mentally ill

— Позволишь? Когда слепой протягивает к его лицу руку, Макс замирает и недоверчиво дергается назад. Старый страх пробирает от костей до кончиков волос. Блондин шумно сглатывает и пару секунд смотрит на чужую руку. Такую аккуратную и худую. Больше похожую на женскую, чем на мужскую. С мягкой кожей, но с небольшими мозолями от кропотливой и долгой работы художника. Юноша поджимает губы в раздумьях. Короткий отрезок времени был для него целой вечностью, на протяжении которой он боролся с самим собой. Страх, который кричал в его голове голосом матери, что мучительно умирала в грязной кухне старого дома. Её голос отдавался болезненным стуком в затылке и участившемся дыхании, но… Но что-то в Максе было сильнее этого вопиющего страха. Сильнее, чем вся его боль и ненависть, что таится в недрах больного мозга и пошатнувшейся психике. Новиков колеблется, но этого хватает, чтобы он решительно выдохнул и поддался навстречу прохладной ладони Артёма. Он расслабленно выдыхает, когда чужие тонкие пальцы проходят по его лицу, а его губы расплываются в слабой улыбке. Сколько они знакомы? Пару часов? Не верится, потому что по телу расплывается ненавязчивое чувство доверия, будто они знакомы уже… Уже очень и очень давно. Артем осторожно водит пальцами по лицу парня, стараясь запомнить черты его лица и одновременно боясь причинить дискомфорт. Все же он впервые, узнавал чужую внешность не глазами, а потому и нервничал. Боялся, что не сможет таким образом различать людей, как это делали другие слепые. У Макса, как, оказалось, было худое лицо и острые скулы, по которым юноше понравилось водить пальцами. Он мог бы пошутить, что Новиков порезал остротой своих черт, но любые слова в подобной ситуации были неуместными, поэтому слепой лишь прикусывает кончик языка и сосредотачивается. Небольшой прямой нос и пухлые губы, на которых Волков ненадолго задержался. Глаза Артем решил не трогать, боясь по неосторожности навредить и будучи уверенным, что все равно не поймет таким образом то, как они выглядят, ибо их нужно было именно видеть. Невозможно понять глубину и красоты цвета пальцами. Максим был красивым, по крайней мере, юноше так показалось. Было только обидно, что руками не познаешь цветов, лишь форму, а дальше уже, как повезет с воображением и памятью. К счастью, как и у любого художника — у Волкова не было с этим проблем.  Макс вздрагивает, когда Артём притягивает свою руку обратно к себе и слегка хмыкает. Разочарован? Немного. Может, если бы это продлилось чуть больше, ему не было бы так обидно. — Пойдём обратно, у тебя руки похолодели, — Новиков вновь берёт слепого за руку, переплетая их пальцы и усмехаясь себе под нос, что не считает это чем-то неправильным. После всех издевательств отца, его криков про тупых педиков и прочее, сумасшедший решил мыслить наперекор отцу, думая, что геи — обычные люди. Это была просто привычка делать всё иначе, чем говорил отец. А потом привычка как-то перестала быть самою собой и переросла в понимание, что, в принципе, так и есть.  Блондин, всё так же аккуратно, ведёт слепого по направлению к их палате, иногда сжимая чужую руку чуть сильнее, словно хватаясь за спасательный круг вновь и вновь. При косом взгляде санитаров, перешептываний других больных или едких смешках, проходящих мимо докторов. Но он не знал, как именно Артём его спасает. Может ситуация была аналогичной? Черт его знает, но, когда тупая блондиночка у противоположной стены отпустила колкую шутку на счёт сумасшествия обоих парней — Макс не выдержал и выпустил чужую руку, злостно направляясь к этой чертовке. У него были проблемы с контролем собственного гнева, а затрагивать щепетильную тему было опасно. Но никто не предупреждает тупых блондинок с накаченными губами. Появилось навязчивое желание выдрать все имплантаты из фифы и затолкать ей в… Злоба, сочившаяся в каждом рваном движении и тяжелом шаге, отражалась в глазах, от чего по чужим телам могли бежать мурашки. Новиков слышит испуганный писк девчушки «Сумасшедший» и это словно красная тряпка перед глазами разъяренного быка.  «Психическое расстройство, нервозность, истерия, агрессия. Просьба сотрудников — не представляться в образе раздражителя для пациента Максима Новикова»  Блондин замахивается кулаком, намереваясь врезать этой девчонке с накрашенной отвратительной и тошнотворной мордашкой, но его резко хватают за другую руку, оттягивая назад. Слепой не чувствует руки Макса рядом и замирает на месте, боясь сдвинуться с места. Ему страшно, действительно страшно находиться в незнакомом месте одному, в полной темноте. Он слышит девчачий визг и громко сглатывает, решая пойти на звук, предположив, что причиной крика являлся именно Макс. Волков осторожно делает несколько шагов в ту сторону, где, как ему казалось, должен находиться парень. Слепой вытягивает руки вперед и натыкается на знакомое запястье, сразу же хватаясь за него и начиная тянуть на себя его обладателя. Кажется, успел. Макс замирает и смотрит назад. Артём. Стыд окутывает Новикова с головой, поэтому он выдыхает «Расслабься», берёт слепого за руку и, всё-таки, заходит в палату. Помещение встречает обоих все тем же холодом и запахом пыли, который грозился зажиться в лёгкие, заполнить их собой и заставить их задохнуться. Медленная и мучительная смерть. Блондин был бы не против этого. Хлопок двери и все разговоры в коридоре больше не слышны, будто эта палата — отдельный мир, отделяющий их от всего шума и происходящего за дверью. Макс неловко рдеет, понимая, что его сумасшествие проявляет себя всё ярче и ярче, а он никак не может с этим совладать. С красным лицом, парень подводит Артёма к его кровати, а после усадив, разворачивается и плюхается на свою с противным скрипящим звуком. — Хорошо, что ты этого не видел. Ты бы наверняка испугался, как и остальные, — хриплый смешок, пропитанный болью, а безразличный взгляд Максима начинает привычно прожигать дыру в белом потолке. Услышав голос Макса, Волков разворачивается к нему, чуть наклонив голову.  — Ты не такой страшный, как считаешь сам, — Парень закусывает губу и осторожно перелазит на кровать соседа. Благо расстояние было не слишком большим, и он без проблем смог преодолеть его, не упав. Артем быстро умащивается поудобнее рядом с Новиковым, сложив одну ногу на другую и скрестив руки на груди, — Я серьезно, мне ты не кажешься страшным. — Наверно, потому что ты меня не видел, — Макс сглатывает, а затем слегка улыбается, понимая свою бестактность, — Извини, что я так говорю об этом. Может для тебя это ужасно и больно, но я не считаю это такой страшной вещью. Может ты и ослеп, но жизнь не закончилась, верно? По крайней мере, мне не кажется, что ты стал чем-то отличаться от других… Боже, что я несу? Надеюсь, что ты понял меня правильно, Тём, — Парень нервно проводит пятернёй по спутанным волосам и смотрит на слепого. Новиков неловко косится взглядом на соседа и поджимает губы. Ему было необычно. Такое едкое чувство, которое сжигает тебя изнутри. Селится противным червём, переворачивая всё вверх дном, разрушая вокруг. Ему было завидно. У слепого была жизнь. Артём по-настоящему жил, любил, у него была семья, будущее. А Максим был лишён этого с самого детства. Может, это заставило его вырасти таким, какой он есть. Скрытным, недоверчивым, осторожным и сумасшедшим. Блондин мысленно даёт себе пощечину. Пусть ему и завидно, это не значит, что теперь ему нужно убиваться. Пусть это чувство гложет изнутри, но он должен быть сильным. Всегда. Раньше Макс всегда был сильным. Он стойко выдерживал все побои отца, не позволяя себе плакать. Всегда выслушивал плач матери и сестры. Всегда старался быть сильным, но ничто не вечно под луной. Сломать можно даже самого сильного. Вот его и сломали. Разбили, согнули