***
Это утро, пожалуй, было одним из самых убийственных за всю жизнь российского спортсмена: и голова болела, и тело болело, и вообще, сейчас ему казалось, что если бы кто-то пришел и просто пристрелил — было бы совсем неплохо. — Как же раскалывается башка! — громко простонал Антон, стараясь открыть глаза, но они напрочь отказывались слушаться своего хозяина. — А! А! Мне кто-то веки приклеил к глазам! Помогите! — Да не ори! Все с твоими глазами в порядке, чудовище ты, алкогольное! — Дима?! Это ты? — несчастный не мог даже словами описать, как был сейчас счастлив услышать такой знакомый голос друга. Алкоголь все еще бродил по организму, запечатывая логику и мышление, оставляя лишь глупые мысли и идеи. — Мне нужен гвоздодер, чтобы открыться… — Ты идиот? — искренне изумился мужчина и почувствовалась возня рядом. Видимо, друг вставал с кровати, на которой они дрыхли… Так. Стоп! Они вместе спали? С чего бы это? — Чувак, а что ты здесь делаешь? — осторожно спросил Антон, боясь даже предположить что-либо, поскольку совсем ничего не помнил. Руками он резво ощупал себя под одеялом — трусы-майка — все на месте. Хоть это хорошо, а то мало ли, что с пьяну натворить мог. — Как это — что? — кровать перестала трястись, когда Дима слез-таки с нее. Послышались громкие шаги по паркету, и голос друга, раздавшийся с кухни. — Ты сам ко мне приперся ночью, сказав, что… подожди… сейчас… Антон лежал не шевелясь и ожидая продолжения захватывающего рассказа об этой интересной ночи. В голове абсолютный туман, из которого всплывали какие-то куски, но они так быстро тонули в пьяном омуте, что зацепиться за них было невозможно. Последнее, что сохранилось в его сознании — вечеринка, закатанная братьями Бё в местном ресторане, а дальше — темнота. «Видимо, опять эти суки водку паленую подсунули! — выругался про себя Антон. — Падлы! Хотя, чего ожидать от захудалого кабачка. Нет, ну надо же им было выбрать именно этот… как его… блядь! И не вспомню ведь! Хотя, чего я ждал?» — На-ка! Выпей! Антон повернул голову на голос, из всех сил стараясь не заржать от собственного состояния. Как говорится: «И смех — и грех» — Разлепите мне веки — не вижу! — замогильным голосом простонал «больной». — Давай, вставай. — Дима присел на краешек кровати со стороны друга. — По моим скромным наблюдениям — пациент скорее жив, чем мертв. — Тебе хорошо говорить! — буркнул Шипулин, приподнимаясь на локтях и на ощупь стараясь схватить что-то, что протягивал ему Дима. — У тебя так голова не болит. — Потому что я не пил на спор с Мартеном: «А я больше могу!» — Передразнил друга Малышко, беря того за руку и вкладывая ему в ладонь что-то маленькое и круглое. — О, живительные колесики? — радостно просипел мужчина, с удовольствием заглатывая нечто горькое и отвратительное на вкус. — Что ты их жуешь, как слон морковку? — поморщился Дима. — Слоны жуют морковку? — прошамкал губами Антон, залпом выпивая протянутый стакан с водой. — Аааааа, хорошо! — А я откуда знаю? — удивился друг, забирая стакан и снова удаляясь из комнаты. — Это тебе интересно узнать про слонов. — Мне? — в свою очередь изумился биатлонист. — Я вообще даже и не думал о морковках! — Только что ты говорил про слонов, — усмехнулся друг, продолжая издеваться над несчастным. — А что я только что проглотил? — спохватился Шипулин. — Нет, дело не в том, что я тебе не доверяю, но очень хотелось бы знать. Я, знаешь ли, от природы любопытен. — Аспирин, друг мой. Просто аспирин! — ответил, вернувшийся из ниоткуда Димка и опять плюхнулся на постель. — Так что я здесь делаю? — опять начал допытываться Антон, который теперь чувствовал себя гораздо лучше. — Ты не договорил. — Ох, и зачем я вообще подписался на весь этот дурацкий план? — простонал Малышко, переворачиваясь на другой бок, спиной к своему полупьяному соседу. — Вы оба меня с ума сведете! — Оба? — не понял Шипулин, вновь старательно пытаясь разлепить