Призраки Пустоты: Голос из Небытия

      За все эти годы город ни капельки не изменился.       Во всяком случае, впечатление у Мейбл было именно такое, когда она вышла из автобуса, и ступила на землю возле стоянки. Пожухлая после зимы трава еще не успела набраться соков и зазеленеть, а на деревьях только-только начинали набухать почки, но сам город за все это время ни капельки не изменился. Даже водонапорная башня с надписью «Гравити Фолз» стояла в том самом месте, куда она ускакала во время Странногедона. Будто время замерло в этом городишке, остановило свой ход, чтобы сохранить его и все его странности и замечательные вещи. И если раньше Мейбл находила это чудесным, то сейчас эта мысль скорее причиняла еще одну боль. Мысль о том, что где-то там, по улицам этого города до сих пор носятся двенадцатилетние близнецы Пайнс, и валяют дурака со своими друзьями.       Мейбл отмахнулась от этой мысли, схватила чемодан за ручку, и спешно зашагала в сторону города.       Гравити Фолз был таким же, как и прежде. Те же приземистые, деревянные дома, те же люди, тот же дух захолустного, лесорубного городишки. Даже жители, казалось, не изменились ни на йоту, разве что в огненно-рыжей бороде Большого Дэна Кордроя появились первые седые волоски. И никто из них не узнал ее, странную девушку с чемоданом и в безразмерном цветном свитере, хотя некоторые поглядывали с любопытством. Мейбл не винила их, ведь, в конце концов, в последний раз она была в этом городке еще ребенком, подростком, которому не исполнилось даже пятнадцати. Единственным, кто, кажется, узнал ее, был странный долговязый старик в пиджаке. Он не шелохнулся, и не сделал ни единой попытки заговорить с ней, но Мейбл чувствовала, что его глаза, скрытые тенью полей шляпы, неотрывно следят за ней, все то время, что она шагала по улице, и от этого взгляда ей было жутко не по себе. Однако, не считая этого странного старика, ни один человек в городе не узнал ее. Ни один, кроме…       — Мейбл?! Боже, неужели это ты?! С ума сойти!       Пайнс обернулась, и увидела, что к ней через улицу бежит светловолосая девушка в форме официантки. Что-то в ее чертах показалось ей безумно знакомой, но что именно, Мейбл сказать не могла. Девушка, меж тем, остановилась в паре метров от нее, и уже нерешительно, видя отрешенный взгляд Пайнс, произнесла:       — Ты меня не помнишь, да?       — Скорее, не узнаю, — слабо улыбнулась Мейбл. — Пасифика, это ты? Не думала, что увижу тебя в роли официантки.       — Я тоже, — рассмеялась Нортвест. — Вот уж чудеса, правда? Проклятие, мы все тебя так долго ждали! Я уж думала…       Мейбл вздрогнула от этих слов, а в памяти вновь всплыл тот жуткий шепот, что доносился из портала в день, когда Тьма забрала ее брата.       «Мейбл, ах Мейбл! Поиграй с нами, Мейбл! Поиграй со своими друзьями!»       — Да, спасибо, Пасифика. Я, пожалуй, пойду.       — Пойдешь? — удивилась девушка. — Но разве ты…       — Я все равно здесь надолго не задержусь. Просто… Просто мне нужно попрощаться.       — Попрощаться? — Пасифика задумалась, но всего через пару мгновений ее лицо прояснилось. — С Диппером? Мейбл, но ведь он здесь!       — Я знаю, — слабо улыбнулась Пайнс. — Прощай, Пасифика. Рада была тебя видеть.       — Да нет, послушай же! Он здесь, в Гравити Фолз! Он вернулся!       Но Мейбл не слышала её. Она снова надела наушники, и зашагала прочь, в сторону старого кладбища, оставив огорченную Пасифику стоять посреди улицы. Нортвест не решилась догонять и останавливать ее, поскольку не была уверена, как отреагирует Мейбл на ее слова. Очевидно было, что этот городок и то, что произошло в нем, оставило на ней тяжелый отпечаток. И все же…       — Ах, какая досада, — послышался рядом с ней странно вибрирующий старческий голос. — Мисс Пайнс вернулась в этот город спустя столько лет, но не знает о том, что ее брат также здесь.       