Зеркальные миры. Перерождение

      От нависших над тропой скалистых высот и клокочущей где-то в ущелье воды захватывало дух. Мари ступала по неровному камню, след в след, за идущей впереди феей. Изредка бросала взгляд вниз, надеясь разглядеть сквозь тьму и водную пыль беспокойную горную реку. Вдалеке громыхали, разражаясь натужным скрежетом, скалы, которые, по рассказам, пребывали в постоянном движении. Мари страшно любопытно было хоть одним глазком взглянуть на них, но путь в ту часть горной гряды являлся запретным. Столь стремительная изменчивость представляла опасность даже для тренированных летуний.       Чувство хождения по краю усилилось настолько, что стало оглушающим. Теперь Мари ясно могла определить — то было предвкушение. Первородное, жадное и до ломоты знакомое. Хотелось кричать во всю глотку и хохотать, всецело отдаваясь ему, но она лишь прерывисто вздыхала, стоило очередному шару восторга надуться где-то в груди, и жмурилась, когда тот лопался. Неужели первая вылазка так сильно действовала на неё?       Стремительно темнело. На вершинах ещё можно было кое-где углядеть алые росчерки закатного солнца, но и те постепенно таяли. Охотницы уже начали беспокойно оглядываться, но Наири упрямо вела их вперёд. До привычной стоянки оставалось недолго. Они ощутимо задержались в пути, и потому на горизонте маячила нешуточная перспектива разбивать лагерь в темноте. Даже Мари, сверх меры воодушевлённая на подвиги и свершения, после нескольких часов тревожного молчания прониклась мрачностью и с надеждой выглядывала из-за чужих спин.       Побродив по лесу большую часть дня, под вечер группа уже вынуждена была вновь взбираться по горам. Сперва пологие и поросшие колючими кустарниками, они совершенно незаметно сменились скалами. Не такими гнетущими, как те, на которых стоял Дом Ветров, но всё равно не слишком дружелюбными на вид. Здесь феи отчего-то не спешили взлетать, напротив — шли едва ли не вприсядку, с оружием наготове, насторожённо поглядывая на раскинувшееся по правую сторону ущелье. Когда Мари решилась задать тихий вопрос впередиидущей фее, та чуть вздрогнула от лёгкого прикосновения к плечу.       — Воздух здесь неспокойный, опасный. — Она крепче перехватила кинжал. — Добыча в чистом небе более заметна, понимаешь?       На том разговор и закончился. Мари погрузилась в обдумывание того, какие опасности могли скрывать скалы, что даже высоко в небе нельзя было от них спастись. Разгадка, правда, не заставила долго себя ждать: отряд резко остановился и, как по команде, единодушно бросился на землю. Мари чуть не впечаталась носом в чужую спину. По камням скользнула гигантская тень и исчезла так же стремительно, как и появилась. Холодок пробежался по загривку. Сразу вспомнились рассказы Лиф об огромных птицах с загнутыми, острыми клювами и когтями в полметра. Возле Дома Ветров таких неумолимо истребляли группы зачистки, но вдали от него феи и сами могли стать лёгкой добычей. Теперь Мари в том не сомневалась.       Она невольно поёжилась и стала куда чаще поглядывать на обманчиво спокойные скалистые вершины. Не мелькнёт ли тёмное крыло? Не осыплется ли каменное крошево под неосторожными лапами? Но всё было тихо. Словно хищные птицы расторопно покинули насиженные места или же — напротив — забились поглубже в гнёзда, предчувствуя куда большую опасность. На этих мыслях Мари решительно тряхнула головой. Думать и дальше в подобном ключе ей совершенно не хотелось — зря только накручивать себя и остальных.        Небо уже застыло тёмной синевой и даже появились на нём первые тусклые звёзды, когда по строю вдруг пробежала волна воодушевления. Идущая впереди фея оглянулась на Мари и подмигнула, нарушая ставшее привычным за столько времени молчание:       — Пришли уже.       