Шухер

*** — А вот и мы, — не дожидаясь приглашения войти, Тони бесцеремонно отодвинул Брюса и пошел внутрь апартаментов. Наташа следовала за ним. — Чувствуйте себя как дома, — пробубнил Брюс, понимая, что это и есть их дом, — что привело вас в столь поздний час? — Да вот, понимаешь, у нас тут проблемка нарисовалась, — Тони сел в кресло, а Наташа заняла диван, — с нашим домашним питомцем. Беннер удивленно приподнял бровь, но промолчал. — Как ты мог заметить, он стал себя вести крайне «дико», если это можно охарактеризовать одним словом. Я бы даже сказал «агрессивно». — Да, ковыряние в тарелке Стива и мытье лапы в его чае было красочным, — Брюс улыбнулся, — но разве это проблема? — Ковыряние в еде Роджерса — это развлечение, а вот метки по углам, воровство, порча имущества, агрессивное поведение, например вчера он нас чуть с кровати не выгнал — вот это проблема! Что ты ржешь, Беннер?! — Да просто ты описал естественное поведение енотов. Я не вижу в этом ничего проблемного. Если для вас это поведение крайне проблематично, тогда надо было завести более покладистого питомца, а не нести домой практически дикого зверя. Хомячка, например. — Беннер, ты тоже вроде на хомячка похож, пока не зеленый, так что ж, тебя теперь не пускать домой? Брюс слегка поджал губы, но от комментариев воздержался, а Тони переглянулся с Наташей. — Раньше же Шухер вел себя по—другому. — Вот именно, раньше он и вел себя не так, как должен был в силу природных инстинктов. — Что ты хочешь этим сказать? — Только то, что сказал. — А если расшифровать? Видишь, Наташа не поняла. Та метнула на Тони недовольный взгляд. — Как бы ты не убеждал всех в своих талантах дрессировщика и укротителя енотов, как биолог, могу тебя заверить, что они плохо поддаются воспитанию. Есть шансы, если только берется щенок енота в возрасте полтора—два месяца, но все равно есть ложкой они не будут. И это при условии, если попадется с покладистым характером. Со взрослой особью шансов вообще нет. Так что выводы делай сам. Брюс вопросительно посмотрел на своих ночных гостей, а те снова переглянулись между собой. — Тони, он знает. — Да я понял уже, что нас раскрыли. — Мистер Старк, извините, что я вас перебиваю, но за дверью к вам гость. — Кто? — Ваша ходячая проблема, сэр. — Какая именно, Пятница? — Шухер, сэр. — Ну запускай, раз пришел. В двери что—то щелкнуло, она открылась и в гостиную медленно зашел Шухер. Даже скорее заполз, потому что вид у него был крайне виноватый. Дойдя до середины комнаты, зверь сел на задницу и замер. — И чего это вдруг тебя сюда занесло? Недокусал? Или надорычал? Или недометил? Совести у тебя нет. Шухер только прижал уши и закрыл лапой глаз. — Тони, ну смотри, ему стыдно, он извиняется. — Нат, как быстро ты его простила. За тот шарфик в лотке можно было и дольше продержаться. Воспользовавшись несогласованностью действий своего семейства, Шухер неожиданно резко рванул к Наташе и преданно к ней прильнул. — Добрый родитель, строгий родитель. — Что? — одновременно переспросили Наташа с Тони. — Нет—нет, продолжайте. За вами так интересно наблюдать со стороны. — Беннер, мы не гастролирующий цирк, нечего за нами наблюдать. Если помнишь, мы по делу. — Я то помню, а вы сразу забыли, как только увидели своего... питомца. — Брюс, а ты давно стал подозревать? — Как только Шухер стал есть вилкой и вести себя уж очень цивилизованно. Тони, Наташа и Шухер переглянулись. — Да скажите уже наконец, что за опыты ты проводил над животным, что пошло не так и разойдемся по кроватям, поздно уже. — Я не проводил над ним опыты. Вернее, не я. Мне его таким всучили в приюте. — А кто проводил? — Один наш общий знакомый. Енот зарычал, спрыгнул с дивана, подбежал к Тони и, умоляюще заглядывая ему в глаза, схватился за штанину. — Тебе нужна помощь, пока ты всем во сне горло не перегрыз. — Это Локи, Брюс — подала голос Наташа. — Локи? Ммм, тогда кто это? — он кивнул в направлении трясущегося зверя. — Перед тобой Баки Барнс собственной персоной. Только в новой дизайнерской шубке от кутюр. В комнате повисла тяжелая пауза. Такого ответа Брюсс явно не ожидал. — Вечер перестал быть томным, — протянул Брюс, — и ты его добровольно прятал от всех, после всего, что было? — Ну а что мне надо было три килограмма живого веса выбросить из окна? — Тони замолчал под двумя взглядами, — ну да, я хотел. Но не выбросил же. А он и рад стараться, вообще на шею сел. Пока Тони это говорил, Баки—Шухер залез к нему в кресло, втиснулся в свободное место и теперь сидел прижавшись к боку, собственнически положив лапу на его бедро. — Вот об этом я и говорю. — Ребята, ну вы и влипли. И я вместе с вами. Меня Роджерс вряд ли убьет, но зубы проредить может... А вас размажет. — Ой, да пошел он. Пусть только руку поднимет снова. Я подготовился. Повторение Сибири не допущу, — и непроизвольно погладил своего питомца. Брюс в очередной раз за вечер онемел от удивления. Теперь, когда нашлись недостающие кусочки, картина стала полной и еще более удивительной. — Все это хорошо, но что мы будем с ним делать? — снова подала голос Наташа, — время идет. Сколько он еще пробудет в режиме «ласковый», пока не переключится в режим «хочу убивать»? Брюс, есть идеи? — Ну, для начала надо провести тесты, сейчас сложно что—то сказать определенное. Услышав слово " тесты" Шухер напрягся и рыкнул. — Как к нему обращаться? Баки или Шухер? — Брюс вопросительно посмотрел на Тони. — Шухер. Чтобы не проговориться на людях. — Хорошо. Шухер, в тестах нет ничего страшного. В тебя ничего не будут вкалывать и втыкать. Я покажу тебе пару картинок и прикреплю пару датчиков. Это совсем не больно. Шухер спрятал морду куда—то за спину Тони, поэтому и ему пришлось включиться в уговоры. — Шухер, ну правда, ты мужик или как? Вот кто бы мне год назад сказал, что я за тобой сопли вытирать буду, вызвал бы санитаров. — Ну Бакичка, ну правда, давай, а? Брюс хороший, больно тебе не будет. Зато мы все будем знать, что у тебя там в голове творится. — Барнс, ну не будь скотиной, правда. Облегчи нам жизнь. Если нас накроют, то ты ж сбежишь в шкаф, а нам надо будет отбиваться. И останешься сиротой! Один! Брюс стоял в сторонке и пытался сохранить серьёзное лицо, но улыбку сдержать было крайне сложно. Неизвестно сколько бы продлилось это представление, если б в дверь не постучали. — Брюс, ты ждешь гостей? — Нет, конечно. Я и вас сегодня не ждал. В дверь снова постучали. — Кто—то сильно настойчивый. Если не открывают, значит, заняты или не хотят видеть, неужели