***
Снова долгая дорога по лесу, не зря это место считали лабиринтом. Но Аккерман наконец-то увидел огни родного города. Сердце забилось быстрее, ведь было ощущение, что он не был дома десять лет. Скорость лошади была такой высокой, что прохладный ветер нещадно бил Леви по лицу. Когда лошадь остановилась, Леви оказался у того самого старого дома на краю города. Он был таким же, каким Аккерман его помнил. И Кушель здесь жила одна, как одинокая старушка. В окне горел тусклый огонь свечи, значит, женщина ещё не спала. Леви быстро слез с лошади и побежал к двери. Она оказалась не заперта, что Аккерман посчитал странным. Леви посмотрел на замок и пришёл к выводу, что он был просто выломан. Будто какие-то люди специально это сделали. Это уже разозлило парня. Найти бы этого взломщика и руки оторвать. Он зашёл в дом и осмотрелся. Кровать у дальней стены привлекла внимание, ведь на ней лежала Кушель. Она выглядела так, как и показало зеркало. При виде того, как она постарела, сердце Леви болезненно сжалось. Он оставил мать и сестру на десять лет. Хотя ранее он вообще готовился, что будет в замке всю жизнь. — Леви? Или я сплю? — устало спросила Кушель, но на лице читалось удивление. От её голоса внутри всё сжималось. Он так по ней соскучился. — Да, это я, мама, — ответил Леви. Он бросился к ней, крепко обнял. Она казалась такой хрупкой, слабой. Аккерман зажмурился, а затем поцеловал мать в щёку. — Тебе нельзя здесь быть, — внезапно прошептала Кушель, но обняла своего сына, а на глазах выступили слёзы. — Почему? — искренне удивился Леви. — За десять лет всё поменялось, мой дорогой. Ты считаешься без вести пропавшим. Но банк и мэр города думают, что ты сбежал из-за долгов, — пыталась объяснить Кушель. — Они заявили, что, перед тем как исчезнуть, ты взял у них большие деньги в кредит. И теперь заставляют меня их выплачивать. Леви, — Кушель схватилась за одежду сына, — пожалуйста, скажи, что ты не брал никаких денег! Это не правда, да? Я им говорила, но они не поверили. — Конечно, я никаких денег не брал! — удивился Аккерман. — Я ведь тебе говорил, что мне нужно было в замок. Но, как оказалось, там время идёт совсем иначе. Я там пробыл всего лишь месяц, а здесь прошло целых десять лет. Я так виноват перед тобой, мама. — Нет, — выдохнула Кушель, а затем расцеловала лицо сына, — я так счастлива, что ты жив, мой родной. Я так переживала за тебя! — Я тоже скучал, матушка. Ты больна. Я видел это через волшебное зеркало. — Ничего страшного. Я просто устала на работе. — Подожди немного! Леви всё же решил дать то лекарство, что ему передала старая женщина. Аккерман быстро сбегал к лошади, которая осталась у дома, и забрал сумки. Леви в их не заглядывал, но они оказались тяжелее, чем он думал. Пока парень заносил сумки, Кушель медленно поднялась с кровати. Её немного трусило. Леви узнал через какое-то зеркало о её состоянии? Она была так рада, что её сын приехал. Хотя бы ненадолго. Женщина посмотрела на то, как Леви сбросил сумки на пол, прямо по центру комнаты. Аккерман присел на корточки, чтобы посмотреть, что ему отдало Чудовище. Сумки оказались набитыми разными драгоценностями. С такими сокровищами они снова заживут как нормальные люди, и ещё останется. Кушель ахнула, увидев столько всего в сумках. Она даже не видела такого количества драгоценностей, когда их семья жила в достатке. — Где ты это взял? — Мне Хозяин замка подарил, — объяснил Леви, сам пребывая в шоке. — Больше некому. И он меня отпустил обратно. — Какой добрый Хозяин замка. Но ты ведь, кажется, что-то другое рассказывал о нём. — Забудь. Мы с ним подружились, и он меня отпустил. Кушель заплакала, всё ещё не веря, что её мальчик вернулся и не с пустыми руками. — Леви, что нам делать? — всхлипнув, спросила Кушель. — Если они узнают, что ты вернулся, то обязательно что-то сделают. — Для начала я бы хотел, чтобы ты выпила это, — Леви уже достал из сумки флакон, который ему дала старушка. И чем больше он думал об этом, тем больше убеждался, что это та самая Волшебница, о которой говорили жители замка. — Что это? — женщина с интересом рассматривала флакон. — Лекарство. И тебе не нужно мне лгать, что ты не больна, — серьёзно сказал Аккерман. Кушель смутилась, сжала