Children

2024       Я просыпаюсь посреди ночи, и причина тому — мокрые штаны. Похоже, мое давнишнее ночное недержание вернулось. Раньше, это происходило очень редко. Я быстро иду в душ, переодеваюсь в чистую пижаму, потом оставляю свое постельное белье в ванной, в стиральной машине. Моя кровать еще мокрая, так что я не могу туда вернуться. Я подумываю о том, чтобы разбудить родителей, но мне не хочется этого делать. Вместо этого я иду в их спальню, и, так как мама спит одна, я ложусь рядом.       Она выглядит очень мирно во сне, а еще она очень теплая, особенно по сравнению с моей холодной и мокрой постелью, так что я прижимаюсь к ней и легко засыпаю.       Наутро она не задает мне никаких вопросов, просто стирает мое белье. Как только папа заходит в ванную, я вижу, как он замечает то, что стиральная машина работает не в свое обычное время, так как суббота — день стирки, но он решает ничего не говорить по этому поводу. В этот день мы все едем на папиной машине. Обычно я добираюсь на школьном автобусе, но сегодня мои родители едут со мной. Дори тоже с нами, мы довозим ее до детского садика. Она единственная, кто разговаривает в машине. Мама с папой заметно нервничают.       А я даже не волнуюсь. Этот день, в любом случае, будет ужасным, так что я решил, что нервничать бессмысленно. Когда мы приезжаем в школу, я направляюсь в свой класс. Входя, я замечаю Дебби, окруженную большой группой мальчиков и девочек. Когда они обращают на меня внимание, они внезапно замолкают. Я спокойно иду к своему месту и сажусь. Мне хочется прочитать ту статью перед уроками, поэтому я достаю ее из сумки и начинаю читать, демонстративно не замечая своих одноклассников.       Но затем кто-то выхватывает ее у меня из рук. Это Дебби. — Что ты читаешь? Какие-то научные штучки о том, как ломать руки? — спрашивает она. У меня нет ни малейшего желания как-то на это реагировать, но я пытаюсь забрать журнал у нее из рук. Ее компания находится вокруг, так что у меня нет никаких шансов. Они превосходят меня в численности, но ее противная улыбочка так меня раздражает. Я встаю, глядя ей в лицо. Я намного выше ее, что совсем не сложно, учитывая то, что она очень маленькая для своего возраста. Ее родители тоже невысокие. Я пока еще тоже не очень высокий, но, скорее всего, буду, потому что у моего отца большой рост. У меня его глаза, и, наверно, мамины коричневые волосы.       Она бросает мой журнал, как только понимает, что я перестаю себя контролировать и могу запросто ударить ее по лицу, и не важно, что она девочка. Затем она отворачивается и вытирает руку о рубашку своей подруги Катерины. — Фу. Извини, но на мою руку попало немного Ники. Это может быть заразно, — громко говорит Дебби. Она говорит это не мне, но так, чтобы я слышал.       Катерина смеется и вытирает свое «ники» об Алекса. — Нее, я не хочу грязь Ника, — жалуется он и передает все Полу. Пол тихий мальчик, и поскольку он не хочет доставлять больше проблем, он вытирает свои рубашку об дверь, и на этом все заканчивается. Классическая Дебби.       Остаток дня проходит также скучно, как любой школьный день. Некоторые учителя давали мне задания или сложные тесты, но они просто учителя начальных классов. Их образование ограничено. Но я притворяюсь, что мне это все очень нравится, чтобы они оставили меня в покое.       Вообще-то я ненавижу большинство моих учителей. Во-первых, они не такие уж и умные, а, во-вторых, они никогда не понимают и не пытаются понять, что происходит со мной, когда их нет рядом. Они от меня тоже далеко не в восторге. Иногда, когда мне все надоедает, я играю сам с собой в небольшую игру, где исправляю все их ошибки и составляю список, и в моем списке они соревнуются друг с другом. Если это не спасает от скуки, то я отправляю победителю (тому, кто набрал больше всего ошибок) поздравительное письмо. Это заставляет их краснеть и злиться.       