-Гинпачи-сенсей, я вас ненавижу!

      Дома у Такасуги. — Такасуги-кун, может объяснишь, что вчера было? — прошептал Гинпачи на ухо Шинске, стоя позади него. — М-может отойдете сначала? — ученик залился краской. — Ну, не знаю. Почему ты можешь ко мне в кабинет врываться с воплями, а я к тебе в дом не могу? — Гинпачи ухмыльнулся, прикоснувшись к телу Шинске, проводя по торсу рукой. — Черт… Вы же видели, я был пьян, — Такасуги нахмурил брови. — А ты в курсе, что несовершеннолетним нельзя употреблять алкоголь? — Гинпачи коснулся кончиком языка уха ученика. — В-вы пришли нотации читать? Если да, то уходите; голова и так болит без вас, — Такасуги схватился за голову. — Пить не надо было. Да и вообще, а если бы я пришёл к тебе пьяным? Я уверен, что ты лишился бы своей девственности. Хочешь попробовать? — учитель коснулся бедра Шинске, ведя вверх по нему. — Нет, спасибо, — Такасуги попытался убрать руку учителя, но безуспешно.       Гинпачи уже начал расстегивать ремень на штанах Шинске, как вдруг остановился, когда почувствовал дрожь со стороны Такасуги. Немного подумав, он отпустил ученика и толкнул в спину, отталкивая от себя. Шинске приземлился на кровать. — Ха~а, — выдохнул Гинпачи, — приходи ко мне завтра после школы в семь. Вот адрес, — учитель протянул маленькую бумажку, которую только что достал из кармана рубашки, где были написаны его реквизиты. Шинске, со смущенным лицом, взял визитку и отвернул голову с надутыми губами в сторону.       Следующий день. Суббота. Старшая школа «Гинтама».       Прогуливаясь после уроков по коридорам, Такасуги услышал весьма забавный разговор. Два ученика обсуждали Гинпачи-сенсея. — Эй, слыхал, что Такасуги на этот раз учудил? Он пришёл позавчера вечером бухим в школу и начал конфликтовать с учителем. Слава богу, что Дисциплинарный комитет в это время был. Так что обошлось без происшествий. Услышав это, Такасуги закрыл лицо рукой, понимая, что сделал ужасную ошибку. — Да ведь это не самое интересное ещё. На него доложили директору, и вчера Гинпачи-сенсея вызывали на ковёр к нему. Странно было видеть, как обычно спокойный и безразличный сенсей, просил помиловать такого сорванца. Он даже голову перед директором и завучем склонил. А этот беспризорник и не оценил бы такого поступка в свою честь. — Ох, сочувствую я учителю; ужасно, наверное, нянчиться с такими неспокойными детьми. И что в итоге? — В итоге, завуч Отосэ-сан пожалела его и дала ещё один шанс на то, чтобы исправить этого гопника. Но если он не справится, его уволят под предлогом, что не справляется со своими прямыми обязанностями. — Да, тяжко ему приходится. Но жаль было бы потерять такого учителя. Такасуги скрылся в противоположном направлении от сплетников.       По дороге он осмысливал все услышанное в голове. Неужели Гинпачи и правда заступился за такого как он, рискуя потерять работу? С чего бы ему это делать? И почему он ничего не сказал Шинске вчера? Сердце Такасуги застучало быстрее, думая об этом. Поэтому он всё-таки решился наведаться к нему сегодня и все узнать.       Дом Гинпачи-сенсея. Вечер.       Раздался звонок в дверь. Такасуги с серьёзным видом стоял перед дверью учителя, думая с чего начать разговор, но отворившаяся дверь отвлекла его от этого. Выглянул сенсей, одетый простенько, по-домашнему. В светло-голубой футболке и бежевых штанах. На плече свисало полотенце. Он впустил Такасуги в дом, который был заставлен зелеными растениями по всему периметру. Они прошли в гостиную. Шинске уселся на диван, продолжая молчать, что слегка удивило Гинпачи. Ведь обычно он как начнёт говорить, потом не остановишь. Перед диваном стоял кофейный столик, с пепельницей и лежащими сигаретами рядом. — Эм, зачем Вы меня звали? — наконец Такасуги выдавил из себя слово. — Ты знаешь ответ. Зачем спрашиваешь? — Гинпачи взглянул на Шинске. — Ах, ясно, Вы все на наказаниях зациклены, да? — обреченно проговорил Такасуги. В ответ лишь молчание.       