флакон. От сына ничего не скрыть. Она ещё раз внимательно посмотрела на предполагаемое лекарство. — А оно точно подействует? — Человек, который мне его дал, специально передал для тебя зелье, — выдохнул Леви. — Я немного помог, а это в благодарность дали. Кушель кивнула: она безгранично верила сыну, но была ещё в сомнениях. Серьёзный взгляд Леви заставил повиноваться. Женщина выпила лекарство, и в следующую секунду помолодела. Волосы снова стали чёрными, с лица исчезли все отпечатки усталости, Кушель посмотрела на руки и ахнула. Они выглядели уже не такими старыми, да и чувствовала она себя лучше. — Леви! Парень взглянул на маму удивлённым взглядом. Он желал, чтобы лекарство помогло, но такого не ожидал. — Как себя чувствуешь? — Очень хорошо, Леви. Кушель ахнула, когда подошла к маленькому старому зеркалу. Она давно себя такой не видела. После того как женщина начала работать, нервные стрессы и тяжести быстро заставили её постареть. — Это какое-то волшебство? — Можно и так сказать, матушка, — улыбнулся Леви. — Я уже немного привык к волшебству. — Невероятно! Расскажи, как ты жил всё это время? — Кушель села рядом с Леви, она взяла его руки и сжала. Аккерман выдохнул и рассказал женщине про месяц в замке, какие там живут замечательные люди, которых заколдовали. И теперь Леви говорил об Эрене лишь хорошее, рассказывал маме, что они поладили и даже устроили свой собственный бал. Мать тоже немного рассказала об изменениях. Старый мэр умер и на замену пришёл новый, а также за это время семьи Кирштайн и Рал очень высоко поднялись. Они считаются самыми богатыми в городе. — А ещё я видел Микасу в зеркале. Она уже замужем и имеет детей? — спросил Леви. — Да, — вздохнула Кушель. — За ней сначала хотел приударить Жан, но она дала отворот, а затем решила уехать в соседнее королевство. Я позволила ей это. А позже она вышла замуж. Я хотела поехать к ней, но мэр города и Жан не пускают меня. Говорят, что, пока долг не будет погашен, я не могу уехать, поэтому я столько работаю. Но, как я говорила, эти странные долги с самого начала не давали мне покоя. Мне даже не дали на бумаги взглянуть. Просто поставили в известность. Леви посмотрел в сторону, а гнев лишь рос. — А при чём здесь вообще Жан? — Он заместитель мэра, — Кушель погладила Леви по спине, рассматривая дорогую одежду на сыне. — А этот сопляк вырос, — фыркнул Аккерман. Я его ещё не видел, а уже хочется, чтобы кулак поздоровался с его носом. — Он, кстати, женился на Петре. Но это, считай, брак по расчёту, — решила сказать Кушель, а затем наблюдала за реакцией Леви. — Мам, я в порядке. Петра мне уже не нравится, как раньше, — парень посмотрел на женщину. Аккерман тяжело вздохнул, прошёлся руками по волосам, думая, что делать. Но был лишь один выход. — Ты должна отсюда уезжать. Поезжай к Микасе, — вдруг сказал Леви, а затем начал в одну сумку собирать драгоценности, которых ей хватит, чтобы не бедствовать. — Но, Леви… А как же ты? — Я останусь. Давай, живо! — Леви начал торопить женщину. Она взяла немного еды в дорогу, надела тёплую одежду, пока Леви приготовил лошадь. Женщина вышла на улицу всё ещё в растерянности. Она не верила, что свободна и может ехать к дочери и внукам. Но вдруг она больше не увидит Леви? Его она тоже терять не может. — Леви, давай уедем вместе? — Нет, у меня ещё есть здесь дела. Если всё закончится хорошо, я сам вас навещу. У Кушель сердце сжалось от слов сына. Значит, всё может закончиться плохо? — Быстро, пока никто не узнал, — тихо сказал Леви. Кушель заплакала. — Мы только встретились, а я должна уже прощаться с тобой. Это нечестно. — Мам, нет времени на это. Если не встретимся больше, живи счастливо и помни, что теперь ты ничего никому не должна. Я расплачусь с ними по долгам, — серьёзно заявил Леви. Они обнялись, а после этого Кушель села на лошадь. — Отвези маму к Микасе, — тихо сказал Леви лошади и осторожно погладил, после чего отошёл, и лошадь сорвалась с места.***
