sketchbook

      Ким Чондэ уверенным быстрым шагом шел по палубе корабля, оглядывая свою добычу. А добыча была так себе: полсотни хилых разномастных рабов и один маленький сундучок золотых, что совершенно не соответствовало ожиданиям. Ожидалось, что судно торговое, а значит обязательно будет чем поживиться. С другой стороны, торговым оно и оказалось, только товар был совсем не тот. Знали бы они с самого начала, что результат налета будет такими, не стали бы тратить ядра.       Капитан остановился, обводя взглядом рабов, вытащенных командой на палубу, и лицо в этот момент у него было таким озлобленным, что казалось, будто он непременно кого-нибудь ударит.       — Рабы, рабы, рабы, — сквозь зубы шипел Чондэ, презрительно вскидывая голову. — Больше ничего?       — Ценного — ничего, — мотнул головой квартирмейстер, почесывая шею, — одни рабы и припасы.       — Ну так несите на корабль, — махнул рукой капитан.       — Кого? — гаркнул мужчина.       — Припасы, разумеется, — вкрадчиво произнес Чондэ, — не рабов.       — А с рабами что?       — Не знаю, — капитан раздраженно коснулся лба, — убейте, утопите, сожгите вместе с кораблем...       — Всех? — решил уточнить квартирмейстер.       Чондэ повернулся к мужчине и посмотрел на него как на идиота.       — А что, на кого-то глаз упал?       — Нам бы не помешало пополнить команду, — резонно заметил мужчина, и действительно, после недавней стычки с британским бригом их стало заметно меньше.       — Хорошо, — согласился Чондэ, — возьмем парочку, а остальных потопим.       Он бросил на квартирмейстера быстрый взгляд, подтверждая согласие с его решением, а сам направился лично оглядеть припасы, которые стали главной добычей их разбоя. Он надеялся лишь на то, что они стоили потраченных усилий, и это не окажется засоренная насекомыми мука и рис.       — Капитан!       Двое пиратов с весьма воодушевленными лицами и широкими довольными улыбками появились почти из воздуха, преграждая дорогу Чондэ. Один из них волочил за собой упирающегося юношу.       — Глядите, кого мы нашли в кубрике!       Мужчина практически бросил худощавого юношу прямо в ноги капитану. Чондэ брезгливо сделал шаг назад и недоуменно поглядел на пиратов. Ему был не понятен всплеск радости от того, что на корабле работорговцев они нашли (кого бы вы думали?) человека!       Юноша вскинул голову и с нескрываемым отвращением и злостью посмотрел на Чондэ. Нельзя сказать, что капитан был этим задет. Скорее он был удивлен, но вовсе не выразительному взгляду. Его больше поразило то, что юноша не выглядел как раб, вынужденный неделями гнить в затхлом трюме по колено в воде. В то же время он абсолютно точно не походил на члена команды, да и в целом на моряка.       — Что же тут у нас такое, — с интересом протянул Чондэ и присел на корточки перед парнем.       Он протянул руку, чтоб за подбородок приподнять голову юноши и придирчиво оглядеть, однако тот дернулся.       — Руки прочь от меня, варвар! — презрительно фыркнул он.       — Варвар? — усмехнулся Чондэ. — Какие мы слова-то знаем. Как тебя зовут, кошмарное создание?       Вопрос был скорее риторическим, потому что всем было ясно, свое имя юноша называть не собирается, как и вести беседы с пиратами. Они были ему противны, что он активно показывал всем своим видом.       — Ладно, — протянул капитан, задетый тем, что ответа на его вопрос не последовало, — может хоть скажешь какими судьбами здесь? В рабство попал, али на кухне помогал?       И снова тишина была ему ответом. Юноша демонстративно отводил взгляд, отказываясь идти на контакт.       — Говорить, значит, не хочешь? — печально вздохнул Чондэ и с кряхтением выпрямился. — Как знаешь. Наше дело предложить, ваше отказаться. Что же с тобой тогда делать?       — Простить и отпустить, — себе под нос пробормотал юноша, опуская голову.       — Отпустить? Куда тебя отпустить, золотая рыбка? В синее море? Так это всегда пожалуйста, — Чондэ схватил парня за ворот рубашки, с усилием ставя на ноги, и потащил к борту, — это хоть сейчас.       Юноша, осознав, что его ведут вовсе не полюбоваться тем, как вода переливается в свете солнца, принялся изо всех сил упираться.       — Что? Не хочешь? — засмеялся Чондэ, но как-то беззлобно совсем, немного снисходительно. — Ты же сам хотел.       — Не хотел, — огрызнулся парень, — сами додумали.       — Капитан! — окрикнул пират, нашедший юношу.       — Что? — раздраженно огрызнулся Чондэ, ловко обхватывая за пояс вывернувшегося из рук юношу.       — Раз уж женщин мы тут не нашли, так может хоть его возьмем? — мужик гадко усмехнулся. — Мордашка-то у него симпатичная. Если прикрыть один глаз, так и за бабу сойдет.       — Да тебе и прикрывать ничего не надо, — усмехнулся Чондэ, — у тебя все, что угодно за бабу сойдет.       Несколько пиратов зашлись неистовым хохотом, и было сложно понять: то ли шутка им так понравилась, то ли эффекта добавлял тот факт, что пошутил ее капитан.       — Ну а что, капитан? — примирительно заговорил мужчина. — Если его в платье нарядить, так и вам за бабу сойдет.       Чондэ обвел оценивающим взглядом юношу, который замер сусликом, осознавая, что сейчас решается его судьба, и удовлетворенно цокнул языком. В какой-то момент и в его голове проскочила мысль, что большинство портовых шлюх, что скрашивали его пьяные вечера на суше, были даже близко не так симпатичны, как этот парень.       — Хотя тут и придумывать ничего не надо, он такой смазливый, что и так можно трахать, — продолжал мужчина, и видимо так был опьянен тем, что его речь поддерживают сокомандники, что не уследил за языком. — Прям как вас, капитан.       Он, вместе со своими товарищами, загоготал, посчитав это весьма удачной шуткой. И она была бы таковой, если не одно «но». Чондэ посчитал ее проявлением неуважения к своей персоне.       Он выдохнул немного устало, небрежно оттолкнул от себя юношу, быстрым движением вытащил пистолет и, вскинул руку, выстрелил почти в упор. С глухим грохотом упало тело. На палубе тут же воцарилась тишина.       Чондэ обвел изумленных присутствующих тяжелым взглядом, усиливая эффект выстрела.       — Кто-то еще хочет меня трахнуть? — властно поинтересовался он.       Рабы опустили головы. Команда предусмотрительно молчала.       — Нет? — Чондэ удивленно поджал губы, разводя руками. — Славно. Тогда немедленно принимайтесь за работу! И... — он сделал паузу, чтобы поглядеть на застывшего в ужасе юношу, — его на корабль.       

***

      — Исин!       Изрядно захмелевший капитан, еле перебирая ногами, ворвался в каюту. В руках он держал изрядно потрепанное грязное женское платье, которое, по видимому, когда-то красовалось на портовой шлюхе, и пьяно улыбался.       Исин поджал губы, стараясь как можно незаметнее спрятать стилет, по недосмотру оставленный на столе, себе в рукав.       — Гляди, что я для тебя нашел!       Капитан гордо расправил платье, демонстрируя его во всей красе. Он видно считал это весьма удачной шуткой, хотя, казалось, что у пиратов любая шутка, унижающая чужое достоинство, является удачной.       — Зачем это мне? — тихо спросил Исин, отступая назад. Он и сам прекрасно знал, зачем ему это, потому что вряд ли Чондэ принес платье просто похвастаться своей находкой. Исин лишь пытался тянуть время. Стилет никак не хотел пролезать под рукав, перевязанный веревкой. И оставалось либо пытаться дальше, отвлекая внимание капитана, либо незаметно подложить его обратно на стол, однако гарантий, что его оттуда не уберут от греха подальше, не было никаких.       — Как это зачем? — гадко усмехнулся Чондэ. — Тебе же надо в чем-то ходить.       — Мне есть в чем ходить, — тактично заметил Исин, как бы невзначай указывая на то, что он сейчас находится в одежде, в которой вполне не против путешествовать и дальше.       — Но она ведь порвана!       