Между нами

      Вообще-то зависть как таковая Тимуру была не свойственна. Он либо старался получить то, что хотел, либо забивал на это в принципе. Но вот уже неделю он хотел оказаться на Тошином месте. Не в плане Кости, а вот этого их преображения в целом.       Тимур всегда смотрел на Антиповскую стаю и думал, что они такие городские альфы, все мажоры на понтах. Ну, кроме Димы, пожалуй, который, дай ему волю, свалил бы в чащу на ПМЖ. Парни очень органично смотрелись в клубах в дорогих стильных шмотках. С присущей богатым наследникам легкостью соблюдали негласные правила высшего света.       Ровно до того момента, как вырвались в деревню. Даже в поселении они настолько не раскрывались. Будто Ромыч каким-то своим настоем превратил их в типично деревенских парней. Тимур круглыми глазами смотрел, как Саня закатывает рукава спортивной куртки, а Костя щелчком отбрасывает бычок. Но даже это внешнее меркло перед чем-то внутренним, прорывающимся в прищуренных глазах или ухмылках.       А еще Тимур видел, как на самом деле тащатся от всего этого омеги. И Тоша с Ромкой оставляют без малейшего внимания бутылки дешевого пива, к которым избалованные Костя с Саней не прикоснулись бы в городе или поселении, смятые пачки сигарет в задних карманах штанов и джинсов. Тимур отлично понимал причины всего этого. Что-то вроде ролевой игры, умышленного флэшбека. Всеобщего, массового.       Не коснувшегося только их с Тимом. Потому что Тим в деревне не был никогда. До сих пор устраивал пируэты на мостовой, силясь обойти все лежащее там дерьмо. Так и не научился толком косить даже триммером. Совершенно чуждый элемент. И может быть, Тимур бы не расстраивался, если бы был на месте того же Лешки, к примеру. Если бы сам не проводил лето в деревне каждый год в детстве. Если бы не хотел вот этой вот истинно деревенской романтики, пахнущей сенокосом, лесной чащей и мятой пачкой сигарет. Это было глупо и по-детски, так как Тима он любил вот именно что изнеженной орхидеей. Но хотелось уже стащить с него чертовы армани-кармани и нацепить пусть даже Костины обтрепанные джинсы.       Тимур вздохнул и перевернулся на другой бок, отворачиваясь от окна. Мысли были глупые — чисто докопаться. Потому что висеть на краю истерики, переживая за полумертвого Тима, которого не было уже два полных дня, не осталось сил. Волнение, с каждым часом набирающее обороты, сейчас переросло в необоснованную обиду и злость. И да, Тимур предпочитал смешно обижаться на Тимов выпендреж, чем в который раз представлять себе, как тот тихо и мучительно умирает под какой-нибудь елкой.       За окном протарахтела оттюнингованная «копейка» Серого, которую у него таскали все альфы по очереди. Кроме Тима, ясное дело, который первым делом предложил сдать ее на металлолом. По мостовой вдоль дома прошуршали сдвоенные шаги, и Тимур соскочил с постели. Старательно топая, он сбежал вниз и распахнул дверь.       — Еще не вернулся, — легко улыбаясь, ответил на незаданный вопрос Костя, прижимая к себе млеющего Тошу.       — А ты не хочешь?.. — Тимур не договорил, махнул рукой на темнеющий вдалеке лес.       — Не хочу. Тимми, это как вторая инициация — влезать не надо. С Тимохой все нормально. Просто лес мозги на место ставит. Думаю, завтра он вернется.       Тимур вздохнул и пошел обратно. Он понимал, конечно, что вся эта эпопея, затеянная их вожаками, — необходимость, но так просто смириться с тем, что измочаленный Тим вот уже два дня шатается по лесу в сопровождении одного Игоря, не мог. Хоть сто раз он там вожаком становится. Снова накатила тошнота. Еще немного, и он сорвется — рванет в лес, не разбирая пути, наверняка заблудится, но сделает хоть что-нибудь!       