не понятно! — Брюс, у тебя все в порядке? Ты там? — Кто бы сомневался. Роджерса принесло. Накаркали. Беннер вздохнул, развел руками и пошел открывать. — Я тут проходил мимо, смотрю у тебя свет горит, дай, думаю, зайду, — в этот момент Стив увидел Тони и Наташу, — а у тебя гости. — Да, вот зашли чайком побаловаться, общее прошлое вспомнить... на троих, — Тони сделал многозначительное выражение лица, расстегнув верхнюю пуговку рубашки, Наташа хмыкнула, Брюс, похоже, покраснел. До Стива сказанное доходило медленно, но когда дошло он смутился. — Тогда я пойду, наверное, извините, что помешал — пробубнил он и быстро ретировался. Брюс захлопнул дверь и вернулся к своим гостям. Теперь на Тони смотрели два вопросительно—укоризненных взгляда. — Что?! Что я такого сказал? Зато мы от него быстро избавились. Или вы хотели его общества? Так я его верну. От разборок всех спас Шухер, который слез с кресла, подошел к Брюсу, сел на задницу и покорно опустил голову. — Я так понимаю, что он согласен на исследования, — высказал свое предположение Брюс. *** — Ладно, мальчики, я думаю, вы без меня справитесь? Все трое вопросительно на нее посмотрели. — Тони, надеюсь, без меня вы не разбудите в этом милом создании вселенское зло? — Это милое создание в ком угодно разбудит это самое вселенское зло своими капризами. Шухер демонстративно обиженно отвернулся, Тони вопросительно поднял бровь, а Брюс просто улыбнулся. Как только за Наташей закрылась дверь, «мальчики» оживились. Тони резво подхватил енота на руки и направился к двери. — Так, в лабораторию и за работу. Не беспокойся, Шухер, теперь мы тебя вылечим. По выражению морды енота было понятно, что он не был так в этом уверен. *** Первым делом мне сделали забор крови для анализа. Как же я возмущался! Ведь обещали, что никаких уколов и прочих страстей! Вот прав, прав был Человек—Муравей, что Старкам верить нельзя! А Беннер? Беннер! С виду такой безобидный, в очках, а выкачал половину крови! Изверг! Затем, правда, действительно ничего такого не было, но Наташе я из принципа все расскажу. Пусть им клизмы поставит, чтоб не обманывали беззащитных животных. После этого меня обвешали кучей датчиков и даже сфотографировались «для истории» на моем фоне — почувствовал себя рождественской елкой. А вообще было интересно за ними наблюдать со стороны: они умудрялись одновременно и дурачиться, как дети в песочнице, и вести серьезный рабочий процесс: мне показывали разные картинки, что—то записывали, задавали вопросы, опять записывали, опять картинки и очередные записи. Где—то в середине процесса Брюс изъявил желание со мной пообщаться по—человечески и мне дали планшет. Я еще раз рассказал свою историю Брюсу «из первых уст» с того момента, как меня уволокли от Тони в Сибири и до того, как я снова оказался на его орбите. Как первое время ныкался по углам и думал, что меня зажарят на ужин, Тони постоянно вставлял свои комментарии по поводу моих проделок, просветил Беннера о высоких отношениях Стива и его пассии. Они так заразительно «ржали», что и мне было, как ни странно, весело, и их гогот разбавляло мое «веселое трещащие». После небольшого перерыва тесты продолжились. Опять картинки, вопросы, картинки, добавили предметы. Где—то под утро были получены результаты всех анализов: развернутые, свернутые, всевозможные выборки; все мои ответы были систематизированы в сводные информационные таблицы. Хорошо, что все было в электронном виде, а то бы не одно дерево полегло на описание состояния мозгов одного енота. Наконец с меня сняли эту гирлянду из датчиков. Беннер деловито поправил очки, еще раз пробежал по строкам данных и посмотрел на меня. «Ну все, сейчас скажет, что я дебил, и это не лечится.» — У меня готов диагноз. — Брюс, не томи, видишь, он напрягся весь. Еще лапы от страха склеит, тот еще параноик. — Рыбак рыбака видит издалека? — Брюс улыбнулся. — Я смотрю, ты хорошо его понимаешь даже без слов. — Пожил бы ты с этой заразой почти год, тоже понимал. Сколько нервов он мне вымотал не сосчитать. Хотя, конечно, можно прикинуть. — Но мы не за этим сейчас собрались, — закончил Беннер, — так вот, начну с анализов крови. Тони, чем ты его кормил? С такими показателями вообще не живут! — Как чем? Я кормил сливами, морковкой, каши там всякие на пару... все как в Интернете написано. А сам он втихаря жрал чипсы, бекон, итальянскую еду из ресторана, и все это заливал моим виски. Ты бы видел те счета из ресторана! — Угу, оно и видно, — Брюс укоризненно покачал головой, — Тони, ты ведь взрослый человек, это очень безответственно было... — Ой, Беннер, не нуди. Его предупреждали, он тоже взрослый и с мозгами. Правда, мозгов немного меньше чем раньше, но это ничего не значит, потому что и масса его тела тоже меньше. Я в защиту Тони подтверждающее кивнул. — Ладно, с этим все понятно, оба безответственные. Хорошая новость только одна — в крови нет и следа сыворотки, но это, думаю, ты и так знаешь. — Ага, еще когда он лапу сломал, понял. Эскулап, давай уже говори, какую клизму ему поставить, чтобы мозг промыло. — Клизма никогда не помешает, учитывая его рацион. Шухер, не рычи, есть надо было не все подряд. Но боюсь, мозгам она мало поможет. Енотский мозг все—таки отличается от нашего, и не только размерами. А здесь у нас целый букет негативных факторов: неправильное питание, алкоголь, который не усваивается, но негативно влияет на организм в целом, добавь сюда постоянный стресс плюс тот, что добавился после нашего приезда. Особенно сильно повлиял ночной инцидент с Клинтом, когда он его как мотылька к стене пришпилил. В итоге человеческая личность, которую он мог контролировать будучи трезвым, стала подавляться звериной сущностью, которая активизировалась системой самосохранения. Так что для начала нужно минимизировать эти негативные факторы, а в идеале исключить вообще. — Ну что, Шухер, есть тебе опять одну морковку и листья салата. — И, Тони, это, конечно, поможет, да, но чем дольше он будет пребывать в этой шкуре, тем быстрее она возьмет над ним верх. Рано или поздно это все равно случится. Поэтому в его же интересах вернуть свой прежний облик, если только он не мечтал всю жизнь стать животным. — Брюс, у меня нет на быстром наборе номера нашего кудесника. — Роджерс? — Думаешь, он поможет без своих расспросов? Все трое переглянулись и на этот раз уже никто не смеялся. «Ну и что я говорил? Я дебил, и это не лечится». *** Мы поднимались на жилые этажи, пребывая каждый в своих мыслях. Спать никому не хотелось, поэтому