Зеркальные миры. Перерождение

      Ирнест поморщился, тщетно пытаясь поправить галстук. Тёмно-синяя удавка никак не желала завязываться ровно, постоянно норовя скосить куда-то влево. Он уже в который раз клятвенно пообещал себе найти время и, приперев соседа по комнате к стенке, выяснить секрет сего дьявольского таинства. Тяжело вздохнув и промучившись ещё минуты две, Ирнест, в итоге, просто прикрепил злополучный кусок ткани серебристо-стальным зажимом прямо к рубашке. Пусть теперь хоть кто-то из преподавателей упрекнёт его в том, что он не пытался!       Подхватив с кровати сумку и куртку, он привычно скользнул взглядом по небольшому стандартному помещению, рассчитанному на двух человек, — свет выключил, ничего не забыл, — и вышел в коридор, захлопнув дверь. На стене мигнул красным переключатель, переводя механизм в положение «закрыто». Можно было выдвигаться на занятия со спокойной душой.        — Новый семестр, а ты уже опаздываешь, Ист? — Невысокий, коренастый парень перехватил его у выхода из общежития.       От неизвестного резко пахло чем-то душным и приторным; Ирнест фыркнул, поспешив избавиться от порции воздуха, наполненного парами одеколона. Странно. Здесь он ожидал встретить своего одноклассника — Элиота, с которым они ходили на пары весь последний семестр, но у крыльца никого больше видно не было, только парочка первокурсников о чём-то оживлённо спорила. Ирнест ощутил нечто вроде разочарования. Видимо, домашний мальчик решил не возобновлять неудобную традицию и в этом году…       Жаль. А ведь он уже начал было думать, что у него появился хотя бы один друг.       — Я ещё ни разу не опоздал. — Ирнест нахмурился, заметив, что парень всё ещё ждал какого-то ответа; казалось, они были знакомы, но память не спешила подсказывать нужное имя. — А ты?..       Тот громогласно хохотнул и хлопнул его по плечу.       — Что, не узнал? И как с такой дырявой памятью ты столько лет уже тут проучился? Слушай, я тебе дам подсказку! Давай я…       — Не надо. — Ирнест мотнул головой, пытаясь отодвинуться от источника ужасающего запаха как можно дальше. — Всё равно не запомню.        Он успел отойти на порядочное расстояние, когда прилипчивый парень вновь догнал его.       — Эй! Ну это же я — Элли! — Тот едва поспевал за широким шагом Ирнеста. — Мы ж в одной группе уже год как, между прочим.       Ирнест покосился на него и вновь потянул носом воздух: действительно, за внушительным шлейфом новомодного аромата угадывалось что-то знакомое. Кажется, парень не врал. Да и голос его казался слишком привычным.       — Элли… — Ирнест нахмурился и вдруг резко затормозил, с сомнением переспросив: — Элиот?       Тот выпучил глаза и тут же согнулся в приступе истерического хохота.       — Так ты… это. Серьёзно… что ли? — От смеха Элиот с трудом выговаривал слова. — Вот дурак! Я думал, ты меня разыгрываешь, а ты реально меня не узнал?!       Ирнест виновато оглядел того, кого не так давно стал считать другом, пытаясь хотя бы на этот раз запомнить его лицо. Тёмно-каштановые кудряшки, зелёные глаза, вздёрнутый нос — детали вспыхивали и тут же гасли в забвении. Невозможно… как и всегда.       — Перестань экспериментировать с запахами, — в тоне невольно проскользнула злость; не на друга, подверженного изменчивым веяниям моды, а на себя. — Иначе я…       Ирнест оборвал фразу на полуслове. Нет, нельзя было о таком говорить — это лишь даст ещё один повод... Он же не хотел в очередной раз отпугнуть единственного человека, что вообще по собственной воле разговаривал с «безродным». Элиот удивлённо поднял голову, чуть нахмурившись, и, оттянув ворот куртки, задумчиво обнюхал себя.       — А что, всё так плохо? — Он вдруг поник и пробормотал вполголоса, грозя кому-то невидимому кулаком: — Вот же! Ну я припомню это тебе, братец…       Против воли Ирнест улыбнулся: настолько комичным сейчас выглядел Элиот. Казалось, тот даже не был обижен. Могло ли такое быть? Мари ведь тоже никогда на него не держала обиды. Он двинулся вперёд — до занятий оставалось совсем немного времени, поэтому стоило поспешить, — и вновь настороженно принюхался: запах переставал казаться таким ужасным       — Прости. Он… ничего, хороший. Только…       — Ась? — тут же подскочил Элиот, силясь услышать тихий голос.       — Только не лей так много. — Ирнест неловко улыбнулся. — Мёртвую зону образуешь.       Главный учебный корпус возвышался над всеми остальными постройками Академии так, что был виден из любой точки комплекса; он мог кому-то казаться величественным, но на Ирнеста красные кирпичные стены с узкими окнами производили впечатление не то заводского склада, не то военного госпиталя. Он прожил в этом месте уже почти три года — с тех самых пор, когда родной приют добродушно помахал ручкой и спровадил во взрослую жизнь. Если бы не государственная программа для «одарённых сирот», Ирнесту пришлось бы гнуть спину в качестве чернорабочего. Таким как он, по обыкновению, не доставалась даже мало-мальски приличная работа.       Студенты, все как один, в идеально выглаженных и аккуратных форменных костюмах, стояли, сбившись в небольшие, но шумные группы, ожидая дозволения пройти в аудитории: перед первой парой проводилась обязательная проверка учащихся. За неподобающий внешний вид можно было запросто схлопотать наказание — символическое, но унизительное, и Ирнест являлся довольно частым гостем на подобных мероприятиях. В большинстве своём, всё из-за того же галстука или вечно взъерошенных, торчащих волос, которые не поддавались никаким ухищрениям. Чем именно мятый клочок ткани или пара смоляных вихров наносили оскорбление окружающим, Ирнест за три года так и не разобрался, но прекрасно уяснил, что такие мелочи вполне могли заставить идеальные аристократичные лица кривиться в брезгливом ужасе.       — Фритвульф.       Хлёсткий оклик заставил Ирнеста застыть, так и не переступив порог аудитории, — ежедневная операция «Проскользнуть в класс незамеченным» снова провалилась, как, впрочем, и в восьмидесяти процентах случаев. Ему даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать человека, что внезапно появился за спиной. Староста.       — Повернись.       Кто-то захихикал, шепнув своему соседу: «Вот же зрелище». Фоновый гул сам собой раскладывался на отчётливый шелест и скрип ткани, стук набоек и навязчивый шорох кожи о кожу. Ирнест тяжело вздохнул, подчиняясь старосте потока. Тот, прищурившись, цепко просканировал взглядом извечную беду группы. Аннок Морвист, видно, никак не мог понять, как такой блестящий студент мог доставлять столько проблем в банальнейших вещах вроде внешнего вида или командных заданий, но все его увещевания разбивались о неприступную стену. Ирнест неизменно кивал на замечания, покорно принимал назначенные наказания, хотя не менялось от этого, ровным счётом, ничего. Староста чуть дольше задержался взглядом на удивительно ровном галстуке при кошмарно завязанном узле и торчащей под нелепым углом прядке волос. К счастью — единственной.       — Ладно. Можешь входить на этот раз.       — Спасибо. — Ирнест незамедлительно воспользовался разрешением: находиться под столь пристальным вниманием нравилось ему с каждой секундой всё меньше.       Звон колокола, означающий начало занятий, прозвучал как раз в тот момент, когда он, по устоявшейся за столько лет привычке, забился в угол первого ряда. Не так много студентов выбирали ближайшие к преподавателю места, предпочитая подниматься вверх по лестнице к самому краю полукруглой аудитории.       — А Жумуж что-то не торопится сегодня. Да, Ист? — Элли, тоже успевший пройти проверку до начала занятия, жизнерадостно толкнул его в бок.       Ирнест пожал плечами, но взгляд метнулся к кафедре. Действительно, преподавателя, вопреки ожиданиям, за ней не обнаружилось. Странно это... Сейчас не получалось припомнить ни одного занятия, на которое бы опоздал этот профессор, прозванный студентами Жумужем за какое-то невероятное сходство то ли с персонажем популярного мультфильма, то ли ещё с кем-то. Выросшему практически в изоляции от поп-культуры иногда сложно было понять логику своих сверстников, а Элли на все расспросы только делал круглые глаза и восклицал что-то вроде: «Ты с какой звезды свалился, Ист?!»       Профессор вошёл в аудиторию ещё минуты через три. Вид у того был несколько взволнованный: он чуть подпрыгивал, словно через каждый шаг хотел перейти на бег, но в последний момент передумывал.       — Тихо!       Студенты, заслышав командный тон, послушно свернули все обсуждения и плюхнулись по свободным местам — это заняло не больше пары секунд. Профессор прокашлялся и, выудив из кожаного портфеля очки с толстыми линзами, развернул перед лицом скрученный в трубку листок.       — Те, имена которых я назову, — голос его на сей раз звучал совсем как обычно, — соберут вещи и построятся за дверью. Староста!       Морвист с готовностью вскочил с места:       — Я!       — Под руководством старосты построение проследует в лазарет. Для плановой проверки здоровья и общих физических показателей. И без возражений!       Элиот, склонившись к другу, тревожно зашептал на ухо:       — Я слышал от старших, что половина третьекурсников, кого так проверяли, не прошли потом на специальности.       — Домой уехали? — Ирнест напряжённо вслушивался в имена, после слов Элли звучащие, как приговор.       Тот пожал плечами:       — Говорят, их перевели куда-то, а кто-то считает, что…       — Кард Элиот!       За ту долю секунды, что прошла между последним звуком его имени и впечатанным на уровне рефлексов твёрдым: «Я!», на лице Элли промелькнуло полнейшее отчаяние. Он бросил на друга взгляд, в котором явно читались призывы о помощи, и вышел из аудитории с напряжённой, неестественно прямой спиной. Ирнест просидел как на иголках до самого конца списка, но его имя так и не прозвучало.       — Вот и всё… А теперь перейдём к любимым вами основам стратегического…       Профессор, отложив список в сторону, засеменил к доске. Взгляд Ирнеста обеспокоенно метнулся к двери. Разум дорисовывал невероятные, но одинаково ужасные картины того, как должна была происходить «проверка общих физических показателей».       — Профессор!       Только когда губы сами собой сложились в слова, Ирнест понял, что это крикнул именно он. Жумуж круто развернулся на месте и упёр руки в бока.       — Студент Фритвульф, что вы ещё тут делаете? — Он суетливо вернулся к кафедре. — Я разве не называл ваше имя?       Ирнест мотнул головой, опасаясь, что голос подведёт его.       — Вот уж глупости! Я точно помню, что вы были в списке… — Профессор нахмурился и приблизил листок почти к самым глазам, но через мгновение отмахнулся: — Идите-идите! Я никак не мог ошибиться. Не забирайте у остальных драгоценное время лекции!       Совершенно на автомате Ирнест подхватил сумку и, дабы не терять времени на обход всего ряда, перескочил через парту. К счастью, профессор уже потерял к нему интерес, а потому выговор за недостойное поведение так и не последовал.       Остальных избранных удалось нагнать довольно быстро — они ещё не успели уйти далеко. Староста окинул опоздавшего хмурым взглядом, но ничего не сказал даже по поводу странно звучащего объяснения. Совесть Ирнеста, однако, была совершенно чиста — профессор отправил его догонять остальных сам, и неважно был ли он в действительности в том проклятом списке или нет.       Элли же, протолкавшись в самый хвост колонны, встретил друга святящимися от благодарности глазами. И как бы его ни убеждали в обратном — он был уверен, что Ирнесту удалось каким-то невероятным способом одурачить профессора и вырваться из аудитории только для того, чтобы составить ему компанию.       — Всего лишь медосмотр, — покачал головой Ирнест, когда наконец понял, что его доводы всё равно не имели никакого эффекта. — Ещё на следующую пару успеем.               Лазарет представлял собой отдельное неброское здание, находящееся во внутреннем дворе Академии, словно под защитой п-образного главного корпуса. Ходили слухи, что внизу пролегала целая подземная сеть, через которую можно было попасть в любую точку столицы. Элли, который всё это поведал Ирнесту по пути, вновь выглядел вдохновлённым; казалось, ему просто нравились подобные истории, вне зависимости, сколько правды в них было.       — Вот бы хоть одним глазком увидеть! — Элиот понизил голос: — Можно было бы пробраться в корпус к девчонкам или…       — Готов поспорить, там темно и сыро. — Ирнест искренне не понимал, что интересного могло быть в заброшенных подземельях.       — Как это?       — Они ведь древние. Кто там убираться будет?       — У-у-у… — Элли во все глаза уставился на него. — Я, конечно, догадывался, что ты того… но чтобы настолько быть плохого мнения о девчонках.       — Что? Да я же не...       Их группа резко остановилась, прервав вялые оправдания Ирнеста. Все разговоры тут же смолкли под предупреждающим взглядом старосты. В тишине отчётливо раздались два коротких стука по металлической двери, и Морвист заглянул в кабинет. Послышались голоса: твёрдый мужской и звонкий старушечий, а затем массивная дверь вновь закрылась. Все выжидающе засверлили взглядами старосту, ожидая инструкций.       — В кабинет входим парами по световому сигналу, — Морвист ничуть не смутился повышенному вниманию; он был идеален, как и всегда. — Не задерживаемся и не…       Коридор озарила яркая вспышка, заставляя всех единодушно прикрыть глаза руками. Ирнест дезориентировано заморгал, не сразу осознав, что это всего лишь мигнула лампа над дверью. После полумрака коридоров любой свет воспринимался как попытка выжечь глаза. Интересно, во всех больницах коридоры столь темны и негостеприимны? Он знал только одного человека, который многое мог бы рассказать об этом.       Мари… Ирнест зажмурился, пытаясь воскресить в памяти её лицо, но как не силился — воспоминания не приходили. Он знал, что у неё были белые волосы, ярко-голубые глаза и острая улыбка, словно вычерченная пером. Это хранилось где-то в памяти. Лежало мёртвым грузом — безликими сведениями, которым никогда не было суждено обратиться в мысленную картинку. Больше всего пугало, что он просто не узнает её, встретив однажды.        — Слушай, что-то никто не выходит, — тихий шёпот Элли вырвал из раздумий.       Ирнест встрепенулся. В коридоре действительно оставалась едва ли не треть их группы, но он совершенно точно не видел, как кто-нибудь выходил из кабинета. Вновь мигнула лампа, и следующая пара студентов проскользнула за металлическую дверь, из-за которой не доносилось ни звука.       — Наверное, есть второй проход.       Даже после всех заверений друга в тайный и совершенно ужасный заговор Академии верилось слабо. Элиот же, хоть и не выглядел успокоенным на сто процентов, всё-таки согласно вздохнул, принимая предположение. Несколько минут они сидели молча, пока вдруг Ирнест не вспомнил о тревожащем его вопросе:       — Так и… что случилось с теми, кто пошёл на медосмотр?       Элли поднял голову и вопросительно прищурился. Ирнест терпеливо уточнил:       — Ты говорил, что-то насчёт старшекурсников, которые пропали.       — А! — Элиот закивал и сделал страшные глаза: — Да все вернулись. Ты что говоришь-то такое?       Ирнест нахмурился. Мог ли он что-то неправильно понять?       — Прости, мне показалось…       Элиот уютно устроился у него под боком, хотя добрая половина скамьи была абсолютно свободна.       — Все об этом говорят, — он пожал плечами. — Знаешь, я даже в это верю. Отдельных студентов переводят в секретный корпус после проверки на третьем курсе. Вот их и не видно больше в группах.       Ирнест хмыкнул: с каждой новой фразой верилось в эту историю всё меньше.       — Разве что-то может считаться секретом, если о нём все говорят?       — Так ведь никто ж не знает наверняка! — Элли запальчиво взмахнул руками.       — Я тоже об этом слышал, — вдруг включился в беседу незнакомый темноволосый парень, сидящий через проход.       Староста неодобрительно посмотрел на студентов, чей разговор давно уже вышел за рамки тихого перешёптывания:       — Тот, кто когда-то пустил эти слухи, наверняка, был хулиганом, недостойным зваться студентом Академии. Вам следовало бы постыдиться упоминать нелепые байки в открытых разговорах.       Ирнест покорно опустил голову. Первым, чему его научила Академия, было умение подчиняться старшим по иерархии. Элиот же, напротив, подобрался, намереваясь вступить в спор: он чувствовал себя куда свободнее в элитной школе, которая была ему по статусу и праву рождения. Уже знакомая вспышка, правда, вовремя прервала так и не начавшееся выяснение правдивости слов каждого.       — Кард, Рудцек — вы следующие, — тон старосты сделался непререкаемым.       Элиот, однако, уже подогревший себя для спора, не намерен был смолчать и на этот раз.       — Мы с Истом пойдём! — Он демонстративно схватил друга за руку.       