Polaroid

Юри хотелось как минимум объяснений. Не обязательно от Вити - от кого угодно, лишь бы растолковали, что тут вообще происходит. Она хотела спросить, но холодные пальцы легли ей на губы, и Юри стушевалась, не решилась задать вопрос. Пальцы Никифорова - обжигающий лед. Раньше Юри об этом не думала, но сейчас, в тишине маленького подъезда, Витя впервые показался ей жутким. - Я потом все расскажу, - Никифоров щелкнул зажигалкой и достал из кармана пачку сигарет. Юри поморщилась: раньше Витя рядом с ней не курил. - Точно расскажешь? - Обещаю. Если ты взамен скажешь, что обо мне наболтала эта стерва Плисецкая. Никифоров стряхнул пепел с пальцев. Юри сжала кулаки, когда с его языка сорвались обидные слова о подруге. - Не говори о Юле так! - у нее, наверно, было очень забавное лицо, иначе с чего бы еще Никифорову так смеяться. Но непохоже, чтобы он вообще смотрел в сторону Кацуки. Юри прислушалась и содрогнулась: смех тоже был ледяным, так и резал холодом. Перед ней стоял Витя, которого она не знала - опасный, неприятный, колючий, как старый замерзший снег. - Юри, ты целовалась когда-нибудь? - Витя выпустил изо рта облачко пара. Эффектно, как в голливудских блокбастерах. Юри зарделась и отвернулась. - Значит, нет. Хочешь попробовать? - Попробовать с тобой? - А ты видишь здесь кого-то еще? Юри хотелось, очень хотелось, на самом деле. И пару недель назад она бы не раздумывая назвала имя человека, с которым ей хотелось. Но сейчас, в маленьком тихом подъезде, рядом с этим незнакомым, пугающим Витей, она хотела лишь уютно устроиться на тахте и смотреть на красивые симметричные графики функций. Витя подошел ближе, взял ее подбородок своими пропахшими дымом пальцами. Как тогда, в первый раз, пронеслось в голове. И больше Юри ничего не успела подумать, потому что задохнулась в горьком запахе сигарет и мятной жевачки. Юри явно не так представляла свой первый поцелуй. Она думала, что он будет робким и оттого сладким, украдкой в парковой беседке или у фонтана. Иногда Кацуки сама поражалась своей сентиментальности. Витя отстранился, поправил воротник пальто. Улыбнулся как-то натянуто. - Ты молодец, Юри. Еще несколько раз - и станешь богиней поцелуев. Ну, пока, - влажный чмок в щеку, - я обязательно все тебе расскажу, только попозже. И напишу сегодня вечером. Никифоров ушел, а Юри прилипла к двери подъезда и смотрела ему в спину. И все не могла понять, как же так вышло. Витя действительно написал. Какое-то простенькое сообщение и пару смайликов, потом еще одно. Спрашивал, как у Юри дела. Юри ответила, заглянула в социальные сети. Друзей почти не было, так, одноклассники и Никифоров. Юля не писала, хотя была в сети. Юри вдруг почувствовала, как обида на подругу отступает перед желанием выговориться. Кацуки отбросила телефон и отключила звук, чтобы не отвлекали сообщения из беседы 10 "Б". И Юле она звонить не будет, потому что изливать душу в телефонную трубку как-то совсем уж безнадежно и жалко. Они завтра встретятся и поговорят, и все будет хорошо, верно? Она расскажет Плисецкой про Витю, про его ледяной пугающий смех и горький поцелуй. Юля взорвется, особенно от последнего, и будет поминать Никифорова последними словами, а Юри ее успокоит поглаживанием по плечу и шоколадным батончиком. Но следующий день ничуть не распутал клубок едких переживаний, скорее, вышиб почву из-под ног. Юля не ждала Кацуки в их условленном месте. Юри стояла до последнего, пока время не стало поджимать катастрофически, но Плисецкая так и не появилась. Школа встретила Юри неприятным оживлением. Все галдели и показывали друг другу экраны телефонов. Юри почувствовала нервозность. Когда Юри вошла в класс, воздух буквально взорвался. Ее тут же окружили одноклассницы, и каждая что-то спрашивала, заглядывала в лицо с ехидным любопытством. - Ты уже видела фото? Ты знала? Вы типа создавали видимость пары, чтобы он?.. У Юри закружилась голова от кучи туманных вопросов, которые сыпались на нее со всех сторон. Кто-то из девочек крикнул прямо над ухом: - Покажите, покажите ей. Перед глазами возник чей-то телефон с открытой фотографией. Юри глянула и застыла. Голоса одноклассниц покрылись слоем ваты и звучали будто не здесь, как надоедливый комариный писк. На фото был Витя, это Юри поняла сразу. Медленно приходило понимание всего остального. На фото был Витя. Он целовался. Он целовался с парнем, лицо которого было смутно знакомо. Юри блуждала глазами по снимку. Деревья, лавочки... парк. В памяти всплыл тот день, когда они с Юлей сбежали с уроков и отправились в парк, а там встретили Никифорова. Он был с другом, худеньким японцем с высветленными волосами и красными прядками. Значит, это он. Значит, они целуются. Значит... Кем была все это время Юри? Развлечением или прикрытием? - А ну расступились, курицы, - Юля, растрепанная и какая-то помятая, влетела в класс и тут же принялась разгонять назойливых одноклассниц. Юри пыталась заглянуть ей в глаза, но та отворачивалась. - Ты ведь знала, правда? - спросила Кацуки во время урока. Юля молчала, и это было красноречивее любых слов. Юри закусила щеку, чтобы не закричать от обиды. Почему даже Юля так с ней поступает?