Не обращайте внимания, мы просто выплёскиваем свои тайны. Если это любовь, то я не хочу быть любимым — Ты отравляешь комнату своим мерзким языком, Смотри, как я давлюсь им, чтобы после вырвать. Get Scared — Sarcasm
Всё-таки достав из-за пояса оружие, она почувствовала себя так, будто отдавала золотой слиток за бесценок. В каком-то роде так и было. На секунду её даже охватило неприятное дежавю — точно так же, обречённо и морально раздавлено, она протягивала Нигану нож, которым убила Райана — но ощущение это быстро отступило, растворившись в пульсирующем от волнения горле. Джейд подняла голову и, вздёрнув подбородок, заглянула в глаза Нигана. Внимательно, с нотами спокойного, настолько размеренного негодования, что оно даже не перетекало в возмущение. — Это несправедливо. Вот и весь протест, на который её хватило. Это даже нельзя было назвать упрёком — только неубедительным возгласом человека, у которого отобрали всё снаряжение и предложили, минуя акул, опуститься на глубину. Ниган до обидного равнодушно пожал плечами, и черты его лица, стянутые напряжённым ожиданием, нисколько не смягчились. — Когда ты в последний раз видела в этой жизни что-то справедливое? — риторически поинтересовался он с чем-то хитросплетённым, вибрирующем в голосе. — Твоё поведение по отношению ко мне я тоже, например, считаю несправедливым, но не жалуюсь же! — Какое поведение? — уточнила Джейд, исключительно чтобы оттянуть момент собственного провала. Пригвоздивший её к земле взгляд был красноречивее слов. Тяжелый, испытывающий и одновременно до безумия шальной, будто разыгрывающий, ненастоящий, но всё же реальный. Вырвав этот взгляд из контекста, Джейд ни за что бы не догадалась, что именно он в себе несёт, но сейчас была безапеляционно уверена, что мужчина начинает злиться, пытаясь сохранить собственный эмоциональный подъём. — Похоже, каждый останется со своим ощущением несправедливости, — заявила она, приходя к мысли, что её несправедливость будет пострашнее. — Похоже на то, — согласился лидер Спасителей безразлично. Сгребая с её руки пистолет одним движением, он казался настолько закрытым для анализа, что не представлялось возможным даже предположить, какие мысли сидели в его голове. Получив желаемое, Ниган отшатнулся в сторону, переключая всё внимание на перекочевавшую к нему находку. Джейд так и осталась стоять у стены, прижимаясь к ней лопатками и затылком. Проваливаться в своих затеях становилось её фишкой, такой же отвратительной и мешающей жить, как и неумение держать язык за зубами. Руку ещё покалывало от пощечины, но гадкое ликование по этому поводу отошло на второй план. Да, она ударила его, но, распорядись своим шансом по-нормальному, могла бы убить его. Той самой пулей, которую Ниган сейчас обнаружил в патроннике. Он на грани слышимости хмыкнул, затем достал из-за пазухи рацию и включил её, заполняя помещение душераздирающим шумом помех: — Приём, — в ответ прозвучало что-то плохо разборчивое для Джейд, напоминающее булькающий отзвук грохочущего железа, но Ниган, видимо, услышал в этом полноценный отклик одного из своих людей. — Пришли ребят, нужно зачистить местность. Склад на три часа. Скажи, чтобы шевелили жопой и захватили мою Люсиль. — Пшш, — возмутилась рация, потом в ней что-то хрустнуло, и голос на том конце стал чуть разборчивее: — П…нял, сэр. Выдви…аемся, …дите. Щелчок — и на комнату снова обрушилась тишина. Джейд пребывала в настолько возмущённом и одновременно растерянном ступоре, что даже забыла о том, как провалилась в своих планах пару минут назад. Это было… немыслимо. — У тебя была рация? С самого начала? — визгливая, излишне оскорблённая интонация никак не походила на простое негодование, а звучала как претензия. Ниган широко улыбнулся и, наклонив шею чтобы красноречиво взглянуть на Джейд, заговорщицки подмигнул: — Думала, только у тебя есть загребущие лапы и хитрожопость? Она выдохнула так резко и громко, будто кто-то нанёс щёдрый удар под дых. Мышеловка. Старая, с ржавым механизмом и прогнившей наполовину дощечкой, которая захлопнулась над её головой, надёжно зажимая в тисках. Вот чем была вся эта ситуация, чуть ли не с самого начала. Мышеловкой и ловушкой для крыс, в которую Джейд угодила не то по неосмотрительности, не то из-за банальной глупости. Её развели. И, хотя причины этого оставались туманными, негодование внутри неё было таким сильным, что, казалось, оно вот-вот разорвёт кожу и выберется наружу. Такой дикий запал щекотал ноздри и очень нервировал. Нервировало всё: абсурдность ситуации, осознание, что их почти двухчасовое общение всецело контролировалось Ниганом с самого начала… и больше всего нервировало, конечно же, ощущение, что к рукам и ногам примотали тонкие верёвки, концы которых уходили к лидеру Спасителей. В этот момент Джейд поняла простую истину: марионетки — это нечто большее, чем куклы на тонких лентах. Это целая аллегория вынужденной беспомощности и противной до скрипа зубов ведомости, которую ты не в силах осознать до того момента, пока кукловод не потянет нить. Она мерила комнату шагами: резвыми, раздражёнными движениями металась туда-сюда, пытаясь успокоить возникшее желание несколько усложнить происходящее. У Джейд и в мыслях не было оспаривать свой статус куклы, ведомой и изученной до мелочей своим кукловодом, но был вполне конкретный позыв укусить Нигана побольнее. Указать, что у него на руках и ногах тоже есть такие канаты, уходящие к кому-то ещё. Вполне конкретно заявить, что ей не перехватить их и не взять бразды правления в свои руки, но она видит их. Видит эти унизительные нити, накладывающие отпечаток на каждое его движение. Мечась по комнате, Джейд не совсем понимала, как это сделать, но когда всё же остановилась, убеждая себя успокоиться, осознание плавно заполняло мозг. Пытливо взглянув на Нигана она скрестила руки на груди — пыталась придать своему виду более грозный вид, и на пике клокочущего внутри возмущения задала вопрос: — Кто такая Люсиль? Ниган взглянул на Джейд как-то чрезвычайно недоумённо, будто увидел первый раз в жизни или она спросила о классификации колоний пришельцев на Марсе. Таким взглядом награждали сумасшедших, чьи мысли скакали и никак не могли совпасть с темой разговора или легкомысленных особ, которые постоянно невпопад перебивали говорящего. — Страдаешь потерей памяти? Это прискорбно, — ровно заключил он. Она ощутила себя взволнованной от одной мысли, что догадка неверна и Нигана этим не задеть — его реакция была как всегда отрешённой, с лёгкой примесью издёвки. Ничего не выдавало в этом шевеления тех нитей, на которые она пыталась указать. — Не твоя бита, — предельно конкретно отрезала Джейд, и голос подрагивал от волнительного предвкушения. — Женщина. И в этот раз реакция оказалась не совсем подходящей. Ниган хмыкнул, усмехаясь уголком рта и, расфокусированным взглядом мазнув по полу, уточнил: — Ты же помнишь, что любопытство сгубило кошку? — Чёрт с ней, с кошкой. Джейд терпеливо ждала, что получит ответ на свой вопрос, но с каждой утекающей в тишину секундой уверенности в этом было всё меньше. Она заломила пальцы, наслаждаясь приятным хрустом суставов, и только сейчас поняла, что её распирает от любопытства. Совершенно случайно или по осмысленной траектории она пришла к чему-то очень важному. Обнаружила тропу, по которой долгое время никто не ходил. И эта поросшая травой дорога вела чёрт знает куда, в самые непроходимые тёмные дебри, полные гнили уголки. К пониманию Нигана. Первый шаг следовало