Исповедь Кровавого

УДАР ПЕРВЫЙ Я стоял, стиснув зубы до боли в челюстях, и широко раскрытыми глазами смотрел на беснующуюся перед моим дворцом толпу. Горло судорожно сжималось, каждый вдох и выдох отдавался болью в груди. Выкрики людей слились в один сплошной гул, от которого начала кружиться голова. Я зажмурился, борясь с рвущимся наружу воплем отчаяния. В ушах у меня зазвенело. Еще немного, и обезумевшая толпа разорвет едва начавшего править самостоятельно падишаха на куски. Аллах, помоги, не оставляй Своего раба! Открыв глаза, я увидел, как один из бунтовщиков наклонился к земле, чтобы что-то поднять. В следующий момент он шагнул вперед и посмотрел мне прямо в лицо, на его тонких губах играла мерзкая усмешка. «Ты жалкий трус! Ты не наш падишах!» - презрительно выкрикнул он, и, размахнувшись, швырнул в меня крупный камень, после чего засвистел и заулюлюкал. Мое тело сковал ужас, я не мог даже сдвинуться с места, не мог закричать - просто стоял и ждал неминуемого удара, ждал, пока летящий камень попадет мне в лоб… Но удара не последовало. Проморгавшись, я обнаружил, что тот самый бунтовщик стоит на месте и смотрит куда-то поверх моего плеча. Я выдохнул воздух, понимая, что мне просто померещилось. Никто из людей не собирался бросать в меня камни или комья земли. Ни у кого не хватило на это смелости. Превозмогая тупую, саднящую боль в висках, я вышел к толпе и поднял руку. - ДА КАК ВЫ СМЕЕТЕ, НЕЧЕСТИВЦЫ???!!!! – яростно зарычал я, чувствуя, как к лицу приливает кровь. – ПЕРЕД ВАМИ ВАШ ПОВЕЛИТЕЛЬ, СУЛТАН МУРАД ХАН! Я ЕДИНСТВЕННЫЙ ХОЗЯИН ЭТИХ ЗЕМЕЛЬ! КАЖДЫЙ, КТО ПОСМЕЕТ УСОМНИТЬСЯ В МОЕЙ ВЛАСТИ, ДОРОГО ЗА ЭТО ЗАПЛАТИТ!!!! Бунтовщики притихли, почувствовав исходившую от меня силу. Я подошел ближе к толпе и окинул ее взглядом затаившегося в засаде хищника. Несколько лет назад, будучи напуганным маленьким шехзаде, который плакал ночью, увидев, как жестоко расправляются с его братом-султаном, я поклялся себе, что все жители империи будут вздрагивать лишь от одного звука моего имени. И этот день наступил. Как только я узнаю, кто является инициатором этого бунта, я собственными руками вырву сердце этого мерзавца, уничтожу его на глазах у целой толпы. Никто не смеет сомневаться в моей силе, никто не смеет плести против меня интриги – никто, включая даже мою Валиде, которая до сих пор видит во мне ребенка и не желает уступать мне власть. Она по-прежнему считает, что единственный способ борьбы с мятежниками – это подкупы и взятки. Я с ней абсолютно не согласен. Постоянные подкупы лишь на время заставляют их замолчать, более того, они развращают людей, заставляя их поверить в то, что им все позволено. Жители нашей империи купаются в деньгах, полученных из государственной казны, и ни о каком уважении к власти султана не может быть и речи. Я не собираюсь мириться с подобным. Я не собираюсь окончить свои дни, как брат Осман, корчась в муках от издевательств распоясавшейся толпы. Вернуть прежнее уважение к султанату можно лишь при использовании грубой силы. За малейшие проступки, порочащие честь падишаха, полагается смертная казнь. И никто не посмеет оспаривать мои решения. Я возьму власть в свои руки и лишу Валиде титула регента – теперь она будет заниматься лишь гаремом. Но я и представить себе не мог, что тем самым предателем окажется Великий Визирь Топал Паша, муж моей младшей сестры Гевхерхан. Топал Паша, которому я доверял, которого