решили попить кофе на кухне Тони, где уже хозяйничала Наташа. Было еще достаточно рано, поэтому и тихо. Быстро пробежав взглядом по каждому, Наташа остановилась на мне. — Ну что? Что с ним? — обращалась она явно к ученым. — Что—что, дело дрянь, но теперь у тебя будет компания на салаты, морковку и прочий подсчет калорий и ты наконец отстанешь от меня с диетами. — И не мечтай, Тони. Я протянул свою лапу к Наташе, желая перебраться к ней на ручки. — Ну иди сюда, бедненький, наверное эти двое оторвались на тебе по—полной. Вот он, мой звездный час! Ну держитесь, енотомучители! И я давай громко и с интонацией рассказывать, как надо мной издевались, как иголки тыкали. При этом я многозначительно указывал лапой то на великих экспериментаторов, то на себя, то мордой на свою лапу, куда кололи иголками. Наташа меня слушала с участливым выражением лица и понимающе кивала на каждый мой треск и рыки. Высказав все что хотел и показав, насколько я пострадавшая особа, потянулся лапой к открытому батончику Nuts, лежащем на столе. И каково же было мое удивление, когда мне в лапу всунули не вожделенный батончик, а очищенную дольку яблока! Моему возмущению не было предела! Развели, как котенка! Я тут распинался, а мне яблоко в лапу?! Кусок фрукта со злостью был брошен на пол, и пустая лапа снова с вызовом была протянута за вкусняшкой. Направление лапы снова было проигнорировано и перед носом материализовался кусочек груши. «Ах так?! Сами жрите свои фрукты!» Рыкнув возмущенно на Наташу, я стал пытаться слезть с этих предательских рук и в тот же момент был опущен на пол. Всем видом показав, что я о них всех думаю, гордо задрав хвост, я покинул кухню. «Испугали ежа голой жопой. Вот как чувствовал, что нычки будут не лишними. Хи—хи.» *** Тони выглянул из—за угла кухни, проверяя, действительно ли Шухер их гордо и обиженно покинул. Мало ли. Может, стоит подслушивает, а взрослым надо поговорить без лишних енотских ушей. — Так, наша истеричка обиженно удалилась. Можем поговорить и согласовать действия. — Тони, действительно все плохо? — Да. Он деградирует, если можно так сказать. Неправильное питание, стрессы от наших поселенцев и долгое пребывание в шкуре быстро и верно стало превращать его в животное. Все человеческое в нем подавляется животными инстинктами. — Для начала нужно сбалансировать его питание, то есть ничего острого, жареного, соленого, копченого и прочего, что нельзя есть животным, не говоря уже про полный запрет спиртного, — включился в разговор Брюс. — Нужно минимизировать стрессовые ситуации и желательно проколоть ему курс успокоительного. — И как ты это представляешь, Брюс? Ты видел, какое он тут театральное шоу устроил? — Вот поэтому я и не говорил об этом при нем. — Таблетки? — С его—то теперешним нюхом? — Да, не вариант. Может, усыпить и капельницы? — Можно подумать. Давайте договоримся, что с сегодняшнего дня никаких потаканий его капризам в еде. — Тони, это ты себе скажи еще раз, — Наташа многозначительно посмотрела на него. — Ой, типа ты ни разу не велась на этот печальный взгляд. — Велась. — Пятница. — Да, сэр? — Тебя это тоже касается. Никаких заказов из ресторана, открытий холодильника и прочих поблажек для своего любимца. — Да, сэр. — Представляю, сколько крику и истерик будет в ближайшее время. — Хочу вас проинформировать, сэр, что пока вы были в лаборатории, я дала персоналу координаты всех заначек Шухера в Башне, и указания убрать всю вредную еду и напитки, заменив на полезную и безопасную для его здоровья. Уже все убрано. Когда до заговорщиков дошел смысл сказанного, по кухне прокатилась волна смеха. — Похоже, его ждет большой сюрприз, а нас большая енотская истерика с битьем посуды. *** И действительно, енот демонстративно ничего не ел из того, что ему предлагалось. Только пил воду и с укоризной смотрел на окружающих. Так прошел один день, второй тоже подходил к концу, но окружающие продолжали игнорировать печальный взгляд Шухера. Тони, Наташа и Брюс по понятным причинам, Клинт уже один раз проштрафился и намеревался больше не попадаться, Стив принципиально старался не замечать это трехлапое нечто, которое Тони дороже, чем их священная обязанность по защите земли. Он вообще не мог понять, как животное можно поставить выше людей. Остальные конечно же попадали под пагубное влияние этих енотских глаз, но как только еноту протягивалось что—то из запретного списка, то сразу же вклинивалась вездесущая Пятница. К концу третьего дня голодающий протестующий сдался, и с видом великого королевского снисхождения к подданным, Шухер взял из своей тарелки очищенную морковку, сел на задницу и стал ее с аппетитом грызть. Что ж, первый шаг сделан. Теперь можно будет заняться его нервишками. *** Тони и Брюс подозревали, что Баки—Шухер добровольно не согласится, поэтому разработали целую операцию, которая заключалась в следующем: снотворное было преобразовано в форму спрея и незаметно распылялось возле животного в назначенное время. Если было надо, Наташа выступала как отвлекающий маневр. Доза снотворного была достаточной, чтобы «вырубить» Шухера минут на тридцать и была полностью безопасной для животного, и пока енот спал и видел сны, конспираторы быстро делали в холку укол успокоительного и так же быстро покидали место «преступления». Сначала хотели ставить капельницы, но отказались от этой затеи, потому что Шухер точно рассмотрит свои лапы и разразится праведным гневом. Уже несколько дней все шло по плану, заговорщики не раскрыты, да и положительные результаты были налицо. *** «Что—то я забегался последнее время — вырубаюсь в течение дня просто таки на ходу, помню куда—то бежал, а очнулся уже на диване. Или нет, наверное, с голода, от нехватки сил. Конечно, на одних салатиках много энергии не сгенерируешь. Мало того, что не особо вкусно, так еще и вечно голодный. От такого количества поглощаемой зелени я скоро сам позеленею и озверею. Может, Беннер тоже одну морковку и петрушку жрет, тогда понятно. Надо посоветовать есть мясо, вдруг поможет.» ... «Спокойствие — мое второе „я“. Бартон на днях случайно меня чуть дверью не прищемил, а я спокойный. Зато он почему то так перепугался, что глаза чуть из орбит не выпали. И чего это он? Я себе шел медленно и вовремя остановился. А вот и Стив весь озабоченный несется мимо. И чего так лететь, как на пожар?» ... «Какое солнышко приятное, последние осенние деньки. Лежишь себе на открытой террасе в кресле, грызешь сливу, ветерок приятно обдувает морду, где—то далеко внизу