По венам

      Гарри прекрасно видит плещущуюся боль в любимых карих глазах жены. Знает, что сам является виной покрасневших глаз. Глаз, в которых уже как месяц окончательно потух тот самый огонёк, за который Шам и полюбил Шелби.       Гарри всё прекрасно понимает. Поэтому не обижается, когда жена отдёргивает неосознанно руку, избегая прикосновений. Не обижается, когда жена отстраняется по ночам. Старается заглушить колкое чувство в сердце, когда Шелби отводит взгляд, поджимает губы и молчит. Вечная болтушка, щебечущая пташка забилась в угол золотой клетки, смотрит с опаской, крылья прижав к туловищу.       Гарри понимает, что брак трещит по швам. Понимает, что между ними зигзагами ползёт трещина, и лишь вопрос времени — как долго они смогут балансировать на этой тонкой, почти невидимой линии любви.       Гарри понимает, что виноват. Старается сгладить углы, улыбается, шутит аккуратно ради промелькнувшего на секунду солнца в глазах жены.       Вот только Гарри не слышит собственные крики по ночам. Не знает, что зовёт своего соулмейта до хрипоты. Надломно. Жалобно. Словно одинокий волк, воющий на свою бессмертную подругу Луну.       Гарри не слышит. А Шелби старается не умереть, ощущая миллиарды ржавых иголок в сердце.

***

      Когда Шелби подаёт на развод, Гарри даже не меняется в лице. Лишь устало садится на кровать, смотря в пол, и кивает. Сил нет. Желания спорить и чего-то добиваться, за что-то сражаться — тоже.       Трещина становится шире. Гарри смотрит себе под ноги и видит, как маленькие камни откалываются от выступа, падают прямо в разлом земли с тихим свистом. Почему-то Гарри чувствует себя этими камнями. Серой пылью, витающей бессмысленно в воздухе.       Гарри теряет смысл своего существования ровно в тот момент, когда Шелби целует его на прощание в щёку и уходит.       Шелби уходит. Гарри умирает.

***

      Гарри снятся кошмары каждую ночь. Теперь он просыпается, ощущая пламя в собственном горле. Кашляет кровью, смотрит на чёрные капли, которые уже успели впитаться в белоснежную подушку, и вздыхает.       Пьёт снотворное, медленно сползает по стене и засыпает прямо на кухне.       Утром просыпается от дикой боли в руке. Кончики пальцев вновь похожи на угли.

***

      Гарри отчаянно старается не сдохнуть, когда задыхается собственным кашлем и пугает к чертям свою собаку. Падает на колени, ощущая горячие дорожки на щеках. С удивлением понимает, что слёзы отчего-то стали чёрными, а затем теряет сознание.

***

      Он просыпается ночью уже на своей кровати. На пробу двигает пальцами, не чувствуя привычной боли во всём теле. Вдыхает аккуратно, поворачивая голову к распахнутому настежь окну, и игнорирует звенящие звуки где-то на кухне.       Понимает, что сам не смог бы добраться до кровати. Понимает, почему вены вновь приобрели свой естественный вид. Понимает, что Шелби никогда бы не оставила его в одиночестве. Понимает, кто именно находится сейчас за стеной, рисуя мысленно мужской высокий силуэт.       Понимает, что уже нет смысла бороться.       И именно поэтому включает ночник, садясь удобнее на кровати. Ждёт, ведя мысленный отсчёт.       Минута, две, и на кухне выключается свет. Тихие, почти беззвучные шаги в коридоре, которые обрываются ровно за закрытыми стеклянными дверьми спальни. Десять секунд, тридцать.       Гарри поджимает губы, ощущая, как быстро бьётся сердце в груди. Лихорадочно, ибо страшно. А затем он выдыхает шумно, стоит лишь серебряной ручке начать двигаться.       Дверь открывается…