Грозовые облака

      …Так, на руках, Энакин внёс ученицу в крохотную каюту и уложил на койку.       — Как ты, Шпилька?.. — спросил он.       — Бывало и похуже, — невольно сострила Асока, вспомнив старые добрые времена, когда они воевали вместе; но тут же с её уст сорвался стон. Боль усиливалась.       Почему-то тогда всё было проще, даже когда они с учителем и другими джедаями влипали в нешуточные переделки. А теперь, чуть ли не впервые в жизни, Асока чувствовала себя столь беспомощной и никчёмной. Подобное не было ей свойственно, да и сил уж точно не прибавляло.       Энакин развернул её плащ, и сквозь полузабытье она вздрогнула от прохладного воздуха.       — Скользящие, — заключил джедай, осмотрев раны. — Попади он выше, было бы куда хуже.       — У меня кончилась бакта, — выдохнула Асока и поморщилась. — Взять было негде.       — У меня с собой достаточно. Сейчас принесу, — он осторожно уложил её на койку и быстрым шагом покинул каюту.       Взор машинально скользнул по стенам и потолку: перед глазами всё плыло, но даже сейчас тогрута оценила неожиданно уютную обстановку.       «Непохоже на боевые корабли Республики, — зачем-то заметила Асока. — Не помню таких, как этот… а может, и помню. Но кто же на них летал?»       Мысли, невзирая на боль, так и цеплялись за этот вопрос, но не хотели выстраиваться как следует. К тому же вскорости вернулся Энакин с бактой и немедленно принялся за дело.       — Шпилька, — с тревогой шептал он, закрепляя повязки. — Моя маленькая Шпилька…       Она смущённо молчала. Ей было радостно встретиться с учителем вновь; но в этом чувстве был странный оттенок, неожиданно тяжёлый и сильный — особенно теперь, когда Энакин так усердно старался ей помочь, а она, внезапно утратив остатки сил, беспомощно лежала на койке в его каюте… К тому же её тунику пришлось убрать, осторожно разрезав ткань, чтобы она не мешала обрабатывать раны. Впрочем, у Энакина отыскалась запасная — учитывая разницу в росте и телосложении между рыцарем и тогрутой, Асоке его вещь оказалась почти по колено. Чтобы набросить что-то после перевязки, большего и не требовалось.       — Ну, вот и всё, — улыбнулся Энакин, укрыв свою «пациентку» одеялом. — Полежи пока здесь. Я скоро приду.       — Погодите, — вдруг тихо проговорила она и протянула ему руку: дрожащие пальцы легли в широкую ладонь.       Он с тревогой взглянул в её глаза.       — Всё в порядке, Асока?.. Может, тебе нужно ещё что-нибудь?       — Нет, всё хорошо… Прорвёмся, Скайрокер, — со слабой улыбкой добавила она и прикрыла глаза.

***

      …Она очнулась, когда Энакин отпустил её руку. Мягкие шаги удалились прочь, и всё стихло. В каюте вновь воцарилась уютная непроницаемая тишина.       Асока попыталась повернуться на бок, но это движение отозвалось болью в ранах.       — Ох, чтоб тебя… — она проворчала пару нелестных словечек на хаттском, некогда почерпнутых из лексикона наставника. Прежде, в изгнании, она предпочитала избегать того, что было связано с ним, чтобы лишний раз не печалиться; а теперь даже татуинская ругань невольно радовала.       Из соседнего помещения доносились звуки голосов: должно быть, Скайуокер вышел с кем-то на связь. Асока машинально вслушалась — однако, несмотря на чуткость её монтралл, разбирать речь оказалось слишком утомительно, да и разговор вскоре закончился.       Усталость накатила с новой силой; между тем, забыться сном всё не получалось. Здесь — на борту странного шаттла, во всём окружающем уюте — было нечто, что вызывало недоверие и подспудную тревогу, хотя с виду никакой опасности он не таил. Да и стал бы Энакин срываться в неведомые дали в ответ на отчаянный зов бывшей ученицы, чтобы лишь вернее прикончить её?!.. Это противоречило не только кодексу джедаев, но и здравому смыслу.       Хватило бы, в конце концов, просто промолчать в ответ.       «Будь что будет, — наконец решила Тано, понимая, что выбора нет. — В конце концов, Скайрокер явно знает, что делает. Потом расспрошу его обо всём!»