BERMUDA TRIANGLE

      — Сиди здесь, не выходи. Уверен, твоя сестра не похожа на тупое бревно. До неё точно дойдёт, что ты задумал, когда она увидит тебя здесь, — властным тоном отчеканил Гук, будто не он только что получал нескончаемое удовольствие.       Тело затекло и болело. Ну конечно. Полежать на холодном бетонном полу спиной, когда у тебя с тела ручьями стекает пот, и пар поднимается. Главное, чтобы смог встать завтра. Приход денег — тоже важная вещь. Нельзя позволять обстоятельствам извне портить имидж первоклассного киллера.       Возбуждение и наслаждение как рукой сняло, когда Чонгук ногой открыл дверь в «тюрьму» своей жертвы. Ни слова не сказав, под дикие вопли девушки, он подошёл и замахнулся ногой для удара. Но почему-то передумал.       Девушка пискнула и задёргалась, скованная цепями. Видно было, что страшно. Очень. Но почему-то голос человека, стоящего напротив, возбуждал. Горячие руки блуждали по девственному телу, исследуя каждый сантиметр, наслаждаясь подростковым бархатом.       Гук почувствовал пару глаз, горячо смотрящих за тем, как извивается молодое тело под ним, и усмехнулся. Неужели братец чувствует что-то к своей сестрёнке, учитывая то, что не родился для отношений с ней? Всё происходящее вызывало смех, который эхом отдавался от холодных стен подвала, подливая масло в огонь.       Не медля, Чон, под горячие стоны Тэхёна, который явно решил удовлетворить себя, скрытый за дверью, без растяжки вошел в податливое тело.       Что обычно чувствует парень, вбиваясь в нутро девушки? Удовлетворение? Возбуждение? Нет, не слышал. Втрахивая сестру Тэ в жесткую кровать, Гук испытывал лишь отвращение, ах, да, и свои нервы. Настолько мерзко быть омегой и видеть то, что должен видеть твой альфа, пытаясь при этом довести себя до разрядки.       По застиранной, грязной, от предыдущих «владельцев», простыне, растеклась свежая кровь. Боже, блять, неужели она реально девственница? А выглядит так, будто уже несколько лет скачет на самых больших членах.       Чуть погодя, Чонгук чувствует, как тело под ним сотрясается в оргазме, и он выходит, не забывая смачно приложить только что кончившую жертву об изголовье кровати.       Возбуждение никуда не ушло, но желание довести дело до конца преобладает и захватывает все мысли Гука. Он застегивает штаны, ощущая неимоверное давление на эрегированный орган, и берёт обмякшую девушку на руки.       — Эй, извращуга, что дальше?       В ответ послышались лишь громкие стоны, что заставили Чона вспомнить о собственной проблеме. Перекинув тело через плечо, он направился прямиком к альфе.       — Ты, блять, попозже не мог возбудиться? Засовывай свою сосиску в упаковку и еби к машине.       Чонгук спускается по ржавой, скрипящей от времени лестнице, а в голове не варианты смерти девки, а желание узнать, что же так возбудило Тэхёна. Стоны своей лжесестры? То, что омега насилует девственницу? Или. Чон? Поток мыслей вовремя прерывает виновник торжества. Ким, оперевшись на бампер чёрного внедорожника, тихо напевал под нос какую-то плоскую песенку, горящими глазами провожая Гука до этой же машины.       — И откуда ты знаешь, что именно на ней мы едем?       — Уверен, котелок у тебя варит, и ты не будешь катать полуживую девку по району в одной и той же тачке, — даже непривычно видеть альфу настолько серьёзным. Человек, пару минут назад, передёргивающий себе, во время изнасилования родственницы, смотрит так, будто желает прочесть что-то в твоей душе. Пиздец. И где же та насмешка? С ней было как-то легче. Сразу понятно, что нет ни шанса на возвращение прежних отношений, которые, как-никак, но походили на симпатию. Хотя сейчас совсем не хотелось возвращаться в прошлое.       Не сказав ни слова в ответ, Чонгук забрасывает тело на заднее сидение, а сам занимает водительское место. Ибо жизнь дороже, чем возможность дать Ким Тэхёну сесть за руль. Каким бы он спокойным и серьёзным не выглядел, кролики уже не первый год нещадно насилуют бедный мозг экс-партнёра киллера.       Без слов понимая желание альфы, Гук выезжает на пустынную трассу. Было бы неплохо побывать здесь не по делу, просто так. Спокойно, фонари окрашивают однотонный асфальт во всевозможные цвета, превращая дорожное покрытие в танцпол, где предметами внимания становятся танцующие на поверхности капли дождя. В открытое окно дует свежий, влажный ветер. И когда только успел начаться этот самый дождь?       В салоне мертвецкая тишина, только тихие стоны, вперемешку со всхлипами о помощи.       Стоп. Что?       