суетится город, а у меня релакс. Для разнообразия, можно сесть на задницу, закрыть глаза и раскачиваться в такт внутренней музыке. Хорошо—то как. И пусть весь мир подождет. Повезло мне в жизни.» ... «Очень приятно, когда тебя гладят. Лежишь на ногах у Наташи или Тони, вытянувшись и свесив лапу, а тебе за ушком чешут, и впадаешь в такую блаженную дремоту, что себе завидно. И чего я раньше выделывался. Если бы был котом, то замурлыкал, а так и потрещать лень.» ... «Интересно, почему мне вдруг резко стало все фиолетово? Как то это подозрительно на меня не похоже. А разве это имеет значение? Так, Баки, соберись! Не—не—не, не растекайся в пространстве. Сконцентрируйся.» ... «Странная закономерность: перед тем как „выпасть в никуда“ появляется Наташа, а потом резко темнота и блаженство. /„вялый щелчок“ в голове/ Заговор. Она — явно отвлекающий маневр, а гении потом надо мной опыты проводят. Надо понаблюдать. От них можно ждать чего угодно.» ... «Так, не дыши, не дыши. Притворись, что спишь. Вот гады! А я то думаю, почему у меня то шея болит — грешил, что на террасе продуло, то лапа задняя и в таком месте, что не осмотреть! Ну ничего, я им устрою, кузькину мать, дайте только в себя прийти. Хотя с другой стороны...» ... — Наташа, хватит меня обрабатывать непонятными средствами, и пусть остальные заговорщики выходят, — лапа не спеша выстукивает текст на планшете. — Ты о чем? — Явно о снотворном и успокоительном. К Наташе подтянулись Тони с Брюсом, которые ждали своего выхода в коридоре. — И ты не устроишь нам грандиозный скандал? — Так я ж под успокоительным. Давайте уже ваши таблетки. Хватит с меня иголок. Вся жопа от них болит. Или не из—за них? В общем, без снотворного. А то мало ли, может, я уже чести своей енотской лишился, но проспал этот момент. Все поняли, что дозу успокоительного надо уменьшать, как минимум в половину. — А что это ты такой покладистый? — Я цветок лотоса у подножия горы. *** — Так, гости мои дорогие, ваши люксовые боксы на Базе готовы. Милости просим на выход и не задерживайтесь в проходах. Также не забываем свои личные вещи. Администрация не несет ответственности за сохранность. — Тони, ты сама любезность. — Конечно, Стив. Вместо недели вы тут месяц кантовались. Подожди, какой месяц? Два! Два месяца вы сидели у меня на голове и топтались по нервам, а Шухера вообще до нервного срыва довели. — Тони, ты так о нем говоришь, как будто это человек и член твоей семьи. — Роджерс, не поверишь, он член моей семьи и ведет себя как человек, в отличие от некоторых людей, которые ведут себя как животные. — Ты на кого намекаешь? — Ни на кого. Философствую. Или на ком—то шапка горит? В общем, повторюсь: чтобы к вечеру здесь никого не было. Стив недовольно поджал губы, но пошел собираться. Видно, он все—таки на что—то рассчитывал, проживая здесь, но все пошло не так, как ему представлялось. К вечеру действительно все постарались убраться из Башни восвояси, чтобы лишний раз не нервировать и без того крайне вспыльчивого хозяина. Последним «корабль» покидал Стив, и когда за ним закрывались двери лифта, Пятница пожелала ему счастливого пути, а Тони с улыбкой помахал рукой. Последнее, что Стив увидел перед закрытием — это как Шухер, как всегда сидящий на руке Тони, посмотрев на хозяина, тоже с энтузиазмом замахал ему лапой и было похоже, что он улыбается. *** Как только двери лифта закрылись, Тони с Шухером посмотрели друг на друга с довольным выражением у кого лица у кого морды, и на радостях даже «ударили по руколапе». — Наконец тишина и свобода! И вся Башня наша, Шухер, и никого кроме нас! — Привет, мальчики. — ...целых сто двадцать секунд. У этих двоих были такие расстроенные физиономии, что Наташе хотелось невольно улыбнуться. Два сапога пара. — Ой, да ладно. Я в душ и спать. Сегодня был трудный день. Так что можете тусоваться тут вдвоем в полной тишине и взаимопонимании. *** — Фух, наконец—то мы свободны! Можем делать что хотим и где хотим, при этом не боясь случайно сесть на святого Шухера! Клинт даже передернулся. — Святого Шухера? — не поняла Ванда — Священного, Ванда, священного. Встреча с Гидрой была веселой игрой, в сравнении с тем, что случайно взял печеньку из енотской миски! Слышала бы ты пятнадцатиминутную лекцию Тони по этому поводу. — Если честно, я уже часы считал, когда нам можно будет убраться из этого девяносто трех этажного сумасшедшего дома. Сокол упал на диван рядом с Соколиным Глазом и, облегченно выдохнув, вытянул ноги. — Да, и никто мозг не будет нам по этому поводу выносить мелкими партиями, — поддакнул Клинт, — ни выпить спокойно, ни в дартс поиграть. — Так что, Ванда, если тебе вдруг перебежит дорогу этот зверь — сразу беги в другую сторону. И не вздумай применить к нему свою силу. Не дай Бог покалечишь, шкуру живьем снимут и мявкнуть «Вижен» не успеешь, — Клинт нашел новые уши, и пользовался этим моментом. — Старк, видно, сильно головой в Сибири ударился. Ой, извини, Стив, — Сэм смутился, что ляпнул лишнее, — Ну а что? Другое объяснение трудно найти. Раньше—то Тони был не всегда адекватный, что уж скрывать, а сейчас совсем крыша съехала и кладовки видно. Носится с этим енотом как с любимым ребенком. — Да ладно вам, парни, очень милый енотик, — Питер решил защитить своего крестного фея, — у меня тетя со своей кошкой тоже носится. Даже выгуливает на поводке. Вы бы видели коллекцию тех поводков и ошейников. «Взрослые товарищи» снисходительно смерили его взглядом и вернулись к шлифованию костей, вернее полировке черепа Тони с внутренней стороны. — Не удивлюсь, если он свои заводы—пароходы на него перепишет. — Да нееее, вряд ли. Мисс Поттс не даст. — Пеппер что ли? Да ладно. Насмешили. Он ее вынесет вместе с косяком, в котором она встанет. Вот Наташа могла бы, но она тоже как—то трепетно относится к этой зверушке. — Думаешь, это вирус? — Вирус — не вирус, а ряды косит под корешок. Видели, как Беннер на блюдце таблетки ему носил? Стресс, видите ли, у зверя! Вот у него стресс, а у нас не нервы, а канаты! Мы вообще год под корягами прятались, ну да, сами виноваты, но сам факт! Хотя бы раз спросили «как ты себя чувствуешь, Клинт», а у этого недоразумения постоянно! Только в задницу его мохнатую не целовали! Хотя, кто знает, что они там за закрытыми дверьми делали. — Ну Брюс же биолог, животных любит. Наверное. — Вот представь картину: собаки хозяину тапочки и газеты в зубах таскают. Только хозяин Шухер. — А кто—то считал, сколько у него маек и толстовок? Сколько мы там жили — ни разу