ценил, как умного и целеустремленного пашу, которого уважал, как заботливого мужа для моей сестры и хорошего отца для моего племянника. Как только я услышал, что инициатором бунта является мой зять, мне показалось, что земля ушла из-под ног. Я застыл, в ужасе глядя на избитого, истерзанного предводителя сипахов, дрожащего от страха в преддверие неминуемой гибели, и не мог поверить в его слова. Неужели предатель находился все это время так близко ко мне? Мятежник мог и солгать, оклеветать Топала исключительно ради спасения собственной жизни, назвать первое пришедшее на ум имя, или же то имя, которое ему велел назвать настоящий предатель в случае столкновения со мной. Но, с другой стороны, человек не станет говорить неправду перед лицом смерти. Что ж, остается только одно – приехать в гости к Великому Визирю и понаблюдать за его поведением, притом предупреждать о своем визите я не собираюсь. В конце концов, у меня есть очень веская причина – желание навестить сестру и ее сына Селима. Думаю, паша сильно удивится, увидев меня, и забеспокоится. Решено. Утром я заеду во дворец Топала и Гевхерхан, а днем состоится собрание Совета Дивана, на котором я объявлю о казни предателя. Как только я оказался на пороге дворца, ко мне тут же поспешила обрадованная Гевхерхан, облаченная в легкое нежно-голубое платье. Лицо сестры светилось, словно озаренное солнцем, и она, забыв обо всех принятых правилах поведения, крепко обняла меня, совсем как в детстве. - Повелитель, добро пожаловать! Вы удостоили нас своим визитом, это так замечательно! – звонко затараторила она. – Жаль, что ты не предупредил нас, дорогой брат, я бы хоть немного подготовилась. Надеюсь, ничего серьезного не произошло? Всё в порядке? - Неужели брат не может навестить сестру просто так? – усмехнулся я, ласково потрепав ее по щеке. – Как дела у Селима и Топала Паши? Надеюсь, супруг не обижает тебя? - Что Вы, он очень заботлив и внимателен, - смущенно проворковала Гевхерхан. – У Нас все хорошо, слава Всевышнему. – Селим, иди сюда. Поздоровайся с Повелителем. - Здравствуй, мой дорогой, - широко улыбнувшись, я подхватил пятилетнего племянника на руки и закружил в воздухе. – Как поживаешь? Давно я тебя не видел, Селим, ты уже подрос. Как-нибудь обязательно привезу к тебе Ахмеда и Ханзаде, ты с ними поиграешь, - я осторожно поставил довольно улыбающегося мальчика на пол и взъерошил его рыжеватые волосы. – Топал Паша, - окликнул я подошедшего зятя, на чьем лице читалось явное беспокойство. – Ты не рад моему приезду? - Что Вы, Повелитель, - испуганно пробормотал паша, неуклюже кланяясь. – Просто это несколько неожиданно, простите… Я окинул его внимательным взглядом и сжал губы – судя по всему, мой зять что-то скрывает, и боится, что правда выплывет наружу. Мне необходимо поговорить с ним наедине – не хотелось бы, чтобы этот разговор подслушали. - Повелитель, позвольте, я отведу сына в его покои, - окликнула меня Гевхерхан. – Я недолго… - Разумеется, - улыбнулся я. – За это время успею обсудить пару государственных вопросов с твоим супругом… Топал Паша склонил голову в знак уважения, но я успел заметить, как побледнело его лицо. - Вы что-то хотели узнать, Повелитель? – поинтересовался визирь, как только его жена и сын скрылись из виду. – Я весь внимание… - Мне удалось узнать имя предателя, подстроившего этот бунт, Топал Паша. Один из главарей сипахов сознался под пытками. Этот человек