сделать именно так — зацепиться за что-то странное, но очевидное, обнаружить двойное дно и задаться вопросом, почему же оно двойное. Потоптавшись на месте, она не придумала ничего умнее, чем предложить сделку, в определённом смысле выгодную им обоим: — Меняю скелет на скелет. Ниган взглянул на неё удивлённо, с неприкрытым недоумением подняв бровь. — Тебе же интересно! — запротестовала Джейд импульсивно как одержимая, отстаивающая свою безумную идею. — И ты догадалась потому, что… — с издёвкой произнёс он. Лениво махнув ладонью, предлагая продолжить и накидать парочку правдоподобных теорий, мужчина представлял собой апогей спокойствия. — Тебе интересно, — повторила она волевым тоном, будто это изначально было аксиомой. Потом всё же сдалась, вынужденная объяснять свои домыслы и подкреплять их фактами: — Ты спрашивал об этом дважды, но умудрялся проявлять нехарактерную для себя тактичность. Что это, если не любопытство? — Эм… не знаю. Наплевательское отношение? Формальность? Но так уж и быть, валяй, вижу, тебе не терпится почесать языком. Мы всё равно ждём подмогу. — И ты расскажешь мне о Люсиль? Лидер Спасителей кивнул, пускай и не сразу. Джейд выпрямилась слишком резко, хрустнув позвоночником. Уперев взгляд в потолок, она не совсем верила, что действительно собирается раскрыть душу Нигану. Это было непостижимо и как-то чересчур странно, а ещё чертовски непонятно — подбирать слова удавалось с трудом. — Это напрямую связано с моей сестрой, — заключила Джейд наконец. Нервная улыбка тронула её губы. — Она была той ещё идиоткой. — Это у вас семейное, очевидно же! Она клацнула зубами, вмиг растеряв желание улыбаться, даже натянуто — привычка Нигана вставлять свои пять копеек только сбивала с мысли. Но, в общем-то, что-то правдивое в его словах было. Джейд пожала плечами и медленно кивнула: — Я тоже так думаю. Ни одна из нас не умела решать свои проблемы самостоятельно. И так вышло, что в один момент она решила, будто переложить ответственность на меня — хорошая идея. Лидер Спасителей забарабанил пальцами по креслу и едва заметно нахмурился, пытаясь сложить призрачные намёки в конкретную ситуацию. В этот момент наблюдать за ним было более, чем интересно, но Джейд слишком углубилась в себя, чтобы обнаружить, насколько его интригует эта загадка. — Притормози, — задумчиво попросил Ниган. Пытливо сощурившись, он, будто не слышал о лояльности ни разу в своей жизни, задал вопрос прямо в лоб: — Ты укокошила свою сестрёнку? Как скандально! Я бы порицал, мол «фу-фу-фу», но от меня это будет звучать как минимум странно. Джейд передёрнуло. Она закрыла глаза и медленно втянула носом воздух, пока лёгкие не заныли. Где-то на задворках сознания раздалось приветственное, полное яда и очень звучное «Ты в порядке, Энни?», но даже оно угнетало меньше, чем болезненная прямота Нигана. «Укокошила сестрёнку». Вся её жизнь сложилась и обрисовалась в этих словах и насмешливой интонации, начисто лишённой такта. — Да, — с трудом выдавила Джейд, по-прежнему созерцая тьму перед закрытыми веками. В голове надоедливые строки пытались сложиться в куплет. «На стекле остались следы…» «Он немедля ударил тебя, Энни?» — И я знаю, о чём ты думаешь, — заявила она холодно. — Всё было совсем не так. Она не превращалась. Это… случилось задолго до ходячих. Ниган демонстративно выдохнул, с театральным облегчением прикладывая ладонь к груди: — Не пугай больше так, мозгопросвечиватель! — ядовито провыл он. — Прискорбно, но телепат из тебя такой же хреновый, как и психолог. Её заполонило отчаяние. В своих мыслях Джейд часто представляла, как расскажет о своей сестре Рику. И — что забавно — она прекрасно понимала, что никогда этого не сделает. Банально не осмелится поделиться чем-то очень плохим с кем-то очень хорошим, не посмеет испортить нормальное отношение к себе. И всё же в этих небрежно смоделированных ситуациях Граймс слушал Джейд очень внимательно, разглядывая её своим спокойным, чрезвычайно рассудительным и понятливым взглядом, иногда даже поддерживающе касался плеча, когда она начинала глотать слёзы. Так это было в её голове. На деле же… Джейд мало того, что раскрывала душу перед совершенно неподходящим для этого человеком, так ещё этот человек не проявлял ни капли такта. Он просто… продолжал вести себя как обычно: язвил и отпускал комментарии, совсем не настраивающие на разговор. — Это мой скелет, — заключила она, растеряв весь запал рассказывать о своём прошлом. — Твоя очередь. Ниган категорично покачал головой и сложил сцепленные в замок пальцы на коленях. Весь его деловито подчёркнутый вид прямо кричал о разочаровании, близком к негодованию — это было ожидаемо, он ведь ждал кровавых подробностей и чего-то более душещипательного, нежели поверхностная исповедь. Выпрямив спину, он подался чуть вперёд, производя довольно обманчивое впечатление внимательного слушателя, и вкрадчивым тоном возразил: — Нет. Рассказывай. Джейд уставилась на Нигана почти умоляюще, взвешивая перспективы предоставить ему корзину со своим грязным бельём и осознавая, что это последнее, что ей хочется сделать в этой жизни. Миролюбиво подняв руки в воздух, она и призналась, и попросила одновременно: — Я не хочу. Это не так интересно, как ты думаешь. «Ты в порядке, Энни?» — Кажется, это даже более интересно, чем я думаю, — проницательно поправил он, по-прежнему сохраняя сверх меры заинтересованный вид. Чинный такой, совершенно нехарактерный и от этого дико бросающийся в глаза. Джейд заломила пальцы и удручённо спрятала лицо в ладонях — подбирать слова, оказывается, чертовски сложно, когда ты не говорил об этом ни разу в жизни. — Мне было шестнадцать. Старшая сестра поехала со своим парнем отмечать какой-то дурацкий праздник, они гоняли на его байке и залетели под фургон. Парень всмятку, сестра… тоже, но живая, — она сглотнула, пытаясь вообще не задумываться о том, что говорит, — когда врачи собрали её, насколько это вообще было возможно, период реабилитации настолько затянулся, что моей семье предоставили всё оборудование по жизнеобеспечению и разрешили взять её домой. Бросив беглый взгляд на Нигана, Джейд была невольно поражена тому, насколько внимательно он слушал — она и догадаться не могла, что лидер Спасителей умеет так по-настоящему вникать в чью-то проблему. Совершенно серьёзный вид — немного отстранённый, немного задумчивый, и спокойный взгляд без привычного глумления в каком-то смысле даже придал ей сил. — Никто не знал, что с ней будет, никаких прогнозов от врачей, никакого улучшения за месяцы. Это бесило. Я думала, что это бесило только меня, потому что родители вились вокруг неё такие приторно-заботливые, постоянно повторяли, что счастливы, ведь их дочь смогла выжить и всё такое прочее. Но потом выяснилось, что это раздражало и мою сестру тоже. И она попросила меня решить это. — То есть, вместо того, чтобы вправить мозги своей сестре, ты пошла у неё на поводу? Железобетонная логика. Неспешным, довольно взвешенным движением лишь отчасти дрожащих рук Джейд протёрла уголки глаз — это был верный способ не расплакаться раньше положенного. — Да, пошла, — твёрдо огрызнулась она. — И логика здесь не причём. Моя дражайшая сестрёнка была удивительно талантлива в убеждении и манипулировании. Ей потребовалось всего пару часов, много слёз и нытьё о том, как всё достало. Мы были… близки. Фантастически близки. Именно поэтому я не могла отказать. Джейд выдохнула и серьёзно взглянула Нигана, ища на его лице хотя бы намёк на поддержку: — Понимаешь? Положительный