Открылись окна небесные

Она умерла на его глазах. Без лишних раздумий, не советуясь, даже не глядя. Рассмеялась: сухо и горько, и позволила СЭМу остановить свое сердце. Спустя секунду, ловушка, в которую поймал их Архонт, раскрылась, парализующее поле исчезло и ее тело рухнуло на пол с глухим неприятным стуком. Жалко звякнула броня — элейская — они спроектировали ее совсем недавно, по новым чертежам. Выпала из руки винтовка, пальцы спазматически сжались, а затем разжались безвольно. «Она так и не увидела водопады» — подумал тогда Джаал. Сквозь оцепенение, ужас и глухую рокочущую ярость смогла пробиться лишь эта странная мысль. Она так и не увидела водопады. Это длилось всего несколько мгновений. Меньше минуты — так утверждала потом Кора. Джаалу показалось, что мимо него на чудовищной скорости пронеслось несколько тысяч вечностей. С того момента, как Райдер умерла и до того момента, как она поднялась с пола, рывком оборачиваясь к нему, и севшим напряженным голосом произнесла: — Не могу сказать, что это особо приятно. Тогда Ама Дарав ничего не ответил ей. Не ответил и позже, когда в одном из коридоров кеттского корабля она дотронулась до его щеки: мимолетно, чтобы никто не заметил. До конца миссии по спасению саларианского ковчега, Джаал не проронил и десятка слов, да и тех исключительно по делу. До конца миссии он стрелял так метко, как не стрелял никогда раньше, выплескивая накопившуюся злость на каждого врага, попадавшегося в поле его зрения. Церемониальный ангарский нож блестел на его ладони влажным окровавленным жалом. Этот блеск еще не раз являлся Джаалу во снах, где взбесившиеся звезды падали с небес на затянутую багряной дымкой землю, а она падала вместе с ними — мертвая. В этих снах он стоял внизу, сжимая нож в руке, но ничего не мог сделать. Раз за разом: молчание и бессилие. — О чем ты думаешь? Райдер приподнимается на локте и смотрит на ангара с любопытством. Джаал нехотя поворачивает к ней голову, раздосадованный тем, что она заметила, что он не спит. — О ерунде, — отвечает он. И не может удержаться от усмешки, когда она надувает губы, всем своим видом показывая: «не верю». В каюте прохладно и тихо, из иллюминатора видно Айю. Она светится оранжевыми ниточками лавовых рек, над которыми проплывают серые облака. Редкие изумрудно-зеленые пятнышки лесов смотрятся издалека неестественно и странно. — О чем ты думаешь? — настойчиво переспрашивает Райдер. — О водопадах. Она краснеет и отводит глаза, как маленькая. Сложно поверить, что еще утром именно она без раздумий отправилась купаться с ним голышом. — А еще?.. — По-твоему, есть что-то еще? — Я уверена. Джаал фыркает и переворачивается набок. Подается вперед и легонько стукает Райдер по лбу. — Я думаю о том, что есть вещи, которых я не могу от тебя требовать, — тихо говорит он. — И есть вещи, которые ты не можешь обещать мне не делать. — Например? — Ты не перестанешь рисковать своей жизнью. Ты не перестанешь лезть в самое пекло ради спасения других. И, может быть, наступит день, когда ты позволишь СЭМу снова убить себя. И уже не сможешь воскреснуть. Когда я думаю об этом, то…прости. Я не должен упрекать тебя в том, что ты выполняешь свой долг. Сара хмурится, а затем обвивает его шею руками: — Знаешь, — произносит она, целуя его в переносицу, — пообщавшись с твоим народом, я уверовала в реинкарнацию. Полагаю, что моя душа слишком мятежна, чтобы упокоиться после смерти моего тела. Советую тебе вспоминать об этом, когда решишь снова поразмышлять о ерунде. Джаал вымучено улыбается, заставляя себя поверить в ее слова. В сказания собственного народа, которые и раньше казались ему не более чем вымыслом, который делает жизнь хотя бы немного проще. Он заставляет себя поверить в то, что впереди у Сары Райдер еще много дорог, на которых он сможет сопровождать ее, прикрывая своей грудью. Он надеется, что никогда в жизни ему не придется больше видеть, как она умирает.