Не желаете стать «папочкой»?

Шикамару села и Итачи придвинул её стул, легко опускаясь рядом. Он выглядел как обычно, но она-то чувствовала, как муж был напряжён. По левую руку сидел нервный Саске и хмурил брови. Гаара опустила глаза, чувствуя, как её пальцы переплелись с пальцами мужа под столом. Что-то было не так. Она старалась припомнить всё, что рассказывала ей Наруто о сестре Мадары. Но ничего такого не приходило в голову, ведь Наруто тепло и с нежностью отзывалась о тёте Саске. Тогда почему её муж такой напряжённый? Да и не только он, все Учихи выглядели слегка подавленными. Гаара скользнула взглядом по беловолосой девушке. Кто она такая? Мадара обвёл присутствующих скучающим взглядом, задержавшись на сестре. Он искреннее был рад видеть Изуну. Ни что не могло размягчить его сердце, кроме тёплого взгляда его маленькой сестрёнки. Шикамару удивлялась, ведь в том месте, где по её мнению, должна была сидеть жена Мадары, находилась его сестра. Они смотрели друг на друга с противоположных сторон стола. А по левую её руку незнакомка. Девушка была красивой, обладала каким-то шармом, схожим даже чем-то в чертах лица с Изуной. Её волосы достигали лопаток, были распущенными и слегка спутавшимися. Глаза удивляли, один тёмно-синий, ближе к чёрному, а второй чистый чёрный, со слабыми бардовыми переливами, как иной раз глаза переливались у Мадары или Итачи, этот же глаз пересекал тонкий шрам. Губы её подёргивались в презрительной ухмылке, а взгляд оценивающе скользил по присутствующим. Даже Саске не бесил её так, как эта девица. — Ну, раз все собрались, то представлю тех, кто незнаком, — проговорил Мадара, указываю на сидевшую женщину. — Это моя младшая сестра, Сенджу Изуна. Шикамару удивлённо распахнула глаза. Сенджу? Неужели Учихи и Сенджу всё-таки состоят в родстве? Поэтому госпожа Цунаде и стала помогать Итачи? Шикамару ещё раз скользнула по женщине взглядом. Её кожа была бледной как у Гаары, да и она сама создавала вид не совсем здорового человека. Волосы её были также черны, как и у брата, перетянуты в низкий хвост как у Итачи, только более непослушные и доходившие ей до поясницы. Шикамару почему-то с грустью подумала, что тоже бы хотела распустить свои волосы, собрать в привычный хвост, но минут через пять от него станет душно, и она начнёт нервничать. — А это дочь моей сестры, Какаши, — представил беловолосую Мадара. Девушка только фыркнула. Дальше Изуне представили всех невесток, и та сказала каждой пару ласковых слов. У Амеюри, как она подчеркнула, очень вспыльчивый характер, и она бы не удивилась, будь в её родстве кровь Узумаки, к тому же она, как очень хорошая знакомая её матери указала, что внешностью девушка пошла в свою родительницу. Шикамару она поздравила с беременностью, сказав, что это самая замечательная пора в жизни любой женщины, при этом подчеркнув, что с мужем ей несказанно повезло. Хинату тоже не обошли поздравления, ведь и у неё уже был виден живот. Жене Обито сказали, что она очень красива, как все представительницы её клана и посетовали на недостаточную заботу со стороны племянника. К Гааре Изуна отнеслась слегка настороженно, заметив, что девушка очень худая и выглядит нездоровой, настояв на хорошем питании и долгом отдыхе, пожурила Саске за его молодость и неспособность позаботиться о своей супруге. Всё это Какаши слушала с глумливой улыбочкой на лице, но предусмотрительно не высказала ни слова, хотя Шикамару казалось, что ту просто распирало что-нибудь ляпнуть. — А помнишь Мадара, как Фугаку трясся, когда Микото была беременна Итачи? — усмехнулась Изуна, вороша старые воспоминания. — Он ведь ни тебе, ни мне покоя не давал, а я ведь тогда была всего лишь глупой школьницей и всё что могла, это переживать вместе с ним. — Вы оба были слишком шумными и мешали мне работать, — фыркнул Учиха. Изуна только тихо рассмеялась. В её присутствие братец любил поворчать. Хотя она знала, что он понимал метания Фугаку, ведь к тому моменту у него уже был маленький Шисуи. Микото, когда была жива, заменила Шисуи и Обито мать, ведь их родительницы почили при родах. — Зато я помню, что Микото думала, что у неё будет первая девочка, они