Староста окинул их нечитаемым взглядом. Странной они, наверное, виделись парочкой: Элиот Кард — единственный наследник древнего рода, все мужчины которого издавна обучались в Академии, а некоторые — ещё и возглавляли её; и проблемный сирота, которые каким-то чудом держался в отличниках потока. Ирнест был смущён подобным вниманием к себе, но руку из захвата высвобождать не спешил. Отчего-то подумалось вдруг, что невысокий Элли казался рядом с ним мальчишкой, который упрямо прижимал слишком большую игрушку.       — Фритвульф опоздал на построение, поэтому пойдёт последним. Вместе со мной, — отрезал староста.       Элиот подскочил с места, явно собираясь сказать что-то ещё, но Ирнест его остановил:       — Да ладно тебе, — он даже попытался улыбнуться, что под пристальным взглядом выходило плоховато. — Подождёшь меня на другой стороне?       Элли поджал губы и, помедлив ещё немного, кивнул, с сожалением мазнув взглядом по Ирнесту.       — Ну, чего сидишь? — бросил он своему невольному напарнику, подойдя к двери. — Заходи давай.       Тот самый темноволосый тут же подскочил, словно только и ждал этой команды, и уже через пару мгновений тяжёлая дверь вновь захлопнулась за очередной парой студентов. Ирнест покосился на старосту, что даже сейчас сидел на лавке с идеально прямой спиной и сверлил напряжённым взглядом противоположную стену. Без Элиота в коридоре сразу стало как-то слишком мрачно и холодно.       Тишина давила со всех сторон. Казалось, прошла уже пара вечностей с тех пор, как в последний раз мигнула лампа. Ирнест резко поднялся и отошёл к стене. Почти физически ощущалась потребность что-либо сделать, снова услышать хоть какие-то звуки. Стены подбирались всё ближе и ближе…       Он вздрогнул и обернулся, когда коридор вновь на мгновение осветился. Староста плавно встал с места и подошёл к двери. Секундная заминка — тот взялся за круглую ручку и замер, одарив напарника тяжёлым взглядом. Своеобразная игра в гляделки длилась совсем недолго, и староста, едва заметно качнув головой, вдруг посторонился, пропуская Ирнеста в кабинет, словно опасался, что тот мог сбежать.       — Последние, наконец? — недовольный мужской голос был первым, что они услышали, протиснувшись в небольшое, ярко освещённое помещение.       Белый свет резанул по глазам до едких слёз, и единственной причиной, удерживающей Ирнеста от того, чтобы не метнуться обратно в коридор, был староста, следующий прямо за ним. В медкабинете царило оживление: огромное количество незнакомых запахов и звуков сбивало с толку. Полноватая старушка в белом больничном халате весело перебрасывалась ничего не значащими фразами с грузным мужчиной, восседающим в кресле прямо посередине кабинета.       — Морвист и Фритвульф. — Хлопнувшая дверь словно подытожила слова старосты, который подтолкнул вперёд застывшего у входа Ирнеста.       Тот пришёл в себя несколькими секундами позднее. Перед глазами просто вдруг появилась картинка того, как староста, уже снявший форменный пиджак, деловито закатывал рукав, сидя перед молодым мужчиной, по всей видимости, помощником медсестры.       — Иди сюда, дорогой, — ласковый голос прорвал, наконец, сбившееся в кучу звуки. — Я только немного уколю… Совсем не больно.       Ирнест послушно побрёл к стоящему напротив медсестры стулу. Внимательный взгляд мужчины в кресле почти ощутимо вонзался куда-то в висок. Все силы ушли на то, чтобы хотя бы простые действия — снять пиджак, свернуть его на коленях — не выглядели неловкими и ломаными; не коситься при этом на незнакомца казалось практически невыполнимым подвигом. Тёмно-синий плотный халат был накинут поверх чёрного, будто бы спортивного или военного костюма; мужчина задумчиво шуршал бумагами. Ирнест повёл носом, но его тут же забил противный запах дезинфицирующей жидкости, заставляя шумно фыркнуть.       — Всё-всё-всё, — медсестра ловко выкинула салфетку, — уже не мажу. Приготовься, сейчас уколю.       — Фритвульф, — голос мужчины, прервавший льющуюся речь старушки, казался бархатистым, но совсем неприятным, словно источал затаившуюся угрозу. — Тебя нет в списке.       Медсестра, уже со шприцом в руке, замерла, её брови — две идеально тонкие ниточки — удивлённо приподнялись, совсем чуть-чуть не доставая до седых волос.       — Да что же это делается? Подумать только! Бедного мальчика чуть за просто так не ткнули иголкой!       — Нет, Оливия, продолжай. — Мужчина оценивающе сузил глаза, а затем добавил какие-то пометки в бумагах. — Он всё равно уже пришёл. Лишним не будет.       Медсестра поджала губы и покачала головой, вполголоса бормоча что-то про «перестраховщиков, не жалеющих ни себя, ни других».       — Не верю я в совпадения, — мужчина поскрёб жёсткую седеющую щетину на щеке. — В нашем деле важна точность.       Медсестра вновь что-то запричитала, вонзая иглу в налившуюся вену. Ирнест оглянулся на старосту, который уже прижимал к руке сложенную в несколько раз салфетку, ожидая разрешения покинуть кабинет. Помощник медсестры, стоя около окна, ловко тряс запечатанную склянку с собранной кровью, словно стремился взбить её.       — Вот и всё, мой милый. Какой умничка!       Салфетка приятно мазнула холодом по коже, и Ирнест хотел было уже подняться, но медсестра остановила его.       — Посиди пока, это ненадолго.       Её помощник к этому времени уже вымачивал длинную нить в бледно-зелёном растворе; остатки крови на ней, расходясь в стороны тёмными разводами, бесследно растворялись. Убедившись, что процедура завершена, помощник осторожно растянул нитку на странного вида конструкции, напоминающей линейку со множеством отрезков, окрашенных разными цветами. Ирнест успел заметить, что и на самой нити теперь красовались два пятна: одно ярко-синее с чёткими границами, а второе — бледно-серое и едва заметное, после чего обзор заслонила спина помощника медсестры, который тщательно сверялся с толстенным справочником, придирчиво осматривая показания.       — Ну вот! Я же говорила! — Медсестра с видом победителя продемонстрировала мужчине свою нить, в центре которой красовалось одно-единственное тёмно-синее пятно. — Идеальная, стопроцентная… Ой!       Она вдруг застыла и удивлённо заморгала, а затем метнулась ко второй «линейке», примеряя результат. Мужчина, вскочив с места, в два шага преодолел разделявшее их расстояние и склонился над нитью. Сморщенная ладошка медсестры с явно выступающими на тыльной стороне венами метнулась ко рту; старушка посмотрела на подошедшего, и Ирнесту вдруг показалось, что её глаза расширились от ужаса. Тот только довольно усмехнулся, разгибаясь.       — А ты говорила — перестраховка, — мужчина тихо рассмеялся. — Вот Лео у меня получит по шапке! Такой случай пропустить… Видать, машина его сбоит всё-таки.       Ирнест подавил желание задать единственный мучавший в данный момент вопрос. Лишь переводил взгляд с мужчины на медсестру, пытаясь понять, что именно так встревожило её и обрадовало его. Смертельная болезнь? Отклонение? Мутация? Тысяча предположений возникали и тут же гасли в голове. Совершенно не вовремя вспомнилась и навязчивая болтовня Элиота о тайном заговоре Академии. Он станет подопытным? Одним из тех, кто пропал после проверки?       — Что теперь, Лис? — на грани слуха раздался полушёпот медсестры. — Наши тесты не рассчитаны на чистых.       — Вот и упущение. Очередное. Хотя тут и так всё ясно.       — Прошу прощения, — староста с ощутимым беспокойством поглядывал на Ирнеста, — мы можем идти? Не пристало студентам пропускать пары.       Мужчина, названный Лисом, ещё что-то шепнул медсестре и отошёл к своим бумагам, делая очередные пометки.       — Студент Морвист. — Он кивнул каким-то своим мыслям и, не поднимая глаз, продолжил: — Вам следует спуститься на уровень ниже, в комнату ноль-пятьдесят-три. Пройдёте через вторую дверь за стендом.       — Нам двоим?       — Нет, только вам. Студент Фритвульф может отправляться на занятия — никаких отклонений не выявлено.       Ирнест нахмурился. Никаких отклонений? Лис, словно прочитав его мысли, вскинул голову. С этого расстояния уже можно было разглядеть, как в янтарных глазах мелькнули любопытство и восторг. Мужчина буквально пожирал Ирнеста взглядом, заставляя волосы на загривке встать дыбом, поэтому вариант убраться из лазарета как можно скорее был принят всецело и полностью.       Лишнее внимание никогда не приносило ничего хорошего. Особенно таким как он. И в этом довелось убедиться ещё очень давно.