веки. Но очередное фиаско. — Да что с глазами-то? Мне их точно никто клеем не обрабатывал? — Нет! Но если не заткнешься и не дашь мне поспать, то я обработаю твой рот Супер Моментом! — толкнул его в бок локтем Дима. — Я и так сделал для тебя слишком много всего! Дай поспать! Четыре утра ведь! Я только час назад лег! — Прости, но я-то спать не хочу, — невозмутимо ответил мужчина, чувствуя, как в желудке что-то неприятно шевелится. — Дим? Дим? — Да чего надо-то? — Кажется, у меня в животе растет Чужой! — Заебись, папочка. Получишь Нобелевку — не забудь про бедного друга! — съехидничал Малышко. — Да я серьезно, — тоном, наполненным страданиями и болью, простонал Антон, — мне так плохо! — Скоро станет хорошо! Спи. Шипулин честно постарался выполнить настойчивую просьбу друга, но это было сложно, учитывая факт присутствия «Чужого» в животе. По ощущениям, этот неведомый зверь обитал еще и в голове, настойчиво передвигая мозги по черепушке. — Оооох, ну не могу я заснуть! — наконец, не выдержал несчастный, провалявшись около часа в неподвижном состоянии, не желая тревожить Диму. Однако, стало ужасно скучно, да и руки-ноги порядком затекли. — Ты просто невыносим! — раздался довольно бодрый голос Малышко. — О! Так ты не спал? — обрадовался Антон. — Сложно уснуть, учитывая то, что ты каждые пять секунд громко вздыхал и охал! — разворчался друг, переворачиваясь на другой бок. — И что тебе не спится-то?! — У алкаша — сон короткий, — лаконично изрек Шипулин, подняв руку и указывая пальцем в потолок. — Верю, очень даже! — Ты так и не ответил, — заскулил мужчина, — почему я здесь, а не в своей кровати? И что вчера вообще было? — Пожалуй, по тому, что вы творили вчера можно целый фильм снять, — задумчиво произнес Дима. — А здесь ты оказался очень просто — на своих ручках приполз и, заплетающимся языком сказал, что тебе ужасно хочется спать! — А почему здесь-то? — не понял Антон, но холодок предчувствия уже прополз по коже, заставляя вздрогнуть. — И я тот же вопрос задал, — по голосу было ясно, что Димка улыбался. — На что ты ответил, цитирую: «Спать с Мартеном невозможно! Он такой жаркий!» Глаза как-то сами собой распахнулись, словно ждали этого момента. Резко рванув в сторону, Антон с громким криком: «Какого черта?!» упал с кровати.***
На улице солнце пекло нещадно, и мужчина тут же пожалел, что не захватил свою любимую кепку. Красная, с белыми полосочками, козырек которой так замечательно прикрывал пол лица, а уж получить солнечный удар ему бы точно не грозило… Но не успел он даже додумать, как на голову опустился небезызвестный предмет гардероба. — Знал, что забудешь, — улыбаясь произнес Гараничев, становясь рядом с ним и разглядывая разношерстную толпу перед зданием аэропорта. — Спасибо, — буркнул Антон, поправляя сумку на плече. Ну не может он долго злиться на этого балбеса! — Ладно, — тяжело вздохнув ответил мужчина, поднимая руку и привлекая внимание таксиста, дежурившего в нескольких метрах от ребят. — Погнали в отель распаковывать вещи, а уж там я придумаю, как отомстить тебе за нанесенную моральную травму. — Договорились! — рассмеялся Женя, усаживаясь на заднее сидение такси.***
— Мне кажется, что ты и сам не особо понимаешь суть вашей с Мартеном вражды. Засунув последнюю футболку в ящик комода, Женя задвинул его и повернулся к своему другу, который самозабвенно делал вид, что слишком увлечен придумыванием кода к сейфу и не слышит того, что ему только что сказали. Вздохнув, Гараничев покачал головой и в который уже раз подумал, что эти двое словно маленькие дети, не поделившие песочницу. В Марселе они заселились в одну из лучших гостиниц, взяли напрокат автомобиль — это самое первое, что сделал Антон по прибытии на место, после чего устроили себе небольшой, полуторачасовой отдых в виде позднего завтрака и возлежания на кроватях. Шипулин напрочь отказывался куда-то идти, пока «не кинет кости и не