очень близок ко мне, вхож в мою семью. Я до сих пор не могу в это поверить. Однако сомневаюсь, что главарь обманул меня. Полагаю, Паша, человек не будет лгать перед лицом смерти, ему уже нечего терять. Сегодня днем во время собрания я объявлю имя предателя, и он понесет наказание. - Вы… Вы правы, Повелитель, - отозвался Топал, прикусив нижнюю губу. Говорил он спокойно, но на дне его глаз плескался тщательно скрываемый страх. Плотные пальцы визиря нервно затеребили рукав кафтана. Я прищурился, пристально всматриваясь в его лицо. Топал Паша явно занервничал, как бы ни пытался это скрыть. Он обречен. Сегодня днем он заплатит за все, что сделал, за страх, который я пережил по его вине, за мучительные воспоминания о пытках и унижениях Османа, которые я не в силах забыть. Я убью его. Собрание Дивана состоялось через несколько часов. Паши явно были сильно взволнованы, постоянно косились на меня с тревогой – вероятно, догадывались, чему будет посвящено наше заседание. Выпрямившись, я окинул их суровым взглядом и твердым голосом произнес: - Вчера ночью мне удалось узнать имя того подлого мерзавца, организовавшего мятеж сипахов и пытавшегося растоптать честь нашей Династии. Этот человек, к моему глубочайшему сожалению, сейчас находится среди вас. Я совершил огромную ошибку, подпустив его слишком близко к себе и женив на своей сестре. И сейчас я исправлю эту ошибку, - я сжал губы и посмотрел прямо в глаза сильно побледневшему Великому Визирю, который, судя по всему, уже мысленно прощался с жизнью. – Топал Паша, подойди сюда немедленно! - Повелитель… - насмерть перепуганный паша упал на колени передо мной и схватил меня за полы кафтана. – Прошу Вас, помилуйте! Это клевета! Как я мог… Как я мог Вас предать?! Вы мой Господин, Вы брат моей жены Гевхерхан Султан! Повелитель! Пощадите меня, хотя бы ради Вашей сестры и Вашего племянника! Я сглотнул, вспоминая радостно улыбающуюся мне Гевхерхан и довольно хохочущего на моих руках Селима. Казнь паши причинит боль моей дорогой сестре – она была привязана к мужу и искренне уважала его. Если я сейчас прикажу убить Топала, то мои отношения с Гевхерхан сильно испортятся, она отвернется от меня. Но разве можно простить то, что он совершил? Разве можно простить то, что он пытался натравить на меня – правителя империи – разъяренную толпу? Меня бы закидали камнями и запытали, как Османа…. - Прочь, подлый предатель! – я отпрянул в сторону, выдернув кафтан из пальцев Топала. – Пощады не будет! – я схватил огромную булаву, которую с трудом могли поднять трое человек, и замахнулся. Из груди приговоренного исторгся вопль ужаса. В следующее мгновение голова Топала слетела с плеч, и кубарем покатилась под ноги остальным пашам. Тело несколько раз судорожно дернулось, и, обмякнув, бесформенной кучей повалилось на пол. Из перебитой шеи фонтаном брызнула кровь, несколько капель попало на кафтан стоявшего впереди Куббе Визиря. Я шагнул вперед, высоко поднимая окровавленную булаву, и выкрикнул: - Так будет с каждым, кто посмеет посягнуть мою власть, с каждым, в чьей преданности я усомнюсь! Никто не посмеет идти против меня! УДАР ВТОРОЙ - Что ты говоришь, сынок? – я с изумлением смотрел на Ахмеда. – Валиде Султан сильно сердилась на маму и кричала на нее? - Да, отец. Мама разбудила меня, и отправилась к Валиде Султан, притом явно очень волновалась. Я услышал, как Валиде кричит, и вошел в ее покои. Мама стояла на коленях