ответ ничего бы не поменял, но услышать его было принципиально, до дрожи по всему телу важно. Мужчина пожал плечами — довольно отстранённо, чуть скривившись от пренебрежения, и это не сулило ничего хорошего: — Нет, — категорично заявил он. — Определённо нет. Она дёргано хмыкнула, пряча непроизвольный всхлип. Потерев горящую переносицу и пытаясь отвлечься от собственных мыслей, Джейд съязвила: — Ну разумеется. Глупо было ждать обратного. — Невъебенно глупо, — поправил её Ниган, в высшей степени невозмутимо улыбаясь. — Совсем не въезжаю в мотивацию твоих тараканов, но, думаю, и не стану пытаться. Что было дальше? То есть… у тебя же был такой выбор! Придушила её подушкой? Пожалуй, остановило вспышку раздражения только понимание, что она обязательно отыграется за этот издевательский энтузиазм, когда речь зайдёт о Люсиль. Джейд уже предчувствовала, какой сукой будет в этот момент — точно так же будет потешаться и нагло давить на болевые точки, не испытывая ни капли стыдливой вины. — Нет, мне ведь не нужно было, чтобы меня посадили. Я помогала сестре, но не могла похерить собственную жизнь вместе с её, — Джейд умолчала о факте, что это всё-таки случилось, просто немного в ином качестве. Ворошить это дерьмо было одной из самых омерзительных пыток. Она подумала, что секрет Нигана того не стоил — стоящее перед глазами лицо сестры, землянистое в свете тусклой лампы, залитое слезами и такое умоляющее, что сердце щемило даже спустя столько лет, рвало душу на части. При условии, конечно, что эта «душа» вообще существовала. Джейд помнила всё в таких красочно-мелких, совершенно лишних деталях, что от становилось не по себе. — Пришлось разыграть спектакль с остановкой резервного генератора. Трагичная случайность — вот как это выглядело, — она умолкла, смаргивая слёзы. — Я так и не нашла в себе сил узнать, какой из аппаратов накрылся первым, и что стало причиной смерти. И, хотя технически она умерла от выхода из строя приборов жизнеобеспечения, фактически её убила я. — Ва-а-у, — протянул Ниган, и его восхищение вышло некстати правдоподобным. — Да ты хладнокровная мерзавка! Не скажу, что меня можно записать в число твоих фанатов, но, судя по всему, это было о-о-очень безумно и круто. — Ты не видел моей истерики после — это точно было не хладнокровно, — вздохнула Джейд, протирая глаза ладонью. Ниган взглянул на неё вдумчиво, как-то по-особому серьёзно, пытаясь то ли просветить насквозь, то ли просто задумавшись о чём-то своём, и только после затянувшегося молчания задал вопрос, который напрашивался с самого начала: — Ты ненавидишь её? Думать над ответом долго не пришлось — Джейд всегда заставляла себя разбираться в собственных чувствах до того, пока на них кто-нибудь укажет. Медленно кивнув, она снова устремила свой взгляд на Нигана, но в этот раз понимания и поддержки не искала: — Ты даже не представляешь, — многозначительно согласилась она. — Это довольно глупо — ненавидеть мертвеца, но я хороша в этом. — Не сомневаюсь. — Твоя очередь, — напомнила Джейд, скрестив дрожащие от переизбытка эмоций руки и нервно поглядывая на ливень за окном. Монотонный стук капель не очень уж и успокаивал, скорее приводил в состояние, близкое к беспокойному сну под высокой температурой. Мужчина чуть ссутулился — она не заметила бы этого, не вглядывайся так пристально в его фигуру — потом щёлкнул языком, раздражённо, будто никак не мог собраться с мыслями. И, признаться, это ожидание и затянутость ответа интриговали только сильнее. — История менее прозаичная, чем твоя, — сразу предупредил Ниган, задумчиво глядя куда-то в сторону. — Мы с Люсиль, ну… Многое пережили. Всякое бывало, иногда совершенно безумное дерьмо, иногда — в меру сносное. И она выходила из этого дерьма как королева, всегда умела переломить ситуацию в свою пользу… Иногда ей даже не нужно было ничего делать — она приходила, крутилась поблизости, и проблемы как-то рассасывались. Было любопытно наблюдать, как человек, который обычно не лезет за словом в карман, осторожничает, подбирая подходящие выражения. Ниган не то, чтобы открылся с какой-то новой стороны, но определённо обнажил чуть-чуть больше настоящего себя, чем обычно. Упустить в этом карнавале искренности хотя бы крошечную деталь было непозволительной тратой момента попусту. — Удивительная способность — будучи вроде мягкой, иметь такой стержень и так ловко глушить всё хреновое своим обаянием, — продолжил он, грустно улыбаясь. Поняв, что это выглядит как-то через чур сентиментально, Ниган снова посерьёзнел: — Люсиль — это не совсем мой скелет, это… Он подался вперёд, нервно описывая круги большими пальцами над сцепленными в замок руками, и закончил мысль только тогда, когда с издёвкой поймал заинтересованный взгляд Джейд: — Моя бита. Вначале она отреагировала крайне сдержанно — недоумевающе подняла бровь, ожидая, пока этот, якобы смешной каламбур, будет продолжен нормальным рассказом; только когда до Джейд дошло, что Ниган больше не собирается говорить ничего по теме, она ощутила явный укол злости. — Мы договорились, что ты рассказываешь мне о женщине, — произнесла она, чеканя слова. — При всём уважении и всё такое, но твоя бита колышет меня в последнюю очередь. — Как грубо с твоей стороны, — картинно скривившись заявил лидер Спасителей. — Повезло, что она этого не слышала — моя девочка очень обидчивая, иногда даже слишком. В Джейд просроченным и изрядно отсыревшим фейерверком громыхала ярость — до безобразия обидно и унизительно было поведать свою грязную историю и не получить ничего взамен. — Хватит, — потребовала она. — Можешь сколько угодно делать вид, что наделяешь неодушевлённые предметы качествами живых, но это не так. Вернее, может и так, но не без причины. И причина вполне себе очевидна. — Почему ты думаешь, что она вообще была? Люсиль-женщина? Джейд взмахнула руками, задаваясь вопросом, почему снова ведётся на чертовски очевидную игру, протекающую под чужим флагом, и воскликнула: — Потому что! — Ух, ты такая аргументированная… — Она была, — отрезала Джейд, и по её мнению это вовсе не требовало доказательств. — Реальная женщина, которую ты знал. Возможно, лишь мельком. Я понятию не имею, кем она приходилась и что вас связывало, но я со процентной уверенностью заявляю, что она была. Она втянула в себя воздух, и своём озлобленном отчаянии не придумала ничего гениальнее, чем поставить ультиматум: — У нас был уговор, Ниган. Сдержи своё слово, или я начну копать сама. И тебе не понравится, что я смогу достать, используя только наблюдательность. Ниган оценивающе сощурился и многозначительно подпёр подбородок ладонью, сложенной в кулак. — Просто хочу уточнить, — черты его лица переменились, когда расслабленную полулежачую позу мужчина сменил на встревоженную, выпрямляясь на кресле, — ты угрожаешь мне? Серьёзно? — Нет. Конечно нет, я не настолько бессмертная, — поспешила заверить Джейд. — Просто… открыто говорю, что смогу получить ответы в любом случае. — Не смеши меня, какие ответы ты можешь получить? Как перестать переоценивать своё раздутое эго? Или как остановиться и прекратить выносить людям мозги своим никому не всравшимся образованием? Очнись, цыплёнок, это совсем не курятник, где ты можешь петушиться часами. Она на мгновение испытала абстрактное сожаление из-за того, что на ней не было юбки и очков с толстыми диоптриями — в этой ситуации они оказались бы очень кстати. Тогда Джейд демонстративно бы уселась, забросив ногу на ногу, и с видом наиболее прилежной ученицы