пополам и поимели во всех возможных позах. Жизнь просто пнула парнишку под зад, прямиков в ужасное болото, не забывая издеваться над ним, слушая прекрасные и истеричные крики боли. И кому он мог верить теперь? Только парню с соседней койки в этой чертовой психиатрической больнице. В ушах начинает что-то стучать, а запястья неимоверно зудеть. Словно вся кровь в сумасшедшем начинает закипать от тяжелых мыслей, которые пробуждают шизофрению. Это пугает Макса настолько, что он вскакивает с кровати и начинает расхаживать по комнате. Всё его существо чувствует, как атмосфера в палате тяжелеет, а он разрывает её, словно двигаясь в толще воды. Ему страшно. У него начинается приступ. В голове всплывают картинки воспоминаний с последнего года обучения в школе. Десятый класс. Малыш Макс и одноклассник. Он помнит. Он всё прекрасно помнит. — Разве что-то бы изменилось, если бы я мог тебя видеть? Не думаю, что у тебя такая пугающая внешность. Я бы даже сказал, что ты красивый, когда ощупывал твое лицо. Блин, странно звучит… Прости, не знаю, как это по-другому назвать, –Артем издает тихий смешок и улыбается, потирая глаза тыльной стороной ладони, но после следующих слов парня, слепой хмурится и сжимает пальцами край одеяла, на котором сидел, — Это страшно, поверь мне. Действительно страшно, когда перед глазами круглые сутки лишь кромешная тьма. Я ничего не вижу, совсем ничего. Я даже день от ночи отличить не могу, хотя некоторые слепые на это способны. Я боюсь даже шаг сделать, так как ненароком могу убиться, это… Очень страшно, — Волков затихает и закрывает глаза, пытаясь совладать с эмоциями, ведь от нытья легче никому не станет. Проще смириться, привыкнуть, приспособиться к жизни в темноте, чем грустить и вспоминать те дни, когда у него была возможность самостоятельно существовать и жить полноценно.  Картинки сменяют друг друга настолько быстро, что в глазах рябит, а из груди вырываются нервные смешки. Новиков слышит шорох на своей кровати и какие-то реплики со стороны Артёма, но всё это не достигает его. Сейчас он отсутствует, погружаясь в старые воспоминания, которые разрезают его сердце на куски, заставляя биться в агонии. Юный Макс Новиков прижимает к стене в мужском сортире своего лучшего друга, зажимая его руки над головой. Парень, со своими психическими расстройствами, думает, что это вполне нормально. Насилие для него являлось чем-то естественным, поэтому он грубо сдавливает чужое горло и шепчет безумные слова в любви и обещания выпороть чужую белоснежную задницу до алых кровоподтёков. Его мокрый язык проходится по чужой щеке, а из самого Максима вырывается безумное хихиканье. О да, юный Новиков влюбился в своего друга в десятом классе. Пытался ухаживать за ним, насиловать и запирать в своём доме. А друг терпел. Долго и мучительно ждал, когда подросток одумается, но блондин не делал этого, а потому в этот момент воспоминания прерываются смачным ударом по виску. Картинки исчезают, а сумасшедший начинает быстро моргать, медленно приходя в себя.  — Ты чего? — Артем настороженно прислушивается к тихим шагам Новикова по палате. Юноша не понимает, что происходит, а потому просто сидит, выжидая непонятно чего. Ведь, возможно, это просто еще одна странность Макса, к которой нужно привыкнуть, хотя о ней он не упоминал. Чужие шаги будто бьют по ушам, отдаваясь эхом в голове брюнета, из-за чего через пару минут его терпение не выдерживает, решив вмешаться, — Макс, ты в порядке? — Волков осторожно спускает ноги с кровати и поворачивает голову в сторону парня, который тут же начинает приближаться. Слепой невольно сжимается, боясь пошевелиться и морально готовясь ко всему, хотя и не верил до конца, что его сосед действительно был опасен. Даже не смотря на чужие слова и его собственные утверждения, брюнет не считал Макса сумасшедшим и, возможно, зря. Волков под чужим давлением падает на кровать, с ужасом глядя на парня в темноте. Слышится неразборчивое бормотание и истерический смех, которые несомненно пугают слепого. Он начинает дергаться, пытаясь вырваться, но чувствует, как ему с силой сжимают запястья. «Да что ты творишь, черт возьми?», — Артем говорит тихо, глядя в лицо парню, что находился над ним, но тот его, кажется, даже не слышал.  