так с Фугаку были в этом уверены, что даже не раздумывали над мужским именем, — тепло улыбалась Изуна. — А сейчас я смотрю на своих племянников, вижу их такими большими и понимаю, как же быстро утекла моя жизнь... Мадара, ты скоро станешь дедушкой, а я двоюродной бабушкой, от Какаши ведь даже мысли о детях не дождёшься... — Мам! — возмутилась беловолосая. — Что мам? Вы с Обито ровесники, а у него уже скоро будет ребёнок! — нравоучительно начала Изуна. — К тому же, я хотела бы дожить хотя бы до одного своего внука. Какаши побелела, краска схлынула с лица Мадары, Шисуи и Итачи старательно опустили взгляд в свои тарелки. Но вот только не это... — Изуна, мы договорились за столом не поднимать подобных тем, — холодно заметил Мадара, недовольно взглянув на сестру. — Прости, — она виновато опустила глаза. — Я не хотела портить никому настроения... Просто ты знаешь, как трепетно я отношусь к детям. И ты не переубедишь меня Мадара, Тобираме это не под силу, а тебе уж тем более! — Сдался тебе этот ребёнок, — Какаши вскочила на ноги. — Меня тебе мало? В могилу захотела?! Да ты уже не в том возрасте, мам! — Какаши сядь, — повелительный голос Мадары заставил дрогнуть всех невесток. Беловолосая послушно села на место, устремив взгляд в тарелку. Мать была невыносимо упёртой, чёртовы учиховские гены, будь они неладны! — Изуна, мы обсудим это чуть позже, — мягче сказал Мадара и принялся за еду. Все последовали примеру главы семьи. Шикамару чувствовала, как дрожит её тело, глаза увлажнились. Будь эти гормоны неладны, делали из неё какую-то сопливую девчонку! Итачи осторожно сжал подрагивающую ладонь своей жены. Шикамару посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Это ведь только начало, она ещё не представляет, какой мозговыносящей может быть его двоюродная сестрица. А у Мадары и Изуны только одна больная тема. И много старых воспоминаний, которые несли в себе горечь. Несколько минут прошли в полнейшей тишине, а затем Изуна оживилась и начала понемногу вовлекать всех в разговор. Шикамару и Хинату спрашивали чаще всех, так как обе были беременными, и их состояние здоровья очень волновало Сенджу. За Шикамару в основном отвечал Итачи, возвестив, что после обеда им нужно ехать на приём к Цунаде. Саске же тут же утащил Гаару в их комнату, отмазавшись тем, что он скоро уезжает и ужасно соскучился по своей жене. Уже в комнате он отпустил Гаару и устало завалился на кровать. Гаара неуверенно стояла возле Учихи, рассматривая своего супруга. Несмотря на то, что с Саске они уже успели провести два дня, они так ни разу не поссорились за это время. С ним стало немного проще. — Ложись рядом, — Саске перекатился на бок и похлопал рукой по освободившемуся месту. Гаара неуверенно потопталась на месте, но всё же легла на спину. Учиха тут же придвинулся ближе, уткнувшись ей в ключицы и крепко сжимая в объятиях. — Я знаю, что я для тебя мерзок, — тихо говорил Саске, но Гаара была способна расслышать его слова. — Я причинил тебе столько боли, я знаю, наши метки до сих пор синие. Я знаю, что сейчас не то время, чтобы говорить подобное... — Саске поднял голову, вглядываясь в эти чистые омуты. — Я должен извиниться за тот раз. Я сам не знаю, почему себя так повёл... но ты просто! Просто меня так задел твой отказ, я ещё никогда из-за подобного не выходил из себя... Гаара молча смотрела в потолок, её пальцы неуверенно коснулись волос мужа. — Наруто говорила, как мы познакомились? — неуверенно спросила красноволосая. — Нет, — ответил Учиха. — Да я и не спрашивал... Его жена молчала пару минут, раздумывая над тем, стоит ли делиться с Саске подобным или нет. Не будет ли она жалеть потом, что настолько открылась ему? — Мы с ней ходили к одному и тому же психотерапевту, — она прикрыла глаза. — Нам было около восьми, наверное, уже девять. Если ты этого не знаешь, то я даже понимаю, почему Наруто не стала делиться подобным. Я не буду тебе говорить по какой причине к нему ходила Наруто, расскажу про свою. Саске напряжённо замер, он по голосу слышал, как тяжело ей говорить о подобном. — Когда мне было семь... меня похитили. Не ради выкупа, нет... Это был мужчина. Не буду