стала теребить край ткани, как девочка-отличница, стесняющаяся тех острых, стервозных нот, звенящих в голосе. Правда, злость всё равно бы сделала своё дело, и за кротким, почти невинным выражением лица прилежной ученицы, обнаружилось что-то более соответствующее действительности… Но на сотую долю секунды Джейд очень хотела сыграть на контрастах. Потом взяла себя в руки, собираясь всё же продемонстрировать, на что способна. Да, она может и была недостаточно компетентна, и безобразно глупа время от времени… но ей было, что сказать прямо сейчас: — Хочешь примеров? Ладно. Ты не из тех, кто станет называть биту, которую холишь и лелеешь, именем своего первого хомячка — слишком сентиментально. И, хотя ты человек крайне… специфический, клиническим отклонением тут не пахнет, — она призадумалась. — По крайней мере, пока тумбочка не стала Мариэллой, а дверной косяк — Кларком. Поэтому, Люсиль-бита это не просто показуха, а чувство вины, долга или желание воздать почести Люсиль-женщине. Может, это прототип твоей психики, созданный для аккумуляции… Джейд умолкла, потому что упоминание прототипа ей очень не понравилось. Что-то было ещё, связанное с этим, что-то более важное. Она думала о каком-то принципе подобия, причём сравнительно недавно, уже здесь, в Святилище, но никак не могла вспомнить, на что именно были направлены такие умозаключения. Взглянув на Нигана, словно надеясь, что он подскажет, Джейд оторопела, застыв от тревожного предчувствия. Понимание, кто именно воспринимался ею как прототип, прошло по телу электрическим импульсом: — Вот оно что… Кажется, теперь я поняла, зачем ты выряжаешь своих жён в одном стиле и кого пытаешься воссоздать, — догадка выглядела настолько правдоподобной, что звенела эйфорией и переливалась искрящимся светом. Джейд, ощутив этот запал, уже не думала останавливаться и продолжала набрасывать теории на автомате: — Она… тоже была твоей женой?.. Или женщиной, с которой ты спал?.. Или женщиной, с которой ты хотел переспать?.. Но она была первой, не так ли? Я имею ввиду, до всех твоих жён в Святилище. Ниган на эту словесную феерию отреагировал скупо: — Умопомрачительно, — он сказал это таким голосом, будто априори не видел сути в словах Джейд. — Даже не знаю, мне жаль тебя или я сейчас заплачу от смеха. Она проглотила ответ, который уже выбирался из глотки. Проглотила вместе с яростью, недавним ликованием, собственным проигрышем и чувством обречённости, сдавливающим лёгкие. Как бы она ни распиналась, как близко бы не подбиралась к пониманию Нигана, он по-прежнему сохранял железобетонное самообладание. Это так болезненно било по самолюбию, что на нём, бедняге, уже наверняка красовался здоровенный синяк. Автоматная очередь, рванувшая где-то совсем недалеко, на время отвлекла Джейд от упивания собственной слабостью — она подошла к окну, желая разглядеть приближение «спасательного отряда Спасителей», но в ночи удалось различить только три неярких круга от фонаря, мелькающих вдали. Ходячих снаружи явно поубавилось, они разошлись по периметру, некоторые вовсе, потеряв всяческий интерес к недосягаемой добыче, ушли по своим мёртвым делам — но желание Нигана отсидеться и дождаться своих людей, чтобы уйти безопасно, было крайне понятным. Джейд тоже не горела желанием повторять их сумасшедший марш-бросок. Снова уткнувшись бездумным взглядом в светящиеся круги, она была бесконечно рада, когда яркая вспышка молнии помогла утолить любопытство. Трое мужчин, сюрреалистично очерченные отблеском и покрытые игрой света и тени, все с оружием, бодро вышагивающие с возвышения, с которого пришла она и Ниган. Ничего выдающегося, кроме чего-то странного размера, катящегося перед ними по склону. Вначале Джейд решила, что это ходячий, но уже когда темнота обрушилась снова, признала в катящемся объекте бегущую со всех ног собаку. — У вас есть собака? — потрясённо произнесла она после того, как гром протряс землю. Факт этот стал настоящим открытием — сколько бы Джейд не ходила по базе, выискивая что-нибудь мало очевидное, она никогда не натыкалась на животных. — Какая, нахрен, собака?! — возмутился Ниган. — У меня есть в подчинении пару ослов и несколько баранов, не спорю, но мы же не грёбаный зоопарк! Она вполне могла бы сослаться на то, что ей просто показалось, или обвинить богатое воображение, если бы не предельно конкретный звук, разрезавший монотонный шум дождя надвое. Лай. Гулкий, низкий, не очень громкий, но всё же прекрасно различимый. Джейд, развернувшись вполоборота, указала на окно взмахом ладони: — Эта собака?.. Выражение лица Нигана нужно было видеть. Это было смесью каменного, железобетонного спокойствия и недоумённой паники. Мужчина подлетел к окну, высматривая там свой отряд, почему-то сопровождаемый собакой. Где эти идиоты её взяли? Постепенно всё же мозаика сложилась на правильный манер: — Кажется, нужно валить. — Почему? Ниган терпеливо взглянул на Джейд, будто уже давно привык, что его окружают одни безбожно глупые идиоты. — Это не наши, — объяснил он. — И у меня нет желания выяснять, кто они такие, из оружия имея только пукалку с одним патроном и твою тупоголовость. Она не знала, было ли необходимо для объяснения ситуации снова указывать на её дефективные умственные способности, но вовремя догадалась, что это входит у Нигана в привычку, которая его раззадоривает и отчасти веселит. — Почему бы тебе, если что-то пойдёт не так, просто не выкатить яйца и не донести до них, что царь и бог здесь — ты? — предложила Джейд, видя эту затею довольно выигрышной. — Ты ведь постоянно так делаешь. — Ох, я обязательно пристукну тебя, — пообещал лидер Спасителей таким тоном, будто обещал купить трехлетней девочке мороженое на ярмарке. — Чуть-чуть попозже только, лады? Сейчас мы валим, живо. Джейд не совсем понимала, зачем они бегут от людей, словно заведомо зная, что эти незнакомцы — безумные головорезы, но спорить и как-то иначе акцентировать внимание на своём недоумении не стала. Выбирались наружу они через окно, причём расположенное с другой стороны склада — как мелкие воришки, хорошо наварившиеся на деле и пытающиеся улизнуть от полиции. На улице оказалось сыро, чертовски мокро и очень холодно, а дорогу преграждали все двое изрядно прогнивших ходячих, от которых унести ноги не составило особого труда. Чуть поодаль от склада и Джейд, и Ниган без предварительной договорённости притормозили, оборачиваясь и вглядываясь в ночь, проверяя, нет ли за ними хвоста. Постепенно эта мера безопасности переросла в простой способ перевести дыхание и утолить минимальное любопытство. — Ты была права кстати, — как бы между прочим обронил Ниган, стоящий чуть поодаль. — Люсиль — это моя первая и единственная настоящая жена. Его голос — совершенно ровный, нисколько не изменившийся — приятно удивил Джейд. Вернее, больше её удивил сам факт того, что она не ошиблась в своих догадках и почти самостоятельно вышла на теорию о сходстве некой абстрактной Люсиль со всеми нынешними женами лидера Спасителей. Впервые за очень, очень долгое время, собственная наблюдательность отыгралась крайне выигрышно. И вряд ли это было подходящее время и место, чтобы обсуждать детали далёкого прошлого, но Джейд всё равно подбросила наводящий вопрос, желая получить вместо крошечной разгадки всю картину целиком: — И что с ней стало? Ниган помялся с пару секунд, но потом всё же ответил, хотя и было заметно, что ему это не доставляет удовольствия: — Как ты думаешь, что случается с людьми? — ядовито поинтересовался