Дорога действительно ощутимо расширилась, и ещё через несколько сотен метров, за крутым поворотом, перед группой раскинулась огромная поляна. Лес выступал на неё, спускаясь с покатого склона. Траву кое-где покрывали пожухлые листочки. Ветер подхватывал их, то сметая в сторону леса, то безжалостно сбрасывая в ущелье. Мари подавила желание рухнуть на землю, давая отдых ногам, гудящим от долгой ходьбы. Вместо этого необходимо было помочь с обустройством стоянки. Долг стоял превыше личных потребностей.       Феи, даже не переговариваясь между собой, мгновенно распределили обязанности. Мари же перебегала от одного дела к другому, пытаясь запомнить всё и сразу. Охотницы и не возражали — они готовы были объяснять и показывать новенькой по нескольку раз. Тем более, на привычном месте гнетущая тревожность сгладилась, а обступившие поляну с трёх сторон горы давали призрачное ощущение безопасности.       Больше всего, как ни странно, Мари впечатлил процесс готовки. В ходе обучения, конечно, им рассказывали, как освежевать и приготовить пойманную дичь, но воочию увидеть это было куда более будоражащим. Ещё по пути к стоянке охотницы, шедшие в хвосте, умудрились подстрелить парочку крупных птиц и одного пушистого, упитанного зверька. Мари с сожалением тогда прикоснулась к серым лапкам, однако феи на жалостливый вздох только хмыкнули и пригрозили оставить сердобольную подругу без ужина. Себя было жаль куда больше, да и продемонстрированная тушка уже ничем не напоминала очаровательного пушистика. На то, чтобы снять с него шкуру, у опытных охотниц ушло не более пяти минут. Руки, правда, всё равно предательски затряслись, когда Мари передали острый разделочный нож.       Она как раз отошла сполоснуть руки, чтобы заново перевязать их чистыми повязками, когда за спиной послышались громкие голоса. Мари обернулась. Наири и Майя, выделяющиеся на фоне костра чёткими силуэтами, что-то с жаром обсуждали. Видно, опять заспорили о выбранном маршруте. Она улыбнулась едва-едва и запрокинула голову. Небо казалось чернильной бездной — потянись, прыгни повыше, и упадёшь прямо в распахнутые объятия самой тьмы — с яркими, но такими далёкими звёздами. Чем дольше Мари вглядывалась в него, тем больше их становилось. В носу вдруг больно защипало.       Существовало ли во всех мирах что-то ещё более прекрасное?       Из-за деревьев вдруг отчётливо донёсся смешок. Мари вздрогнула и припала к земле, цепко скользя взглядом по тому месту, от которого — как ей показалось — исходил звук. Заросли оставались темны и неподвижны. Неужели послышалось?       — Мари! Ты чего там? Отлыниваешь?       Ещё пару секунд взгляд не отрывался от качающихся веток. По спине пробежались мурашки, и только тогда Мари бросилась назад — поближе к свету и окликнувшей её Наири.       — Да отстань ты от неё! И так впечатлений выше макушки. — Майя, хихикнув, вытянула руки к костру. — Так вот, я и предлагаю…       — Нет уж. Держаться вместе надобно. Нойль нас всех за палец подвесит, если узнает, что мы полгруппы позади оставили.       Мари уселась рядом со спорщицами, то и дело оглядываясь.       — Какие-то трудности?       В воздухе густо разливался аромат жареного мяса: феи, ответственные за готовку, уже натаскали углей из костра в неглубокую яму и негромко посмеивались, переворачивая нанизанные на стальные прутья кусочки. В поселении чаще ели растительную пищу, поэтому в походах охотницы предпочитали лакомиться свежей дичью лишь с небольшой долей сухарей или трав. Мари огромных трудностей стоило не обращать внимания на урчащий живот. Весьма удачно, правда, под руку попалась тонкая ветка, пригодная для того, чтобы чертить по земле. Несколько первых штрихов сложились в нераскрывшийся бутон, когда Наири всё же надумала ответить, закатив глаза:       — Майя считает, что наш маршрут слишком долгий.       — Конечно долгий! Ты подумай об обратной дороге. Мы только к полудню до следующей точки дойдём, между прочим.       — И ладно, — Наири пожала плечами. — С погодкой-то пока везёт.       — «Пока».       