Сам Гинпачи ходил из кухни в гостиную непонятно зачем. Когда тот направился в очередной раз в сторону кухни, Шинске подпрыгнул с дивана и ухватился за руку Гинпачи. Сенсей в изумлении повернулся. — Эмм, мне неудобно это говорить, так как раньше никогда этого не делал. Но, сенсей, спасибо Вам… — Шинске зажмурился, ожидая нечто страшное. Но в ответ лишь послышалось: — Аре? За что? — За то, что вступились за меня перед директором. Я все обдумал и не знаю, как Вас благодарить… — Шинске смущенно отвел взгляд. — Ну, раз ты не знаешь, как меня отблагодарить, то, пожалуй, удовлетвори мою потребность, — Гинпачи улыбнулся. — Надеюсь, Вы сейчас имели ввиду, супчик вам сварить? — у Такасуги задергалась бровь. — Ты понял о чем я. Не прикидывайся, — сенсей стал серьезнее. — Чёрт… Вы гребанный педофил… — ученик медленно начал расстегивать свою рубашку. — Позволь спросить, что ты делаешь? — равнодушно спросил сенсей. Шинске покраснел, думая, что делает что-то не то и выглядит сейчас очень глупо перед взрослым человеком. — Н-но Вы же сами сказали… — Такасуги смущенно опустил взгляд в пол. — Ойя, ойя, и ты готов отдаться ко мне в руки сам? И связывать даже не придется? Хотя нет… так будет не интересно, если ты не будешь сопротивляться, — Гинпачи ухмыльнулся, замышляя что-то извращенное. — Сука! Бесишь! Ты определись, что тебе надо, ублюдок! — громкие вопли посыпались на Гинпачи, что его сильно удивило, — ой… хе-хе, вырвалось, — Шинске попятился назад. — Я уж думал, что тебя подменили, — сенсей улыбнулся и зашагал вместе с Такасуги, затем перехватил его и кинул на диван. Прижав его руки к спинке дивана, он уселся на бедра ученика. Явное раздражение появилось на лице Шинске, осознавая своё положение. — Хаха, — Такасуги прикрыл глаз, тихо посмеиваясь, — чёрт, сам себе приговор выбрал… вот я дурак, знал же, что так обернётся… — Гинпачи заткнул его поцелуем и улыбка с лица пропала.       Учитель проникнул своим языком в рот ученика против его воли. Через некоторое время он отстранился; затем, освободив руки Шинске, схватился за подбородок и поднял его голову вверх, освобождая нежную кожу на шее для поцелуев, в которую жадно впился, оставляя свои метки на ней. Щеки Такасуги все больше заливались румянцем от прикосновений развратного сенсея. Жар волнами накатывал вниз живота, поднимая возбужденную плоть в штанах. Терпеть это становилось невыносимо, хотелось быстрее уже покончить с этим и забыть, но сенсей явно не собирался так просто отпускать Шинске. Заметив стояк в штанах Такасуги, сенсей лишь ухмыльнулся и продолжил измываться над телом ученика. Он распахнул рубашку на этом похотливом ребенке и принялся изучать его соски. Гинпачи облизывал один из них, прикусывая его, не жалея Такасуги; надавливал большим пальцем на ороговевший сосок парня, причиняя довольно неприятные ощущения, отчего Шинске положил руки на плечи сенсея, отталкивая его от себя, и впился зубами в нижнюю губу. Наконец, оттолкнув от себя учителя, он расслабленно выдохнул. — Что такое, Такасуги-кун? Тебе не нравится? — с любопытством спросил Гинпачи-сенсей. — Нет! — быстро рявкнул ученик. — Тогда я буду делать это всю ночь, — сенсей расплылся в довольной улыбке. — Стоп! Что?! Всю ночь? Вы думаете, я позволю Вам это делать со мной ВСЮ НОЧЬ?! Стоп! Стоп! Стоп! Какую, нахрен, ночь? Я не собираюсь здесь оставаться так долго! Я, конечно, Вам благодарен, но не настолько. Вы уж извините, но я сваливаю домой, — Такасуги уперся рукой в грудь сенсея, сталкивая его