он. — Они умирают. Умирают даже тогда, когда клялись, что не оставят тебя никогда в жизни. Три точки фонаря на мгновение стали двумя точками — видимо, кто-то решил не менять батарейки вовремя, и скупо наслаждался перебоями со светом. Поморгав, фонарь снова включился и человек, несущий его, двинулся дальше. — Смерть — это весомый повод нарушить любую клятву, — абстрактно произнесла Джейд. Она прекрасно помнила, что собиралась быть такой же нетактичной, как и Ниган, когда слушал её секрет — желание нахамить в ответ никуда не делось — просто осторожничала, боясь, что из-за неосторожно брошенной фразы всё сорвётся вовсе. — И…как? Ходячие? — Нет, — сразу же опроверг эту теорию Ниган. Категоричность и тревожность, тускло окрашивающие его голос, ощущались настолько гнетущими, что перехватывало дыхание. — Она серьёзно болела, а я обманывал её, шлялся по кабакам, потрахивал любовницу. Стандартный набор муженька-мудака. Когда она умерла, как раз начался весь этот срач. — Она знала это? Что ты изменял ей? — Понятия не имею. Люсиль, — он умолк, будто одно только воспоминание о ней было болезненнее, чем вся его жизнь, — никогда не поднимала этой темы. Полагаю, что да, она знала. Но не устраивала скандалов и не била посуды. Светящиеся точки фонарей, за которыми они так пристально наблюдали, скрылись за фасадом склада, а после и вовсе мелькнули уже внутри здания. Поэтому Джейд смогла спокойно выдохнуть и, растеряв интерес к этой слежке, повернуться к лидеру Спасителей, пытаясь вглядеться в его лицо сквозь опустившийся мрак и косо летящие дождевые капли. — Тогда, должно быть, у неё был ещё один повод в конечном итоге нарушить клятву,— рассудила она. — Ты злишься на неё? Потому что она тебя оставила? — Заканчивай, — посоветовал он, шумно выдыхая и меняя положение тела на закрытое. — Не знаю, сколько раз нужно тебе повторить, что мне не по кайфу, когда ко мне в мозг пытаются засунуть свой любопытный нос. Уже осточертело талдычить одно и тоже, но до тебя по-прежнему не доходит. — Это был просто вопрос, — объяснилась Джейд, — а ты видишь во всём подтекст, и это доходит до абсурда. — Иногда я, откровенно говоря, хуею от твоей манеры выкладывать всю херню сходу и совершенно не соизмерять, где лучше заткнуться. Пошли отсюда, пока ты не закопалась ещё глубже, а я не решил покормить тобой их очаровательную псину. Она тяжело вздохнула, принимая как данность, что ответов не получит. Идти в темноте было сложно: в лицо то и дело норовила прилететь какая-нибудь колючая ветка, ориентироваться в пространстве удавалось только благодаря Нигану, а земля под ногами, размытая дождём, оказалась слишком скользкой и громогласно чавкала каждый раз, когда кто-то наступал в маленькое болотце, именуемое лужей. Одновременно приходилось делать слишком много: вслушиваться, нет ли поблизости ходячих; вглядываться в мужской силуэт, шагающий впереди; пытаться не думать, о том, как чертовски холодно шагать под ливнем несколько миль; и, конечно же, пытаться сложить в своей голове детали головоломки. Джейд сейчас точно не собиралась анализировать историю о Люсиль, но кое-что непонятное занимало её мысли, а именно — поведение Нигана, когда он вначале отказался рассказать о своей жене, а потом вдруг передумал. За это время не случилось ничего, что могло бы изменить его позицию и внести коррективы в мотивацию. Однако он, почему-то, всё же поведал о своём скелете, только сделал это значительно позже ожидаемого. — Ты ведь с самого начала собирался рассказать, так? — предположила она, облизывая с губ влагу дождя и блаженно щурясь. — Зачем тогда заливал о том, что её не было? Ниган хмыкнул и, хотя Джейд не могла этого различить в темноте, хитро улыбнулся самой обаятельной, сбивающей с толка улыбкой: — Хотел посмотреть, как ты будешь беситься. Она закатила глаза, прекрасно понимая, насколько лидер Спасителей непонятен для неё вот в таких мелочах. — Класс, — начисто лишённым энтузиазма голосом укорила его Джейд. — Надеюсь, это того хотя бы стоило.***
Они уже подходили к Святилищу — Джейд понимала это по поблёскивающему вдали свету, и кроме него глаза, даже привыкшие к темноте, различали только размашистые движения идущего чуть впереди Нигана. Дождь продолжал хлестать с неба так безбожно яростно, будто готовился устроить ещё один апокалипсис, на этот раз связанный с утоплением остатков цивилизации. Сырой, пропитанный влагой воздух, делал ночь ещё холоднее, как и крупные косо летящие капли, хлещущие по лицу и прожигающие кожу — Джейд поначалу пыталась стискивать челюсти, но потом забросила это занятие, зябко постукивая зубами. Она решила ускориться, чтобы разогнать по телу кровь и согреться, но правая нога поехала по грязи. Сохранить нарушенное равновесие своими силами не удалось, поэтому Джейд уцепилась за предплечье Нигана — она предпочла бы не делать этого, но порыв был полон инстинктивной подоплёки и сдержать его не вышло. — Это пиво сказывается на твоей координации? — подколол её Ниган и, впрочем, это был не самый хлёсткий подкол из возможных. — Или просто в моём присутствии ноги не держат? — Очень смешно, — пробурчала Джейд и тут же смутилась тому, что прозвучало это как перебранка двух старых знакомых. — Здесь скользко. — Не знаю, не заметил, — произнёс он в ответ, но, к счастью, эту ситуацию оставил в покое. Когда Джейд увидела грозно возвышающееся здание Святилища, ликование было настолько сильным и противоречивым, что впору было расплакаться. Махина Спасителей, всегда наводящая только тоску своим серым видом, оказывается, могла радовать — совсем не так, как радовала Александрия, более мрачно и приземисто, но всё же. База обещала совсем не уют, но всё же крышу над головой, отсутствие сырости и злоебучего холода, а ещё шанс смешаться с толпой и забыть как страшный сон этот длинный день, полный разочарований. У Джейд почти получилось юркнуть в один из проходов, когда Ниган отчитывал кого-то из дежурных (вернее, просто срывал на бедняге злость), но не тут-то было: — Куда намылилась? — холодно поинтересовался лидер Спасителей. — Не помню, чтобы я тебя отпускал. Она совсем уж по-мультяшному остановилась, тяжело вздыхая и возводя глаза к потолку в безмолвной мольбе ко вселенной. Та, правда, отказалась внимать. Пришлось ждать, пока Ниган закончит своё «миролюбивое» общение с подчинённым и тогда позволит ей уйти, но вместо этого Джейд получила короткий кивок, призывающий следовать вглубь базы. Это не очень воодушевляло. Мокрую насквозь толстовку она стянула на ходу, чувствуя, как тёплый воздух Святилища обжигает ледяную кожу. Это было приятно — даже лёгкое покалывание по всему телу не могло изменить ощущения, будто её достали из морозильной камеры и положили оттаивать в заполненную тёплой водой ванну. Ниган, энергично шагающий впереди, выглядел беззаботным, будто забыл, как они пару раз за сегодня чуть не погибли и как жалко улепётывали от неизвестных людей с фонарями и собакой. Казалось бы, это должно его волновать, но почему-то не волновало. Остановившись у двери, ведущей в его комнату, Ниган даже пропустил Джейд внутрь. С его варварскими замашками такая вычурная галантность сочеталась плохо, но она не стала на это указывать — банально хотела как можно скорее понять, чего от неё хотят, и с чистой совестью отправиться спать. Она даже заняла место поближе к выходу, практически подпирая спиной стену на метр левее двери — так было спокойнее. В покоях лидера ничего не изменилось с прошлого посещения, насколько Джейд могла судить. Простая