Мама и директор Альварез сказали, что это очень грубо с моей стороны, а папа рассмеялся. А потом они снова начали ссориться. Я имею в виду, папа и мама, а не папа и директор школы. Мама часто повторяет, что отец не воспринимает серьезно то, как я учусь взаимодействовать с обществом. Я совсем не считаю его безответственным. Скорее, он на моей стороне.       Остаток дня прошел скучно. Я был удивлен, что они не вели себя со мной как обычно, но думаю, что они готовят мне какую-нибудь месть. Вместо того, чтобы бить меня, они просто притворяются, что я не существую. Все к ним присоединяются в этом плане, и целый день со мной никто не разговаривает, даже те, кто не входит в компанию Дебби, и раньше иногда могли завести со мной беседу, сегодня молчали, например, Пол.       В библиотеке, где я прячусь сегодня весь день, мне трудно сконцентрироваться. Научные журналы это, конечно, хорошо, но мои родители и их друзья отдают мне их тоннами. Все они хотят, чтобы я выбрал их собственную сферу деятельности, кроме, разумеется, тети Пенни, у которой ее нет. Мамины исследования, конечно, впечатляют, но это не мое. Но, по правде сказать, папиной работой я тоже не очень-то увлечен. Я всегда притворяюсь, что мне интересно, потому что это радует его, но на самом деле я больше люблю инженерное дело. Я знаю, папе это не понравится, а я вообще должен ненавидеть работу дяди Говарда, потому что его дочь такая большая заноза в заднице, но это, правда, круто. Он был в космосе. И, очевидно, он не виноват в том, что Дебби так себя ведет. А еще он заставляет вещи работать.       Когда я был младше, я был очарован работой дяди Раджа. Я думал, что он потому такой и богатый, что астрофизики много зарабатывают. Потом уже мама мне объяснила, что он унаследовал состояние своих родителей.       Я знаю, что бесполезно сейчас думать обо всем этом, особенно, если мама будет придерживаться своей идеи о том, что я должен ходить в школу до восемнадцати лет.       На следующий день мне было назначено у школьного психолога, поэтому я пошел к ней в кабинет вместо урока литературы. Мои родители не сказали ни слова о своей встрече с ней, и вели себя нервно весь день. Папа опять спал на диване, поэтому я попросил маму разрешить мне спать с ней в кровати, потому что боялся, что у меня опять будут ночные кошмары или повторится вчерашнее, если я буду спать один. Это, конечно, очень стыдно, и я уже взрослый для такого, но она разрешила, так что я хотя бы выспался.       На беседу с психологом я приехал ровно на четыре минуты раньше, поэтому какое-то время еще стоял перед дверью. Не думаю, что она мне поможет, если только она не собирается взорвать всю школу вместе с Дебби и ее друзьями и забрать мамину премию назад, но вряд ли до этого додумается хотя бы один школьный психолог.       Она открывает дверь на две минуты раньше. Пожилая женщина, возможно около пятидесяти лет, у нее короткие волнистые черные волосы. Одета она в серый костюм и белую блузку. На ее лице блеснула улыбка. — Еще рано, сейчас только без двух минут, — говорю я. Я не хочу показаться грубым, но мне назначено в 11 часов, а сейчас — 10:58. — Конечно. Хочешь войти? — спрашивает она. — Я бы подождал до одиннадцати, — отвечаю я.       Она кивает и закрывает дверь. Я вздыхаю. Ровно в 11:00 я вхожу, предварительно постучав. Комната полностью завешана детскими рисунками. Мы садимся, и она спрашивает, знаю ли я, почему я здесь. — Я столкнул Калеба Бурриджа с лестницы, — отвечаю я. — Да, я слышала эту историю от директора Альварез, — кивает она. Она ждет, что я начну рассказывать дальше, но мне этого совсем не хочется.       