не повторился. — Наверное, столько же, сколько у Романовой нарядов, — Клинт заржал, — видно подбиралось так, чтоб с туфлями сочеталось. — Усыновили бы они кого—нибудь что ли, или Тони уже б в подоле приволок. Кстати, а вы знали, что они пара? И все почему—то посмотрели на Клинта. — А чего вы на меня уставились? Я что, похож на священника, которому Наташа исповедуется во всех своих надеждах и чаяниях? С кем она спит, а тем более где живет, под большим грифом «секретно» и «не входи — убьет». Мне это не настолько интересно, чтобы пожертвовать ради этих знаний еще каким—то органом. Мало ли в каком тренажерном зале она фитнесом занимается. Сегодня один, завтра другой. — Но тут, похоже, у нее безлимитный и бессрочный абонемент. — Ну так vip—сервис. По залу прокатилась волна мужского гогота. — Думаю, Роуди точно знал, но после инцидента в аэропорту он малоразговорчив, особенно с нами. Хотя полковник и раньше не распространялся про личную жизнь Тони. — Сэм, думаю, не стоит его винить в этом. — Да я его не виню. Себя виню, что не успел и до сих пор не могу ему в глаза смотреть. А что касается ребенка, то не факт, что ему повезло бы с психологической средой. У обоих крыши на подпорках и честном слове держатся. — Все очень относилось, Сэм. — Вижен ничего не говорил? — Ну, может он и знал, — ответила Алая Ведьма, — но мы это не обсуждали, а сам, видимо, не считал нужным рассказывать. — Где он, кстати? — Старк вызвал. — Что—то Беннера не видно. — Так его тут и нет. Он, как и Роуди, особа приближенная, и ему позволили остаться при троне. Мало ли его Величеству жарко будет и надо веером помахать. Это я не о Старке. Он сам там на побегушках. — Это вообще возмутительно, у нас тут конец света грядет, Танос со дня на день пожалует, а Старк, вместо того, чтобы лишний раз потренироваться для поддержания физической формы, с енотом носится, как с писанной торбой, потому что то у него нервы, то лапу ломит, то животик пучит, то кресло купить надо — спать ему, видите ли, не на чем, — возмутился Стив. — А что, мистер Старк тоже должен от пола двести раз отжиматься и гири таскать? — непринужденно поинтересовался Питер, за что получил укоризненный взгляд от Стива. — Ребят, хорош стебаться. — Ванда, ты счастливый человек с нетравмированной психикой. А мы два месяца в этом цирке жили, а некоторые даже участвовали. — Заинтриговали. Надо будет с ним как—то познакомится. Что за чудо—юдо зверь завелся, которого теперь любят больше вас. Может, вы ревнуете? Ванда обвела всех лукавым взглядом. *** — Сплавил подопечных в пионерлагерь и наслаждаешься тишиной? — Локи, ты как всегда внезапен. Ты с новостями или просто так заглянул? — Всего понемногу. Может, я скучал по вам? — Ой, Локи, давай только без этого. Что нового? — Танос почти собрал армию, а его шестерки заняты поиском недостающих камней. Тор тоже мечется по мирам, собирая приверженцев, но наша численность пока уступает «силам зла», одни Ледяные Гиганты и бесчисленные Читаури чего стоят. Одна отмашка — и они сорвутся с цепей. — Думаешь, нападут без камней? — Тони, а когда ему это мешало воевать со всеми? Хобби у него такое. Более того, учитывая, чье сердце он хочет завоевать — это не удивительно. Ей всегда мало «подарков». — И кто эта счастливица? — Хель, — видя, что Тони никак не отреагировал на это имя, добавил, — Смерть по—вашему. — Это ты сейчас образно? — Старк, какие ж тут шутки, когда речь идет о нежных чувствах. — И это старуха с косой в черном плаще? Он, конечно, тоже не красавец, но вкус у него специфический я тебе скажу. — Ну, по понятиям ее народа она еще даже юная, внешность очень обманчива. В подтверждение своих слов Локи мгновенно стал древним старцем, затем ребенком лет десяти, а потом неожиданно «Кларком из приюта». — Так это ты мне всучил этого неврастеника тогда! — Ты сам его выбрал. — Вот так я и поверил главному шутнику и манипулятору. — В любом случае вам обоим это пошло на пользу. Да и мне развлечение — было интересно за вами наблюдать. И, Тони, положа руку на сердце, признайся, что тебе нравилось гнобить Роджерса с помощью Шухера. — И ты не вступился за свою даму сердца? А как же рыцарство в сияющих доспехах? Локи сделал удивленное выражение лица, хотя в глазах плясали веселые искорки. — Иногда Стив не прав. — Иногда? — Кстати, Тони, как там наш страдалец? — Локи проигнорировал вопрос. — Ты о Роджерсе? — Я о Барнсе. — Да вот недавно у него крыша конкретно потекла. Пришлось идти к Брюсу, все—таки он биолог. Оказалось, что слишком долго он в этой шкуре и постоянный стресс ускорил превращение в зверя. Сейчас он на успокоительном, но это очень временная мера. Брюс говорит, что надо его вытаскивать иначе мы его потеряем. — Сейчас его рано возвращать, пусть на диванах посидит, экологически чистую еду поест. — А его мозги? — Все нормально с его мозгами. Полгода протянет, а с успокоительным и весь год. — Как же не вовремя Танос со своей войнушкой. — Ладно, давай о главном, а то мне еще к Тору надо. Оружие готово? — Да, почти закончил. Пришлось с ним повозиться, чтобы усилить мощности и добавить некоторые функции. А что у тебя с порталами? — Работаю над ними. — У нас мало времени. — Старк, я и так в окружении, где мечтают порвать меня на мелкие кусочки для сувениров. — Приветствую тебя в своем мире. *** — Шухер, ты чего разлегся? Собирайся. — Куда? — На Базу. — Зачем? Мне и здесь хорошо. — То, что тебе и здесь хорошо я знаю, ты едешь с нами. — С какой это радости? Поезжайте без меня. Кого я там не видел? Более того, там Роджерс и мой персональный убийца—алкаш Бартон. Тони вздохнул. — Неужели с детьми всегда так тяжело? — Что?! — Да так, мысли вслух. Баки, тебя все равно тут одного никто не оставит. А учитывая, что каждый наш враг норовит первым делом захватить и разрушить мою Башню, то тебе безопаснее на Базе и под нашим присмотром. Ну что ты насупился как сыч? Беннер тебе твоих пилюль возьмет, будешь и дальше как цветок лотоса жевать морковку и сливы только на другом диване. Так что давай, беги собирай свои шмотки, вечером мы уезжаем. — Зачем? Ты же можешь ездить туда—сюда. — Потому что в процессе «туда—сюда» масса угроз как для Базы, так и для координации всей операции. Я тоже не горю желанием опять двадцать четыре часа в сутки всех лицезреть и слушать занудства Роджерса. — Чувствую себя беспомощной малолеткой, — енот вздохнул, но начал слезать с дивана. — Сейчас ты таким и являешься. — Да ну тебя. Шухер засунул свой гаджет в нагрудный карман и потрусил в направлении