Пасифика обернулась, и увидела того самого странного старика, что следил за Мейбл. Какое-то странное чувство поселилось в ней, стоило ей лишь взглянуть на него. Вроде бы с виду это был обычный, безобидный старик, и все же в нем ощущалось нечто, от чего хотелось кричать от ужаса и бежать куда глаза глядят. Того, впрочем, нисколько не расстроила столь странная реакция Пасифики. Он лишь втянул воздух носом, и посмотрел на девушку, а его глаза странно блеснули в тени полей шляпы.       — Ведь это правда? — вкрадчиво поинтересовался старик. — Диппер Пайнс и вправду вернулся в мир живых?       Пасифика против воли кивнула, и старик усмехнулся. Было в его улыбке нечто отталкивающее, будто улыбалась ей сгнившая, разложившаяся мумия. Или же зомби из одного из тех дурацких ужастиков, что так любили смотреть Диппер и Венди по вечерам.       — Вот бы он был здесь сейчас, — как ни в чем ни бывало произнес старик. — Уверен, он бы сумел убедить сестру в своей… ре-аль-нос-ти.       Пасифика снова кивнула, не задумываясь о том, что происходит, а затем развернулась, и побежала в сторону Хижины Чудес. В голове стоял сплошной туман, будто кто-то выскреб из нее все содержимое, и посреди этого тумана огнем горели два слова: сказать Дипперу. Впрочем, позже Пасифика об этом даже не задумалась, списав такое состояние на волнение от встречи с Мейбл. Старик же проводил ее взглядом, и его тонкие, бескровные губы снова растянулись в жутком подобии улыбки, а глаза вполне явственно полыхнули багрецом.       Мейбл ничего этого уже не видела и не слышала. Она шагала через город к кладбищу, чувствуя, как с каждым шагом огромная, рваная рана в ее сердце, оставшаяся после гибели Диппера, снова открывается и начинает кровоточить. И все же она хотела этого. Хотела увидеть могилу брата, и раз и навсегда попрощаться с его призраком. В то, что голос, который она слышала из трубки телефона, и вправду принадлежал ее брату, Мейбл не верила. То, что Диппер и вправду вернулся, звучало как сказка, а она давно перестала верить в сказки, как и в чудеса. Поэтому, Мейбл Пайнс уверенно шагала к кладбищу, волоча за собой дорожный чемодан на колесиках, а в наушниках играла песня, на удивление подходящая к тому, что она ощущала в тот момент. Вообще, Мейбл никогда не слушала такое, но ведущему радио заказали именно эту песню, а переключать канал ей было лень. К тому же, в этих строках ей слышался некий злой символизм сложившейся в последние несколько дней, если не лет, ситуации.       Нет той могилы, чтоб удержать меня       Нет той могилы, чтоб удержать меня       Когда услышу звук трубы, я вновь восстану из земли       Нет той могилы, чтоб удержать меня       Чемодан она оставила под деревом у самого края кладбища. Все равно вряд ли на него кто-то мог позариться; в Гравити Фолз никогда не было воров, а она еще и находилась на окраине города. Медленно, будто на Голгофу она поднималась на холм, проходя между рядами могил, пока, наконец, не нашла ту, которая была ей нужна. Могила, которую сам Диппер нашел такой ухоженной, сейчас выглядела заброшенной и поросла травой. И все же, на надгробном камне все так же угадывалось имя «Диппер Пайнс», окруженной подписями всех его друзей из этого города. Жуткая насмешка над тем письмом, что он получил от Венди в конце самого первого их лета.       — Привет, Дип, — произнесла Мейбл охрипшим от долгого молчания и волнения голоса. — Похоже, про тебя совсем забыли, да?       