Хлопнула дверь, прочастили шаги, и горячий Тоша прижался к нему со спины, накидывая легкое одеяло на обоих.       — Костя может не чувствовать Тимошу как члена стаи, но родственные узы никуда не денутся. Если бы была хоть малейшая опасность, он бы сорвался в тот же момент.       Тимур резко обернулся, чуть не врезав Тоше по носу.       — Ты уверен?       — На все сто, — не задумываясь, кивнул тот.       От него пахло машиной, Костей и легкой туалетной водой. Тоша был таким довольным и расслабленным, что уже не оставалось никаких сомнений в том, зачем на самом деле альфы берут машину у Серого. Тимур нахмурился и отвернулся. Тоша чмокнул его в затылок и, устроившись поудобнее, заснул. Под его мерное дыхание уснул и Тимур.       Проснулся уже в одиночестве от стука в дверь. Пощурился на бьющее в глаза солнце, спустился вниз, натянув легкие треники, и распахнул дверь. Застыл на пороге, разинув рот и во все глаза глядя на прислонившегося к столбу крыльца Тима. Потом чуть опомнился и ущипнул себя за руку — очень уж веяло от картинки сюрреализмом. Но та меняться не желала. Тим не исчезал. А его спортивный костюм и тряпичные потасканные кеды не превращались в брендовые шмотки. Да и кепка осталась непоколебима. Тим чуть склонил голову и насмешливо хмыкнул:       — Да ты, кажется, мне не рад?       — Это… — Тимур никак не мог подобрать достойного определения тому, что видел перед собой, и просто обвел Тима рукой.       — Не нравится?       И Тимур заржал. Он хохотал, хлопая себя ладонью по колену, сгибался пополам, снова смотрел на Тима и снова начинал ржать. Наверное, больше от облегчения, оттого, что наконец-то отпустило. Что вот он, живой, без единой царапинки на красивом лице. Охренительный даже в дурацких шмотках. Ожившая мечта, о которой и не мечталось. Стоит, щурится, давит явно лезущую на губы улыбку, но не дуется, даже не обещает взглядом неминуемой расплаты за смех.       Тимур отсмеялся и смог выпрямиться. Но стоял истуканом: ни туда ни сюда. И Тим улыбнулся наконец-таки, протянул руку и ухватил его за пальцы. Повел на улицу.       — Куда мы?       — Сюрприз, Бэмби, — хмыкнул Тим и вырулил к «копейке» Серого.       Дернул за тугую ручку, открывая пассажирскую дверь, и галантно склонился, приглашая Тимура сесть. Тот, все еще пребывая в совершеннейшей растерянности, пригнулся, приноравливаясь к непривычным после внедорожника габаритам, и влез в слабо пахнущее приятным ароматизатором и солнцем нутро. Сиденье было неудобным, абсолютно неэргономичным, давило и не давало ни малейшей надежды на комфортную поездку.       Тим завел крякнувший мотор и резковато стартанул.       — Гребаная механика, — проворчал он, легко выруливая на дорогу, ведущую за деревню.       Туда обычно ездили скрывающиеся от повышенного внимания парочки. Понятно зачем. Вот только Тимур, несмотря на все выдающиеся особенности своего неугомонного оборотня, решительно не хотел сейчас секса. Положа руку на сердце, он бы свернулся у Тима под боком и от души нарыдался, выплескивая все скопившееся напряжение. Но в настоящий момент ситуация ни к клубкованию, ни к слезам не располагала. И он вперил взгляд в Тима, судорожно высматривая незажившие раны, шрамы или что там еще могло остаться от всего того ужаса, который Тимур успел разглядеть, перед тем как Тим, припадая на одну лапу, зажимая разодранный в ничто бок и харкая кровью, убежал в лес.       — Со мной все в порядке. Ни царапинки, — тихо пояснил тот, правильно истолковав внимательный взгляд.       