расправит плечи». В итоге они убили на это еще около двух часов. — Ты сорвался тогда, — продолжил гнуть свою линию Гараничев, — в случае с Саньком. Весь твой негатив всплыл на поверхность, как кусок сам знаешь чего. Хорошо еще, что тренер сумел убедить тебя помириться с ним перед камерами, иначе потом не отмылся бы ни ты, ни он. — Если бы ты только знал настоящую причину… — едва слышно произнес Антон, повернувшись к другу, уже громче добавил: — Я просто не перевариваю вот таких вот выскочек, как этот любитель лягушачьих лапок! Терплю его только потому, что деваться некуда. — Но сейчас другая ситуация, — напомнил тот, многозначительно кивнув в сторону окна, за которым простирался небольшой, но весьма уютный городок. — Тебе придется общаться с ним. Пойми меня правильно, не хочу каждый день растаскивать вас по разным углам ринга. — Расслабься, — махнул рукой Антон, — не придется. Ради тебя я потерплю присутствие этого оленя. Ладно, идем. — Шипулин уверенно направился к выходу из номера. — Куда? — На поиски твоего ненаглядного. Я обладаю весьма достоверной информацией о том, что Жанчик твой сейчас где-то в районе гавани. Видимо, поплавать решил или рыбки захотелось… — А откуда ты все это знаешь? — удивился Женя, семеня за другом и вертя головой по сторонам. — Ты опять звонил Симону? — Нет, я позвонил Жану. — Ты шутишь?! — ужаснулся мужчина и резко остановился, внимательно разглядывая насмешливое лицо своего товарища. — Это совсем не смешно, гений. Я чуть не поседел! — Прости, — еле сдерживая смех, произнес Шипулин, — но ты так смешно волнуешься, что я не смог устоять. — Да ну тебя! — опять надулся Гараничев, но уже через секунду готов был простить и забыть. — Расскажешь? — Мне действительно Симон рассказал, — кивнул Антон, жестом указывая, что им стоило бы продолжить свой путь. — Красиво здесь, да? — Очень, — согласился друг, осматривая окрестности и находя этот типичный портовый городишко очень даже ничего. Аскетические, но в то же время и какие-то игрушечные домики, располагающиеся по обеим сторонам узкой улочки, по которой проехать сможет лишь одна машина, и только в одном направлении. Здания, спроектированные архитекторами, которым не грозило обвинение в излишестве и чрезмерности, были простенькими и на вид очень даже уютными, с маленькими балкончиками и цветочными горшками на подоконниках. — Конечно, Кассис не претендует на звание города-курорта, но здесь есть чем заняться, — решил подработать бесплатным гидом Антон. — Тут обалденные скалы! Они словно защищают город с трех сторон от невидимой угрозы. А какие здесь пещеры… Рай для спелеологов. Кстати, а ты знал, что Кассис является неофициальной столицей виноградства во Франции? Вино здесь — местная достопримечательность. Надо будет обязательно попробовать! — И откуда ты столько знаешь? — подозрительно прищурился Женя, медленно вышагивая вслед за другом. — Бывал тут раньше? — Нет, просто в самолете я проштудировал некоторые источники, чтобы точно знать территорию на которой нам предстоит вести бой! — засмеялся Шипулин, сворачивая в переулок в конце которого уже виднелась набережная. — Тебе-то можно поспать, а вот у меня целая миссия! Хмыкнув, Гараничев ничего не ответил на выпад своего спутника. В конце концов, если с его помощью удастся завоевать Жана, то можно пойти на любые ухищрения, а уж чрезмерное, раздутое от собственной значимости эго друга, так и вовсе потерпит без проблем. В груди уже тесно от одной только мысли, что совсем скоро он сможет увидеть его, услышать его голос, почувствовать тепло его ладони. — Ну, еще ты можешь попробовать приготовить ему завтрак, — улыбнулся Антон, — как в тот раз, два года назад… — Не вспоминай, — запричитал Женя, который слишком хорошо помнил то разнесчастное утро, когда попросил друга помочь. — Мне стыдно, мне грустно, и не особо приятно. — Еще бы! — присвистнул Шипулин. — Ты тогда испортил мне весь день! И не только его… А такой решительный был, такой смелый и отважный! Прям, не узнаю своего друга!***
