Polaroid

Юри никогда бы раньше не подумала, что смотреть в потолок может быть так увлекательно. Мысли лениво ворочались в голове. Ее использовал самый популярный парень в школе, как будто она одна из тех легкомысленных девочек, которые вешаются на местных идолов. А может, она и была такой? Юри не хотелось сравнивать себя с большинством. Юля призналась ей, а Юри ничего не ответила. Кацуки и не знала, что сказать. Проблема была даже не в Плисецкой, просто Юри никто никогда не признавался, и она была шокирована. Юри думала, что слова не играют большой роли, а влюбленного человека можно легко узнать в толпе. По ней самой все было понятно, Кацуки как раскрытая книга. Она думала, что и с другими так же, но ошиблась. Юри не чувствовала обиды на подругу, скорее вину, что ушла, ничего не прояснив. Юля любит себя накручивать. Она могла подумать, что стала Юри противна. Хотелось рамен. Юри скучала по Японии. Раньше, в компании Плисецкой, тоска по родине отходила на второй план, но сейчас Юри была одна. Мама как всегда на работе, и она лежит в постели и смотрит в потолок, потому что больше ничего не хочется. Кроме рамена. Ну, и поговорить с Юлей. А что ей сказать, Юри не представляла. Интересно, где она сейчас. Кацуки представила, что Юля точно так же лежит на своей кровати и смотрит в потолок и дуется на весь мир, а еще на себя. От такой картины стало тоскливо. Юри не хотела, чтобы ее подруга грустила и злилась. Знать, что Юля любит ее, было странно. Юри пребывала в апатии, ей было все равно. Но если бы Плисецкая призналась в другое время, что бы она почувствовала? Наверное, удивление напополам с диким смущением. Ей было бы приятно или безразлично? А что бы она ответила? Юри боялась, что, признайся Юля раньше, она бы убежала и тем самым ранила чувства подруги. Юри поворочалась в постели - созерцать потолок все-таки надоело. Утро понедельника встретило Юри туманом. Иногда Кацуки казалось, что природа внемлет ее настроению. На сердце было так же мутно и зябко, как за окном. Школа все еще гудела разговорами о Никифорове. Девочки все еще шептались, мальчики все еще острили. Делать им больше нечего, подумала Юри. Юля так и не появилась. К Юри подсела одноклассница и таскалась за ней весь день. Она говорила что-то про сочувствие, но Юри знала: просто собирает материал для сплетен. Одноклассницы лепили горячие школьные новости буквально из воздуха. Юля бы их в миг заткнула. Девочки Плисецкую боялись, да и парни не горели желанием с ней связываться. Юри только сейчас задумалась, а не было ли Юле одиноко. У нее, конечно, рыжая подруга-студентка на байке, но, если подумать, Юри никогда не слышала о других друзьях. Может, Юля просто не умеет ладить с людьми? Кацуки вспомнила те случаи, когда подруга взрывалась и теряла контроль, тем самым распугивая всех вокруг. Но с Юри она всегда вела себя по-другому. Мягкая и покладистая, стеснительная и улыбчивая. Плисецкая была пожаром, Юри - ее огнетушителем. Это ли не те знаки, которые Кацуки должна была заметить? Но она не замечала, ей было не до этого. На большой перемене по школе пронеслась новая волна оживления: драка. Два парня мутузили друг друга на школьном дворе. Дети всех возрастов ринулись к школьным воротам. Юри не пошла, но выглянула из окна. В одном из парней она узнала Витю. В его светлых волосах чернели комья земли, всегда опрятная школьная форма помялась. Высокий парень, которого Юри не знала, навалился на Никифорова и, кажется, всерьез вознамерился подправить ему лицо. Юри стало мерзко, и она отвернулась. Через пару минут из раскрытого окна она услышала озлобленное "педик!" и одобрительный гул. Юри знала, что будь Юля сейчас здесь, она бы расправилась с тем громилой, который избил Никифорова, и каждым из толпы, кто поддержал его. Юля как-то сказала, что сильнее мудаков она ненавидит только дискриминацию. Витя вышел из медпункта Юри навстречу, когда уроки уже закончились. Она сделала вид, что не заметила. Витя следовал рядом, сел в тот же автобус и вышел на той же остановке. Игнорировать его становилось все сложнее. - Ну чего ты хочешь? - терпение у Юри все-таки лопнуло. - Юри, я по поводу Плисецкой. Ты с ней не говорила? С чего бы это Никифорову интересоваться Юлей, Кацуки не понимала. Витино присутствие раздражало. - Я не видела ее с того дня. - Вот как. А когда увидишь, что скажешь? Этот разговор не нравился Юри все больше. - Тебе-то какое дело? - Ну, я волнуюсь. Юри ему не верила. Никифоров и Юлей вечно были как на ножах. И хотя теперь Кацуки была ясна ситуация с тем парнем, Минами, ей казалось, что между Юлей и Витей другая, старая вражда. Так с чего бы ему волноваться? - Плисецкая тебе никогда бы не рассказала, но когда-то она приходила ко мне за советами, секретиками делилась. Юри сложно было это представить. Юля ненавидела Никифорова и напоминала об этом при любой возможности. Витя снова правильно дергал за ниточки. Теперь Юри была заинтересована. Возможно, если Витя расскажет, какими такими секретами Юля делилась, Кацуки на пару минут перестанет хотеть заехать ему по носу. Хотя было бы по чему заезжать. У Вити сейчас все лицо в синяках, так и светится. - Ты мне расскажешь. Витя кивнул. Иначе зачем он вообще сюда шел? - Какое-нибудь уютное местечко подойдет. Не угостишь меня чаем, Юри? - Обойдешься, - припечатала Кацуки. Да она его за порог не пустит. Как оказалось, под уютным местечком Витя подразумевал пустырь за новыми многоэтажками. Когда-нибудь там будет детская площадка, но сейчас - заросли колючей травы. Витя достал сигарету, подсунул Юри, та ударила его по руке. - Так что за секреты Юля тебе рассказывала? - Хочешь узнать эти секреты? Юри задумалась. Она не собиралась лезть в чужие шкафы. - Хочу узнать, почему она тебе их рассказывала. - Раньше мы с Плисецкой не особо общались, так, здоровались иногда. Она как-то прознала, что я гей. Видела с Минами, скорее всего. Мы с ним тогда уже встречались, - Юри думала, что сейчас должно быть больно, но больно не было. Юри просто все равно. - Плисецкая почему-то решила, что я могу быть кем-то вроде парня-подружки, и рассказала, что ей нравятся только девушки. Я познакомил ее с Милой, и они стали закадычными подружками, но она продолжала приходить ко мне и говорить про свои лесбийские дела. - А ты? - Стал встречаться с девушкой, которая ей нравилась... Ай! - Юри все-таки не сдержалась, и ее кулак отправился прямиком в грудь Никифорова. - Да шучу я, шучу. Просто Плисецкая не понимала, почему я скрываю свою ориентацию, говорила, что мы должны отвоевывать себе место под солнцем. В общем, мы не сошлись во мнениях. А потом стали придираться друг к другу и по иным причинам. Обычная история. Юри улыбнулась. Это было очень похоже на Юлю. - Не мне это говорить, но хоть мы с Плисецкой и не ладим, я не хочу, чтобы она осталась с разбитым сердцем. Так что я прошу, Юри, постарайся этого не допустить. Юри и без Никифорова знала, насколько Юля ранимая. Кацуки понятия не имела, как поступают в таких случаях, но она приложит все силы, чтобы Юле не было больно.