собранность, отсутствие излишков — всё было до удивления одинаково, возможно, некоторые предметы даже не сдвинулись ни на миллиметр. — Паршивый денёк, а? — риторически осведомился Ниган. Она кивнула, полностью разделяя его мнение: — И это мягко сказано. Когда мужчина прошёл вглубь комнаты, почти полностью загораживая небольшое окно спиной, Джейд была приятно удивлена тому, насколько его вид не соответствовал привычному. Наводящий трепетный ужас одним своим грозным видом, промокший Ниган выглядел совсем иначе. Даже если его всё равно было сложно воспринимать как добродушного плюшевого медведя, дождь зрительно сделал мужчину чуть моложе: прилизал волосы, лишь отчасти хаотично раскидав часть из них по лбу, и крупными каплями удачно подчеркнул выигрышные черты лица. И пока Джейд пыталась прикинуть, как так вышло, Ниган достал из-за пояса пистолет, тот самый, который стал камнем преткновения двумя часами ранее, и явно медля сложил его в верхний ящик стола. — Пиздец как плохо выходит, — рассудил он многозначительно, — я к тебе со всей душой, а ты в эту душу испражняешься. — Да что снова не так? — смертельно уставшим голосом уточнила Джейд. — Ох, ты ещё спрашиваешь! Как насчёт того, что ты время от времени пиздишь мои лекарства и оружие? Ниган двинулся к ней, очевидно, желая снова провернуть свой трюк с ущемлением личного пространства и громадным давлением, сопровождающим это действо. Джейд, весь день надеясь, что он забыл о её долге, не нашлась с ответом, виновато морщась и готовясь к моральной экзекуции. А день тем временем становился всё паршивее. — Когда там истекает срок твоего обещания принести в два раза больше лекарств? — картинно задумавшись, Ниган промычал что-то нечленораздельное, после чего осклабился в улыбке: — Судя по ебучей ночи за окном, он истёк ещё вчера. — Да, — тактично согласилась Джейд. — Может… дашь мне ещё немного времени? Мужчина беззвучно рассмеялся, беглым движением утирая с лица капли воды. — Нет, — отрезал он. — Никаких вторых шансов. Тем более, ты сама это предложила, за язык никто не тянул. Не хотел я сегодня устраивать что-то подобное, но наказать тебя всё же придётся. Она смотрела на него, чувствуя странное жжение в грудной клетке, как в момент перед взрывом, когда ты наблюдаешь зарождение искр и ждёшь, пока состоится химическая реакция. Тянущее, интригующее чувство, которое поглощает, несмотря на долю страха и риск получить ожоги. Ниган находился также неприлично близко, как и в том домике, но это больше не заставляло Джейд чувствовать себя беззащитной. — Это справедливо, но нет… — двояко согласилась она, даже не пытаясь разогнать туман в голове. Удары сердца отдавались пульсацией в горле, вызывая лёгкую тошноту. — Ты повторяешь это слишком часто, — упрекнул её Ниган, потом неопределённым кивком мотнул головой, и крупная капля сорвалась с его волос. Эта маленькая частица сумасбродного ливня, преодолевая кожу, сползла от морщинистого уголка глаза по щеке, затерявшись в щетине — Джейд могла без труда различить оставшийся после неё мокрый след, тускло блестящий в умеренном освещении комнаты. Она подумала, что это совершенное издевательство — быть промокшей насквозь, дрожать от ледяной одежды, прилипающей к телу, и так сильно хотеть пить. Капля дождя, пробежавшая по лицу Нигана, была утерянной безвозвратно возможностью смочить пересохший язык, но сокрушаться уже не было смысла. Когда Джейд пересилила себя, отрываясь от созерцания мокрой щетины мужчины и встречаясь с ним взглядом, настоящий страх поглотил её. Страх такой же первобытной силы, как и возбуждение — совершенно нерациональный, но до одури, до болезненного покалывания по всему телу реальный. Подбадривающий, раззадоривающий, но заставляющий внутренности лететь куда-то вниз. Ниган смотрел на неё настолько очевидным образом, что это можно было считать неприличным — глаза блестели устрашающе. Совсем не как у удава, загнавшего кролика, скорее как у ребёнка со спорными наклонностями, решившего препарировать крысу ради развлечения. Джейд медленно и с явным дискомфортом сглотнула. Роль крысы нисколько не прельщала, но, как это бывает с грызунами и прочими зверушками, её, похоже спрашивать не собирались. Губы Нигана расплылись в улыбке — он понял, что она поняла его. Это было очевидно. Всё происходящее было очевидным. До стиснутых зубов банальным, точь-в-точь повторяющим всё то, что где-то и когда-то видел каждый. Никакой новой ноты, новой искры, элемента — только типичное постоянство, всё же не теряющее своего шарма. Ниган растягивал мгновение, как карамель — он любил поиграть, морально вымотать жертву в ожидании броска. Вобрать в себя максимум напряжения распятой крысы. Ниган давал время осознать, в какую помойную яму она полетит через минуту. Было унизительно терпеть эту гнетущую паузу, к тому же… они оба понимали, что происходит. И попытки в который раз надавить на одну и ту же точку изрядно бесили. Поэтому Джейд сделала последнее, что ожидала от себя — начала это. Агоническим рывком подалась вперёд, вскрывая грудную клетку собственным порывом. Распиная себя самостоятельно. И как это, наверное, бывает со смертью, вначале она не ощутила ничего примечательного. Пустующая голова не осознавала происходящее и не могла сфокусировать внимание на ощущениях тела. Потом чувства начали пробиваться. Сначала это были сугубо физические аспекты — колкая щетина Нигана больно впивалась в кожу, а его напряжённые губы под её губами совсем не хотели сминаться. Это вызывало негодование и запоздалое удивление, но оно не шло ни в какое сравнение с растекшейся по венам решимостью. Так выглядел чистый хаос. И Джейд была им преисполнена. Когда Ниган притянул её к себе ещё ближе, стискивая талию в кольце рук — грубо, бесцеремонно, как и всё, что он делал — у Джейд закружилась голова от переизбытка мазохистского напряжения. Болезненное, но прекрасное чувство подгибало колени. Она плохо понимала, что творит, но и прекращать этого не хотела — пальцы в каком-то раздосадованном, самозабвенном порыве цеплялись за воротник мокрой куртки Нигана. Металлические заклёпки на ней были настолько ледяными, что жгли кожу даже сквозь одежду, но это было пустяком по сравнению с тем, какой озноб бил саму Джейд. Целовать его было странно. Унизительно, страшно, предавая саму себя диким, но приятным образом. Вот что, должно быть, чувствовала Ева, вкусив злосчастное яблоко: грязную ненависть, растворившуюся в торжестве желания. Она осторожно и трепетно потянула с его плеча куртку, хотя хотелось поступить иначе — грубо рвануть воротник, не церемонясь стянуть рукав и совершенно случайно сделать так, чтобы злосчастные заклёпки отлетели, звонко грохоча при встрече с полом. Ниган улыбался. То, как его напряжённые губы чуть растягивались в поцелуе, было красноречивее слов — он был доволен и думал, что победил. По мнению Джейд, это было не так. Она проиграла, но в своём проигрыше лишила его главного — возможности смаковать её замешательство. А без этого победа была не победой. Хотя создавалось впечатление, что проиграли они оба. Она в большей степени, он — в меньшей, но всё происходящее было не более чем обоюдной неудачей. От мокрых волос Нигана, его кожи, одежды пахло хищником. Это был терпкий, горький запах, полный свежести леса и щекочущей ноздри сырости дождевых капель — запах мужчины, который долго охотился и вернулся с добычей. Это давило на подсознание, выключая все трезвомыслящие отсеки мозга и врубая бессознательное — то, что с охотой