Children

2024       На следующей неделе мы собираемся поехать на научную конференцию в Портленде и задержаться в городе на три дня. Для меня это потрясающая новость, потому что это значит никакой школы. К счастью, друзья моих родителей с нами не едут, только Леонард приедет на один день.       Я люблю путешествовать, но предпочитаю поезда или автобусы, где можно сидеть и смотреть в окно, а не самолеты, но мама решила полететь на самолете. Папа расстроился, так же как и я, так как он просто обожает поезда. В общем, никакого психолога и никаких учителей на какое-то время, а там уже и зимние каникулы близко. Я пытаюсь оставаться позитивным, но дома это не так просто. Мама с папой практически не разговаривают, но я вижу, как раздраженно они смотрят друг на друга.       Так что, я все еще ненавижу собственную жизнь, но я с нетерпением жду поездки в Портленд, я там еще никогда не был. Я очень люблю города, вообще-то я слегка интересуюсь архитектурой, что не очень подходяще для моего возраста, но мне, правда, нравятся высокие здания. Я бы с удовольствием как-нибудь съездил в Нью-Йорк, но, к сожалению, мы ездим только на конференции, а там последнее время не проходило ни одной.       В день нашего отъезда в Калифорнии слегка прохладно, а когда мы прилетаем в Портленд, то воздух становится еще холоднее и начинается дождь. Очевидно, что никакого осмотра достопримечательностей для меня не будет, и мое настроение ухудшается. Дори — одно сплошное наказание: она не перестает жаловаться маме с папой, что она оставила своего игрушечного единорога дома и теперь не сможет без него заснуть. Мама с папой обеспокоенно переглядываются, потому что знают, что я тоже могу стать невыносимым от бесконечного нытья моей сестры, так что для всеобщего спокойствия они решают где-нибудь купить ей игрушку. Когда мама с Дори ушли в магазин, я остался с отцом, чтобы пройти регистрацию в отеле. Они спросили меня, нужно ли мне что-нибудь купить и хочу ли я пойти с ними, но я покачал головой. Я чувствовал сильную усталость после перелета и из-за плохой погоды. Я стою за папой, пока он заполняет бланки. Рядом с нами стоит пожилой лысый мужчина. — Добро пожаловать, мистер Купер, — регистратор дает ключи. — Спасибо.       Лысый человек поворачивается к папе. — Прошу прощения, верно ли я услышал? Ваша фамилия Купер? — Да, верно. Доктор Шелдон Купер, — папа подает ему руку. — И позвольте мне представить вам моего сына, Николаса Купера, — добавляет он. Я пожимаю руку мужчины. — Доктор Вестон Барнет. Рад встречи с вами, — приветливо отвечает он. — Спасибо. Вы, наверно, один из тех людей, которые увлечены моим исследованием о темной материи, так же как и я сам. — О, вообще-то я надеялся, что раз вы здесь, я смогу встретиться с Эми Фарой Купер. Вы родственники, не так ли?       Я буквально слышал звон битого стекла. Папа сделал глубокий вдох. — Да. — Что ж, надеюсь увидеть ее как-нибудь. Мне бы хотелось, чтобы она прочла мою статью. — Хорошо, — ответил отец, смотрю куда-то поверх головы лысого мужчины, но тот, похоже, не понимал, когда нужно было уже замолчать. — Вы, должно быть, гордитесь ею. Наверно, замечательно иметь такую потрясающую сестру.       Папа снова застыл на месте. — Она мне не сестра. Она моя жена. — Оу, — мужчина показался расстроенным, потом он пристально посмотрел на меня. — А вы, видимо, ее сын? — Да, — отвечаю. — Вы похожи на нее. Я, правда, с ней никогда не встречался, только смотрел ее лекции. Я сам живу в Мэне, на другом конце страны. Но вы, действительно, выглядите, как она.       Я пожимаю плечами. — Мистер Купер, мне было очень приятно познакомиться с вами. Ваш сын, по-видимому, очень умный мальчик, должно быть, он унаследовал умственные способности по материнской линии. Вы, наверно, гордитесь ими обоими. — Прошу прощения, вы, что, хотите сказать, что даже мой восьмилетний сын умнее меня, благодаря его матери? Я сказал вам две минуты назад, что я исследую темную материю, а вы настаиваете, что все, на что я способен в жизни, это гордиться моей семьей. — Мистер Купер, вы неправильно меня поняли. Я просто хотел сказать…       В самый неподходящий момент в холл вошли мама и Дори. Сестра держала в руках огромного игрушечного бобра, талисман штата Орегон. Мы снимали последний эпизод Занимательных флагов об этом штате. Вестон, как его там, останавливается на полуслове и таращится на маму. Та с улыбкой направляется к нам. — Ну что, вы прошли регистрацию?       