и плакала, она была очень напугана. Я услышал, как Валиде Султан сказала, что едва не пострадала из-за маминого поступка… Из-за маминого поступка… Мое сердце подпрыгнуло в груди, после чего камнем рухнуло в желудок. Если я правильно понимаю, Валиде имела в виду то, что я обвинил ее в покушении на Фарью, а на самом деле это дело рук Айше. Я стиснул зубы, с трудом сдерживая бушующую внутри меня бурю. Кому я могу теперь верить, если мать моих детей плетет интриги за моей спиной и ни во что не ставит мою волю? Сейчас она устраивает покушение на женщину, находящуюся под моей личной защитой, выдает ее людям Папы Римского, связывается с моими врагами, а что же она сделает потом? Задумает государственный переворот? Волна горячего, неконтролируемого гнева захлестнула меня с головой. Я сжал кулаки, в горле у меня заклокотало. - Отец… Повелитель? Всё хорошо? - Да, сынок… - я слегка поморщился, чувствуя ломоту в висках. Хорошо еще, что не сказал ничего лишнего при детях. – Просто слегка заболела голова, вероятно, я немного устал. Сейчас пройдет, - я улыбнулся и ласково потрепал сына по щеке. – Ахмед, Селим, поиграйте пока, позже я к вам присоединюсь. Силахдар, - обратился я к своему верному оруженосцу, - последи за тем, чтобы с моим сыном и моим племянником ничего не случилось. - Можете не сомневаться, Повелитель, - поклонился Силахдар. – Шехзаде и султанзаде будут в полной безопасности. Кивнув детям на прощание, я решительно зашагал во дворец по направлению к покоям Айше. В глубине души я надеялся, что Валиде могла разгневаться на нее по другой причине, что маленький Ахмед мог что-то не так понять, но абсолютно все указывало на ее вину. Валиде, хоть и отличалась весьма вспыльчивым и властным нравом, никогда не злилась на кого-то без серьезного на то повода, и хорошо относилась к невестке – настолько хорошо, насколько это возможно в гареме. Посмотрим, что Айше ответит, и как она попытается себя защитить. Если окажется, что покушение на Фарью действительно организовала она, то наказания ей не избежать. - Повелитель! – робко окликнула меня Афитап хатун, тощая нескладная девица в легком платье лимонного цвета. Заостренный нос, крупные передние зубы и вытаращенные глаза придавали ей сходство с удивленной мышью. Я хмыкнул про себя и ускорил шаг – какое мне сейчас было дело до этой пустоголовой рабыни, по счастливой случайности оказавшейся однажды в моих покоях, и с тех пор возомнившей себя моей фавориткой? Не было и дня, чтобы эта глупая хатун не пыталась вновь попасть на мое ложе, но ей не на что было надеяться. Даже если бы я не был сейчас так зол, то все равно бы не обратил на нее никакого внимания. В ней не было ничего, что могло бы меня заинтересовать – ни нежного вкрадчивого голоса и пышных локонов, как у Айше, ни мальчишески-задорного смеха и сияющих глаз, как у Фарьи. Как у Фарьи… В груди закололо, когда я вспомнил безмятежно спящую в моих покоях после покушения принцессу. Свернувшись клубочком, словно кошка на коленях хозяйки, Фарья по-детски причмокивала губами во сне. Смелую и ловкую воительницу, виртуозно владеющую оружием и приставившую мне к горлу нож в первую же нашу встречу, было не узнать. Улыбаясь, я провел костяшками пальцев по разрумянившейся щеке девушки, после чего осторожно убрал с ее лица упавшую прядку. Подойдя к покоям Айше, я с такой силой распахнул дверь, что она едва не сорвалась с петель. До меня донесся