Аккерман спрятал оставшиеся драгоценности и начал осматривать дом. Когда он здесь был в последний раз, то думал о том, как уедет, убьёт Чудовище и вернётся с полными сумками сокровищ. Но сейчас всё изменилось. И Аккерман хотел вернуться к Эрену, как только доделает свои дела. Спать пока не хотелось, поэтому парень починил дверь и немного прибрался. Завтра его ожидал весёлый день, так как ему будет интересно посмотреть на то, какие бумажки ему покажут, чтобы обвинить в долге. А вообще, мама упоминала, что после смены мэра всё в городе изменилось. Он будто пришёл в убыток, больше не проводились праздники, налоги стали больше, и Кушель упомянула, что не у одной неё был какой-то непонятный долг. Здесь и умным не нужно быть, чтобы понять, кто здесь, скорее всего, замешан. Леви лёг спать, а уже на следующий день запланировал пойти к мэру, познакомиться и узнать всё. Вот только в восемь утра, когда Леви ел, к нему самому пришли гости. В дверь очень громко постучали, а за ней послышался грубый мужской голос: — Кушель, открывай дверь, я знаю, что ты дома! Ты вообще обнаглела не приходить на рынок? Забыла, что твой мёртвый сыночек задолжал денег? На одну минуту грохот прекратился, а Леви продолжал есть, сидя на хилом стуле за старым столом. Внезапно стук возобновился, а через ещё одну минуту мужчина смог выбить дверь. Но даже от такой наглости Леви не пошевелился. Мужчина зашёл в дом, и его взгляд тут же пал на Аккермана. Лицо мужчины вытянулось от удивления. — Леви? — Быстро же вы меня похоронили. Хотя, похоронили ли вообще? Потому что я просто не знаю, с какого куста у меня появились такие долги? Не помню, чтобы вообще что-либо брал перед отъездом. Может, вы мне как раз расскажете, мистер Рал? — Аккерман закинул ноги на край стола и скрестил их. Он внимательно смотрел на постаревшего отца Петры. — И, кстати, вам придётся заплатить за сломанную дверь. Мне ещё с самого начала стало интересно, почему у моей мамы дверь не закрывается. Вы же не впервые вандализмом занимаетесь? Мужчина же продолжал стоять, будто призрака увидел. — Почему так долго? Так тяжело выбить со старушки деньги, что ли? — послышался голос с улицы. В дом зашёл парень и тут же остановился около Рал. Леви прищурился, когда увидел знакомое лицо. — Аккерман? — Он самый, Жан. У тебя есть пять секунд всё объяснить, пока не получил по лицу за слова в адрес моей мамы, — в голосе Леви было столько стали. — Не знаю, откуда ты вернулся, да ещё и такой же молодой, как и десять лет назад, но ты теперь преступник и мошенник. Ты арестован, Аккерман, — сказал Кирштайн. — Так что сдавайся. — Арестован? А за какие такие поступки я арестован? Может, за то, что вернулся домой? Аккерман поднялся со стула и внимательно посмотрел на гостей. — Вы выбили дверь, все десять лет кормили мою мать угрозами о каких-то несуществующих долгах, а теперь обвиняете меня в том, что я якобы мошенник и должен вам денег? Эй, конь, неси документы, в которых стоит моя печать, что я действительно взял деньги. Кстати, а кому я вообще денег должен? — Городу. Ты взял большую сумму и смылся, — не сдавался Жан. — О, раз городу, то ещё проще. Это значит, что городской банк это задокументировал, а я должен был расписаться и поставить печать во множестве документов. Что смотрите, думаете, я идиот и не знаю, как составляют документы? — Не веди себя так, будто выиграл. Ты всё равно арестован, — Жан достал оружие и нацелил на Леви. — Жан, не горячись. Может, разберёмся по-другому? — предложил мистер Рал. — О, кстати, как там Петра? — решил спросить Аккерман. — После того как ты её бросил? Нормально. Я на ней женился, — с превосходством усмехнулся Жан. — Поздравляю, — спокойно отреагировал Аккерман. — Просто на все сто процентов уверен, что она с тобой не счастлива. У него уже не было тех чувств, которые он испытывал раньше. Мысли об Эрене его волновали больше девушки. Кирштайна же слова Леви взбесили. Как обычно, у Аккермана ноль эмоций. — Ну и где ты был всё время, что теперь на тебе такая дорогая одежда? Наверняка сейчас при деньгах, да? Долг отдавать будешь? — Только когда принесёте документы. У вас час, — Леви снова сел на стул. Жан покраснел от злости и, забрав мистера Рала, ушёл из лачуги Аккерманов. Даже забыв узнать, куда делась Кушель. Вот только через час никто документов не принёс. И до вечера никто не явился, а вот ночью, когда Леви спал, предварительно починив дверь, к нему кто-то пробрался. В следующую минуту на голове Аккермана уже был мешок.