Этот день обещал быть спокойным. По крайней мере, по изначальному плану Антона — проснуться, позавтракать, встретиться с тренером, а дальше, как фишка ляжет. Возможно, он мог бы и Мартена куда-нибудь вытянуть, раз выдался у всех выходной. Вот, просто ведь, да? Однако, что-то или кто-то обязательно вмешается в тщательно отработанный до автоматизма распорядок дня, покромсает на свой манер и оставит расхлебывать последствия. И сегодня был именно тот самый случай… даже несколько. — Антон! Ты встаешь?! Иногда у Жени был до ужаса противный голос — особенно по утрам. А точнее, в шесть часов. А если еще точнее — в выходной! — Кому я понадобился в такое время? — со МХАТовским драматизмом произносит несчастный, даже не открывая глаз и не утруждая себя повернуться на раздражающий звук, очень надеясь, что его оставят в покое. — Мне! — гордо раздается над самым ухом. — Тох, ну в самом деле! Забыл, что обещал мне помочь с приготовлением завтрака? — Совсем охерел?! — не выдерживает Шипулин, в голосе которого уже вовсю звучат нотки неподдельной ненависти. — Не испугаешь! Я пришел сюда с конкретной целью и не уйду, пока не подниму твою тощую задницу с постели! — Ты бессмертный, что ли?! — взвыл больным волком Антон, когда с него в наглую сдергивают одеяло, заставляя окунаться в прохладный воздух номера — окно оказалось открытым. А на улице не плюс! Злорадно посмеиваясь, Гараничев стоит в паре метров от кровати, наблюдая за тем, как его смерть, покрасневшими глазами выискивает свою жертву. Появилось желание убежать, сверкая пятками, но он прекрасно знает, что потом будет только страшнее высовывать нос — его найдут в любой щели, куда захочет забиться. — Я приму любую кару, — смиренно произносит Женька, стараясь, чтобы его голос звучал как можно менее счастливо и как можно более печально, — можешь убить меня, пристрелить из своей винтовки, заколоть лыжными палками, но я ему обещал приготовить вкуснейший завтрак! Лучше умереть, чем не выполнить обещанного. — Это была шутка нашего французского друга, и он точно не ждет ее осуществления в шесть утра!!! А вот ты, мой ненаглядный, непременно умрешь от моей руки, — пообещал Шипулин, медленно поднимаясь с кровати и зябко передергивая плечами. — Сейчас только дойду до тебя, пока нужное настроение не прошло. Смогу потом в суде на состояние аффекта списать. — Ну и пусть, что пошутил, — отмахнулся Женька, не замечая, что близок к провалу, как никогда. — А я вот возьму, и сделаю! Даю тебе на сборы десять минут! — Пиздец тебе! — протянув руки к ненавистному «будильнику», мужчина уже представлял, как душит его, как тот умоляет о пощаде и дает ему поспать еще пару часов… но опять что-то пошло не так. До слуха донесся короткий сигнал — пришло смс. — Тебе там сообщение, — обрадовался отсрочке казни Женя, чуть не вприпрыжку добегая до тумбочки, на которой и покоился мобильник друга. — Ты одевайся, а я пока прочту. — Наглость — второе счастье, — пробормотал Антон, который понял, что поспать ему сегодня точно не удастся. Но отвести душу ему было просто необходимо, а потому, пока Гараничев отвлекся на смс-ку, быстро влепил тому хорошую затрещину. Вот это наслаждение — голова парня слегка качнулась вперед, при этом до слуха донесся характерный звук клацающих зубов. — Не смей читать! — Почему это? — разобиделся Женя, потирая ушибленное место. — Что ты от меня скрываешь? — Отдай телефон и живи спокойно! — Нет уж, мне теперь интересно! — незваный гость крутится и так, и эдак, не позволяя отнять новую игрушку, при этом умудряясь нажимать на нужные кнопки. И уже через секунду на дисплее высвечивает послание. — Ага! Смотри-ка, от нашего французского друга! Опа! От Мартена! — Если прочтешь, то про завтрак и думать забудь! — угрожающе произносит Шипулин, вновь делая попытку отобрать