — Это не слишком ли, с твоей стороны? — Не а! У меня сегодня день рожденье! — Поздравляю. Только почему ты сбежала? — Всем не до праздника. В конце концов у нас траур. Тем более знать, что ты тут один тухнешь, не завидная роль. Вот и решила тебя подкормить. — Спасибо. Но с торта много не наешь. — Ой-ой-ой, бедные мы несчастные. Я тут видите ли жизнью рискую, а ты ещё прибедняешься. — Такой уж уродился. — И вообще, че ты такой бука? — Просто не люблю людей. — А-а-а, а я теперь на человека не похожу? — Нет. Просто, ты пиявка приставучая. Вот от тебя и отвязаться не могу. — Ах ты! – в меня полетела еда. — Э-э-э! Не бросайся, не тебе потом убирать! — У тебя и без того помойка. Так что я тут не сильно пейзаж попорчу. Девушка завертела головою. Зал у нас особой роскошью не отличался. Все как у людей: диван, телек, стол, кресла и стенка, в которую вредная женщина именуемая матерью любит вставлять мои фотки, а потом корить меня, что я весь такой белый и пушистый с собой сделал. — Нука-нука! Что это там! – черт, таки запалила. — Это фотки… мои… — Подожди-ка, подожди-ка! Руслан, помоги мне подняться. — Зачем? — Тебя в лом что ли? Помоги говорю! Ладно, помог я ей. Облокотившись на меня она дошла, а точнее до прыгала до застекленной стенки. — Руслан, а ты точно меня не знал, до нашего балконного общения? — Нет. — Уверен? — Да. — Ну тогда ты проиграл, — Люда показала на одну из девочек из ясельной группы на детской фотографии, — это я… — Че, правда что ли? — Ну да. — Ты хочешь сказать, что мы с тобой с детского садика знакомы? — Похоже на то. — Ни хрена себе. — Только все равно не понятно, почему мы с тобой всю жизнь живя за одной стеною, не пересекались. — А что тут не понятного? — я усадил девушку обратно, — Я человек замкнутый, из дому выходящий разве только на мусорку и в школу, — что впрочем не сильно, по-моему отличается. — Ты девушка-спортсменка, которая дома бывает редко. Во и не пересекались. — Оно то так. Но почему ты такой? Замкнутый? — Если честно, то столько, сколько я наговорил с тобой за это не долгое время, не наговорил и за всю свою жизнь. — Короче я хорошо на тебя влияю? — Даже не знаю что и ответить.