откликалось на этот ряд ассоциаций вибрирующим теплом в животе. Что-то глубоко древнее, заложенное в каждом — отголоски первобытных инстинктов — делало ситуацию до ужаса отвратительной с моральной точки зрения и в высшей степени желаемой физически. Джейд, плохо осознавая, что завтра будет лезть стены от самой себя, качнула бёдрами, тесно прижимаясь к паху мужчины, как изголодавшаяся по кобелю течная сука. Сравнение было отвратительным, но сути оно соответствовало наиболее точно: всё происходящее отдавало какой-то животной похотью, никак не умеренным человеческим желанием. Ниган отреагировал на этот нетерпеливый призыв к действию шипением, выпущенным из легких на выдохе, и это было настолько… волнующе, что у Джейд по спине побежали мурашки, которые тут же были смяты вместе с кожей под грубой хваткой мужчины. Он перешёл в нападение — пригвоздил трепещущее в его руках тело к стене, стискивая округлые плечи и делая эту прелюдию по особому болезненной, вынуждая позвоночник и рёбра скулить резью. Она упёрлась руками ему в грудь, пытаясь намекнуть, что не с её сломанными рёбрами терпеть такой напор, но результата это не дало. Колотящееся в груди Нигана сердце, стучащее как отбойный молоток, пульсацией обжигало ладони, когда Джейд сделала то, на что вряд ли бы решилась, не отстаивай она свои нервные окончания, гудящие от боли. Скользнув языком по его нижней губе, она стиснула её между зубов, прикусывая. Не до крови, но весьма ощутимо. Это был непозволительный акт непослушания, за которым должно было по традиции следовать наказание. Ниган издал какой-то неопределённый звук, пожий на рык, и отстранился. Его затуманенные глаза, пригвождающие к земле своим хитрым прищуром, натолкнули Джейд на мысль, как сильно возбуждение меняет человека. Делает взгляд ошалелым, блуждающим, сурово поджатые губы превращает в манящие против воли чертовы магниты, к которым тянет. Она, должно быть, выглядела так же: тяжело дышащая, совершенно безмозглая на вид, с мутным взглядом, раскрасневшимися губами и странным выражением на лице. Джейд чувствовала себя неловко от мысли, что всё испортила — с одной стороны, это было хорошо, с другой — обидно как ребёнку, который по своей глупости потерял коробку с любимым печеньем. И она была искренне благодарна, что Ниган просто смотрел. Что не решил испортить гадкую сладость момента своим голосом, что не вернул их обоих в мир, полный суровых архетипов, где они далеки от людей, способных переспать друг с другом. Его взгляд она вынести могла, но голос разрушил бы всё. Ещё секунда, в течение которой Джейд пыталась унять сбивчивое дыхание, — и на неё обрушилось то самое наказание. Гениальное и выматывающее, как и все прежние, придуманные Ниганом. Он потянул её за локоть, разворачивая к себе спиной и с таким же рвением вжимая в стену, как и минутой раньше. Джейд захлебнулась воздухом сначала от явного дискомфорта в груди, а вслед за этим от горячих прикосновений, будто бы разрезавших тело надвое. Колючая щетина Нигана впивалась в чувствительную кожу шеи, но это компенсировало его хаотичное дыхание, опаляющее мочку уха — ещё никогда прежде Джейд не ощущала такого водоворота ощущений из боли и восторженного трепета, идеально взаимодействующего в паре. Боль, которую уравновешивало вожделение, была самой противоречивой, но, несмотря на это, самой приятной на свете. От дыхания Нигана — сиплого, дрожащего в возбуждении, у Джейд сносило крышу. Сдирало кровлю и планомерным порывом разбирало по кирпичику. И, когда она уже полагала, что хуже и лучше быть не может, мужчина превзошел сам себя, невесомо проскользив ладонью от её груди вниз, по напряжённым мышцам горящего истомой живота, запуская пальцы под пояс джинсов. Когда прикосновение пальцев Нигана меж её ног перестало быть невесомым, став предельным, озлобленным и таким грязным, у Джейд перед глазами вспыхнули искры, а колени измождённо подогнулись. Если бы не грудь Нигана, страхующая её сзади — она бы упала, безо всяких сомнений. Она выгнулась, в беспамятстве прижимаясь ягодицами к его бедрам, чувствуя сквозь слои ткани уверенное напряжение под ширинкой, и это почему-то развеселило её до чёртиков. Джейд, по-прежнему прижимаясь всем телом к Нигану, будто разучилась стоять на своих вовсе, беззвучно и крайне нервно засмеялась. Всё в этой ситуации — каждое движение пальцев меж её ног; губы, бездумно, без какого-либо намёка на поцелуй прижимающиеся к шее; и даже член, упирающийся в ягодицы — всё было отвратительным. Гадким. Ужасным и мерзким до такой степени, что тело скручивало спазмами, а стиснутый тошнотой пищевод словно покрылся ледовой коркой. Это было самое время, чтобы уйти. Гордо вздёрнуть подбородок и скрывая горящее в глазах возбуждение удалиться, оставив Нигана в непонятках и откровенно жалком положении. Правда, Джейд, сомневалась в том, что у неё выйдет. Хотя бы потому, что огромная часть её самой, именуемая телом, никуда уйти уже была не в состоянии. — Пожалуйста… — прохныкала она, действительно собираясь попросить его остановиться, но так и не вдохнув достаточно воздуха, чтобы закончить мысль. С этим томным «пожалуйста», повисшем в воздухе огромной двусмысленной недосказанностью, Джейд поняла одно: завтра она будет себя ненавидеть. Грызть ногти, избегать любой встречи с Ниганом, лезть на стену от злобы и вопить на чистом ультразвуке в недрах своей головы. Завтра. А сейчас самодовольный шёпот, настолько тихий и будто бы совсем чужой, уточнял: — «Пожалуйста» что? Джейд обязательно бы в красках описала, чего хочет, если бы здравые мысли пачками не выбрасывало из головы от хаотичного движения пальцев Нигана, к которым у неё никак не выходило подстроиться. Этого сучёныша не брало ничего — даже сейчас, тоже будучи возбуждённым, он трепетно вслушивался в её прыгающее дыхание и нагло усмехался, когда за нервным сопением Джейд пыталась скрыть рвущийся наружу стон — но не упускал возможности указать, кто контролирует всю ситуацию. Это было не то чтобы обидно, скорее просто раздражающе и возмутительно. В тот момент, пока она не контролировала вообще ничего, мужчина продолжал контролировать слишком многое. — Ниган, чтоб тебя… — выплюнула Джейд на выдохе, и вышло скорее развязно, чем возмущённо. Она даже замерла на секунду, прикидывая, выбесили ли его эти вольности или напротив, подогрели интерес, заводя чуточку сильнее. Ниган хрипло и очень бархатисто рассмеялся ей в шею, заставляя Джейд вздрогнуть от противоречивых эмоций и мурашек, жарким вихрем бегущих по коже. Чёрт возьми, как же хорошо и до одури безумно это было. Она застонала — приглушённо, сдержанно, правдоподобно, так, как никогда не стонали в порно, считая это недостаточно возбуждающим — и это оказалось слишком волнительным, отрезвляющим. Ниган за её спиной торжественно, ликующе хмыкнул, прижимаясь чуть теснее. В этот раз Джейд даже не успела подумать, как отвратительно и чудесно это ощущение, поскольку голову занимало нечто иное. Даже не мысль в привычном понимании, скорее ощущение, осознание, не оформленное ни в какую форму. Просто набор бессвязностей, который был куда более осязаемым и правильным, чем всё, что приходило до этого. Джейд бы сказала, что именно так должно проявлять себя подсознание, но оно здесь было ни при чём — это мог быть голос совести, или, может, здравого смысла, который всё же проложил себе дорогу в её голову. Она заигралась. В шпиона, в помощника, которым всё равно не являлась… Заигралась до такой степени, что позволила себе забыть, на