гардеробной, что—то рыча и треща на ходу. — Интересно, у кого будет больше чемоданов: у него или Наташи. Проводив взглядом питомца, Тони вернулся к своим делам. *** — Ну что, гости дорогие, не ждали хозяев? Все обернулись и замерли. В проеме стояли Тони с Шухером на руке, за ними Наташа и Брюс. Как—то не ждали они так быстро этого очередного слияния, поэтому по помещению прокатилась волна вздохов, остановившись на Стиве. Тони светился как звезда на рождественской елке, как всегда излучая улыбку и позитив, морда Шухера была скорее недовольной и обреченной, Наташа со своей дежурной милой улыбкой, Брюс был как всегда сдержан в проявлении эмоций. — Тони, зачем ты сюда своего питомца притащил? У нас серьезные дела намечаются, а не цирковые представления. — Стив, вот только тебя забыл спросить, кого и куда мне тащить. Хотя по поводу цирковых представлений я бы подискутировал, но, боюсь, у тебя словарного запаса не хватит. Скучно. — Старк, ты что, и на операции его брать будешь? Может, уже сумку в броне сделал, как у кенгуру? — Может и сделал. Знаешь, Роджерс, сейчас хорошую няньку днем с огнем не найти, все самим приходится, все самим. Стив недовольно поджал губы и хотел что—то сказать, но в этот момент воздух пришел в движение, сгущаясь, и в центре зала материализовался Локи собственной персоной. Обведя всех взглядом, остановился на «еноте раздора». — Ух ты, какой милый зверек! На вид такая лапочка! — говоря это, подошел к Тони и взял у него зверя, — Какой же ты хорошенький, — продолжая наглаживать енота перевел взгляд на Стива: — Давай себе такого же заведем? Повисло молчание, которое нарушало только возмущенное сопение Стива и еле сдерживаемый смех вновь прибывших и кого—то из агентов. Искры скандала уже начали разгораться, но обстановку разрядил женский голосок из коридора. — Вижен, давай быстрее. Я хочу познакомиться со зверем, который уже многих свел с ума. Агенты и Мстители расступились, и в центр зала с улыбкой на лице быстрой походкой вышла Алая Ведьма, но когда ее взгляд остановился на Шухере, который снова сидел на руке хозяина, резко остановилась и улыбка сменилась удивлением. Ведьма стояла спиной к большинству присутствующих, поэтому ее реакцию многие не заметили. Сначала Ванда метнула вопросительный взгляд на внешне невозмутимого Тони, потом на Локи, стоявшего рядом с Тони и крайне занятого изучением своего маникюра, затем ее взгляд вернулся к Шухеру. — Какой хорошенький, — протянула Ванда, и с улыбкой пошла к «всеобщему» любимцу, — можно его подержать? — О, Боже, — взвыл Стив, устремив беспомощный взгляд в потолок. — Да, дорогой? — откликнулся Локи. По залу прокатилась волна смеха и хихиканья. *** — Ну как ты? Наташа бесшумно подошла к Клинту, большую часть времени сторонившегося всех, пребывая где—то далеко в своих мыслях, и сейчас вот одиноко сидел в одном из тренировочных залов. — Да вот жив пока. — Ты дома был? — Нет. — Почему? — Наташ, мне стыдно смотреть Лоре и детям в глаза. — Клинт, ну что ты как ребенок? Бартон виновато посмотрел в глаза подруге. — Я их бросил, поддался на эту авантюру Роджерса, год скрывался. Я не видел, как мой сын делает первые шаги! — Ой, как будто у первых двух видел. — Это другое. Тогда я был на заданиях, а тут просто... дурак. — Так, заканчивай свое самобичевание. Собирайся. Выезжаем через тридцать минут. — Куда? — На кудыкину гору, идиот. На ферму поедем. Клинт, у нас впереди битва, и неизвестно, как все закончится. Сделав распоряжение, Наташа развернулась и быстро покинула одинокого страдальца. *** — Нет, нет и нет! Шухер не поедет! Там дети! Ты хочешь, чтобы он совсем с катушек сорвался? Мы и так столько усилий потратили. Мой ответ — нет. — Ну, Тони. Шухер такой милый, такой забавный. Он будет отличным отвлекающим маневром. Да и ему пойдет на пользу подышать свежим воздухом. — У него и так этого воздуха сейчас целое поле. — Увидеть новых людей, а главное — отдохнуть от лица Роджерса, — заметив, что Тони не возмутился, Наташа продолжила: — Что с ним случится? Он под присмотром, поиграет с равными по разуму. Шухеру пойдет на пользу смена обстановки. Тем более ты куда—то собирался слетать, но не хотел оставлять своего любимца без присмотра. — Он мне не любимец. — Конечно. Так как? По рукам? Тони хитро прищурился, наклонив голову набок. — Во—первых, договариваться с ним будешь сама, я бы на это посмотрел, во—вторых, с какой стати я опять должен помогать Бартону? Я и так год только и делал, что занимался вопросами его семьи. — Потому, что у тебя есть сердце? — Да? Многие считают, что его нет. Наташа улыбнулась. — И в третьих, что мне за это будет? С Бертона все равно, кроме анализов и нытья, ничего не выжать, так что... — Тони вопросительно приподнял бровь. — Я придумаю что—нибудь. Вечером. — Наташа подошла к Тони и провела пальцами по нижней губе, — обещаю тебе понравится. Затем, быстро поцеловав, она развернулась и направилась на поиски енота. Теперь предстояло уговорить его, а это задачка посложнее. *** — Шухер, будь хорошим мальчиком. Хватит упираться. Ну что тебе стоит? — Там дети. — И что? Они же не съедят тебя. — У меня было три сестры, я знаю, что такое дети. — Но это же не страшнее Роджерса. — Иногда равнозначно. — Кстати о Роджерсе. Сегодня он будет целый день на базе. — Шантаж? — Да. — И Тони согласился? — Да. Но могу тебя успокоить — без боя он не сдался. — И что он потребовал взамен? Ооо, нет—нет, я не хочу это знать. — Ну так что? — А что я получу за свои мучения? — Что ты хочешь? — Наташа вздохнула. Нет, она знала, что он тоже потребует себе что—то, иногда они так похожи. — Хочу, хочу виски! — Так, за свои вселенские страдания ты получишь пакет чипсов и по рукам. — За троих детей?! Как—то дешево ты меня оцениваешь, даже унизительно как—то. Три больших пакета и три желания. И не меньше! — Так, три пакета, по одному в день и одно желание. — Заметано! — Ну так чего сидишь, одевайся покрасивше. Народ мирить едем. Наташа проводила взглядом убегающего енота, а сама задумалась, как это все скормить Шухеру в обход вездесущей Пятницы, и чтобы об этом не узнал Тони. Интересно, с кем договориться будет проще. *** На ферму десант примирения ехал в полном молчании, каждый думал о своем. Так же молча поднялись на крыльцо. Клинт не решался постучать и, собираясь с силами, топтался на коврике. Весь его вид говорил, что заготовленный текст где—то потерялся по пути, мысли тоже разбежались, и что ему сейчас говорить он не знал. — Давай, перед смертью не надышишься. — Наташа, вот