Блондин возвышается над Артёмом. Он повалил слепого на кровать, а затем судорожно что-то шептал и истерично смеялся. Если бы всё было хорошо, то слепой вырвался бы. Но Макс грубо перехватил его запястья над головой, повторяя все действия из ужасных воспоминаний. Лишь под конец он стал разборчиво шептать «Почему? Почему ты не любишь меня? Потому что я псих, да?!» В истеричном приступе на глазах парня выступили солёные слезы, которые капали на чужое лицо. На щёки Артёма. Макс понимает, что снова сходил с ума. Снова истерил, снова причинял боль и страх. Он замирает, но с её глаз всё ещё стекают слёзы, которые в мгновение оказывались на щеках слепого. Брюнет широко открывает глаза от удивления и замирает, когда чувствует, как слезы Макса капают ему на щеки. Такие теплые, словно сейчас они прожгут собою кожу. Всего лишь небольшие крупицы чужой боли. Волков был бы раз забрать хотя бы половину себе. Артем не двигается, когда чувствует, что его руки больше ничего не держит, лишь ждет, что будет дальше. Новиков упирается лбом ему в плечо и тогда слепой окончательно теряет суть происходящего. Он не хочет прогонять парня, он не чувствует ненависти или страха, хотя должен. Определенно должен. Сумасшедший понимает, что натворил. Ему чертовски жаль.  — Прости меня, — блондин судорожно вздыхает, пытаясь полностью прийти в себя, — Умоляю, прости. Я не хотел. Я не специально. Я просто сумасшедший и всё. Душевнобольной, которому уже давно пора на свалку. Убиться или заснуть и не проснуться. Прости, — сумасшедший тут же вскакивает с кровати, стирая солёные дорожки с щёк, смотря на слепого. Его взгляд выражал ужасную боль. Всё равнодушие к его жизни вмиг исчезло, уступая место этой безысходности и одиночеству, что преследовали его всю жизнь. Просто раньше он был сильным. Раньше он не пускал нюни, да и с ума не сходил, — Мне жаль… — Не говори так, ты должен жить. — Волков говорит тихо, а его рука тем временем сама тянется к макушке парня, но Макс неожиданно вскакивает с места. Артем, немного помедлив, тоже принимает сидячее положение и скрещивает ноги. Тонкие пальцы дрожат, из-за чего парень соединяет их в замок, дабы хоть как-то это скрыть и не показывать свой страх. Слепой громко сглатывает, пытаясь осознать то, что произошло и поднимает голову в сторону Новикова. — Что на тебя нашло? О чем ты тогда говорил? — Видишь, у тебя даже руки трясутся, — Новиков растягивает губы в горькой усмешке и берёт в свою руку чужие пальцы. Парень слегка сжимает их, а затем подносится к своим губам, прислоняясь к подушечкам пальцев. Макс пару секунд медленно дышит на чужие пальцы. Теплое прикосновение заставляет слепого вздрогнуть, он кусает губы. — Тебе кажется, — Голос спокойный, хотя внутри парня бушует целый ураган эмоций. Ложь, наглая ложь. Артем это прекрасно понимает, как и то, что Новиков это так же понимает, но он не хочет показывать собственного страха, не хочет признавать его. — У меня был приступ. Я называю это приступом истерии, на меня накатывают самые болезненные воспоминания, и я погружаюсь в них, словно в реальность. Считай, что я… Что я «спал», — парень глухо посмеивается, а затем касается влажным языком тонких пальцем. Едва прикасается и тут же отстраняет чужую руку, возвращает её на законное место. Даже здесь он не может совладать с самим собой и своим омутом, полным чертей. Теплое дыхание и прикосновение к губам Макса медленно успокаивают парня и помогают избавиться от тремора на кончиках длинных пальцев. Приступ истерии. Незнакомое до этого словосочетание, которое совсем не радовало Артема, даже пугало. Насколько все серьезно и насколько далеко его сосед может во время этого приступа? Что он видит в это время, и какие воспоминания его преследует? В голове множество вопросов, которые Волков не решается задать. Слепой чувствует влажное прикосновение к пальцам, после чего его руки ничего, а точнее никто, не держит. Артем тяжело вздыхает и складывает руки на груди, когда парень встает с кровати.   — Мне виделся мой… Мой друг, который от меня отказался из-за моей ненормальности. Уже довольно поздно, ты не хочешь спать? — Сумасшедший направляется к двери, щелкает выключателем и моргает, стараясь привыкнуть к темноте, — Я выключил свет. Тебе не важно, но мне будет слегка мешать. — Не хочу. — Слепой потирает глаза тыльной стороной ладони. После недавней встряски желания спать у него точно не было. Слышится звук выключателя и голос Новикова, на который брюнет никак не реагирует. Макс возвращается и ложится на свое законное место, слепой слышит скрип пружин и чувствует, как матрас чуть провалился под тяжестью чужого тела. Артему неуютно, и он решает вернуться на свою кровать, дабы не мешать Максиму и не нервничать самому. Волков осторожно опускает босые ступни на холодный кафель, после чего поднимается, делает пару шагов и залазит на свое спальное место, которого приветствует его противным скрипом пружин и тем же ядреным запахом стирального порошка, которым пропитаны простыни.  Ему тяжело. Он сорвался. В первый же день. Ему тяжело. У него нет поддержки. Ему тяжело. С каждой минутой в голове всё больше мыслей о смерти. Тяжело. Он выдыхает. Судорожно, выпуская все сожаления из легких, что иголочками протыкают его изнутри. Новиков зажмуривается, а потом накидывает на себя холодное одеяло, погружаясь в тяжелые мысли и всеми силами умоляя свой бедный мозг провести эту ночь в спокойствии. Он не хотел видеть подрагивающих рук от ужаса, больше не хотел видеть такого недоумения и испуга на лице слепого. В голове мелькают чужие лица, с таким же испугом, с такой же реакцией и блондин сжимает край одеяла. Будь он один, то сейчас вновь кричал бы в этих стенах. До хрипоты и содранного горла, до ужасного кашля, до ужасающихся взглядов других больных и испугавшейся медсестры с успокоительным. Он бы содрал костяшки в кровь, молотя одну из стен, но блондин лишь проваливается в нервный сон, наполненный мраком.  Артем долго ворочается под одеялом. Первая ночь в этом Богом забытом, как ему казалось, месте. Хочется домой, но на данный момент именно эта палата и его второй обитатель являются домом для слепого. Спать неохота, но делать больше нечего, а потому Волков закрывает глаза, надеясь поскорее погрузиться в царство Морфея. Не сразу, но ему это удается, хотя и ненадолго.  Через пару часов, когда вся лечебница погрузилась в блаженное спокойствие, сумасшедший проснулся. Резко, неожиданно, от падения с крыши неизвестного небоскрёба. Новиков обводит взглядом палату и замечает спящего соседа. Слепой лежал на спине, его грудь медленно и расслаблено вздымалась, а в темноте комнаты были виден лишь размытый силуэт. Макс поднимается с кровати, медленно, как можно тише, и направляется к чужой кровати. Его босые ноги противно шлепают по кафелю, но ему плевать. Блондин замирает, беглым взглядом осматривая спящего. Ужасно, пугающе, странно. Сломленный жизнью парень смотрит на слепого безжизненным взглядом. Брошенный всеми и забытый, смотрит на своего нового друга, по несчастью. Такого же покинутого и ненужного. Возможно, это их и объединяет, это и даёт повод на общие мысли, чувства. Макс тихо сглатывает и умещается на прохладном полу, кладя голову на край кровати. Тихо и аккуратно, чтобы не разбудить. Сумасшедший ещё пару минут бездумно пялиться на слепого, ощущая, как его веки тяжелеют, а ему хочется спать. Он