Ловец снов

What's going on fails to concern me, 'Cause I'm locked behind my wall, But you know what drives me out Out of my mind. Poets of the Fall – Illusion & Dream.

- Не боишься, что муха залетит? Пока хозяин квартиры пытается что-то сказать, но никак не может найти слов, Аллен постукивает ложкой по столу, отбивая знакомый Неа такт, и стук превращается в мелодию в голове – дуэт скрипки и фортепиано. Девушка в алом платье с вырезом на всю спину, и он, во фраке, сидящий перед клавишами лицом к толпе, ловит чей-то внимательный взгляд уже потухших глаз и не обращает на это внимания. Потому что перед ним она – яркая, страстная, обжигающая. Обворожительная скрипачка, которую, после выступления, он с упоением трахал в общественном туалете. Позже – обычная разукрашенная шлюха. Кембелл тут же захлопывает рот, чуть не прикусив себе язык, и потирает глаза. Но Уолкер никуда не исчезает. Довольный юноша дерзко ухмыляется, продолжая сидеть за столом. Его забавляет реакция Неа. Наконец, Кембеллу возвращается способность говорить. - Что ты тут делаешь? Аллен фыркает и отводит взгляд. Неа тут же становится легче дышать. Мелодия в голове утихает. - Мана позвонил мне и все рассказал. Мы встретились, и он дал мне ключи. Я сам не ожидал, что нам придется встретиться так скоро. Но, похоже, у Маны вообще выбора не было. Так что тебе придется терпеть мое присутствие ближайшее время. Надеюсь, ты не против. - Конечно нет! Но... Ты уверен? Мана говорит, что я порой бываю невменяем. А мне память отшибает, не помню ничего. Аллен усмехается и подхватывает трость под рукоятку, демонстрируя ее Кембеллу. - Будешь психовать, буду дубасить тебя палкой. Чтоб место свое знал. Ты ведь не хочешь быть побитым «совсем инвалидом»? Неа оглядывает деревянную трость с декоративным металлическим узором листвы по всей длине. Кости не сломает, но болезненные синяки и ссадины точно оставит. Аллен важно кивает, увидев, что Неа все понял, и прислоняет трость обратно к стулу. - Вижу, что не хочешь. Тогда ты знаешь, что тебе не стоит делать. Постарайся держать себя в руках... - Аллен замечает взгляд Неа, что прикован к его тарелке. - Ты голоден? Я еще порцию разогрел, в микроволновке стоит. Неа снова чувствует себя неловко. Слабый румянец хорошо заметен на бледной коже. Кембелл садится за стол, пока вскочивший Аллен ковыляет по его кухне. Без трости – она осталась сиротливо стоять у стола. - Ты можешь без нее ходить? Уолкер отрывается от поиска чая или кофе – ни того, ни другого в обычных для кухни местах он не нашел – и, взглянув на свои ноги, угукает. - До операции вообще ходить не мог. Хирург сказал, что шансов мало, пытался отговорить, но я настоял. И, как видишь, все прошло удачно. Неа болтает ложкой в горячем бульоне. Он уже умудрился обжечь язык, и чувство голода тут же сошло на нет. - Ты не расскажешь, что с тобой случилось? Я помню, как мы играли в футбол, тебя хотели взять в молодежную лигу. Наверное, это последнее, что я помню. - Ага, а ты был настолько ленив, что стоял на воротах и постоянно пропускал мячи. Неа невзначай улыбается. Память о счастливом и беззаботном детстве греет останки души. - Неправда. - Поговори мне тут. Помнишь, тебе зарядили мячом прямо в лицо и выбили последний молочный зуб? Так вот, это был я. - Сложно забыть. Столько кровищи было, как будто я сожрал кого-то живьем. Но мне было тринадцать, и этот паршивый кривой мелкий зуб портил мою голливудскую улыбку. Так что я благодарен тебе. Уолкер смеется слишком заразительно. Его смех как пламя поникает внутрь, по венам под сердце, по позвоночнику вверх в головной мозг. Неа выпускает ложку из онемевших пальцев. Ладони отчего-то потеют, а необъяснимый страх моментально гасит спасительный огонек. Когда он начал желать вернуть все и начать сначала? Почему он боится решиться, почему боится мира снаружи? Ответственность? Правила и законы? Мораль? Почему он вздрагивает и забивается каждый раз при нарастающих звуках сирены скорой? - Эй, ты чего? И почему Аллен хочет помочь ему сделать этот шаг? Неа не спрашивал, но он знает, видит, чувствует. - Ничего. Просто нехорошо стало. Уолкер не придает этому значения и демонстрирует Кембеллу две упаковки чая в руке: черный и зеленый с какими-то добавками. - Тебе какой заварить? - Я не хочу. - Ты ничего не съел. Либо ешь, либо пей чай. Иначе из-за стола не выпущу. Ну? Неа никогда не нравилось, когда с ним так обращаются. Он давно не ребенок, и желание доказать это вспыхивает сухой яростью. Но ткнувшаяся в грудь трость отрезвляет холодным металлом сквозь мятую футболку. Руки так и не дотянулись до вовремя отступившего Уолкера. - Я с тобой церемониться не буду. Ты должен чем-нибудь наполнить желудок. Иначе почувствуешь себя еще хуже. Неа выбирает наугад. Пусть будет черный. Аллен опускает трость и как ни в чем не бывало отворачивается. Неа слышит стук чашки и шуршание полиэтиленовых пакетов. - С чем? Я нашел сладкие сухари и какие-то вафли. Не уверен, что они еще съедобные, но Мана их не выкинул. - Просто чай. Без ничего. - В смысле? Вот просто голый чай? - Да. - Извращенец. Неа резко оборачивается на стуле. Плечи Аллена вздрагивают, Уолкер бесшумно и нагло ржет над Кембеллом. - Я не извращенец! Продолжая улыбаться Аллен поворачивается к Неа с кружкой горячего напитка и ставит ее на стол перед ним. - Голый чай пьют только извращенцы. Хочешь поспорить? - Хочу! Аллен в очередной раз убеждается, что Неа круглый дурак. Неа желает попробовать на вкус губы Аллена и сам боится своих мыслей. Неловкая пауза затягивается. Зрительный контакт не разрывается, оба смотрят друг другу в глаза. Аллен опоминается, когда ощущает прерывистое дыхание Неа на подбородке. Слишком близко. Уолкер отшатывается и с трудом удерживает равновесие. Искалеченное тело не способно к таким маневрам. Неа жадно облизывает пересохшие губы и обхватывает ладонями горячие бока чашки. - Неа. Неа хочется спрятаться куда-нибудь под стол, чтобы Аллен не видел его пылающего от стыда лица. Но Уолкер убирает сладкое со стола и тоже наливает себе чай в кружку что почище. Кембелл на минуту забывает о смущении и непонимающе склоняет голову, когда Уолкер садится рядом с ним. - Голый чай? Аллен криво усмехается и делает глоток. Чай обжигает рот, но Уолкеру кажется, что он это заслужил. Следом за ним пробует и присасывается к чашке с чаем Неа. Аллену слышится голодное бурчание его желудка, и он пододвигает к Кембеллу тарелку с остывающим мясом. - Голый, - признает Уолкер.