Отец не отвечает ей, но я киваю, потом мама замечает стоящего рядом мужчину. — Доктор Эми Фара Купер. Рада встречи с вами. Вижу, вы уже познакомились с моими мужем и сыном. — Такая честь встретиться с вами, доктор Купер. Я восхищен вашей работой. Я надеялся познакомиться с вами лично. И я был очень рад, когда вы выиграли Нобелевскую премию, вы, правда, ее заслуживаете. — Спасибо, — отвечает мама, смущенно улыбаясь и с тревогой взглянув на отца. — Я надеялся, что вы сможете прочитать одно из моих исследований. Это бы очень много для меня значило… Я доктор Вестон Барнет из Мэнского университета, моя область — биология. — Пожалуй, я пойду с детьми наверх. Комната 418. Нам нужно разобрать вещи, — говорит папа, не давая маме ответить.       Мама кивает, и, направляясь к лифту, мы слышим, что этот Вестон все еще с ней разговаривает.       У нас две смежных комнаты, вход в одну из них только через вторую, обе с кроватями «кинг-сайз», и только одна ванная. Нам с Дори достается внутренняя комната. Зайдя к нам, я запрыгиваю на кровать и отдыхаю. Я довольно сильно устал. В это время Дори распаковывает свои игрушки и представляет им Карла фон Линнэ, новенького бобра.       Через десять минут, наконец, приходит мама. Отец закрывает дверь между нашими комнатами. Уверен, что у него есть комментарии насчет доктора Вестона Барнета и он не хочет, чтобы мы их слышали. Дори бросает Карла фон Линнэ и бросается к замочной скважине. Я понимаю, что не должен подслушивать их, но ничего не могу с собой поделать. Я подхожу к двери и прикладываю ухо. — Надеюсь, ты прекрасно побеседовала с доктором Барнетом. Бугагашенька. Это не так. Я считаю, что это было очень глупо и позорно, что ты уделила внимание этому подхалиму, — начал отец. — Шелдон! Это очень грубо. И да, вообще-то мы неплохо с ним поговорили. Он пригласил меня пообедать с ним завтра. Вместе с тобой и детьми. — Очевидно, что я не пойду. — Ладно. Тогда, пожалуйста, присмотри за детьми, чтобы мы могли поговорить о нашей области исследования. — Эми, ты разве не видишь, насколько это смешно? — Не будь ревнивым, — спокойно ответила мама. — Ревнивым? Почему ты думаешь, что я ревную? Мне не нужно подтверждение того, что моя работа значима, от низших умов. Они даже не поймут то, чем я занимаюсь. И я ей доволен, и я люблю ее и знаю, что она выдающаяся, даже если у меня нет поклонников и наград.       Папа уже перешел на крик, последние слова мы уже можно было расслышать с другого конца комнаты. — Шелдон, я не имела в виду, что ты ревнуешь по этому поводу, — ответила мама, голос ее звучал расстроенно. — Ты знаешь, что я все запоминаю. Я отчетливо помню, что две минуты назад ты говорила, чтобы я не был ревнивым. Так что, пожалуйста, не надо мне врать. — Я не вру. И я не хотела сказать, что тебя снова коробит моя Нобелевская премия. Я на минуту подумала, что тебе не понравилось, что твоя жена приглашена на обед с другим мужчиной. Я ведь не только ученый, но еще и мать твоих детей. И моя жизнь это не только премия. В отличие от твоей.       Мама открывает дверь, считая, что разговор окончен. Мы с Дори быстро прыгаем на кровать, но она все равно замечает, что мы подслушивали, и неодобрительно качает головой. Затем она помогает нам распаковать вещи и переодеться, и мы молча идем ужинать в ресторан отеля.       В оставшиеся дни было довольно холодно. Причем не только из-за погоды, но и из-за настроения в семье. Мама все-таки поужинала с тем лысым, а папа сводил нас в Орегонский музей науки и промышленности. Правда там мне разрешили поиграть только с экспонатами для детей, которые очень простые и скучные, но Дори понравились несколько из них.       Все остальное время мы проводили в отеле или на конференции. Папина лекция была потрясающей, но он терпеть не может слушателей, что портит всю картину. Я задал ему несколько вопросов после нее, и он старался терпеливо отвечать, но было видно, что он расстроен.       Мама ничем не лучше. Я чувствую себя запертым вместе с ними и уже практически скучаю по школе. Как минимум, я точно скучаю по моей комнате, где я мог спрятаться, и где были мои игры. И еще я слегка скучаю по Джастину. Так что, когда, наконец, наступил последний день, мы собрали свои вещи и уехали из Орегона, такого же дождливого, каким он был в день нашего приезда, я почувствовал облегчение. 2022 — Здравствуйте, я доктор Шелдон Купер. И добро пожаловать на Занимательные флаги с семьей Купер, — Шелдон сидел на диване, на своем месте, улыбаясь в камеру. — А я Ник Купер. Сегодня нам предстоит узнать о флагах коренных американских племен, — сидя рядом с Шелдоном, шестилетний Ник посмотрел на отца в поисках одобрения. Шелдон кивнул. — И первый флаг, который мы сегодня рассмотрим, это флаг народа арапахо, — продолжил Шелдон. — Арапахо живут в индейской резервации Уинд-Ривер, которая расположена на северо-западе штата Вайоминг. Формирование их флага берет начало в 40-х годах прошлого века, и появился он, в основном, по случаю Второй мировой войны, — добавил Ник. — А теперь давайте увидим сам флаг.       