умеешь ты поддержать в трудную минуту. Выдохнув, он постучал в дверь. Через минуту послышались щелчки и дверь открылась. На пороге стояла Лора. Женщина быстро пробежав взглядом по гостям, остановилась на Клинте. — Кого я вижу! Блудный муж и отец вернулся. И трех лет не прошло, всего какой—то год. Да еще с группой поддержки. Нат, признайся, это ты его за шкирку домой приволокла? — Да вообще—то это я напросилась в компанию, я ж обещала детям познакомить их с нашим Шухером, вот и решила, пока затишье, приехать. Лора скептически посмотрела на Наташу, всем видом говоря, что ни одному слову она не верит, на что та пожала плечами. — Ну что встали на пороге? Проходите, раз приехали. Дети очень обрадуются знакомству. Только она это сказала, из глубины дома послышался топот ног и детский визг. И вот Клинт уже стоит обвешанный двумя детьми, которые наперебой что—то ему одновременно рассказывают. Так они и зашли всей толпой в дом. — Опять Натаниэля бросили без присмотра? — Мы его в манеж посадили, не беспокойся, мам. — А тетю Наташу никто не хочет обнять? Я вам Шухера привезла поиграть. — Конечно хотим! Купер с Лилу спрыгнули с отца и переметнулись к любимой тете. После всех обнимашек их маленькие любопытные ручонки потянулись к шкуре енота. Наташа почувствовала, как Шухер сначала передернулся, а потом сжался. — Терпи, атаманом будешь, — тихо прошептала она, на что енот ответил рыком. Затем, уже громко обращаясь к детям, она продолжила, — будьте осторожны с ним. Сильно не дергайте. У него очень хрупкие косточки. — Как у Натаниэля? — Да, как у него. Кстати, а где мой крестник? — В детской. Слышишь, стучит игрушками и зовет всех наверх. Пошли, он уже заждался свою крестную. Оставив детей с енотом и с их отцом, женщины пошли на второй этаж. *** — Ты собираешься его прощать? — Ну а куда этого идиота деть? Придется. Сама ж знаешь, заиграются, как дети, про все на свете забывают. И будь им один год или сорок один. — Кому ты рассказываешь. И обе одновременно вздохнули. — Опять грядет масштабная битва и без вас никак? — По мелкому мы не размениваемся, это бесконечно: то одни, то другие угрозы вселенского масштаба. Единственный выход из этого процесса — смерть. — Тьфу ты. Я даже думать не хочу об этом. — Тогда давай поговорим о Натаниэле. Как он? Животик больше не беспокоит? — Да вроде все в порядке. Сейчас такой шкодник, только отвернись. Даже не знаю, что бы я без вас делала тогда. Передавай Тони привет. А чего он не приехал? — Да его сейчас почти дома не бывает, занят координацией групп. В этот момент они услышали внизу какой—то шум, состоящий из хлопанья дверей, бьющейся посуды, енотского визга, детских возгласов и клинтовских причитаний. Женщины испуганно переглянулись, подхватили Натаниэля и поспешили на звуки начинающегося апокалипсиса. Когда же они спустились в гостиную, увидели, как по ней носится грязный и присыпанный сверху чем—то белым Шухер, а Клинт с Купером и Лилу пытается его словить, роняя предметы мебели, тем самым добавляя шума. — О, Боже, что здесь случилось? — воскликнула Лора — Тони нас убьет, — прошептала Наташа, увидев, во что превратился Шухер. Заметив «маму», енот рванул напрямую к ней, прижался к ноге и жалобно заскулил, подняв вверх мордочку с жалобным взглядом. Быстро подхватив страдальца на руки, Наташа устремила на всех причастных грозный взгляд. — Это что вы с ним сделали? Клинт, вот ты куда смотрел? — Да я отошел всего на минутку. — Теть Нат, да мы ничего с ним не делали, — начал оправдываться Купер, а Лилу помогала брату. — Мы были с ним очень осторожны, даже на поводок взяли. Пошли на луг, устроили пикник, поиграли с ним в мячик, он так забавно его ловил. — А почему на нем столько заколок и резинка на хвосте? — Ну, хотели, чтобы он был красивее. Вот, посмотри, какие фотографии получились! Детвора достала свои гаджеты и стали демонстрировать сделанные за эти два часа фотографии: вот Шухер стоит на травке и смотрит вдаль, вот нюхает цветок, а вот сидит на заднице, держит мячик и улыбается, а вот и групповое фото где «украшенного» енота зажали между собой детские ручонки. И в таком духе фотографий триста, не меньше. — А на поводок зачем вы его пристегнули? — Чтобы не убежал. — Ну и дальше что? — Лора вмешалась в допрос, показывая глазами на грязного енота. — А дальше он как—то сам отстегнулся и побежал. Мы за ним. Местности он же не знает и с разбега попал в ту большую лужу, что у дороги. Мы хотели ему помочь, но он как рванет в сторону кухни, а там у тебя мука стояла для пирожков. Ну вот и все. А потом папа прибежал и, увидев это все, стал помогать нам его ловить, но Шухер неожиданно очень резвым оказался, и мы не успели его поймать и помыть. Мы не виноваты. Он сам. «Бегун с препятствиями», который сейчас сидел на недоступной для детей высоте, возмутился рыком. — Нат, только Старку не говори, а? А то мне еще дартс вспоминают. — Я—то не скажу, — «Шухер сам все расскажет в красках» — добавила мысленно Наташа, а вслух продолжила, — но, боюсь, он все равно узнает, так что стоит приготовить пепел. — Зачем? — Голову себе посыпать будешь, когда на тебя орать будут. — А ты чего такая спокойная? Твоя же идея была взять его с собой. — Клинтон, я думаю, Наташа как—нибудь с Тони разберется. А ты тащи ведра и швабры. Вы втроем моете полы и смотрите за Натаниэлем, только не так, как за Шухером, а мы пойдем нашу проблему отмывать. Любимца надо вернуть в первозданном виде. ... После того как все банные процедуры были закончены и кухня с гостиной приведены в порядок большое семейство и их гости сели ужинать. — Наташ, а что Шухер ест? Что ему дать? — Да в принципе можно то же, что и нам, только острое и перченое не стоит. Лора взяла маленькое блюдце, насыпала в него немного еды, после чего поставила на пол. На нее уставилось два удивленных взгляда. — Лора, что ты делаешь? Он не ест с пола. — А где он ест? — За столом. И десертную ложку захвати. Лора вопросительно посмотрела на Шухера, потом на Наташу, затем на мужа. — Да, Лор, он у них дрессированный, как цирковой пудель. Енот затрещал и оскалил зубы. — Что ж, на это интересно посмотреть. Лора поставила маленькую тарелочку с ложечкой на стол рядом с тарелкой Наташи и продолжила накрывать на стол, а тем временем все начали занимать свои места. — Но не обольщайся, он у них с характером. Практически ни к кому на руки не идет, кроме Тони и Наташи. Такой чести удостоились только Брюс и Ванда. Остальных может и укусить. — Ой, а мы ему понравились! Он нас не