Повисло молчание. Феи напряжённо раздумывали над планами, а Мари решила им не мешать. Рисование захватило её полностью, несмотря на то что чёрточки на земле были крайне недолговечны. Пару раз она сама проводила по ним носком ботинка и без сожаления прощалась с нарисованным, разравнивая площадку для следующего наброска.       — Нойль всё равно будет ждать до последнего, — наконец, вздохнула Наири. — Скорее даже, всех остальных уже отправят в поселение.       Майя демонстративно надулась:       — А нам, значит, ещё незнамо сколько по лесам таскаться! Между прочим, с нами новенькая.       Мари тут же встрепенулась и отбросила ветку в костёр.       — Эй, я вообще-то прошла проверку!       — И уделала нашу капитаншу, к тому же. — Наири рассмеялась и, хлопнув насупившуюся Майю по плечу, легко поднялась с земли, чтобы помочь с последними приготовлениями. — Расслабься, сдюжим мы… Не впервой.       Спор затих как-то сам собой: все ощутимо проголодались, а потому отвлекаться ещё и на сторонние разговоры казалось излишне расточительным. Охотницы в считанные мгновения собрались у костра, расправляя крылья перед его жаром. Недолгая возня — как раз подоспели первые порции еды — и феи единодушно вгрызлись в сочное мясо, шумно втягивая в себя воздух. Мари честно старалась не обляпаться стекающим по рукам и подбородку соком, но за аккуратностью в тот момент следить было довольно сложно. Голод требовал съесть всё предложенное в самые короткие сроки.       Прошло немало времени, прежде чем возобновились хоть какие-то активные разговоры. Сквозь нелепые истории и слухи частенько проскальзывали и вопросы к Мари. Феи с интересом выведывали первые впечатления новенькой. Они не отставали до тех пор, пока не добивались более-менее внятных ответов, а не сдавленного мычания и односложных бурчаний с набитым ртом. Честно говоря, эту часть похода Мари с удовольствием бы пропустила. Было ужасно неловко. Тем более, что вопросы заставали её как раз в процессе пережёвывания особо сопротивляющихся кусков мяса. Феи тогда только хихикали, не скрываясь, и нетерпеливо ёрзали в ожидании разрешения трудностей. От этого становилось ничуть не легче.       После сытного ужина и непродолжительных посиделок у костра единственным желанием осталось залезть в спальник и проваляться в нём, как минимум, до следующего полудня. Охотницы, правда, подобной роскоши были лишены — дозор никто не отменял даже на привычной стоянке. Мало ли какая напасть могла выбраться на свет костра и запах пищи?       Дежурили по двое. Наири с готовностью взяла под крыло Мари, первой обзаведясь положенной парой. Оставшиеся феи тянули с выбором куда дольше. Казалось, это не было чем-то особенным или решающим, но охотницы, похоже, так не считали. Они по нескольку раз менялись, громко выясняя, кто с кем стоял «в прошлый раз», но число обиженных подобной расстановкой не уменьшалось. В конце концов, окончательно потерявшая терпение Майя, окинув подруг критическим взором, быстро и бескомпромиссно разбила по парам оставшихся. Все возражения встретились непробиваемым льдом — Мари впервые увидела «тёмную сторону» Майи, которой любили стращать при любом удобном случае. В этом состоянии с ней спорить было действительно невозможно.        Спать укладывались одной большой кучей, хоть и каждая в своём спальнике. Мари, пригревшись, уснула даже быстрее, чем в нормальной постели. Правда, вылезать из тёплого местечка оказалось тем ещё испытанием. Когда её пришли будить на смену, не хотелось даже носа высовывать в ледяную ночь, не то что выбираться из мешка целиком. А вот Наири не ложилась вовсе. Она задумчиво смотрела на пламя костра и катала по земле остывший уголёк кончиком ножа, когда Мари хмуро плюхнулась поближе к теплу.       — Ничего-ничего, — фея ласково улыбнулась, чуть повернув голову. — Сможешь ещё маленько поспать потом. Ночь тихая сегодня…       Стоял непривычный стрёкот. На свет слетались мотыльки и мошки, но крупных животных, к счастью, видно не было. Мари огладила большим пальцем плетёный шнурок на ножнах и подтянула к себе колени. Сонная дымка всё никак не желала отпускать. Почувствовав, что снова начала засыпать, Мари вскочила на ноги и похлопала себя по щекам. Подводить фей, которые так хорошо к ней относились, не хотелось. Возможно, те бы только посмеялись над уснувшим в патруле новичком по утру, но стыда перед собой это бы точно не уменьшило.       Чтобы хоть немного взбодриться, она решила обойти для начала лагерь по периметру. Тем более, дозор в любом случае нужно было нести. Наири на это заявление только звонко рассмеялась и махнула рукой, отпуская напарницу размяться. Инициатива всегда была похвальна.       Первые несколько метров приходилось переставлять ноги машинально. Вместе с отдалением от костра тело покидала и приятная нега. Мари передёрнула плечами в тщетной попытке удержать тепло. Изо рта вырвалось облачко пара. Перехватив удобнее рукоятку меча, — второй так и остался висеть за плечом — она двинулась по кромке леса. О том, что они находились в горах, сложно было вспомнить, если не оборачиваться к ущелью и не запрокидывать голову. Привычный шелест листьев действовал умиротворяюще. Стояла тишина — даже ночные птицы не переговаривались. Мари прислушалась. Навязчивый стрёкот насекомых тоже смолк. Она хотела уже было окликнуть Наири, чтобы поделиться тревожным наблюдением, но…       Тонкий свист — в нескольких сантиметрах от бедра, — и стрела исчезла в густых зарослях. Кто-то совсем рядом взвизгнул от боли. Мари отшатнулась, поднимая меч, и попятилась туда, где застыла изваянием напарница, вскинувшая лук со второй стрелой.       Рычание заполнило поляну. Затрещали ветки.       Из-за кустов высоким прыжком выскочил волк, размером больше похожий на крупного быка. Сбив Мари с ног, он, петляя, помчался на фею. Из плеча торчало обломанное древко. Вновь хлопнула тетива. Вторая стрела лишь вскользь задела дёрнувшееся ухо. Наири оттолкнулась от земли, взмывая в воздух. Разбуженные шумом, стали вскакивать и остальные охотницы.       Мари с трудом поднялась на четвереньки — удар затылком о мёрзлую землю не прошёл даром. Взгляду никак не удавалось сфокусироваться хоть на чём-то. Крики отдавались болью в висках. Опираясь на ножны, она нетвёрдо встала на ноги. Разум не поспевал за картинкой.       Волк метался по поляне, раскидывая охотниц и пытаясь втоптать в землю подвернувшихся под лапы. Рычание перемешивалось с повизгиванием, когда очередной фее удавалось достать зверя. Мари кинулась вперёд. Шум в голове не затихал. Звучали резко и отрывисто голоса охотниц, окруживших волка. Они оттесняли его — тяжело дышащего, загнанного — всё ближе к ущелью. С оскаленной пасти капала кровь, клубилась в уголках розоватая пена.       Мари поравнялась уже с ближайшими к ней феями, когда зверь, совершив отчаянный рывок, вдруг выскочил из окружения. Длинными прыжками устремился в лес. Стрелы едва не вонзались в его задние лапы. Справились! Мари застыла на месте, затапливаемая облегчением, но с подкатывающей тошнотой бороться становилось всё сложнее с каждой секундой…       — Мари! — многоголосый крик взмыл к небу.       Она даже не успела обернуться, когда почувствовала удар в спину, выбивший весь дух. У самого уха клацнули клыки, щёку обожгло дыханием. Неведомая сила подхватила её за шкирку, и бездна устремилась навстречу. Волк совершил последний прыжок…       …и прихватил с собой трофей.        Верх перепутался с низом. Зверь жёстко приземлился на лапы и пошатнулся, не выпуская добычу из пасти. Мари дёрнулась из последних сил, наудачу вгоняя куда-то за спину лезвие клинка. Заскрежетал металл о камень, не встретив по пути никакого сопротивления, и меч застрял, угодив в узкую щель.       Сердце заметалось под рёбрами. Разум на мгновение опалило отчётливой ясностью. Мари стиснула ножны в левой руке и с силой опустила их на единственное серое пятно в зоне видимости. Её подбросило вверх — волк взвизгнул, но продолжал упрямо сжимать клыки. Только дёрнул головой и поднялся на дыбы, мотая пострадавшей лапой. Мари забилась отчаяннее.       