сдавленный вздох – судя по всему, моя главная наложница увлеклась своим любимым вышиванием и не ожидала визитеров. - Мурад, мой Повелитель… - забормотала Айше, поспешно вскакивая с места и приседая в почтительном реверансе. – Ты так неожиданно вошел, я даже немного испугалась… Я не ожидала тебя сейчас, думала, ты гуляешь в саду с Ахмедом, Силахдаром и султанзаде Селимом. Я очень рада, что ты пришел, я так тосковала по тебе. Мой господин, - она потянулась ко мне, чтобы обнять, но я жестом остановил ее. Айше недоуменно захлопала пушистыми ресницами: - Что-то произошло? - Это ведь ты сделала? – спокойно спросил я. – Ты выдала принцессу Фарью людям Папы? - О чем Вы… - Не вздумай мне лгать. Отвечай сейчас же! Смотри мне в глаза! – я еле сдерживался, чтоб не встряхнуть ее за плечи. – Отвечай! - Повелитель… - Айше опустила голову, не решаясь поднять на меня взгляд. – Прошу Вас, поймите меня правильно… Клянусь, я не хотела ничего плохого… Я испугалась, что принцесса может быть опасна… Я хотела защитить тебя, Мурад, - она рухнула на колени и судорожно вцепилась в подол моего кафтана, ее глаза наполнились слезами. – Мурад…. - ЗАМОЛЧИ СЕЙЧАС ЖЕ! – я резко отпрянул в сторону, вырвав подол из ее побелевших пальцев. Ярость душила меня, раздирала когтями мое нутро, грозясь в любой момент выплеснуться наружу. Перед моим внутренним взором промелькнул образ бледной и дрожащей от пережитого страха Фарьи, на горле которая виднелся явный след от кинжала. Айше пошла против моей воли, попытавшись навредить не просто представительнице королевской семьи Европы, находившейся под моей личной защитой, но и моей любимой…да, любимой женщине. И за это она дорого заплатит. Я наклонился к тихо всхлипывавшей в ожидании приговора Айше и потянул ее за подбородок, вынуждая встать. Осторожно поднявшись на ноги, наложница жалобно посмотрела на меня покрасневшими от слез глазами и тихо прохныкала: - Мурад, прошу тебя, смилуйся надо мной! Я совершила ошибку, но я не хотела… Прости меня, прости ради наших детей… Я содрогнулся от переполнявшего меня отвращения – Айше в этот момент неприятно напомнила мне Топала Пашу, умолявшего меня о пощаде ради Гевхерхан и Селима. Как она смеет шантажировать меня детьми? Подумала ли она сама о них, решаясь на такое? - ТЫ ПРЕДАЛА МЕНЯ, АЙШЕ! – взревел я, потрясая руками перед ее носом. Мои пальцы сомкнулись на ее горле. – ТЫ ПРЕДАЛА МЕНЯ, СЛЫШИШЬ???!!! ТЫ ПОШЛА ПРОТИВ МОЕЙ ВОЛИ!!!! ЛЮБОЙ, КТО ПОЙДЕТ ПРОТИВ МОЕЙ ВОЛИ, БУДЕТ СУРОВО НАКАЗАН!!! – я сжал ее шею с такой силой, что услышал хруст, и приблизил свое лицо к ее лицу. На щеку Айше попало несколько капелек слюны. Она тихо пискнула, даже не пытаясь сопротивляться, и обмякла. - Мурад! – на пороге показалась Валиде, взволнованно прижимавшая руку ко рту. – Сынок, остановись! Мурад! Я нехотя разжал руку. Айше отшатнулась, потирая шею и судорожно ловя губами воздух, после чего рухнула на колени и разразилась рыданиями. Валиде покачала головой, глядя на нее, после чего указала ей кивком на дверь. Наложница поднялась с пола, неуклюже поклонилась и поплелась к выходу, громко всхлипывая и размазывая слезы по покрасневшему лицу. Дождавшись ее ухода, Валиде подошла ко мне и успокаивающе коснулась моего плеча. - Лев мой, прошу тебя, усмири свой гнев. Айше, бесспорно, заслуживает наказания, но подумай и о ваших детях. Не отлучай их от матери, они же такие маленькие. Своим приговором ты в первую