поддаётся этому желанию. Возможно сегодня первый день, когда он спокойно выспится. Новиков ещё что-то бормотал во сне, пару раз перемещая голову на чужой кровати. Немного хмурился, но затем его лицо снова разглаживалось. Его лицо впервые выглядело чересчур умиротворенно, спокойно, что никто бы и не узнал в нем того сумасшедшего, что душит всех в приступе истерии. Через несколько минут Максим принял удобное его положение, закидывая одну руку на кровать, тёплыми пальцами касаясь чужой руки. Он переплел пальцы с пальцами слепого и окончательного провалился в сон. Хотя бы там он мог быть нормальным, совершенно обычным и серым жителем дождливого городка России. Артем всегда спал слишком чутко и просыпался практически от любого звука, а теперь, когда вместе со слепотой он приобрел обостренный слух, парень стал просыпаться слишком часто. В этот раз его разбудили чужие приближающиеся шаги. Волков чувствует взгляд Макса на себе, но не двигается, продолжая притворяться спящим. Простынь приминается, когда парень кладет голову на кровать. Брюнет чувствует еле ощутимое дыхание Новикова, слышит его неразборчивое бормотание, а затем чувствует, как Макс переплетает их пальцы. Кажется, уснул.  Артем облегченно вздыхает и чуть сжимает руку парня, осторожно притягивая ее к груди и накрывая второй ладонью. На душе, как бы странно это не было, стало удивительно спокойно и слепой медленно начал проваливаться в сон. Спит слепой беспокойно, периодически дергаясь и что-то бормоча. Кровать кажется чрезвычайно некомфортной, а одеяло совсем не греет. Из-за подобных неудобств он просыпается и приподнимается на локтях. Макс все еще здесь и все так же сжимает его руку. Волков отпускает его и проводит тыльной стороной ладони по щеке парня, отмечая про себя, что его сосед замерз. Почесав затылок и зевнув, Артем свешивает ноги и встает с кровати. Слепой медленно делает несколько шагов к чужой кровати, стараясь идти, как можно тише, дабы не разбудить Макса. Тонкие пальцы нащупывают на чужой кровати такое же одеяло, как и на его собственной. Волков берет его за края и стягивает с постели, после чего аккуратно накидывает одеяло на плечи Максу, садясь обратно на свою кровать, но никак не засыпая. Новиков ощущает прикосновение ткани к своим плечам и медленно разлепляет глаза. Пару секунд парень не может понять произошедшего, поэтому он растеряно смотрит на размытый силуэт Артёма, что сидел на кровати. Шестеренки в голове блондина начинали медленно двигаться и в его глазах загорелся нездоровый огонёк. Сумасшедший слегка ухмыляется и медленно поднимается на ноги, щёлкая по выключателю настольной лампы, зажигая легкий свет. Парень наклоняет голову, смотря на слепого. Болезненное влечение, желание избавиться от одиночества, одичавшие чувства, которые уже невозможно изменить. Ни приручить, ни приласкать, лишь подчиниться. Или сбежать. Новиков растягивает губы в широкой улыбке, а на шее раздувается вена от животного желания накинуться, разорвать в клочья, подчинить и заставить быть рядом, словно верного пса. Максим аккуратно берёт сидящего слепого за плечо, насильно укладывая того на спину и садясь на бёдра. Нет, нормальный и обычный Максим Новиков никогда бы так не сделал, но сейчас что-то идёт не так. Нет воспоминаний, ничего из прошлого не с подвигает на поступок, что всплыл в его голове. Всего лишь животный инстинкт, что бурлил в крови. Артем плохо соображает, а потому замечает приближение своего соседа только, когда тот уже укладывает его на спину. Напоминает недавнюю ситуацию, даже слишком. Неужели снова приступ? Брюнет внимательно смотрит на парня, прислушивается, но ничего не предпринимает, пока Макс не усаживается ему на бедра. В этот момент больной мозг подает сигнал тревоги. Артем начинает дергаться, пытается перевернуться и как-то скинуть с себя чужое тело.  — Ты же знал на что я способен, — его голос нельзя было назвать страшным. Скорее искушающим, словно у демонов из самых темных уголков ада, которые заманивают глупых людишек к кипящие котлы своими голосами и обещаниями, — Я едва не задушил тебя своими руками, но ты не отпихнул меня, когда я пришел спать рядом. Ты… Позаботился, — изучающий взгляд глаз с сумасшедшим огоньком хищно скользит по чертам лица слепого, по оголенным ключицам и слегка растрепавшимся волосам на подушке, — Прямо картина маслом, — руки сумасшедшего располагаются по бокам от головы Артёма, а сам Макс немного наклоняется, касаясь своими губами мочки чужого уха, — Артём, вас жизнь ничему не учит, — парень тихо хихикает. Вновь на грани между сознанием и шизофренией, но он держится, он не намерен гнить здесь всю жизнь. Но сегодняшняя ночь не такая, как все. Сегодня он позволит демонам, живущим внутри, выйти на «прогулку». Голос парня на пару секунд останавливает слепого, он кусает нижнюю губу, понимая, что Новиков был прав. Сам виноват, как говорится, пригрел змею на груди. Становится не по себе, в груди разливается какое-то неприятное чувство, описать которое Артем был не в состоянии. Все, чего на данный момент он хотел, это избавиться от сидящего на нем Макса и сбежать, желательно подальше, желательно из больницы. — Слезь с меня, — Артем шипит и начинает вырываться с еще большим рвением, его переполняет злость. Злость на Макса и самого себя за то, что подпустил Новикова к себе слишком близко, хотя и знал, что тот опасен. Тихое хихиканье раздражает, появляется желание хорошенько врезать соседу по его наверняка довольной физиономии. Артем по голосу чувствует, как сумасшедший улыбается. Сумасшедший. Волков впервые называет так про себя Макса. Макс отстраняется и стискивает чужие запястья, заводя их над головой и удерживая одной рукой, медленно, но не позволяя жертве вырваться. Пусть парни и не сильно различались в телосложении, но ярость и животная похоть придавала сумасшедшему неведомые силы. Они и подстёгивали её на такой поступок. Сумасшедший наклоняется и касается носом щеки Артёма слегка ухмыляясь. Он слегка прикрывает глаза, а затем проводит влажным языком по щеке, упиваясь получаемым удовольствием. Парень отстраняется, а потом приподнимает лицо слепого за подбородок и приближаясь к чужим губам своими. Нет, он не касается, слишком быстро. Парень напряженно дышит в чужие губы, чувствуя, как по телу Артёма бегут мурашки, усмехается. Руки заводят над головой и снова не дают ими пошевелить. Слепой несколько раз пытается выдернуть руки из стальной хватки, на что запястья отзываются ноющей болью. Глубокие порезы, скрытые под белоснежными бинтами, приносят дикий дискомфорт и напрочь отбивают даже желание шевелить руками. Чувство беспомощности в данной ситуации пугает Артема, пугает, как ничто другое. Слепой буквально прожигает Макса взглядом, в котором соединились злость, страх и ненависть. Адская смесь. Волков морщится и отворачивается, когда чувствует неприятное прикосновение к щеке холодным носом, а потом и языком. Тело покрывается легкой дрожью, дыхание сбивается. — Я уверен, что твоя бывшая не умеет делать то, что умею я, — он с прищуром смотрит в слепые глаза и проводит большим пальцем по манящим губам, слегка оттягивая их в сторону, — Обещаю, что тебе понравится. — Катись к черту. -Брюнет еле успевает договорить, так как Макс впивается ему в губы требовательным поцелуем. Артем чувствует металлический привкус собственной крови, от которого тошнит. Из горла вырываются тихие стоны; ему больно, неприятно, даже мерзко. Волков предпринимает еще одну попытку вырваться, но тщетно. Запястья снова отзываются ноющей болью, а сам парень еще сильнее ощущает собственную ничтожность и глупость. Почему он вообще доверился Максу, почему подпустил его к себе и даже проявил заботу по отношению к нему? Может не сделай он этого, все могло бы выйти по-другому?