Polaroid

Сидеть с Юлей за одной партой оказалось круто. Плисецкая не отвлекала от учебы, когда Юри хотела сосредоточиться, а на скучных предметах развлекала интересными историями. Юле было что рассказать, она ведь постоянно во что-то ввязывалась и вообще была сорвиголовой. Юри с удивлением заметила, что мысли о Вите не приходили ей в голову с самого утра, когда Юля заступилась за нее и предложила сесть вместе. Въедчивые, как кислота, размышления о местном принце как-то незаметно выветрились из сознания рядом с Плисецкой и ее рассказами. Витя сам о себе напомнил. Сообщение от него пришло на последнем уроке. Юля на удивление сосредоточенно занималась конспектированием параграфа, а вот сама Юри разморилась под соблазнительными лучами весеннего солнца, стоящего как раз в зените и нещадно бьющего по стеклам очков. Телефон в кармане тихо завибрировал. Юри только бросила взгляд на экран – абонент «В. Никифоров» - и терзания последних дней вдруг обрушились на нее и завертели в водовороте сумбурных мыслей. Она положила записку в карман пальто самого классного парня в школе – она просто идиотка – Витя смотрит на нее со школьного крыльца – Витины пальцы на тонкой сигарете – Витя что-то говорит – Витя касается ее лица – Витя берет ее номер – она ждет – Юля пьет чай на ее кухне – она такая глупая со своими наивными надеждами – Юлины волосы путаются с колечками пара из кружки – Витя – Юля улыбается ей, как никто раньше не улыбался – Юлины ботинки в ее прихожей – Витя – Юля хочет с ней дружить – Витя – Витины сообщения – Витя – Витя – Витя. Юля рядом пыхтит от старательности и пачкает руки в чернилах. «Выгляни в окно» Витя снова стоит на крыльце и смотрит на нее. И в его пальцах сигарета. Он выдыхает дым, и Юри заворожено смотрит, как поднимается его кадык, как солнце пронзает сизые завитки и прячется в платиновых волосах. Витя – ожившая мечта любой девчонки. Красивее любого голливудского актера. И он ждет ее и смотрит на нее своими бледно-синими глазами, нет, не глазами – ледяными озерами. Но Юри от этой стужи во взгляде становится жарко – не как от безжалостного солнца, а изнутри, - и в животе все скручивается в тугой узел. Юля задевает ее прохладным локтем, и Юри словно падает из окна своего облачного замка. Приземление обескураживает, и Юри никак не может понять, чего от нее хотят. - Пойдем на остановку вместе? – голос Юли пробивается сквозь вязкие мысли. Юри кидает быстрый взгляд в окно. Витя смотрит и ухмыляется. - Давай в другой раз, ладно? Меня мама просила в магазин зайти… Юри видит, как Юлин взгляд устремляется в окно и в нем мелькает что-то понимающее, а улыбка тускнеет. Юри ненавидит себя сейчас даже не за то, что расстраивает подругу, а за то, что внутри все кричит поскорее закончить разговор и идти к Вите. - Извини, а? - Да все пучком, Юри. Маму нужно слушаться, хорррошая девочка, - Юля треплет ее по макушке и уходит. Ее поникшая фигура отпечатывается в памяти. Когда Юри снова смотрит в окно, Вити там уже нет. Витя ждет ее за школьными воротами. Его высокая статная фигура в элегантном пальто, в объятиях тени цветущей яблони и густого весеннего воздуха кажется чем-то сказочным, эфемерным. Юри кажется: протяни руку – все исчезнет. Витя, завидев ее, не только не исчезает, но и сам приветственно машет руками и даже слегка улыбается. Юри прячет дрожащие пальцы в карманы ветровки. - Чудесный денек, правда, Юри? – говорит Витя, раздвигая перед Кацуки яблоневые ветки и впуская ее в объятия ароматной прохлады. Юри выдыхает тихое: - Ага. – Она не знает, что еще сказать, и отводит взгляд. Чуть поодаль, рядом с газетным киоском, она видит Юлю и ее рыжеволосую подругу. Та снова на своем байке. Дает Юле шлем и поправляет лямки рюкзака. А в рюкзаке наверняка банка пива. И она может угостить Юлю и впутать ее в какую-нибудь неприятную историю. Юри не все равно, потому что Юля теперь и ее друг тоже, и она имеет полное право волноваться. Но тревога улетучивается с прикосновением Витиной руки. Она снова холодная. Его изящные пальцы обвиваются вокруг тонкого смуглого запястья. - Прогуляемся. – Витя даже не спрашивает – ставит перед фактом, но Юри все равно кивает и ни слова больше не говорит. Они гуляли по площади и ели мороженое. И мочили руки в фонтане. И кормили голубей. Витя не был многословен, Юри и вовсе не произносила ничего, кроме «ага» и «мм». Она все смотрела на небо, хотя было больно от слепящего солнца. А еще ей очень понравился фонтан и лохматые ели в парке, мимо которого они проходили. И мороженое. И то, что Витя в течение всей прогулки так и не отпустил ее руки. К шести часам Юри стояла у своего подъезда и прощалась с Витей. Он пожал ей руку, поблагодарил за приятный вечер и ушел. Только когда Витино дорогое пальто исчезло из поля зрения, Юри вдруг ощутила обжигающий холод на своей ладони, в том самом месте, где ее сжали бледные ледяные пальцы. В семь часов позвонила Юля. Сказала, что сейчас недалеко от ее, Юри, дома и могла бы прийти позаниматься, если Кацуки не против. Юри почему-то показалось, что в голосе Плисецкой звучала просьба. И согласилась. Мамы снова не было дома, и им никто не будет мешать. Юля снова принесла печенье и вафли. Ее ботинки идеально вписались между двумя парами балеток Юри. Кацуки даже подивилась, как складно смотрелась угловатая Юлина фигура в ее маленькой прихожей. Чай на этот раз был с малиной. - Скажи, а ты сегодня гуляла с этим… Никифоровым? – вдруг спросила Юля, отрываясь от учебника по математике. Юри послышалось, или в Юлином голосе звучала неприязнь? - Да. Гуляла. Мы ходили на площадь, мороженое ели. Шоколадное. И голубей кормили. - И вы теперь что, встречаетесь? Юри задумалась. Встречаться с Витей Никифоровым – звучит нереально. Но они гуляли по площади, и он все время держал ее за руку. Это было похоже на свидание. Но ведь это Витя… - Я не знаю. Мы просто гуляли. Юля фыркнула. - У этого Никифорова семь пятниц на неделе. Сегодня с тобой гулял, а завтра будет гулять с какой-нибудь Кристиной. Юри представила Кристину, Витину одноклассницу. Она была яркой и вела себя по-взрослому развязно. Конечно, с такой девушкой ей не тягаться. - Ты это, не расстраивайся сильно, если так и будет. Это ж Никифоров. Юри кивнула и поспешила вернуться к сечению тетраэдра. Юлины слова мелькнули на периферии сознания и исчезли, вытесненные воспоминаниями о сегодняшней прогулке.