кусал и с радостью с нами играл, — защебетали дети. Ужин уже начался и все периодически наблюдали, как Шухер неспешно ел ложкой и всем видом показывал, что наслаждается едой. Ему поставили отдельный высокий стул, на который положили еще маленькую подушечку, и на этом «троне» он сидел с королевской осанкой, величественно на всех взирая. — Надо же, он ест аккуратнее тебя, Клинт, я уже не говорю о детях. Она посмотрела на детский столик Натаниэля, который был весь испачкан едой, — как вам это удалось? Не поделитесь секретом? — Ооо, это вопрос к Тони, да и с Шухером нам повезло — он у нас очень умный и послушный мальчик. Наташа улыбнулась еноту и погладила его головке, на что в ответ Шухер расплылся в енотской улыбке. — Удивительно. Он как маленький человечек. — О да. — И что все нашли в этом еноте? — пробурчал себе в чашку Клинт, но Шухер его услышал. Отложив ложку в сторону, енот со своего места перелез на ноги к Наташе, но, к ее удивлению, потянул свою лапку к Лоре, и ей оставалось только помочь ему перелезть к себе на колени. Как только Шухер достиг своей цели, он с вызовом посмотрел на Клинта и прижался к его жене. Тот даже поперхнулся. — Мама, смотри, ты ему тоже нравишься! — Нат, какой же он милый. Лора расплылась в умилении, Клинта перекосило, на что Наташа слегка улыбнулась и перевела взгляд на Лору. — Да, он у нас такой. Шухер умеет очаровывать, когда ему хочется. Он у нас тот еще дамский угодник. — Я вижу. Наверное, если бы он был человеком, девчонки за ним табунами бы бегали. — И не говори, Лора. Был бы тем еще сердцеедом, — Наташа тихонько хохотнула своим мыслям. — Нат, а вы не планировали разводить енотов? Представив мысли Баки по этому вопросу, Наташа расхохоталась, а присутствующие не могли понять, что вызвало такой приступ смеха. — Пока нет. Нам одного енота с головой. Да и он пока не изъявлял тяги к прекрасному полу. Думаю, если у него будет такая потребность, Тони обязательно организует свидание для своего любимца — говоря это, она продолжала смеяться через слово, стараясь не смотреть на Шухера. — Тетя Нат, а можно Шухер будет у нас в комнате спать? — Думаю, на сегодня стресса ему хватит. Давайте в следующий раз. — Ну пожалуйста, тетя Нат. Наташа вопросительно посмотрела на Шухера, а он на нее. Итогом разговора взглядов стало покорное принятие своей енотской участи. — Так, только сразу договариваемся: Шухера не тискать, ничего на него не вплетать и не завязывать, дверь спальни приоткрыть, и если он захочет уйти, вы его за хвост тянуть назад не будете. Договорились? — Да—да! Обещаем! Довольная малышня подхватила с маминых рук енота и побежала с ним в свою спальню. ... — Тетя Нат, оставьте нам Шухера, ну хоть на денек, — дети заискивающе смотрели Наташе в глаза, а Шухер, крепко вцепившись в ее руку, трещал и рычал. — Я бы с радостью, но дядя Тони очень расстроится, если я вернусь без него. Это его любимец. — Жалко, он нам очень понравился. Было видно, что малышня искренне расстроилась. — Но я постараюсь обязательно привезти его еще раз, — сказав это она почувствовала, как когти трех лап впились ей в руку. Наташа шла к квинджету, оставив Клинта прощался на крыльце со своей семьей, и было слышно, как дети клянчат у него «такого же» енота. ... «Наконец—то домой! Где нет детей до тридцати лет. Питер не в счет, он меня не трогает, а Ванда, зная, что я Человек, тоже меня сильно не беспокоит и за хвост не дергает. И главное — вокруг тишина и покой! С тишиной я, конечно, загнул, но относительный покой и полный комфорт у меня там есть. Все—таки мне с Тони мега—повезло. А если бы меня семейство с детьми „пожалело“? Страшно даже представить. Дожил на старости лет: на поводок пристегнули как собаку, еду на пол поставили, мячом по морде несколько раз получил, резинками и заколками разноцветными украшен был, как вспомню ту фотосессию, так опять дыхание перехватывает от воспоминания сильных детских объятий. В грязи вымазался, как свинья, воды из лужи нахлебался, хорошо хоть через свинарник не бежал. Надо будет каких—то таблеток для профилактики попросить. И этот аттракцион развлечений только за каких—то два часа. А если бы год в таком режиме? Страшно даже представить, точно бы остальные три лапы склеил. Эх, называется, съездил в гости. Больше я не поддамся на уговоры, ни за какие коврижки. Надо у Наташи еще что—то выпросить за такие страдания и ангельское терпение. А за шутку про енотскую подружку вообще стакан вискаря положено. Нос до сих пор болит.» *** — Наташа, ты мне бутылку вискаря должна. — Чевой—то? — За мое хорошее поведение в гостях. — А чего сразу целый ящик не требуешь? — Так целый ты и не дашь. — Я и бутылки не дам. Максимум можешь рассчитывать на пару капель из пипетки. — Издеваешься? — Будешь торговаться, так и того не получишь. — Наташа, ты невыносима! Я все Тони расскажу. — Валяй. Думаешь, тебе это может? Шухер насупился и обиженно отвернулся. В это время и зашел Тони. — Как съездили в гости? — Нормально. Помирили страдальца. Лора привет передавала. — А этот чего отвернулся зубами к стенке? Как только Тони упомянул «этого», Шухер резко развернулся и его как прорвало. — Чему мне радоваться? По морде мячом получил, грязи нахлебался, разодели как девчонку, еду как собаке поставили, так еще и обсуждали, что мне подружка нужна. — Какая подружка? — не понял Тони. — Енотская! Видите ли, такого умницу, как я, разводить надо! Когда до Тони дошел смысл сказанного, его согнуло от смеха — видимо, представил эту картину. — Ну чего ты ржешь! — возмутился обиженный Баки—Шухер. — Тебя бы так опустили. — Почему опустили? Тебе комплимент сделали, — ответил Тони через смех. — Да ну тебя! И вот за все это я попросил возмещение морального ущерба в виде бутылочки виски, а Наташа сказала, что даст только понюхать. — Баки, ты сильно преуменьшаешь. А будешь возмущаться — и тех капель не получишь. — И правда, Баки, не перегибай палку. Пока ты в этой шкуре, мы за тебя отвечаем, поэтому и заботимся, а не потому, что нам жалко. Вспомни, как ты на всех кидался, когда мозги в спиртном плавали. Если забыл, могу Пятницу попросить видео включить «Бешеный. Продолжение». Вот сбросишь шкурку, тогда хоть упейся. Хоть на радостях, хоть с горя. Баки—Шухер тяжело вздохнул, поняв, что с ними спорить бесполезно и придется смириться. — Ну хоть пиццу—то мне можно? — Конечно, диетическую. — Эх, и почему я маленьким не сдох. Тони с Наташей одновременно улыбнулись и пошли каждый по своим делам, оставив причитающего енота в одиночестве.