тебе рассказывать, как всё это случилось, потому что в этом есть и доля моей вины... Я... он пытался... Учиха резко приподнялся на локтях, заглядывая в глаза своей жены. — Он что-то сделал? — Нет, не успел, я всегда боюсь думать о том, что было бы, найди меня Канкуро чуть позже, — она отвернулась, слёзы потекли у неё по щекам. — Гаара, — Саске неловкими движениями стал стирать с её щёк слёзы. — А когда всё почти прошло, когда я уже стала нормально спать по ночам, — она всхлипнула, попыталась вывернуться, но Учиха не дал, — потом был этот дурацкий день святого Валентина и ты! Как же я тебя ненавидела за то, что ты заставил меня всё вспомнить, за бессонные ночи, за кошмары, за... Саске резко поцеловал её, Гаара всхлипнула, но на поцелуй ответила. Учиха всё осознавал, и чувство вины начинало разъедать его. Он ведь, по сути, ничего такого не сделал. Ну, поцеловал девчонку против её воли, ну потрогал её кое-где, ну наговорил гадостей, ну да, как последнее ничтожество повёл себя, но ведь он даже не подозревал, что это так может отразиться на его Гааре. Он ведь просто поспорил на неё, многие девчонки на такое обижаются, но суть была в том, что Гаара им вообще не интересовалась. Да и взбесился он её отказу, всегда нормально воспринимал, хитрил и пытался сделать по своему, а тут словно прожгло его насквозь. — Я всё обязательно исправлю! — пообещал Учиха, оторвавшись от таких манящих губ. — Сделаю так, чтобы ты оставила всё в прошлом и никогда не вспоминала! И спать ты будешь нормально и питаться тоже! Гаара поджала губы, пытаясь сдержать улыбку. Она ведь правда успела соскучиться по нему. — Ты так говоришь, потому что тебя твоя тётя упрекнула? — Причём здесь тётя Изуна? — скривился Саске. — Если всё получится, то через два года я уже вернусь домой, а я для этого все силы приложу, Гаара, будь в этом уверена! А тебе к этому времени нужно будет очень хорошо позаботиться о своём здоровье! Я ведь хочу, чтобы ты родила мне здорового малыша! — Что? — Гаара почувствовала, как к лицу прилила краска. — Но сейчас заводить ребёнка вообще не вариант, — покачал головой Учиха. — Я ведь хочу быть рядом во время беременности, да и не хочу, чтобы мой ребёнок рос вдали от меня. — То есть, ты хочешь детей? — неуверенно спросила Гаара. — А ты думала, что нет? — хмыкнул брюнет. — Или сама не хочешь? — Я... я никогда особо не задумывалась о детях... — Гаара отвела взгляд в сторону, — да и молоды мы, даже если взять два года, ну, мне будет где-то двадцать два, тебе всего лишь двадцать три. Какие дети, в этом возрасте, Саске? — Ты ведь знаешь, чем раньше родишь, тем меньше вреда нанесёшь своему организму, — вмиг стал серьёзным Учиха. — Даже если мы соулмейты, это никак не снимает риска. — Хорошо, — Гаара поджала губы, — вот закончишь учёбу, там и поговорим. Саске только хмыкнул. — Кстати, ты не знаешь, почему Наруто стало плохо? — неожиданно перевёл тему разговора Учиха. — Да и Итачи Шикамару зачем-то домой отправлял. Я вообще не думал, что он детей хочет... Нет, он, конечно, любит детей, но я никогда не слышал от него, что он хочет своих. — Я, правда, не знаю, почему Наруто стало плохо. Она в последние дни была какая-то нервная, и я думала, что это из-за Мадары, но он наоборот очень её опекал и даже закрывал глаза на все капризы, — задумчиво протянула Гаара. — А вот Шикамару было плохо, она сама сказала, что врач порекомендовал ей покой и лучше побыть у родителей. Хотя я не понимаю... Может, они тогда были в ссоре с Итачи? В принципе, я так и думаю. Несмотря на то, что Шикамару выглядит более менее счастливой, мне кажется, есть что-то, что её беспокоит. Да и беременность очень сильно влияет на женщину. — Ничего, тётя за вами за всеми присмотрит, — ободряюще улыбнулся Учиха. — И Какаши тоже? Саске поморщился. — Нет, вот с ней я бы тебе советовал поменьше общаться. Она просто невыносима. Я думаю, она ненавидит нас за то, что мы просто Учихи, несмотря на то, что и сама является Учихой. — А у неё есть причины для ненависти? — поинтересовалась Гаара. — Если и есть, то мне они неизвестны, — фыркнул Саске. Да и не хотелось ему о сестре говорить, когда перед ним была его Гаара.