Исин непонимающе нахмурил брови и опустил голову, чтобы, по мере возможности, оглядеть себя с ног до головы. Как он и предполагал, одежда была в полном порядке, можно даже сказать, что в лучшем состоянии, чем у половины пиратской команды.       — Где? — юноша непонимающе посмотрел на капитана.       Чондэ раздраженно выдохнул сквозь зубы, перекинул платье через руку и, в несколько коротких шагов достигнув Исина, вцепился в его рубашку, с силой рванув в разные стороны. Послышался треск хлипкой ткани. Рубашка с легкостью порвалась от горла до самого пояса.       — Видишь? — капитан указал на рубашку. — Как я и сказал, она порвана. Так что тебе стоит надеть...       Исин раздраженно стиснул зубы. Как же ему хотелось взять стилет покрепче и вонзить его прямо в горло Чондэ. И он бы обязательно это сделал, не будь его руки связаны за спиной.       — Это всего лишь рубашка, — попытался как можно спокойнее произнести Исин, — не велика беда. Могу походить и без нее.       Чондэ был совершенно неудовлетворен таким ответом.       — О, кажется, у тебя и штаны порвались...       Он порывисто схватил юношу за пояс штанов, видимо решив не оставлять ему совсем никакого выбора, и порывисто дернул на себя. Исин, осознав, что будет дальше, изо всех сил дернулся назад, в попытке вырваться, однако попытка эта не возымела успеха.       — Только попробуй, — прорычал он, и по глазам его отчетливо было видно, что не только за штаны, но вместе с ними и за свою гордость, он будет драться до самого конца.       Чондэ опасливо отшатнулся. На секунду ему действительно показалось, что Исин зубами вцепится ему в горло. Это была вовсе не трусость, а предусмотрительность. Когда на тебя скалит зубы обозленная дворняга, в самую последнюю очередь стоит тягать ее за хвост.       Капитан с трудом выдавил из себя усмешку. Он понял, что его секундное замешательство выставило его в дурном свете, потому решил поскорее это как-то обыграть.       — Да брось, — примирительно вскинул он руки вверх и начал медленно отступать назад, — я же пошутил...       Исин, тяжело дыша, смотрел на капитана исподлобья, и стало понятно, что доступ к телу с этой минуты ограничен.       — Если они тебе дороги как память, следовало бы сразу сказать, — Чондэ грустно изогнул губы, — было бы очень печально, если бы я случайно их порвал...       Исину штаны не были дороги. Это были обычные штаны, не самые удобные и довольно старые, но хоть какие-то. Дороже этих штанов Исину была собственная гордость, которую очень бы не хотелось потерять на этом корабле. Он знал, что в любом случае участь у него незавидная. Ни здесь, ни где-либо еще. И нельзя было с уверенностью сказать, что положение, в котором он оказался сейчас, значительно хуже того, в котором оказаться должен был. Однако он все равно отказывался принимать необходимость наряжаться в женское платье на потеху пьяным пиратам, которые взяли его на этот чертов корабль как какую-то вещь. Ради потехи, чтобы скрасить вечера в море.       Капитан осторожно присел на край стола, пристально разглядывая юношу. Точно так же, как придирчиво оглядывают товар перед покупкой. Живой товар.       Чондэ облизнул губы. Его пьяный мозг не был в состоянии предоставить подробный анализ увиденного, но твердо был уверен, что увиденное ему нравится. Исин, казавшийся на первый взгляд исхудавшим, на самом деле был подтянут и хорошо сложен. Понятное дело, что с такой фигурой, испорченная рубашка его совершенно не стесняла. Чондэ был готов согласиться с утверждением, что Исин и без нее походить может. Стоило бы даже сказать, что должен. Если не всегда, то изредка на полчасика ее снимать, чтобы своим видом услаждать эстетические чувства капитана.       — Эй, — прохрипел Чондэ, подходя к Исину почти вплотную.       Он даже не заметил, как преодолел расстояние от стола до этого самого места. Понятно, что это считанные секунды, но они просто выпали. Вот только что он сидел там, а сейчас уже здесь, смотрит в глаза Исина с вожделением, и рука сама собой сжимается на чужом горле.       