Вошла Эми, держа одну сторону флага, вторая была в руках у маленькой девочки, которая была одета в костюм Покахонтас.       Шелдон гордо улыбнулся, любуясь дочкой. Ник просто усмехнулся. — Итак, флаг Арапахо… — начал Шелдон, но его прервал телефонный звонок. — Эми! Я же сказал тебе выключить звук! — Простите. Мне нужно ответить, — сказала она и ушла разговаривать на кухню.       Вздохнув, Шелдон подошел к камере и выключил ее. Затем он сел обратно на диван и в нетерпении начал постукивать ногой.       В это время Дори принялась крутиться, тем самым заматываясь во флаг. Шелдон не мог сосредоточиться на телефонном разговоре Эми, вместо этого он освобождал Дори, которая звонко смеялась.       Эми отложила телефон и вошла в гостиную с удивленным выражением лица. — Кто звонил, мам? — спросил Ник.       Эми не ответила, просто покачала головой. — Эми, что случилось? Плохие новости?       Та снова покачала головой. Она присела на диван рядом с Ником. — Это взрослый разговор? — спросил Шелдон. Ему уже было любопытно. — Нет, — ответила Эми и посадила Дори, которая снова игралась с флагом, к себе на колени, — Звонил норвежский Нобелевский комитет. Дело в том… Я… Я получила Нобелевскую премию, — наконец сказала она. Ее практически трясло.       Все затихли, даже Дори. В какой-то мере это не было сюрпризом для Шелдона, нынешнее исследование его жены было впечатляющим, и оно было номинировано на Нобель уже несколько месяцев назад. С другой стороны, это было довольно странно. Его жена — ученый, получивший Нобелевскую премию. Он подумал о том, как она могла выиграть премию, если из последних шести лет она не отработала и трех. — Мам, мы будем богатыми? — спросил Ник.       Эми улыбнулась. — Нет, но мы легко сможем купить дом. — И у меня будет своя комната? — радостно спросил Ник. — Конечно, — все еще улыбаясь, ответила Эми.       Шелдон все еще молчал. Он, правда, понятия не имел, что говорить. Он знал, что должен сказать слова поздравления, но не был уверен, что делать после этого. Было вполне очевидно, что их жизнь изменится. Они давно хотели большой дом, потому что их квартира уже стала маленькой, чтобы растить двоих детей. Но ему нравилось жить здесь. Эта квартира была ему домом уже практически двадцать лет. И что скажут его друзья? Теперь он будет человеком, чья жена получила Нобелевскую премию. Как он сможет с этим жить? И сможет ли вообще? В его голове пронеслось множество мыслей, пока он неподвижно стоял. — Я хочу розовую комнату. С розовыми стенами. И лошадь. Можно? — спросила Дори. — Розовую комнату — да. Лошадь — нет, — ответила Эми. — Вау, мам, поздравляю тебя, — сказал Ник, сконфуженно взглянув на Шелдона. — Спасибо, маленькая обезьянка, — ответила Эми, целуя его в лоб. Шелдон этого даже не слышал, в противном случае он бы рассердился.       Эми подозрительно посмотрела на него. — Ник, не мог бы ты пойти в свою комнату вместе с сестрой и помочь ей переодеться. Думаю, мы все пойдем куда-нибудь и отпразднуем, — сказала она Нику и поставила Дори на пол.       Ник кивнул, взял Дори за руку и повел в комнату. Шелдон смотрел, как они уходили. Так же как и Эми.       Повернувшись к Шелдону, она спросила: — Шелдон, все в порядке? — Конечно. Поздравляю тебя, — ответил он, взял руку Эми и пожал ее.       Эми открыла рот. — Шелдон? Это было рукопожатие? — Да. Так в обществе принято поздравлять. — Шелдон, я твоя жена. — Я знаю, — ответил он. Он, действительно, не понимал, что Эми от него хочет, но какими бы не были ее ожидания, он не мог их оправдать. — Я понимаю, что это тяжело, и это многое изменит… — начала она.       Шелдон кивнул. — И я понимаю, как сложно это для тебя.       Шелдон не ответил. — Пожалуйста, Шелдон… — Я уже поздравил тебя. Я не знаю, что еще я должен сказать.       Эми закусила губу. — Понимаешь, это самое большое достижение в моей жизни. И я хочу почувствовать себя счастливой. Хотя бы чуть-чуть. — Ну, так чувствуй. Я тебе не мешаю, — ответил он. — Может, я хочу, чтобы ты тоже порадовался за меня. И присоединился к нам на ужине, — Эми придвинулась ближе и погладила его руку.       Шелдон убрал ее руку от своей. — Эми, я горжусь тобой. И я всегда рад поужинать со своей семьей. Но не нужно говорить мне, что я должен чувствовать.       Эми уже открывала рот, чтобы ответить, но в комнату вошли Ник и Дори. Шелдон почувствовал облегчение от того, что можно закончить разговор. Ему показалось, что скорее всего он уже никогда не захочет возвращаться к этой теме.