Какое-то время мы сидим молча, потом она просит меня нарисовать деревья. Я неплохо рисую, но мне больше нравится рисовать космические корабли. Я неторопливо беру в руки карандаш и приступаю, так как это хороший способ избежать дальнейших расспросов. Она пытается спросить меня о родителях и о моей жизни в целом, но я отвечаю только односложные «да» и «нет» и не делюсь с ней своими переживаниями. Вскоре наше время, слава богу, подошло к концу, и я заторопился уходить, перед этим она назначила мне новое посещение.       Дома я играю с Дори в видеоигры в ее комнате. Мы неплохая команда, но нас все равно убивают. Я злюсь, потому что не начинает казаться, что все против меня. — Посмотри, что ты наделала! Я же сказал тебе прикрыть меня! — кричу я на Дори. — Это не я! — А вот и ты! Ты отстойно играешь! — Неправда! Это ты пошел не туда! — Нет! Ты глупая! — Ты просто кричишь на меня, потому что в школе тебя никто не любит, — говорит она. — Что? — спрашиваю я. Я, действительно, удивился. — Мне Дебби рассказала, — она победоносно улыбается. — Никто тебя не любит.       Не задумываясь, я бью ее по лицу. Она начинает очень громко плакать в ту секунду, когда мой кулак соприкасается с ее лицом. Я немного пугаюсь, но не думаю, что я ударил ее настолько сильно, чтобы так реветь. Мама с папой забегают в комнату.       Мама поднимает Дори и усаживает ее к себе на колени, пытаясь успокоить. Папа смотрит на меня. Он прикусывает губу, и я понимаю, что он не знает, что сказать. Он никогда не знает, как себя вести в подобных ситуациях.       Через минуту Дори успокаивается. — Я ни разу не ударил свою сестру, — наконец говорит папа с большим разочарованием в голосе. Мама смотрит на нас и качает головой. — Почему ты ничего не можешь сделать? — спрашивает она отца, затем снова опускает взгляд на меня. — Марш в свою комнату! — приказывает она мне.       У себя я сижу на кровати и жду. Я знаю, скорее всего, мама придет и попытается поговорить со мной. Но сначала она поругается с папой. Это нечестно, потому что Дори ударил я, а не он. Теперь я злюсь на маму. Она даже не спросила, что произошло, просто инстинктивно предположила, что во всем виноват я, и меня нужно отправить в свою комнату, тогда как эта избалованная Дори получает от нее незаслуженное утешение. Она была виновником ссоры. Я понимаю, что она еще маленькая, но она тоже должна понимать, когда нужно закрывать рот. Я уже настолько разозлился, что принялся швырять свои игрушки на пол. Моя комната превратилась в хаос через пять минут. Мне прекрасно известно, что я получу дополнительное наказание за это, но я чувствую себя настолько бессильным, что начинаю плакать.       Наконец входит отец, но он не особо хочет разговаривать. Он просто говорит мне, что они с мамой решили, что на этой неделе я не получу карманных денег и что я должен извиниться перед Дори. Также он добавляет, что мне нужно убраться в комнате и уходит. 2016 — Так, когда рвота прекратится? — спрашивает Шелдон, как только Эми выходит из ванной. — Понятия не имею. Скорее всего, через пару недель. Но есть исключения, — отвечает она. — Ты в порядке? — Да. Это не настолько плохо, как во время болезни. Больше похоже на… то, когда тебя тошнит от выпитого алкоголя. Когда это происходит, тебе становится легче, — говорит она. — Ты такая бледная. Уверена, что сможешь сесть за руль? — Шелдон все еще беспокоился. В теории он знал, что у беременных бывает плохое самочувствие по утрам, но это ведь была Эми, и она была реальностью. — Я уверена. Сейчас почищу зубы, и все будет в порядке, — говорит она, направляясь обратно в ванную. — Точно? Ты ведь можешь убить всю нашу семью, — сказал он, провожая ее взглядом. Эми остановилась. — Ты сказал «семью» — Да, мы же собираемся ей стать, помнишь? — Да, да, я помню. Я просто