Призраки Пустоты: Голос из Небытия

      «Добро пожаловать в Гравити Фолз».       — Это отвратительная идея, Форд, — проворчал Стэнли, глядя в боковое зеркало на то, как приветственный знак скрывается за деревьями. — Возвращаться сюда это худшая твоя идея за последние годы.       — Аномалия была вполне явной, — откликнулся его брат, который вел машину. — Причем очень сильной. Пропустить ее было бы ошибкой.       — Это Гравити Фолз, черт возьми. Он построен на аномалиях. Чего уж там, он сам по себе одна большая аномалия. Эй, смотри куда прешь! — рявкнул он на переходившего через дорогу мужикотавра, который неожиданно возник на повороте. — Собственно, о чем я и говорю.       — Тут другое, — Форд, казалось, даже не дрогнул, когда перед машиной вдруг показался огромный волосатый мужик с бычьей головой. — Такую аномалию я видел всего раз, пять лет назад. Тогда, когда…       Он умолк, но и дураку было ясно, что именно хотел сказать Пайнс. Воспоминания о потерянном племяннике терзали его все эти пять лет, гоняя из одного заброшенного уголка Земли в другой. Он путешествовал даже в Антарктиду, услыхав об обнаруженных там руинах, и понадеявшись найти нечто, что поможет ему понять, что же случилось с его племянником. Однако, увы, его надежды не оправдались. Найденные в Антарктиде руины не имели никакого отношения к тем, что они с Диппером нашли в Гравити Фолз, а жившие в них пришельцы были куда больше настроены препарировать их, нежели дать какие-то ответы. Они со Стэном тогда чудом унесли ноги, и обескураженный Форд был вынужден вернуться на материк ни с чем. Стэнли, его непутевый, как он считал раньше, братец был тем, кто поддерживал его все эти годы. И именно он теперь протянул руку, положил ее на плечо брата, и с чувством произнес:       — Форд, я простил тебя за то, что случилось с Диппером. Простил давным-давно. Я знаю, что если бы ты мог, ты бы вернул его, или не дал этому порталу затянуть его в себя. Так прости и ты себя.       — Не могу, — покачал головой Пайнс. — Я позволил ему взять с собой Мейбл, потому что боялся, что из-за меня они, ну…       — Превратятся в нас, — тихо закончил за него Стэн.       — Я взял их с собой. Я позволил той Тьме забрать Диппера. И я все исправлю. Должен исправить. Хотя бы ради Мейбл.       Стэн лишь покачал головой. Едва ли он мог винить брата в одержимости, учитывая то, что сам он провел целых десять лет, пытаясь починить портал, и вернуть Форда из мира, в котором он пропал, искупив тем самым свою вину перед ним. Однако пять лет бесконечных странствий по миру, без надежды и какой-то четкой цели, измотали даже этого, казалось бы, неутомимого старика. И все же, как и положено Пайнсу, он не сдавался, даже когда в Антарктиде эти странные, похожие на кальмаров твари чуть было не препарировали их.       В целом, единственным, кто поддерживал Форда эти пять лет, не давая ему сделать нечто самоубийственное, или же окончательно свихнуться от чувства вины, был именно Стэн. И это было в какой-то мере даже удивительно, ведь всего семь лет назад Форд даже видеть не хотел своего недотепу-братца. Теперь же, спустя все это время, после потери любимого обоими племянника, и того, что другая племянница и ее родители не желали больше их видеть, его брат-близнец оказался для Стэна единственным, на кого он мог положиться. И это, надо заметить, угнетало их обоих; складывалось впечатление, что эти два измучанных бесконечным поиском неизвестного старика — единственное, что осталось от семьи Пайнсов.       — Ну что ж, вот мы и на месте, — тихо произнес Форд, когда их машина, старенький, потрепанный «Мустанг» неопределенного года, въехал в черту города.       — Да уж. То еще достижение, — пробормотал Стэн. — Сразу к Хижине Чудес?       — Нет. Сперва мне нужно навести кое-какие справки.       — В смысле, повидаться с МакГакетом? — Стэнли хмыкнул. — А с чего ты взял, что он еще жив? И уж тем более что следит за аномалиями? В смысле, у него собственный особняк и бассейн, на кой-черт ему это?       — Он ученый, Стэн. Для ученых вроде нас всегда аномалии будут на первом месте.       — Это просто у тебя никогда персонального бассейна не было.       Форд не ответил, поскольку был слишком занят тем, что заводил автомобиль на стоянку возле закусочной Ленивой Сьюзен. Увидев вывеску, Стэн поспешно произнес:       — Э-э-э, слушай, давай ты сам туда сходишь и позвонишь МакГакету, идет? А я тебя в машине подожду. В конце концов, смысл нам обоим тащиться туда?       — Не паникуй, Стэнли, — поморщился его брат. — Я сильно сомневаюсь, что нас еще кто-то помнит, спустя все эти годы.       — Ага, как же, — проворчал Стэн, выбираясь из машины вслед за ним. — Насчет тебя не думаю, но меня точно помнят. Разве можно забыть такого мужчину?       — СТЭНФОРД ПАЙНС!       Эти два слова разнеслись по всему городу как подобие урагана, заставив прохожих обернуться на них. Форд и Стэн скривились как от зубной боли, и обернулся к тому, кто окликнул их. Позади них стоял высокий, худой старик в черном костюме и шляпе, опиравшийся на трость, иссушенный годами настолько, что напоминал мумию.       — Рад, наконец, встретиться с вами, мастер Форд, — произнес он уже тише, подходя ближе, и протягивая руку для рукопожатия. — Мистер Крад, к вашим услугам.       — Не припомню такого, — недружелюбно ответил Стэнли, в то время как его брат нерешительно пожал руку незнакомца.       — Ах да, вы, должно быть, мистер Стэнли Пайнс, — старик повернулся к нему. — Брат близнец мастера Форда, погиб в автокатастрофе. Признаться честно, для покойника вы неплохо выглядите.       — А ты еще кто такой? Федерал?       — Фе-де-рал? — старик замер, казалось, удивленный этим новым для него словом. — Нет-нет, уверяю вас, я не имею никакого отношения к этим фе-де-ралам. Мой круг интересов лежит в исследованиях всевозможных странностей, а сей чудесный городишко, как я слышал, буквально кишит ими. Как магнит.       — Исследователь, значит? — не унимался Стэн. — Ну тогда, боюсь, ты опоздал лет на семь, как минимум.       — Мистер Стэнли, я весьма ценю и уважаю ваше умение пудрить собеседнику мозги, и все же не могли бы вы помолчать, — мистер Крад улыбнулся, и улыбка его до того походила на оскал, что Стэн послушно умолк. — Видите-ли, я пытаюсь побеседовать с вашим братом, по счастливому стечению обстоятельств являющемуся моим коллегой в области исследований всевозможных… странностей.       — Боюсь, я не смогу вам в этом помочь, — осторожно произнес Форд.       — О, но разве не за этим вы вернулись в сей чудесный городишко? Я слышал, ваши последние исследования затронули, скажем так, сферу моего интереса. А, заодно, сферу тех многоуважаемых джентльменов, что фи-нан-си-ру-ют мои скромные исследования. Телепортация. Иные миры. А также нечто, что вы именовали неким Темным Измерением. Я прав?       — Боюсь, что нет, — Форд сокрушенно развел руками. — Кто бы это ни был, боюсь, вас дезинформировали. Признаюсь, в детстве я грезил порталами и другими измерениями, однако повзрослев понял, что человечество еще бесконечно далеко от такого рода технологий. Что же касается, как вы его назвали? Темного Измерения?       — Пустоты, — старик мягко улыбнулся.       — Пустоты? Хм. Признаюсь, я несколько раз слышал о таком, но только в расчетах. Теоретическое измерение, находящееся за пределами нашего пространства и времени, довольно долго считали тем самым знаменателем, что откроет секрет телепортации, однако его существование так и не было доказано. Так что, боюсь, тут я вам ничем не смогу помочь.       — Прискорбно, — старик, казалось, ничуть не огорчился. — Однако, мы все еще можем быть полезны друг другу. Я уверен, мистер Форд, у двух таких путешественников и исследователей как мы с вами найдется предостаточно тем для разговоров.       — Я бы с радостью, но, боюсь, мы с братом в Гравити Фолз лишь проездом.       Мистер Крад улыбнулся, и его глаза странно сверкнули в тени под полями шляпы, а пальцы стиснули круглый набалдашник резной трости из черного дерева.       — Я бы не был так в этом уверен, мистер Пайнс, — произнес он, наконец. — Этот город способен располагать людей к тому, чтобы задержаться в нем. Впрочем, не мне вам об этом рассказывать, не так ли?       Братья с изумлением и явной тревогой переглянулись. Старик же коснулся края полей шляпы пальцами, и насмешливо произнес:       — Всего доброго, джентльмены.       После чего направился прочь, вверх по улице.       — Не нравится мне этот «исследователь», — вполголоса заметил Стэн.       — Согласен, — откликнулся Форд. — Давай надеяться, что ты прав, и так называемый «мистер Крад» всего-навсего федерал.       — Вот уж не думал, что доживу до того дня, когда федералы будут для меня «всего-навсего» наименьшей из проблем.       