Polaroid

Середина апреля выдалась холодной, ветреной. Юри сменила легкую ветровку на теплое пальто. Теперь ей было комфортно прогуливаться с Юлей после школы, но уютная одежда не спасала от навязчивой тревоги. Витя стал пропадать. Это началось с того самого дня, когда Юри встретила его в парке с Минами. Смс стали приходить редко, звонки и того реже. Показываться на глаза Витя перестал совсем. Сначала Юри думала, что он заболел, но однажды учительница математики поделилась с ней своими переживаниями о «хорошем мальчике Вите Никифорове, который почему-то не появляется в школе уже несколько недель и на звонки не отвечает». Тогда Юри всерьез забеспокоилась. Так и не сумев дозвониться, она пошла к нему домой, но там никого не оказалось. С момента исчезновения Никифорова прошло четыре недели, а все, что было у Юри – несколько смс да пара входящих. В противоположность Кацуки Юля цвела, как майская роза. Юри иногда казалось, что Плисецкая радуется внезапной пропаже школьного принца. Ничего удивительного, говорила Юри сама себе, по ним ведь сразу видно: заклятые враги. Кацуки было и радостно, и больно видеть широкую Юлину улыбку, в то время как ее снедали сомнения. - Юрии, я здесь, - Юля сидела на корточках у подъезда и показывала руками на картонную коробку. – Смотри, смотри, какая прелесть! Юри заглянула в коробку. Оттуда на нее глядели две пары желто-зеленых глаз. - Это мама и дочка. Милые, правда? - Хорошенькие, - Юри кивнула, смотря вовсе не на котят, а на умиленную Юлю. У той от удовольствия даже щеки покраснели. А глаза как засветились! Ярче, чем у этих бездомных кошек. - Вот бы их домой забрать. Хотя деда прибьет: и так по квартире четыре мохнатых карапуза шастают. Может, ты возьмешь? - Юль, я не могу. Мама будет против. Да и я как-то собак больше люблю. - Заводить кошек Юри не хотелось, да и надобности не было. У нее уже Юля есть – получше любой породистой кошки. - Эх, жаль. Ну, тогда Миле отдам. Мила – это та рыжая байкерша. Юля много про нее рассказывала: как они познакомились на вечеринке у общего друга, как Мила подвозила ее домой на своем байке, как они случайно столкнулись у школы на следующий день и поехали разрисовывать стены заброшенных гаражей. И про пиво рассказывала. И про игры на раздевание. И про то, какой вкусной становится еда, если ты стащил ее из общего холодильника в общаге. Рассказывала и про студенческие вечеринки, на которые Мила иногда ее брала. Юри не нравилось слушать такие истории. Ей хотелось быть уверенной, что Юля находится в безопасности, и никакая пьяная Мила не посадит ее на свой байк и не втянет в неприятности. И чем беззаботнее улыбалась Плисецкая, рассказывая о своих приключениях, тем сильнее разрасталась внутри Юри неприязнь к это рыжей оторве. - Мила разве сможет о них позаботиться? – Юри надеялась, что ее голос звучит не слишком пренебрежительно. - Да у нее просто выбора нет. Она мне желание должна, вот пускай и отдувается теперь. А я их навещать буду. Сейчас я ей наберу, она где-то в этом районе пары прогуливает. – Юля уткнулась в телефон, оставляя Юри наедине с ее негодованием. В школу они предсказуемо опоздали. Юри вслушивалась в шепотки одноклассниц за спиной. Говорили о ней и о Вите. «А правда, что Никифоров с нашей азиаткой встречались?» «Да он уже пять недель как не появлялся». «Может, с ним что-то случилось? Ну, авария там какая-нибудь». «Интересно, они с Кацуки целовались?» «И что он в ней нашел…» Юри почувствовала, как Юлины пальцы сжимают ее ладонь. - Не слушай их, они же курицы, - сказала Юля и придвинула к ней свой стул. – Лучше погрейся об меня, а то руки ледяные. Пальцы у Юли на ощупь совсем не как у Вити: мягкие и теплые. Юля вся теплая и уютная, хотя ходит в легкой весенней куртке и кедах на тонкой подошве. «Зато леопардовые», - заявляла Плисецкая вопреки всем доводам Юри и крикам рассудка. - Юль, ты так и не скажешь, почему вы с Витей враждуете? – они неспешно шли на остановку, и Юри периодически охала, глядя на голые ветки яблонь. Порывистый ветер сорвал почти весь цвет, и теперь деревья стояли мрачными истуканами на фоне светло-серого неба. - Почему ты так хочешь знать, Юри? Никифоров сделал много гадостей и делает до сих пор. Вот прямо сейчас и делает. Думаешь, почему он пропал? До потому что захотел нагадить, влипнуть во что-нибудь, а потом вернуться как ни в чем не бывало. - Я не понимаю, о чем ты, Юль. Ты что-то знаешь? Знаешь, где он сейчас? - Ничего я не знаю, - ответила Плисецкая тихо и отвернулась. Юри поняла: врет. Но зачем? В груди закипала обида. - Знаешь, Юль, не приходи ко мне сегодня. И не провожай меня. Плисецкая, наверно, и сама понимала, что виновата. Не стала спорить и задавать вопросы, только посмотрела понимающе и свернула в переулок. Кацуки успела заметить, как Юля достает из кармана телефон и набирает чей-то номер. Хотя понятно ведь чей – своей сумасшедшей Милы. Юри запихнула подальше беспокойство за подругу, сосредотачиваясь на жгучем разочаровании. Юля казалась оплотом надежности, замечательной подругой, достойной доверия, но, быть может, Юри ошиблась? За невеселыми мыслями она не заметила, как дошла до дома. У дверей ее подъезда в своем неизменном дорогом пальто стоял Витя Никифоров собственной персоной.