Исин инстинктивно вжался в стену, царапая ее пальцами. Он, кажется, по одному только взгляду начал догадываться, к чему все ведет, и ему это не особо нравилось.       Он смотрел в затуманенные глаза капитана и просил только об одном, чтобы все поскорее началось и поскорее закончилось, потому что хуже, чем то, что ему предстояло, могло быть только ожидание.       Чондэ скользнул рукой вниз от груди, заставляя Исина вздрогнуть и выгнуться, спасаясь от прикосновений. Он не смог выдержать игру в гляделки с капитаном и первым отвел взгляд, запрокидывая голову. Каждая чертова секунда промедления оседала у него в груди тяжестью неизбежного. Хотелось то ли захныкать как ребенок, то ли упасть на колени и возопить о несправедливости.       Ему было противно и страшно от ощущения чужих губ на своей шее и тело передергивало от каждого прикосновения. Исин умолял себя держаться, хватался за рукоять стилета сквозь рукав рубашки, закусывал губу, глядя в потолок. Он старался думать о чем угодно, лишь бы не о прикосновениях и поцелуях, не о том, где и с кем находится.       — Ты ведь не будешь против, если я их аккуратно сниму, — прошептал капитан на ухо Исину.       А Исин был против, только никто его особо не спрашивал. Чондэ не задавал вопрос, он ставил перед фактом. Прямо заявлял, что Исин не будет против, потому что был слишком увлечен, выцеловывая его живот, и было плевать, нравится это кому-то кроме него или нет.       Исин ненавидел пьяниц. Потому что они не знали меры ни в алкоголе, ни в чем-либо другом. И Чондэ был таким. Это становилось слишком очевидно с каждым его действием или словом. Он совсем не видел границ, не знал, когда надо остановиться. Ему бы стоило сделать это прямо сейчас, но он уже подцеплял пальцами пояс штанов, с четким намерением двигаться дальше.       Так хотелось с силой дать ему коленом по лицу, хорошенько приложить по мере сил. Хотелось начать действовать, пока есть возможность. Перерезать стилетом веревку на руках, при желании заколоть капитана, но дальше что? Исин был связан по рукам как в прямом, так и в переносном смысле. Он знал, что при желании мог справиться с Чондэ, но за пределами каюты больше десятка пиратов, которые даже если и будут рады смерти капитана, то простить ее не простят, и вот уже с ними Исин справится вряд ли. Бежать ему некуда. Кругом синее бушующее море, до земли далеко. Он погибнет либо здесь, либо там, и еще неизвестно, где смерть страшнее. А он умирать не хотел совершенно. Потому и предпочел униженную гордость, нежели смерть.       Это не самое страшное, что могло бы случиться. Бывает и хуже. Нужно просто это пережить, перетерпеть, а дальше будет легче.       Исин повторял это себе, глядя сквозь окна каюты на бушующую черную воду, тяжелыми волнами наваливающуюся на корабль и молился о том, чтоб эти воды поглотили его без остатка, потому что сейчас такая смерть казалась не такой уж и страшной.       В тот момент, наверно потому, что был не особо сведущ в делах морских, Исин не обратил внимания, что волны были слишком сильными, паруса натужно трещали от порывов ветра и слышно это было даже в каюте, корабль раскачивало пуще прежнего, а кроме него замечать это было и некому. Пьяная пиратская команда была слишком занята, обмывая свой улов и празднуя, пусть не очень удачный, но налет. Капитан был тоже пьян и плевал с высокой колокольни на все, что было за пределами этой каюты. А за ее пределами, казалось, ничего и не существовало вовсе. Исину так чудилось.       Из той ночи четче всего запомнился именно момент, когда с верхней палубы раздался отчаянный крик, за которым последовал сильный удар, сопровождающийся грохотом, жутким хрустом и скрипом, будто бы собственных костей. Исина неожиданно отбросило на противоположную стену прямо к хлипкому окну, и последнее, что он увидел, прежде чем погрузиться в темноту, был тяжелый сундук, летящий в его сторону.