какой стороне сражается. И эта сторона — неразрывно связанная с Риком, его группой и такой до одури уютной Александрией — обязывала её прекратить. Не потому, что это была какая-то слепая фанатичность и клятва верности, а потому, что это было правильно. — Пожалуйста, — снова прохныкала Джейд, но на этот раз, на удивление самой себе, смогла продолжить, пусть и не очень конкретно. — Хватит. Ниган не воспринял это серьёзно, только иронично «угукнул» с явным смешком. — Нет, я серьёзно. Хватит, — она не то, чтобы начала вырываться, скорее недовольно заёрзала, указывая на серьёзность своих слов и языком тела сообщая о конкретном намерении прекратить это. Ниган — всего на сотую долю секунды — застыл в ошарашенном ступоре, но это замешательство слишком быстро сменилось привычной напористостью. Он прижал Джейд к стене, навалившись всем телом, и совершенно осознанно, без малейших сожалений, делая ей больно. Это было более, чем неприятно — почти расплющенная о твёрдую поверхность и ощущающая такое давление с двух сторон на свои сломанные рёбра, она тихо застонала. И, хотя Ниган прекрасно понимал, что это из-за боли и, может быть, возмущения, этот стон показался ему ну очень уж возбуждающим. Смахнув в сторону волосы Джейд, он наклонился к её уху, медленно, как сытый стервятник, спускающийся к уже мёртвой добыче: — Я уже сегодня говорил, что был бы не прочь отыметь тебя на полу, и ты думаешь, твоё проблеянное «хватит» остановит меня? Брось, ты не можешь быть настолько дурой. С помощью какого-то шестого чувства она догадывалась, что Ниган улыбается, и что улыбка эта опасная, острая и пугающая, как перепачканное в крови лезвие. — Если ты не заметила, — он притиснулся бёдрами, демонстративно подчёркивая свой стояк, — я, блять, хочу тебя. И это весомый повод послать нахуй все эти твои «пожалуйста» и «хватит». В какой-то момент она подумала, что это конец. Что Ниган не издевается, а всерьёз собирается пренебречь её согласием; и это не то чтобы сильно напугало и возмутило — предательское тело было согласно на такой вариант, но в моральном смысле это был конец. Джейд слабо затрепыхалась, насколько это позволяла стена с одной стороны и Ниган с другой, и для её рёбер это стало адом. Спасительной соломинкой в голове всплыл такой полезный сейчас разговор на складе: — Это будет изнасилованием, — собственный голос как-то неприятно резонировал в ушах и сливался с шумом их тяжёлого дыхания. Джейд казалось, что она несёт безумную чушь, совершенно непосильную для понимания. — Ты же утверждаешь, что не насилуешь. Это твой принцип. Разве нет? Возникшее ощущение, будто сейчас прилетит смачный удар за эти полуаналитические бредни, заставил её сжаться, втягивая голову в плечи. На самом деле, угроза ощущалась и вибрировала в воздухе настолько остро, явно и болезненно, что этот жест даже не казался жалким. Только таким до безобразия беспомощным, каким может быть лишь писк новорождённого котёнка, которого несут к тазу с водой. — Просто пусти, — как можно вкрадчивее попросила Джейд, но в голосе всё равно сквозила слезливая истерика. — Я не хочу. — Пиздишь как дышишь, моя дорогая, — приторно произнёс он. — Что такое, кстати? Вспомнила, как я снёс пару башен в твоём присутствии? Ну, хочу сказать, что обзор у тебя был что надо, практически первый ряд! Думаю, ты до сих пор ненавидишь того рыжего бугая, что вначале сидел, а потом превращался в фарш рядом с тобой… Я прав? Ниган сделал паузу, словно обдумывая дальнейший ход, но Джейд прекрасно знала, что ему это ни к чему — бросаться гадостями этот человек умел спонтанно, без какой-либо подготовки и осмысления атаки. Просто так, с ходу. — Помнишь, как чавкали его мозги? Такой смачный звук… Он попытался его воспроизвести, почти прикладываясь губами к уху Джейд. Вышло не совсем похоже — чуть выше и немного более шипяще, но даже эта пародия заставила её задрожать как осиновый лист на ветру и в голос всхлипнуть. По тому, как неравномерно вздымалась грудь Нигана, прижимающая её к стене, Джейд догадалась, что он по-прежнему возбуждён. Может быть, даже чуть сильнее, чем раньше. И сложно было сказать, что играло большую роль — её зависимое, почти плачевное положение, или та смертоносная возможность смаковать кровавые, нелицеприятные подробности той ночи. По хорошему, в это следовало вцепиться как психологу, но… Она растеряла всякое желание понимать и анализировать этого человека. Джейд хотела только одного: уйти. Как можно дальше, и желательно навсегда. Потому что именно в этот момент, она окончательно поняла, с кем имела дело. С животным. Не с одичавшей собакой и не с опасной кошкой, больной бешенством. Не с тем, даже пускай диким зверем, которого раньше можно было встретить в лесах и национальных парках. А с тем, которого люди тысячелетиями описывали в мифах: кровожадная, разумная, брызжущая ядовитой слюной тварь, слишком умная, чтобы считаться животным, но слишком чудовищная, чтобы быть человеком. — Да-а, Люсиль тогда разошлась не на шутку, — продолжил озлобленно предаваться воспоминаниям Ниган. От того, насколько весёлым и аморально азартным был его голос, Джейд выворачивало наизнанку и мелко потряхивало. Она была в шаге от полноценной истерики: губы неконтролируемо дрожали, глаза жгло, а тело, всё ещё разгорячённое возбуждением, воспринималось как гаденькая насмешка реальности над её умственными способностями. Джейд шмыгнула носом и укусила себя за язык, надеясь, что физический дискомфорт временно отвлечёт её от эмоционального коллапса. А потом Ниган просто отстранился. Резким, до одури напряжённым движением отступил на пару шагов назад, заменяя божественное тепло своего тела на ледяной, пробирающий до костей холод комнаты. Пропуская чистый, не отравленный собой кислород. Джейд приложила ладонь к горлу (оно ныло, будто её очень долго душили) и с каким-то приторным, фальшивым облегчением втянула в себя немного воздуха. По-прежнему утыкаясь лбом в стену, она повторила это ещё раз, потом ещё, до тех пор, пока голова не закружилась, а слёзы не перестали разъедать глаза. Физическое облегчение, к сожалению, не принесло с собой морального — осознание жуткой неисправимости, фатальности ситуации перекатывалось под кожей как гигантская змея. Между тем, Джейд пришлось обернуться, хотя она совсем не жаждала встречаться с безумным взглядом и тем более — видеть Нигана, всё ещё возбуждённого, но теперь злого, как цепной пёс. Она повернулась, едва шевелясь, будто тело держалось на шарнирах, и, хотя было очень неприятно это делать, затравленно глянула на лидера Спасителей. Его взгляд не был безумным, как и злым. Скорее каким-то неопределённым, холодным и диким, с примесью гнева и возмущения. Таким чертовски липким, что хотелось отмыться даже при мимолетном контакте. Ниган неравномерно дышал, и его стиснутые челюсти, как и напряжённые, заметно порозовевшие губы, бросались в глаза. Это было так волнительно, и ужасно, и… ужасно, что тяга уйти достигла небывалых показателей. Джейд подняла с пола свою толстовку — всё ещё мокрую и отрезвляюще холодящую пальцы — и бросилась к выходу так резво, будто в комнате заложили бомбу и нужно срочно эвакуироваться. В каком-то смысле, бомба там действительно была, и она чуть на ней не подорвалась, что делало желание укрыться в безопасном месте чуть более мотивированным и обоснованным. Только преодолев пару коридоров, Джейд остановилась и, привалившись спиной к стене, поняла, как сильно влипла. А ещё поняла, что ошибалась: ненавидела себя она уже сегодня.