Разумеется, это было не правдой, и Венди и остальные ребята просто перестали приходить на его могилу по той простой причине, что Диппер теперь был с ними, живее всех живых. Однако Мейбл, само собой, этого не знала, поэтому она просто уселась прямо на траву, и уставилась в имя ее брата на каменной поверхности немигающим взглядом.       — А ты приснился мне, знаешь? — произнесла она после паузы. — Мне приснилось, что ты звонишь мне, прямо на мой домашний номер. Что ты жив, что ждешь меня в этом городке. Что Тьма не смогла сожрать тебя. Поэтому, я здесь. Наверное, я просто хотела попрощаться, — Мейбл попыталась улыбнуться, но выражение её лица при этом больше походило на гримасу боли. — Черт, Дип, как же мне тебя не хватает!       Слезы вновь хлынули из глаз, и на этот раз, Мейбл даже не пыталась их скрыть. Все пять лет бесконечной боли вдруг разом откликнулись в ней, когда она увидела холодный, безжизненный камень, под которых покоился ее брат. Во всяком случае, так ей проще было думать; разум все еще отказывался принимать тот ужас, что она увидела в портале, и от которого её спас брат. Тот самый брат, на могиле которого она теперь сидела.       — Знаешь, а ведь без тебя все пошло наперекосяк, — произнесла она, наконец. — Родители перестали разговаривать сперва с дядями, а затем и друг с другом. Меня таскали по врачам, пытались убедить, что я сумасшедшая. А еще, я… Я больше не выключаю свет, когда ложусь спать. Ты можешь такое представить? Стоит мне очутиться в темноте, как я снова вижу ту Тьму, и те лица. И твое лицо тоже среди них. Прошу, прости меня если можешь, Дип. Я подвела всех. И из-за меня тебя больше нет.       Она судорожно вздохнула, а затем, вдруг, ее словно прорвало. Она рассказывала, как поссорилась с дядей Фордом, как Форд и Стэн чуть не прикончили друг друга, как родители закатили грандиозный скандал. Рассказывала обо всех своих врачах, о страхах, о подругах, что считали ее чокнутой. Как она, не выдержав всего этого, ушла из дома, и попыталась жить своей жизнью.       — И знаешь, Дип, все было неплохо. Мне даже начинала нравиться такая жизнь, пока… Пока мне не приснился этот дурацкий сон. Это ведь был сон, правда? Ты не мог мне позвонить. Я знаю, что не мог. Тебя нет, вот уже целых пять лет.       Могила, само собой, не ответила. Мейбл всхлипнула, вытерла слезы, и поднялась с травы, смотря на надгробие подавленным взглядом.       — Думаю, я просто хотела попрощаться, Дип, — тихо произнесла она. — Прости, но я не могу больше так жить.       Кинув прощальный взгляд на могилу, она обернулась, и, пискнув, юркнула за надгробие. Позади нее стоял человек, странно похожий на её брата, который тяжело дышал и держался за бок, будто после долгой пробежки. Даже кепка на его голове была такой же, как у Диппера, сине-белой с сосной посередине.       — Ме… Мейбл… — с трудом выдавил из себя человек, все еще пытаясь отдышаться.       — Это всего лишь видение, Мейбл, — говорила себе девушка, не замечая, что как в старые годы сидит, прислонившись спиной к камню, убрав руки в растянутые рукава и натянув свитер на голову. — Галлюцинация, ты ведь столько времени не спала. У людей, которые много-много дней не спят, бывают галлюцинации. Или… Или это привидение!       — Мейбл, давай будем рациональными, — произнес вдруг человек, похожий на ее брата, видимо, справившись с отдышкой. — Если бы я был привидением, ты бы увидела меня таким, какой я был, когда ОНИ утащили меня в портал. То есть четырнадцатилетним пацаном. А я сейчас нифига не четырнадцатилетний, уж прости мне мой французский.       