мобильник. — Так-с, посмотрим, — повернулся к нему спиной Женя, явно игнорируя слова своего друга. — «Антон, есть разговор…» — Я убью тебя! — завопил Шипулин, со спины пытаясь дотянуться до заветного агрегата, но и Женя не промах — выставил руки прямо перед собой, продолжая читать: — «…нам нужно все обсудить. Встречаемся в…» — Пиздец, ты покойник! — гаркнул Антон и с силой толкнул друга в спину, тут же хватая того за руку и выбивая телефон из пальцев. День не задался? Точнее и не скажешь! Мобильник со свистом пролетел через половину комнаты и красиво вылетел в окошко — с седьмого этажа! — под печальные взгляды двух мужчин. — Так ты у нас голубых кровей? — невозмутимо произносит Женя, словно и не его сейчас будут убивать за разбитый аппарат. — Голубчик, не утруждай себя в поисках профанаций, — растягивая слова, со странной улыбкой на лице, Антон поворачивается к другу и начинает медленно наступать на того, заставляя пятиться к двери. — Ой, ты стрёмно заговорил, — начинает заикаться несчастный. — Я ж пошутил! Сейчас сбегаю и принесу тебе телефон! Делов-то, на несколько минут. — Внемли доводам рассудка и начни молиться! — воздел руки к небу мужчина, старательно изображая непонятно кого, непонятно зачем. — Да ты просто акциденция современности, друг мой! — Мама! — пропищал Гараничев, до которого, наконец, дошло, что он натворил. Когда Антон начинает говорить непонятными идиомами, то здесь выход только один — бежать. — Ладно, завтрак в другой раз приготовим. Под испепеляющий взгляд и дикий рев он вылетает из номера, очень надеясь, что за ним не побегут и молясь про себя, чтобы новый смартфон Шипулина оказался цел… …И что теперь делать? Он совершенно не знает, где и во сколько его будет ждать Мартен! Сообщение вряд ли удастся прочитать — слишком высоко, чтобы при приземлении телефон остался цел, а тем более, что под окнами нет даже нормальных сугробов! Так, какие-то горстки непонятной смеси из грязи и снега. Дело — дрянь. Надо срочно найти Мартена, но в какую сторону света бежать? Была и еще одна проблема: на Антоне, в данный момент, из одежды только пижама, а на ногах гостинные тапочки, которые совсем никак не подходили, чтобы путешествовать по мерзлой земле в поисках француза. Вернувшись в свой номер, мужчина быстро переоделся, клятвенно пообещав себе, что по возвращении обязательно прибьет Гараничева. Медленно, мучительно, с особой жестокостью и с ехидной улыбкой на лице. На улице, возле гостиницы, почти никого не было, не считая местного дворника, упоительно расчищающего двор от снега. Завернув за угол, россиянин принялся выискивать то место, куда мог упасть его мобильник. В душе до сих пор теплилась надежда, что агрегат устоял после падения, и ему удастся каким-то чудом связаться с Мартеном. Задрав голову, Антон прицельно определил квадрат, где нужно искать и направился в ту сторону, уже по ходу становясь все мрачнее и мрачнее. Черные останки телефона были заметны еще издалека, и мысленно парень уже устроил шикарные поминки своему закадычному другу. Подойдя к месту падения, присел на корточки и, чуть не плача, принялся собирать свой мобильник по кусочкам. Да уж, восстановлению не подлежит. А это стопроцентная смерть для Гараничева! Можно начинать строить планы. Поднявшись, Антон поворачивается и нос к носу сталкивается с дворником, который, видимо, решил утолить любопытство и узнать, что же в столь ранний час здесь делает этот человек. Вот только не рассчитал расстояния. Шипулин, который совсем не ожидал, что в такой близости от него окажется огромный детина — два на два — с лопатой в руке, резко шарахнулся в сторону. Ноги разъехались на скользком асфальте, и россиянин, отборно матерясь и точно копируя вертолет, начал свое быстрое путешествие к центру земли. В данном случае — в центр сугроба, который, как нельзя кстати подвернулся под руку. Антон воткнулся кульком в это грязное месиво снега и мусора, а в довершение ко всему, на него сверху приземлилась и лопата, которую он задел ногой, проваливаясь в сугроб.***
