-Гинпачи-сенсей, я вас ненавижу!

      Старшая школа «Гинтама».       В преддверии вечера в школе уже почти никого не осталось. Пара учителей и охрана, делающая обход территории. Но кроме них в школе задержался еще и Такасуги. Он по-прежнему бесцельно блуждал по опустевшим коридорам школы. К его счастью, он не попался никому на глаза, иначе его бы уже давно выставили за ворота. Идя по очередному коридору, Такасуги случайно набрел на кабинет Гинпачи-сенсея. Из-за ненормального любопытства он открыл дверь и заглянул в кабинет. Гинпачи дремал в кресле, а на его лице лежал Jump. Не было сомнений, в том, что он спал, его милое и ровное посапывание говорило само за себя.       Стараясь не шуметь, Такасуги словно кот пробрался на цыпочках к беззащитно спящему сенсею. В мыслях пробежала забавная идея — а почему бы не насолить ему еще сильнее? Он выглядит довольно забавно, когда в ярости, — на лице проступила хитрая усмешка. Вынув камеру из своего рюкзака, Такасуги установил ее на столе так, что ракурс камеры был идеальным. — Черт, а что если он педофил? — усмехнулся Шинске, — еще изнасилует, вот дела-то будут, — Такасуги наклонился на уровень сенсея. –Как мило… Он даже не подозревает о том, что случится. Может удастся еще раз увидеть этот прекрасный разъярённый взгляд?       Такасуги начал действовать. Лицо исказилось в безумной улыбке и Шинске сел на колени к Гинпачи-сенсею. Полюбовавшись ненавистным ему лицом, он дотронулся рукой до подбородка сенсея, слегка приподняв и не спеша, он впился в губы сенсея, прикрыв глаз. Jump предательски упал на пол, тем самым разбудив сенсея. Открыв глаза, Гинпачи даже и не понял, что происходит, — ну и ужасный же сон, –закрыв глаза, он осознал, что это далеко не сон. И резко вновь раскрыл глаза. — Какого черта ты творишь, Такасуги-кун? — резко, но еще сонным голосом, произнес Гинпачи. На лице Такасуги красовалась довольная улыбка. Он и правда был доволен результатом, растерянное лицо сенсея его забавляло. Полностью удовлетворившись результатом, Такасуги отстранился от сенсея. Гинпачи попытался не выдавать своего смущения и смятения. — Встань, — как можно суровее и безразличнее произнес Гинпачи-сенсей. По бездействию Такасуги можно было понять, что он не намерен этого делать. Гинпачи повысил тон. — Встань с меня, Такасуги Шинске-кун! Но это только больше заставляло Шинске не делать этого, ему даже этого было недостаточно, он хотел еще больше раздразнить сенсея. И он знал, что не сможет остановиться, пока не доведет его. Гинпачи нахмурил брови и, тяжело выдохнув, снова заговорил: — Ты хоть понимаешь, что творишь, Такасуги-кун? И какого черта ты делаешь в школе в такой час? Неужели в тебе проснулась совесть, и ты решил прийти хоть раз в жизни и продежурить? Хотя нет, откуда в тебе могла бы взяться совесть? Она не может быть у такого отброса, как ты. И слезь, мать твою! Гинпачи-сенсей уже почти вышел из себя, но, опомнившись от злости, осознал, что перед ним сейчас его ученик, и он не может ничего сделать. Собравшись с духом, Гинпачи-сенсей начал сверлить Такасуги взглядом, намекая на то, чтобы он слез, иначе Шинске за это поплатится.       Эту долгую тишину нарушил Шинске, отвечая сенсею. — Эй, сенсей, может мне стоило связать Вас, пока Вы мило дремали, как думаете? Тогда бы Вы были беспомощным, и я мог делать с Вами все, что только может прийти мне в голову? Странно, что я об этом раньше не подумал. А Ваша, так называемая, совесть мне не нужна. — Да что ты говоришь? Хотя это и не важно, просто слезь уже с меня наконец! — рявкнув, Гинпачи-сенсей дотронулся до груди ученика, чтобы оттолкнуть его от себя и встать, но Шинске схватил руку учителя и прижал его ладонь к себе. — Эй, Гинпачи, ты здесь? Не против сегодня выпить вместе после работы, ахаха? — послышались приближающиеся шаги, и дверь открылась; в дверях стоял Сакамото Тацума. Увидев картину, что предстала перед его глазами, Сакамото неловко промямлил: «Извините, я, наверное, не вовремя, ахаха», поклонился и закрыл дверь. — Эй, Тацума, скотина, вернись! — прокричал из класса Гинпачи-сенсей. Глаз Такасуги заблестел. Таким нервным сенсеем Гинпачи редко бывал. Да и как тут не занервничать, когда старый друг застал тебя с учеником в столь странной позе? Затем сенсей вырвал свою руку от Такасуги. — Ойя, ойя, и что же Вы будете делать? А, сенсей? Похоже у Вас неприятности, — ухмыль­нувшись, проговорил Шинске. — У меня одна сплошная неприятность. И она сидит сейчас на мне. Не догадываешься, кто бы это мог быть? А? Такасуги-кун? Злобно посмеявшись, Такасуги пожал плечами, показывая всем своим видом, будто не имеет ни малейшего подозрения. — Забирай свою камеру и уходи, — спокойно сказал Гинпачи-сенсей. — Хо! Так Вы заметили? — в изумлении спросил ученик. На что Гинпачи промолчал. — Так уж и быть, сенсей, до завтра! — громко попрощавшись, Такасуги встал с Гинпачи-сенсея, забрал свою камеру из-под валявшихся на столе бумаг и вышел за дверь. Гинпачи облегченно выдохнул. Но ему ещё предстоит объяснить все Тацуме, который видел явно то, чего не должен был.