немного тронута. Обнимемся? — спрашивает она, вопросительно глядя на него. Он вздыхает. — А мы можем это сделать после того, как ты почистишь зубы? — Конечно, — она кивает и идет в ванную. Шелдон поворачивается к раковине, чтобы помыть кружки, и не успел он закончить, как почувствовал, что Эми обнимает его сзади. Он улыбается и разворачивается лицом к ней. — Ну, все, отпусти меня, Юная леди. А то мы опоздаем, — притворно ворчит он. — Извини, Шелдон… Я хотела спросить тебя кое о чем… — Отлично. Я и советую тебе спрашивать у меня, если что-то непонятно, потому что, учитывая наш совместный уровень интеллекта, велика вероятность, что хотя бы один из нас знает правильный ответ. Если ты не знаешь, значит, я должен знать. — Это не научный вопрос. Это больше о чувствах и взаимоотношениях между людьми, так что велика вероятность, что ты понятия не имеешь, как на него ответить. — Может, ты и права, но единственный способ это проверить — это провести эксперимент. — Верно. Я хотела спросить, не хочешь ли ты сходить завтра со мной к гинекологу? — Ты была права, это сложный вопрос. Ты хочешь, чтобы я пошел? — Не знаю. Я помню, как ты ненавидишь врачей и места, где много микробов, и еще я боюсь, что мне будет за тебя немного, ну знаешь, стыдно. Но я также хочу разделить этот момент с тобой, но мы сейчас живем вместе, и я не буду чувствовать себя одинокой, если ты откажешься. Так что, решай сам. — А что если я подумаю об этом? — спросил он. Он пристально вглядывался в лицо Эми, пытаясь узнать ее истинное мнение по этому поводу. — Хорошо, я тебя не тороплю, — улыбнулась она.

***

      В тот вечер Эми и Шелдон лежали вместе в кровати. Шелдон читал что-то на своем айпаде, а Эми читала книгу. Шелдон часто на нее посматривал. Они уже жили вместе целый месяц, но все равно было странно быть все время так близко с ней. Шелдон немного боялся, что привыкнет к тому, что Эми всегда рядом. Наконец, он отложил айпад на прикроватную тумбочку. — Я тут подумал, — начал он. — Ты всегда думаешь, — улыбнулась она. — По поводу твоего визита к врачу. — О, — Эми положила книгу на колени. — Я бы хотел с тобой пойти, если ты, конечно, этого хочешь. — Ты знаешь, что хочу, — отвечает она, слегка целуя его в щеку. Шелдон краснеет. Он не знает, что ему делать. Каждый раз, когда Эми делает нечто подобное, у него появляется сильное желание поцеловать ее в ответ. Но поцелуи приведут к желанию большего. А он еще не был уверен, какова будет приемлемая частота физической близости с Эми. Он хотел ее полностью удовлетворять, и самому быть удовлетворенным, но не намеревался терять рационального себя. И уж точно он не хотел, чтобы их отношения разумов полностью сменились на плотские. Так что в таких ситуациях он вел себя застенчиво, но Эми это совсем не расстраивало. Она вернулась к книге. — Эми… — Да, Шелдон, — она снова отложила книгу. — Что ты хочешь сегодня поделать? — наконец спросил он. — Я не знаю. Как видишь, я пытаюсь читать, но сначала ты не перестаешь на меня смотреть, а потом постоянно прерываешь. — А что если вместо этого я хочу быть с тобой? — спросил он. — Я не очень настроена сейчас играть, — отвечает она. — А что если я не про игры? — говорит он. — Я внимательно слушаю. — Я хочу… Ну, знаешь… Заняться любовью. — Уже практически время ложиться спать. Вдруг это займет больше времени? — Тогда утром мы будем не выспавшимися. Мне хочется, чтобы ты как следует поспала, но может, нам сделать исключение. — Как «Все-возможно-четверг»? — Ну, что ты, не настолько безбашено. Тебе лучше не знать, что я с тобой сделаю, когда наступит «Все-возможно-четверг», который, кстати, всегда является первым четвергом месяца, согласно нашему договору, — ответил он.       Эми засмеялась, бросила свою книгу на пол и повернулась к нему.