— Да уж, было время, ничего не скажешь! Теперь с легкой ноткой ностальгии вспоминаю снег и мороз, — простонал Антон, расстегивая верхние пуговицы на своей цветастой рубашке а-ля «Алоха, Гавайи». — Ты бы еще свитер напялил, — съехидничал его спутник, который, однако, тоже изнывал от невыносимой жары. — А ты не выпендривайся, — парировал Шипулин, — не забывай, что твое счастье в моих руках. — Ой, простите, Ваше Гениальство, — шутливо поклонился мужчина, и оба рассмеялись. — Итак, каков же твой план на сейчас? Какие-то конкретные распоряжения будут? Антон остановился и принялся осматривать многочисленные кафешки, расположенные вдоль всего побережья. Людей здесь много, большинство из которых явно туристы, ходящие друг за дружкой кучками. Иногда целыми толпами, но чаще сбиваясь в стайки по три-четыре индивидуума. И как среди них отыскать нужного человека? Симон дал точную наводку, даже поделился скрином расписания, скрупулезно составленным его братцем и выверенным почти до минуты. — Долбанный педант! — тихо выругался Шипулин, оглядываясь по сторонам. Сейчас было почти три часа и, согласно расписанию, сейчас у них прогулка вдоль набережной с заходом в кафе и дегустацией местного вина. — И куда вы могли пойти? Конечно, видеть физиономию младшего Фуркада совсем не хотелось, но деваться некуда. Он обещал помочь Женьке, и он сделает это, даже если придется снова пожать руку этому чудовищу. — Давай просто пройдемся? — предложил друг, уставший стоять на одном месте. — Может, встретим их по дороге. — Ладно, — признал его правоту Антон и направился вправо, в сторону от бухты, где стояли яхты и лодки. — Короче, когда мы их увидим, то делаем вид, что ужасно удивлены и совсем не ожидали их тут… — Не получится, — покачал головой Гараничев, — я плохой актер. — Я тебя научу, Жек, не переживай! — довольно хмыкнул Антон, разглядывая отвесные скалы, расположенные по диагонали с противоположной стороны берега. — Значит, делаем удивленные лица, большие глаза, а ты свои распахивай пошире, — толкнул его локтем в бок Шипулин и громко рассмеялся, — после чего мило перебрасываемся парой фраз. Кстати, даже и не думай рассказывать где именно мы остановились! — Почему? — не понял тот. — Нельзя! — отрезал его спутник. — И не спрашивай где остановились они. На эту тему накладываю вето, ясно? Так вот, пара пустых фраз про дела и погоду, а потом сваливаем по-быстрому, якобы торопимся по делам. — Какие у нас тут могут быть дела? — Гараничев совсем запутался в хитросплетениях умозаключений друга. — Мы же в отпуске, на море… — Ты достал уже! — начал заводиться Антон. — Это неважно, понимаешь? — Но я думал, что вся суть в твоем плане это дать мне пообщаться с Жаном. — Ты ничего не понимаешь, — закатил глаза Шипулин, словно объяснял простую задачку непутевому и очень глупому ребенку, — сейчас нужна интрига, необходимо разжечь в нем любопытство и заставить думать о тебе. — Оооо, — понимающе протянул Женька, хотя не особо проникся такой странной идеей, но спорить с другом себе дороже. — Ладно, будет сделано. — Вот и отлично, — удовлетворенно кивнул тот. — Антон! Ребята резко остановились и почти синхронно повернули головы на удивленное восклицание. В нескольких метрах от них, возле маленькой кафешки стояли Мартен и Беатрикс. И, если второй был не столько удивлен, как обрадован, то к первому эти эмоции явно не относились, являя собой сейчас полную противоположность. Темные глаза буквально прожигали россиян, на скулах заходили желваки, и весь его вид говорил о том, что еще минута, и здесь произойдет массовое убийство, причем с особой жестокостью. Что ж, Антон знал на что шел. И пора задействовать все свои резервные запасы терпения и любви к ближнему своему. Игра началась. Минус один процент? Пожалуй, чем дальше, тем интересней.