очередь причинишь боль Ахмеду и Ханзаде. Я лично займусь Айше, и она больше не совершит подобных ошибок, поверь мне. Я нахмурился. В очередной раз Валиде пытается навязать мне свою волю и продемонстрировать свою власть, словно не замечая, что перед ней уже не маленький несмышленый шехзаде. Но в чем-то она, пожалуй, права. Я не хочу, чтобы мои дети страдали, и только поэтому помилую Айше. - Как Вам будет угодно, - сухо проговорил я, поджимая губы. – Я оставлю ее здесь только ради Ахмеда и Ханзаде. Но если она совершит еще одну крупную оплошность, то пусть не ждет пощады, я лично вынесу ей приговор. А сейчас я не желаю ее видеть. УДАР ТРЕТИЙ - Ты уверен в этом, Силахдар ага? – я нахмурился и окинул своего верного слугу недоверчивым взглядом. – Это сделала принцесса Фарья? Она подложила мне свиную голову в покои? - Я не посмел бы лгать Вам, мой Повелитель, - смущенно потупился оруженосец. – Я своими глазами видел, как принцесса убегала, закутанная во все черное. Она явно испугалась, когда поняла, что я заметил ее. Простите мне мою дерзость, но больше некого подозревать в таком… Повелитель? Всё в порядке? – он шагнул чуть ближе и встревоженно вгляделся в мое лицо. – Что с Вами? - Выйди вон, Силахдар, - отрывисто приказал я, небрежным жестом указав ему на дверь. – Оставь меня одного. - Повелитель, я … - ПОШЕЛ ПРОЧЬ! УБИРАЙСЯ! ВОН ИЗ МОИХ ПОКОЕВ!!! Силахдар еле слышно охнул и попятился к двери, не решаясь поднять на меня взгляд. Я обессиленно рухнул на диван и запустил пальцы в волосы, ощущая противный скользкий комок в горле – совсем как в детстве, когда Валиде отчитывала меня за то, чего я не совершал. В глазах защипало, и я фыркнул, словно рассерженный конь – еще не хватало Повелителю Трех Континентов плакать из-за женщины. Из-за женщины, которой я дал все, о чем она попросила, которую принес на руках во дворец, спасая от убийц, из-за которой набросился с обвинениями на Валиде. Из-за женщины, заставившей мое сердце трепетать, как у мечтательного юного поэта, и уничтожившей прежние чувства к Айше. Из-за женщины, отплатившей мне предательством за поддержку и заботу. Предательством… Резко вскочив на ноги, словно сиденье дивана превратилось в раскаленный камень, я бросился к выходу из покоев. Испуганные охранники поспешно посторонились, пропуская меня. С силой хлопнув дверью, я зашагал по направлению к покоям Фарьи и ее верной служанки мадам Маргарет. Злость разъедала меня изнутри, будто кислота, и я с трудом сдерживал себя, чтобы не начать убивать случайно проходивших мимо евнухов. Как Фарья могла так поступить со мной? Как она могла? - Повелитель… - мадам Маргарет, увидев меня, поспешно присела в почтительном реверансе. – Простите, что мы в таком виде… Мы собирались готовиться ко сну... Я ничего не ответил - мое внимание было приковано к неподвижно сидящей на диване Фарье. Она держала спину неестественно прямо и плотно сжимала губы, тщательно скрывая страх. Небольшая грудь, видневшаяся в вырезе шелковой ночной рубашки, часто вздымалась, словно после долгого бега. Фарья была так бледна, что казалось, ее лицо светится в полумраке покоев. Отпихнув суетливую мадам, я подошел к принцессе и изо всех сил дернул ее за ночную рубашку. Тонкая ткань с треском порвалась, обнажив хрупкое плечо, к которому еще несколько часов назад робко прикасались мои губы. Мадам еле слышно ахнула. - Мурад… - полушепотом позвала меня принцесса, встав с дивана, но