Только Тэ хотел открыть рот, как грозный взгляд пересек попытку даже громко выдохнуть. «Если она узнает, нам обоим пизда, поэтому в тряпочку», — открытым текстом читалось в глазах Чона.       — О, неужели наша госпожа проснулась? — уже более уверенным и резким голосом усмехнулся Чонгук. А в ответ лишь стоны. Не мудрено, кляп так просто не выпихнешь, хотя если постараться, можно сказать пару словечек, но не более, — даже не кричи, тебе это не поможет. Да и в любом случае, если хочешь домой, то лучше ударься головой и молчи. Как думаешь, свалка — подходящее место для такой, как ты?       После угрозы, жертва начинает брыкаться, задевая ногами отнюдь не долговечные окна и дверцы машины. Тэхён еле сдерживался, чтобы не избить мерзкую девчонку прямо на месте, и срать, что улик будет много. Киллер же не он, а значит, и отхватывать не ему. Это поведение окончательно взбесило даже самого Чонгука, равнодушного и холодного. Мало того, что эта шлюха стонала под ним, забывая истинную причину её нахождения в холодном подвале, так ещё и автомобиль, между прочим, дорогой, хочет к ебеням разнести.       «Нервные клетки не восстанавливаются», — когда-то сказал Чонгуку отец, пока морально, да и физически насиловал родную мать, любимую бабушку Чона. «Зато кости восстанавливаются», — маленький мальчик всем своим видом давал понять, что не потерпит усмешек на такую хорошую фразу, и полез с кулаками на родителя. И ведь правда, отец тогда месяц провалялся в больнице с переломами.       Но в действительности понять, насколько хорошо смог тогда парировать, Гук понял только сейчас, когда с дикими криками по типу: «Заткнись, сука!», вылетел из машины, рывком выбросил тело с мягкого сиденья на мокрую дорогу и начал нещадно бить. И тогда все эмоции вырвались наружу: издёвки, оскорбления, усмешки, не заживающие раны и синяки, и что похуже, о чём даже вспоминать не хотелось — все эти призраки прошлого играли сейчас Чоном, как хотели.       Между тем, тело девушки уже перестало реагировать на что-то. Без внимания не осталось ничего: характерный хруст выдавал сломанные кости, ребра, голова уже три раза поздоровалась с подошвой дорогих ботинок, волосы копнами валялись вокруг. Казалось, ничего не могло остановить неприкрытую, несвойственную ярость омеги, до тех пор, пока Тэхён не обхватил его тело руками и не оттащил от еле живой девушки.       — Чонгук. Чон Чонгук! Опомнись, блять! — низкий рык в ухо отрезвил нескончаемое желание убивать, и постепенно пришло осознание того, что же на самом деле произошло.       — Если начнешь винить меня, то не забывай, что только что спалил себя перед сестрой, — тело кучей лежало около внедорожника, и пара глаз ошарашенно уставилась на альфу и омегу. После чего девушка попыталась что-то сказать, но из уст вырвались лишь хрипы, среди которых слышался смех. Дикий. Неестественный. Сумасшедший.       Не оставалось ничего, кроме как достать пистолет. Смех прекратился, сменившись жалостливыми стонами из разбитых губ. Рука Тэхёна тяжело легла на плечо, как подумал Чон, чтобы предотвратить преждевременное убийство, но тот лишь нагнулся к уху и неожиданно горячо прошептал:       — Твой коронный.       И воздух разрезали три поочерёдных выстрела. Бах, и тело содрогается в предсмертных муках.       Та же рука, только теперь на паху, и дыхание, опаляющее шею. Ким, как безумный шептал «Это было восхитительно! Восхитительно, черт возьми!», и Чонгук мысленно поставил галочку у пункта «Не убивать при Тэхёне».       Давно забытое возбуждение внезапно напомнило о себе, погружая обоих в пучину безумия. Они кое-как добрались до открытой двери машины, срывая с себя одежду, которая теперь валяется на мокром асфальте, рядом с бездыханным женским телом, которое, «этим утром было найдено на пустынной трассе B32»(вырезки из предстоящих утренних новостей в помощь).       Горячая плоть без растяжки проникает в не менее горячее нутро, и по телу разливается удовольствие вперемешку со странной болью. Рваные стоны наполняют салон автомобиля, который трясётся, поддаваясь движениям альфы. Этот секс не должен ничего означать, ровно так же, как и предыдущие разы, да тем более, слишком долго сдерживались. Оба. Поэтому, не имея друг перед другом обязательств, они кончают практически сразу, обессиленно падая, Гук на сиденье, а Тэхён на Гука.       Короткий, быстрый секс, без эмоций — то, что надо.       — Эй, это было не менее божественно, — приподнимаясь на локте, выдыхает Тэхён в губы омеги, но так и не целует.       Потому что перепих без обязательств.