Как назло, куртка, зажатая в пасти, даже не трещала — феи словно специально сделали её особо прочной. Ещё немного! Так просто Мари чьим-то ужином становиться не желала. Извернувшись на пределе возможностей, она умудрилась следующим ударом ножнами попасть волку в челюсть.       Свобода.       Мари упала на четвереньки. Под руками обнаружился холодный, скользкий от влаги камень. Она дёрнула на себя меч — тот не поддавался, словно кто-то удерживал его на том конце. Бросив рукоять, она потянулась ко второму, но рука так и застыла, едва-едва коснувшись его пальцами. Запястье сжало нечто, похожее на стальные тиски. Горло перехватило, не давая выдавить ни звука.       На лоб вдруг легла ладонь — узкая, ледяная, — и тело сделалось в тот миг неподъёмным. Воздух застыл в груди. Мари почудились сильные руки, бережно перехватывающие её под лопатки и колени, но вокруг стояла беспроглядная тьма. Боком она ощущала жар чужого тела, резко контрастирующий со льдом на висках.       — Спи, — шепнул кто-то на грани слуха, и сознание послушно погасло.        А в ущелье ещё долго метались срывающиеся женские крики, повторяющие одно-единственное имя.       

***

      На языке прочно обосновалась горечь. Казалось, попытки от неё избавиться только усугубляли неприятное ощущение. Сильнее пересыхало горло. Первый вдох после пробуждения царапнул глотку, вынуждая зайтись надрывным кашлем. До боли. До жжения в груди.       Так и всю душу можно было вытравить из тела.       Лишь когда приступ прошёл — некоторое время тот ещё напоминал о себе першением, — веки соизволили разлепиться. Пальцы неспешно ощупали лицо, что будто бы опухло и задеревенело одновременно. Волосы были мокрыми от пота.       В комнате царил полумрак. Однако графин на прикроватной тумбочке обнаружился без особого труда. Вода в нём была прозрачной и прохладной, судя по капелькам на запотевших боках. Тут же стоял и стакан без ручки. Удушье и новый приступ кашля подкатили к горлу, но рука, схватившая графин, оказалась быстрее. Вода особенно отчётливо пронеслась по пищеводу, успокаивая жжение. Всё-таки прохладная. Несколько капель стекли по подбородку, забираясь за ворот.       Рукав отлично впитал в себя излишки жидкости, хотя сама рубашка была влажной. Особенно на спине. Несмотря даже на это, выбираться из постели не хотелось. Одеяло, перекрученное в несколько раз и уже почти полностью лежащее на полу, было ловко подцеплено ногой. Вновь стало тепло и уютно. Можно было завалиться на другой бок и проспать ещё столько же.       Вот только «столько же» — это сколько?       Взгляд придирчиво осмотрел комнатушку, в которой кроме широкой кровати и тумбочки не помещалось ничего. Уголок губ дёрнулся в усмешке. Интересно, кто же хозяин? Разум вдруг споткнулся на этой мысли. Тишина давила на уши, однако нужные воспоминания не приходили. Невозможно было даже сказать…       За стенкой вдруг зазвучали смутно знакомые голоса. Спорили мужчины, но случайно выцепленные слова не проясняли ровным счётом ничего. Одеяло скомкалось под пальцами, и уже через мгновение пола коснулись босые ступни. Тёплое, чуть шершавое дерево. Несколько лёгких шагов. Пришлось задержать дыхание, чтобы разобрать глухие фразы, прижавшись щекой к двери.       «И вы учудили это всё из-за какой-то невидимой записочки?!» — вдруг громыхнуло так, что в ушах зазвенело, а тело рефлекторно отпрянуло.       Память никак не могла найти нужный образ, хотя имя мужчины так и вертелось на языке. Слух не сразу перестроился после внезапной вспышки, поэтому следующая пара фраз была безнадёжно утеряна.       «Тем не менее, ты всё же доварил свой… эликсир», — спокойный, юношеский голос вызвал волну мурашек, пробежавшуюся по спине. Пальцы будто бы наяву ощутили гладкий шёлк волос, пропускаемых через них.       «Может, его того? Ну, проверить надо было сперва?» — третий голос — грубый и хрипловатый — звучал куда ближе, чем два других, словно его обладатель стоял совсем рядом с дверью.       «Как драмы разыгрывать, они не сомневаются, а тут чуть что, так сразу…»       Послышался скрип стула и тяжёлая поступь. Ноги невольно сделали два шага назад, когда источник звуков приблизился и застыл прямо за дверью. Перед мысленным взглядом тут же пронеслись ужасающие картинки — не то фантазии, не то воспоминания, — и пальцы безотчётно потёрли запястье. Нет уж, только не снова.       Взгляд заскользил по комнате, ища что-то, что можно было использовать в качестве оружия. Жестяной таз с перекинутым через край полотенцем, низкий табурет, стакан и высокая деревянная кружка на тумбочке за графином...       А что, если? Глаза сузились, прикидывая, стоило ли разбивать изящную вещицу ради сомнительной обороны. Жаль, конечно, хотя в крайнем случае и это сойдёт.       За дверью разгорелся очередной спор, но разум уже не стремился зацепиться за каждую фразу. Ничего полезного там не проскакивало, а вот поразмыслить о том, что случится после того, как похитители решат войти в комнату, всё-таки стоило. Возможно, вновь придётся драться, выгрызая себя из лап осточертевшей судьбы. И когда только мирам надоест эта издевательская игра? Тело застыло напряжённой струной, готовое при первых же признаках сорваться к тумбочке за смертоносным осколком. К счастью, шаги прогромыхали в обратном направлении — мужчина так и не решился открыть дверь. Дыхание вновь выровнялось. Надолго ли отложилась их встреча?       Ещё несколько секунд прошли в нервном хождении из стороны в сторону. Других путей из комнаты не было. Ни окон, ни люков, запрятанных под кроватью, ни даже узких щёлок вентиляции. Совсем некстати память подкинула и ещё один факт…       Ладонь, возникшая перед глазами, — взгляд придирчиво отметил потемневшие уже царапины и выделяющиеся на коже пятна ожогов — заметно подрагивала. Чернильное пламя появилось так послушно, будто бы только и ждало этого момента. Свистящее шипение, однако, вырвалось само собой парой мгновений позже. Боль ощущалась многим ярче, чем раньше.       Проклятье.       Собственная беспомощность угнетала больше всего. Нет, конечно, в случае реальной угрозы никакое жжение — да пусть хоть всё мясо обгорит до углей! — не станет препятствием к спасению. Но последние крохи благоразумия отчётливо советовали найти другой путь.       Два шага до кровати. Разворот. Два шага до двери.       Разворот.       Разворот.       Голова начала кружиться от собственного же мельтешения, поэтому пришлось остановиться. Упереться лбом в дверь.       Успокоиться.       И не из таких передряг выбирались, верно? Следовало лишь выждать. Ведь если похитители казались столь знакомыми, то всегда можно было прибегнуть к старому доброму методу переговоров. Спокойным. Рассудительным. Угрозам расправой.       Губы вновь дрогнули в усмешке. Выкручивание своих же нервов никогда не помогало в подобных ситуациях. Нужно было всего лишь выждать подходящий…        Дверь распахнулась именно в тот момент, когда ладони опёрлись об неё, намереваясь оттолкнуться в противоположном направлении. Прямо перед глазами возникла грубая рубаха, распахнутая до середины, и волосатая, крепкая грудь. Плечи обхватили массивные, обжигающие руки, поймав начавшее заваливаться тело.       Не так оно всё виделось минутой ранее, но отступление возможным не представлялось. Сейчас!       Пришлось вскинуть голову, чтобы разглядеть лицо мужчины. Даже собственное жалкое положение не имело никакого значения перед желанием узнать таинственную личность. Вот только…       Брови сошлись к переносице.       Предполагаемый похититель был даже слишком знаком, и слова, сорвавшиеся с языка, оказались вовсе не угрозами, и не упрёками, как планировалось. В девичьем голосе, раздавшимся в этих стенах впервые, отчётливо звучало искреннее недоумение:       — Варг? Ты как-то… подрос, что ли?