А на другом конце улицы за ними из-за угла с любопытством следила Карла Глифул. Она уже купила все продукты из списка, и возвращалась обратно в особняк, где ее муж Бад, судя по всему, так и не простив ей нового ареста сына, до сих пор не разговаривал с ней, как вдруг заметила этих двух близнецов, выбравшихся из машины, и беседовавших с каким-то незнакомым ей стариком. Любопытство ее было вызвано тем, что близнецы эти сильно походили на Пайнсов, и один из них сильно напоминал ей одного парня, которого она знала когда-то давно, когда еще была молодой. Задолго до того, как сунула нос за пределы Великой Тьмы, и увидела, что скрывается по ту сторону. Кажется, его звали Стэнли, но точно она сказать не могла. Карла была так заинтересована этими двумя, что, вопреки своей решила подойти ближе, вопреки собственным принципам. В результате она не заметила, как столкнулась с тем самым стариком, с которым близнецы беседовали минуту назад.       — Ах, где же мои манеры! — воскликнул старик. — Приношу извинения, мадам.       Карла, опираясь на вежливо поданную им руку, поднялась с земли, и подняла корзинку, из которой чудом ничего не рассыпалось, и уже собиралась было извиниться, как вдруг застыла с открытым ртом. В глазах незнакомца она видела то же, что и там, за пределами того разлома между мирами. Кромешную Тьму, в которой плясали багровые искорки. Старик, поняв это, улыбнулся, и улыбка эта походила больше на оскал черепа.       — А! — произнес он при этом. — Ты, должно быть, и есть та девчонка, что тогда, несколько лет назад сунула свой не в меру любопытный нос в один из разломов. Ты чуть было не привела ИХ сюда, в этот мир, знаешь ли. Жаль, что чуть, потому что тогда я не тратил бы здесь свое время, запертым в этой никчемной рухляди, и притворяясь старым маразматиком.       Карла попыталась закричать, но из ее горла вырвался лишь сухой всхлип, заставив того, кто представился как мистер Крад, презрительно поморщиться.       — Что ты увидела там, мартышка? — поинтересовался он. — Что ты увидела за пределами Великой Тьмы? Это точно не были Владыки Бездны, иначе ты бы столько не протянула. Так что же? Быть может, порождений Пустоты? Или же обломки миров? Возможно, это был Левиафан? Или же, — старик ухмыльнулся, — это был я, не так ли?       Карла задрожала, и старик расхохотался. Было в этом смехе нечто леденящее душу, а вкупе с глазами, которые отчетливо полыхнули багровым, и вовсе складывалось впечатление, что на Землю явился дьявол собственной персоной.       — А ты неразговорчива, как я погляжу. Впрочем, не могу тебя винить. Вы, люди, вообще хрупкие создания. К примеру, то ничтожество, чье тело я занял, после встречи с тем, что лежит по ту сторону Великой Тьмы, мог только что-то бормотать да гадить под себя. В каком-то смысле, ему следует поблагодарить меня, ибо моя сущность наполнила его никчемное существование хоть каким-то смыслом. А впрочем, — он почти нежно провел пальцами по щеке Карлы. — Тебе следует знать, что ты, как и другие отмеченные Запредельем, была потенциальным сосудом для моей сущности. Ты заглянула за пределы Великой Тьмы, ты увидела меня таким, какой я есть на самом деле, увидела мое истинное воплощение, и тем самым получила возможность стать одной из тех, в кого я при необходимости могу поместить свою сущность в этом мире. Кажется, ваш народец называет это ло-те-ре-ей. Ну-ну, не стоит терять сознание. Тебе будет приятно узнать, что я предпочитаю для сосудов особей мужского пола. Женские чересчур… утомительны. А впрочем, — тут старик ухмыльнулся. — Я не исключаю возможности того, что эта старая рухлядь все же не справится со своей задачей, и будет разрушена, а поблизости не окажется иных подходящих мне сосудов. А потому, мартышка, я не прощаюсь.       Карлу Глифул колотила крупная дрожь, однако не считая этого, влияние того, кто скрывался под личиной этого старика, не давало ей пошевелиться. Мистер Крад презрительно усмехнулся, и зашагал прочь, не глядя больше на женщину. Лишь когда он отошел на приличное расстояние, Карла вернула себе контроль над телом. Корзинка выпала из ее руки, продукты рассыпались по всему бордюру, а из груди Глифул вырвался дикий, истошный крик настоящего, первобытного ужаса, эхом разнесшийся по всей округе, и заставивший всех прохожих обернуться в её сторону. Всех кроме старика в черном, что, опираясь на трость, уверенно ковылял прочь.