со своих колен, но Гинпачи схватил руку ученика, плотно прижав к себе, а телом навалился на него, прижимая к дивану, разместив вторую руку напротив головы ученика. — Куда ты собрался на ночь глядя? — за окном уже стоял мрак, тучи загораживали луну, поэтому сегодня на улицах города единственным светом стали уличные фонари, — мало ли на маньяка нарвешься какого-нибудь. — Единственный маньяк в Эдо — это Вы! — возмущенно крикнул Такасуги. — Успокойся, Шинске, — нежно прошептал Гинпачи над ухом ученика, отчего он сначала дрогнул, а затем раскрыл глаза, удивляясь сказанному. — Ч-что вы сказали? Повторите… — Такасуги мгновенно успокоился. — Успокойся? — Н-нет, дальше… — Шинске. Что тебя так удивило? — Просто Вы меня никогда ещё по имени не называли. Неожиданно было. Ладно, забудьте. — Все? Ты больше никуда не хочешь идти, Шинске-кун? — съязвил Гинпачи. — Не хочу… — Такасуги отвёл взгляд. — Вот и славно, — улыбнулся Гинпачи, отстранившись от смиренного ученика.       Проведя рукой по торсу Шинске, сенсей запустил руку в брюки Такасуги, предварительно расстегнув ремень и ширинку. Он высвободил пульсирующий член ученика и провёл по нему пальцами. Гинпачи надавил на головку, отчего Такасуги издал тихий стон и зажмурился, больше не выдерживая напряжение в паху. Сенсей, обхватив ствол рукой, начал водить по нему медленно, чувствуя бешеную пульсацию на нем. Шинске вновь прикусил губу, сдерживая свой стон, которого так стыдится. — Снимай штаны, — строго приказал Гинпачи, сдавливая член Шинске в руке. — Чёрт, да Вы издеваетесь, — дрожь пробежала по всему телу, и Такасуги был не в силах даже подняться с места, пока не удовлетворил бы свою потребность, но только вот сенсея не особо заботило его состояние, и он принял это как неповиновение. — Ойя, ты хочешь кончить? — прищурившись, спросил Гинпачи, не спеша проводя пальцем по его обнаженной головке. — Н-нх… хочу… — Такасуги сжался, поддавая бедра вперёд, навстречу руке Гинпачи. — Тогда, — сенсей взял со стола небольшую веревочку и завязал у основания члена Шинске, тем самым предотвратив извержение спермы до тех пор, пока не развяжет её, — делай так, как я говорю. — Ч-чертов… п-педофил… — в который раз повторил ученик. — Я не давал тебе голос, Шинске-кун, — удивленно произнёс Гинпачи, превращаясь в настоящего маньяка, как будто был рожден специально для этого.       Такасуги нахмурил брови, осознавая, что он игрушка в похотливых руках сенсея. Эта роль явно раздражала главного негодяя школы, поэтому, фыркнув, он дернулся, но Гинпачи снова взял его руки под свой контроль и просто завязал их пиджаком за спиной ученика. — Так будет интереснее, — улыбнулся Гинпачи.       Жар становился все горячее и расходился по всему телу молодого парня. Гинпачи сполз на пол, стягивая за собой брюки и бельё ученика. На нём осталась лишь распахнутая алая рубашка с коротким рукавом, и пиджак, свисающий в крепком узле на руках. Небрежно отбросив все ненужное на кресло, сенсей увалил Такасуги на живот. Упираясь головой в подушку, Шинске стоял на коленях, забравшись с ногами на диван. Перед учителем открылся необычайный вид непристойности, он раздвинул ноги ученика пошире, дабы лучше разглядеть все его прелести. Гинпачи устроился позади него, встав на колени, он положил свои руки на копчик Такасуги, нежно проводя пальцами по изгибу его тела, вспоминая себя в 16 лет. Затем, раскрыв его ягодицы и, смазав палец, он ввёл его во внутрь. Негромкий вздох послышался со стороны ученика, и он сжал ткань дивана в зубах. Ему только предстоит узнать все о половом акте между мужчинами, ведь раньше он этим особо не интересовался, в отличии от Гинпачи, у которого уже был опыт в подобных отношениях примерно в таком же возрасте.