Мейбл опешила, и высунула голову из свитера, будто черепаха из панциря. Уж чего-чего, а заумных речей от привидений и галлюцинаций она никак не ожидала. Она осторожно, готовая в любой момент броситься наутек, выглянула из-за камня, и внимательно посмотрела на человека, который стоял на холме. Он выглядел точь-в-точь как Диппер, только взрослый. Те же глаза, те же, пускай и вытянувшиеся, черты лица. Разве что парень был потрепанным, да зарос недельной щетиной, скрывавшей безобразный шрам на лице, но в целом, ничего в нем не выдавало принадлежность к покойникам, видениям или же тому, что Мейбл предпочитала называть глюками.       — Кончай ломать комедию, — произнес парень, и развел руками. — Тут и так нас с Венди чуть не прикончили твари из Пустоты, прежде чем я достал твой номер, а ты от меня теперь еще и в реальности шарахаешься.       — Д-диппер? — все еще не веря своим глазам, Мейбл вылезла из-за камня, и посмотрела на своего брата.       Бледного, измученного долгими бессонницами и переживаниями, но все же счастливого ее видеть брата. Диппер искренне хотел броситься к ней, и заобнимать до полусмерти, но, понимая, что это лишь спугнет его сестру, он слабо улыбнулся, и произнес:       — Клянусь, Мей, если ты сейчас снова скажешь, что это не я, и ты всего лишь видишь галлюцинации, я спущусь в город, и буду ходить по улицам и кричать, что Мейбл Пайнс рыдала на концовке Уткатива.       — Его продлили на третий сезон через пару лет, — сказала Мейбл, и тоже улыбнулась.       Слабо, неуверенно, но все же улыбнулась.       — Да, я видел. И, черт побери, это было ужасно! — Диппер нахмурился. — Ничего святого у людей не осталось.       Мейбл слабо пискнула, и не говоря больше ни слова, бросилась к нему. Прежде, чем Диппер успел сказать хоть слово, его сдавили в объятиях, таких сильных, будто обнимал его медведь, а не хрупкая девятнадцатилетняя девушка.       — Неловкие родственные обнимашки? — все же прохрипел он.       — Заткнись и просто обними меня, балбес! — ответила Мейбл, чувствуя, как по ее щекам снова струятся слезы.       Диппер лишь улыбнулся, и послушно обнял ее в ответ. Это было немыслимо, невероятно, невозможно. И все же, это было правдой. Ее брат-близнец, занудный братишка, который был всем для нее в этой жизни, снова вернулся.       Снова был рядом.       — Я… Я боялся, что потерял тебя навсегда, — от волнения голос Диппера звучал немного хрипло. — После того, как ты бросила трубку, и не отвечала на звонки…       — Так это правда? — спросила она. — Это был не сон? Это и вправду был ты?       — Да, я. Как оказалось, у Гидеона был твой номер телефона, и когда его повязали, я…       — Стоп. У Гидеона? — Мейбл отстранилась от него, и подозрительно прищурилась. — Откуда у этого паразита мог взяться мой номер телефона?       — Не знаю. Спроси его, — Диппер пожал плечами. — Он, правда, сейчас в тюрьме, и когда я навещал его зимой в последний раз, был в плачевном состоянии, но кто знает. Может, с тобой он будет более разговорчив.       — И как же это ему снова удалось в тюрьму загреметь? — фыркнула Пайнс старшая.       — Ну… — Диппер потер шею. — Кажется, мне о многом нужно тебе рассказать… Что?!       Мейбл отступила от него на шаг. Ее била крупная дрожь, а в широко раскрытых глазах читался неподдельный ужас. Позади Диппера, где-то на уровне его правого плеча, парил хорошо знакомый ей желтый одноглазый треугольник, с тростью, в цилиндре и галстуке-бабочке.       — Мейбл, все хорошо? — осторожно спросил Диппер, увидев, как перепугалась сестра.       — Я… А… — только и смогла выдавить она, переводя взгляд с Диппера на Билла.       Тот тоже обернулся, и, увидев треугольника, возмущенно воскликнул:       — Пошел вон!       — Привет, Звездочка! — как ни в чем не бывало, произнес Билл, и в насмешливо-приветственном жесте снял перед ней шляпу. — Давно не виделись!