Тимур промолчал и отвернулся. Накатила глупая обида — тоже последствие недавней истерики и двухдневной неизвестности, полной придуманных ужасов.       А Тим затормозил у озера. Заглушил мотор и вышел из машины. Помог выйти Тимуру и потянул его к заднему сиденью. Лег, укладывая на себя, крепко обнял и прошептал в макушку:       — Сильно испугался, Бэмби?       Тимура прорвало сразу. Слезы будто только этой фразы ждали — хлынули потоком. Заливали Тиму белую майку, шею и руки, которыми он то и дело пытался их вытереть.       — Если бы я мог, — тихо и ровно, как всегда, когда переживал и чувствовал себя виноватым, начал Тим, — я бы обязательно пришел. Но столько всего навалилось сразу! Какой-то пиздец. Гар невменяемый, раны еле заживают, а я к тебе хочу. Выйти не получается, тянет обратно в лес. Потом очухался.       — А с Гаром как? — сквозь всхлипы спросил Тимур.       — Нормально, — улыбка Тима чувствовалась в потеплевшем голосе. — Так боялся за него, что не заметил, как привязка прошла.       — Хорошо.       Тимур приподнялся и растер глаза. А потом снова плюхнулся на Тима, но уже не как на подушку. Обхватил за шею, стиснул и потерся о неё носом, чувствуя тонкий запах леса.       — Так люблю тебя, — выдохнул Тимур, втискивая, впихивая туда все выматывающие переживания, которые не оставляли его ни на секунду.       — Я тоже люблю тебя, Бэмби. Больше чем бесконечно.       Они еще полежали так. Тимур вслушивался в стрекот кузнечиков, шум близкого леса и ровное дыхание Тима. И в этот момент он понял, насколько же сильно любит его. Вот это «больше чем бесконечно» наполнилось смыслом, а не просто красивым, пафосным звучанием. Без Тима Тимур просто не мог дышать. Как это вышло, почему, если Связь в их случае являлась односторонней? Тимур всегда думал, что вот Любовь, о которой все так любят говорить, писать и снимать, должна быть… ощутимой. Чем-то вроде тяжкого бремени. Приятного, но явно заметного. Но его любовь, такая гигантская и неподъемная без Тима, становилась совершенно невесомой с ним рядом. Каждый вдох — Тим, и выдох — тоже он. Тимур улыбнулся и снова приподнялся, нависая над Тимом.       — Почему вдруг?.. — он поддел пальцем белую лямку майки и чуть потянул.       — Потому что тебе хотелось.       Тимур приподнял бровь, но Тим смотрел так же ровно, взгляд не отводил. А потом улыбнулся немного грустно и вздохнул:       — Когда не было сил, оставалось только думать. О многом. В основном о тебе и собственных заморочках. О глобальном первом и глупом втором. Понимаешь?       Тимур кивнул и потерся носом о нос.       — Но удобно ведь? — прищурившись, спросил он.       Вместо ответа Тим чмокнул его и поднялся:       — Пойдем.       Тимур нахмурился и недоуменно поглядел на него. Он не без оснований думал, что следующим номером программы будет секс. Но настроение Тима угадывалось им уже без усилий, и сейчас тот явно звал его за чем-то другим.       — Не трогай, — вдруг, явно передразнивая, закривлялся Тим. — Что ты делаешь, Антипов?! Думаешь только о сексе! — Тим хмыкнул и покачал головой. — Озабоченный олененок, — припечатал он, ткнув пальцем Тимуру в грудь.       Тот ошеломленно смотрел на него, явственно ощущая, как краска заливает щеки.       — Ах ты! — Тимур попытался пихнуть Тима, но тот легко увернулся.       Сделал пару шагов и, повернувшись спиной, издевательски похлопал себя по заднице. Если бы они были в каком-нибудь американском мультике, из Тимура несомненно повалил бы пар. Такой, со свистом и шипением. Тимур всхрипнул от не находящего выхода возмущения и рванул за Тимом. А когда понял, что человеку за оборотнем не угнаться, уже видел блики солнца на поверхности спрятанного за деревьями озера. Тим подхватил его под мышки и поднял на вытянутых руках.       — Я тоже озабоченный, — глядя на Тимура сияющими глазами, ласково проговорил он. — Даже не представляешь, насколько больше, чем ты, образец скромности и добропорядочности.       Тимур покорно обмяк и позволил опустить себя в бережное объятие. Тим очень соскучился — даже позволил слегка покусать себя за щеки, а потом решительно отодвинулся и зашел Тимуру за спину.       — Ну, хорошего понемножку. У меня для тебя сюрприз. Закрой глаза. Это не секс, — Тимур попытался ткнуть его локтем с закрытыми глазами, — но, надеюсь, тебе понравится.       Тимур вообще-то любил сюрпризы, поэтому ощущения старался не анализировать. Но мозг сам по себе верно идентифицировал слабую болтанку от Тимовых шагов и покачивание, когда он залезал в лодку. Жесткое деревянное сиденье под попой тоже явно было лодочным, а уж звуки всплесков от весел сложно спутать с чем-то еще.       Про озеро Тимур слышал несколько раз вскользь и всегда думал, что это место для романтических свиданий: вода-красота и все дела, вроде гребущего альфы. Но когда Тим попросил его открыть глаза, не сумел сдержать восхищенного возгласа — это было похоже на сказку. Поверхность озера покрывали водяные лилии. Тонкие, почти прозрачные лепестки открывали маленькое солнышко сердцевинки — такие красивые, что невозможно не протянуть руку и не провести по белому прохладному шелку подушечкой пальца. Понятно, почему романтика! Тимур переводил взгляд с довольного Тима на цветы и обратно и не мог подобрать слов для благодарности.       — Я сначала нарвать тебе их хотел, а потом решил, что ты разжалеешься. Красная книга, все дела… Так что вот…       — Да, — прошептал Тимур, поглаживая то один, то другой цветок. — Очень красивые. Пусть цветут.       Уже у берега Тим не сдержался — сорвал одну небольшую лилию, вымыл стебелек и приладил Тимуру в пружинку ободка. Отстранился и замер, восхищенно глядя расширившимися глазами. Как будто увидел в первый раз. А потом засуетился и вытащил из кармана свой смарт.       — Можно?       Он не слишком любил фотографироваться и еще меньше — фотографировать кого-то, так что Тимур кивнул, не задумываясь, от удивления приоткрывая рот. Тим примерился и щелкнул искусственным затвором только один раз.       — Ты как неяд, — прокомментировал он результат.       Тимур, хоть и лишен был самолюбования, не мог не согласиться. Выглядел он на фотографии действительно потусторонне. Кожа бледнее обычного, глаза больше и словно мерцают. Ну а лилия дополняла образ — ставила финальный акцент.       — Все-таки хорошо, что Костян с Тошей всю эту хрень затеяли. Я бы тебя одного учиться не отпустил. Пришлось бы тоже в Москву переться, — Тим недовольно поморщился.       Тимур только сейчас понял, что перевод в московский вуз накрылся медным тазом. Ни капли не расстроился, но удивился из-за реакции Тима. Пафосный Антипов должен был спать и видеть, как бы оказаться в столице.       — Не любишь Москву? — осторожно поинтересовался Тимур, усаживаясь в машину.       — Не люблю москвичей, — отрезал Тим, плюхаясь на свое место. Он посмотрел на Тимура и вздохнул: — Во-первых, у меня терки с одним утырком из главной московской стаи. А во-вторых, есть там один упырь, который все время до меня докапывается. Кровосос сраный!       Тимур почувствовал, что мир совершил кульбит и начал медленно покачиваться.       — В смысле — кровосос?       — Ну, вампир…       — Вампиры существуют?! — заорал Тимур, резко разворачиваясь к небрежно удерживающему руль Тиму.       — То есть, — широко ухмыльнулся тот, — тебя не смущает, что ты Пара оборотня, но существование вампиров удивляет?       — Охренительно удивляет!       Тим рассмеялся и притормозил. Развернулся и вытянул руку, укладывая ее на Тимуров подголовник.       — Значит, книги, которые Тоша тебе подсунул, ты так и не читал, — полуутвердительно проговорил он, довольно щурясь.       Тимур наотрез отказался от помощи в поступлении, так что смущаться и не подумал:       — Представь себе! Мне было как-то не до волчьих мифов!       Тим подался вперед и коротко чмокнул его, стирая любое недовольство.       — Извини. Тогда немного волчьих сказочек от дядюшки Тима, — он принялся легонько перебирать Тимуру волосы на затылке. — Давным-давно, когда люди еще не оборзели вкрай, они были любимыми творениями Природы. Бога, если угодно. Но уязвимыми до крайности. А вот дальше версии различаются. Кто-то говорит о мутациях, кто-то вспоминает темные силы, но реальных доказательств нет ни у кого. Вампиры просто появились в какой-то момент и начали уничтожать людей. Сгрызали, как ягнят. Спасения от них на тот момент не было и быть не могло, так что люди должны были исчезнуть. Но ты ведь помнишь, да? Любимые дети, обожаемые гаденыши, которых надо было защитить, — Тим наклонился ближе, обдавая теплым дыханием. — Можно сколько угодно называть себя волками и бегать по лесу. Но сторожевой пес останется сторожевым псом. Можно прятаться, формировать стаю, расширять сферу влияния, но как только появится он, любой из нас завиляет хвостом и подставится под поводок.       — Ты жалеешь? — тихо спросил Тимур, безуспешно сглатывая горчащий комок.       — А я могу?       Тимур попытался отвернуться, потому что комок начал неотвратимо шириться, давить на горло, но Тим не дал. Сжал пальцы, удерживая за затылок.       — Но я не жалею. Даже если отбросить все эти инстинкты. С тех самых пор, как увидел тебя с блестящим лицом в дурацком пледе. Измученного, испуганного, замерзшего, но злящегося за мой смех. С того момента я твой. Можешь делать что хочешь.       И Тимур отзеркалил жест — ухватил Тима за затылок, зарылся пальцами в теплые завитки волос. Заглянул в глаза — честные на тысячу процентов — и потянулся вперед, встречаясь с теплыми Тимовыми губами на полпути. Сделал что хотел.       Они просто целовались. Долго, до опухших губ и сорванного дыхания, а потом искали закатившуюся куда-то лилию. Сталкивались лбами, смеялись и снова срывались на затяжные, словно осенние дожди из общего прошлого, поцелуи.       Вернулись ближе к вечеру.       — В клуб-то пойдешь сегодня? — спросил, снова подпирая столбик крыльца, Тим.       — Посмотрим… — наигранно манерничая, ответил Тимур и передернул плечами.       Он уже поставил ногу на первую ступеньку, когда Тим резким шлепком приложил его по попе. Не сильно, конечно. В самый раз, чтобы закусить губу, пожалеть о не использованной по назначению тачке и покраснеть от собственных реакций. Тимур обернулся, стараясь выглядеть разгневанным, но напоролся на похабнейшую ухмылку и такое же подмигивание. Вспыхнул сильней и помчался вверх по ступенькам, сдерживая дурацкое желание закрыть ладонями лицо. Вихрем пронесся мимо распивающих чай Тоши и Ромки и принялся перерывать содержимое полок в шкафу. Только бы не забыл!       Черные шорты, короткие настолько, что выглядели чистейшей провокацией, были разложены на постели минуту спустя.       — Тима убьет тебя, — задумчиво пробормотал из-за спины подошедший Ромка.       — Я сегодня, пожалуй, домой ночевать не приду, — поддержал его Тоша.       Но Тимур готов был рискнуть.