я в ответ молча схватил ее за подбородок и потянул вверх, заставив ее поднять взгляд. Фарья сдавленно выдохнула и зажмурилась. - Смотри мне в глаза! – рявкнул я, грубо сжимая пальцами ее лицо. – Это ты подложила мне свиную голову в постель, не так ли? Ты? Отвечай сейчас же! - Да, это сделала я. Не буду отрицать, - неожиданно спокойно проговорила Фарья. – Прошу тебя, Мурад, выслушай меня… Я все постараюсь объяснить… Не дожидаясь объяснений, я размахнулся и изо всех сил влепил ей пощечину. Тоненько вскрикнув от боли, принцесса не удержалась на ногах и рухнула на пол, после чего осторожно присела и потерла ушибленную щеку. Глаза ее тут же заблестели от слез, но она не издала ни звука – лишь смерила меня укоризненным взглядом. Я невольно ощутил уважение к ней – в отличие от Айше или покойного Топала Паши, она не стала ползать у меня в ногах, цепляясь за подол и рыдая. Больше, чем предателей и бунтовщиков, я ненавидел только слабых и трусливых людей, не умеющих отвечать за свои поступки и унизительно вымаливающих прощение. - Повелитель… - ко мне бросилась мадам Маргарет, не оставляющая попыток защитить свою воспитанницу, но я жестом остановил ее и вновь повернулся к Фарье: - Я не оставил тебя в беде в трудную минуту, защитил тебя, предоставил убежище, поселил у себя во дворце. Я спас тебя от напавших на тебя людей Папы, позаботился о тебе. И как ты мне отплатила за все добро? Ты предала меня, Фарья, предала меня, вонзила мне нож в спину! – я сорвался на крик. – ТЫ ОСКОРБИЛА МОЮ РЕЛИГИЮ! ТЫ ПРЕДАЛА МЕНЯ, И ТЫ ЗА ЭТО ЗАПЛАТИШЬ!!! - Мурад… - За такой поступок ты ответишь головой. Только смерть искупит твой грех! Стража! - Пощадите! – мадам упала на колени передо мной, но я даже не посмотрел в ее сторону. – Казните меня, только не принцессу, умоляю, Повелитель! - Мурад, выслушай меня! – Фарья поднялась на ноги и приблизилась ко мне. На ее левой щеке багровел отпечаток моей ладони. – Я ни за что не сделала бы этого по своей воле. Мой дядя Иштван Бетлен взял в заложники мою мать и велел мне оставить в твоих покоях свиную голову – он хотел таким образом унизить тебя. Если бы я отказалась, то он бы убил маму. Я сделала это ради нее. Ради своей семьи, Мурад! Ты ведь понимаешь меня. Ради семьи… Я отвернулся, чувствуя нарастающее жжение в груди. В ушах зазвучал голос Валиде: «То, что ваш брат Осман отправляет меня в Старый Дворец, не должно стать камнем преткновения между ним и вами. Вы должны проявлять уважение ко всем решениям вашего брата-султана. Осман молод и горяч, привык рубить с плеча, и еще не все понимает. Но он рано или поздно поймет, что я делала все ради вас, ради нашей семьи. Ради вас, мои дорогие, я готова отправиться прямиком в ад». Ради семьи… - Стража! – вновь позвал я, слегка встряхнув головой, чтобы прогнать некстати нахлынувшие воспоминания. – Схватить этих двух женщин и бросить в темницу! Сейчас же! Фарья оттолкнула стражников, не позволив им тащить себя, и направилась в темницу сама, в отличие от смертельно напуганной мадам Маргарет. Я был поражен, с каким достоинством эта хрупкая на вид девушка держалась, зная, что обречена на казнь. Вероятно, именно это, а также ее слова о защите семьи стали причиной того, что я помиловал ее и оставил жить в своем дворце. Но нанесенного мне оскорбления я долго не мог простить – прошло немало времени, прежде чем я полностью оттаял и признался самому себе, насколько она мне дорога.