Память не убить

Стены. Белые стены, обитые мягким материалом. Они повсюду. Место, пропахшее медикаментами, спиртом и мочой. Пол холодный, как лёд, пронизывает всё тело холодом насквозь. Ступая босыми ногами по нему, Алан ходил по кругу, раз за разом, пытаясь выкинуть из памяти эту навязчивую мелодию, которая всё повторяется. — Хватит! Перестань! Надеясь этим остановить его, парень подошёл к столу и, достав помятый листок, принялся рисовать. Это отвлекает, правда ненадолго. — И ты туда же. Можешь хотя бы тут оставить меня в покое? Хотя бы на пару минут. Кутисакэ-Онна обездвижено стояла рядом со старой койкой. Девушка буравила взглядом его спину и уходить не собиралась. Алан прикрыл глаза руками и, задержав дыхание, мысленно сосчитал до десяти. Обернувшись к кровати, он увидел её, и слабые нервы наконец-то сдали. Парень кинул в неё табурет, но он пролетел сквозь девушку, а та даже глазом не повела, будто не почувствовала. — ХВАТИТ! ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ!!! ИДИ К ЧЁРТУ, БЛЯТЬ!!!!! Упав на колени, Алан стал отползать в угол комнаты, пытаясь там спастись. Свет в палате стал мигать. Казалось вот-вот что-то вылезет из стены, схватит своими огромными лапами. — Оставьте меня в покое. Прошу…хватит… Мысли метались в голове, как стайка неугомонных бабочек. Обхватив колени руками, парень стал покачиваться из стороны в сторону и повторять одно и то же по нескольку раз. Она стала подходить всё ближе и ближе. И вот спустя пару секунд уже стояла возле него, и наклонившись, прошептала: — А теперь я всё так же красива? Глаза стали слезиться. Безысходность и дикий животный страх давили на плечи и пригибали к земле. Стены стали словно бумажными и сильно покачивались. Казалось, что ещё чуть-чуть и они упадут, раздавят его, смачно прихлопнув хрупкое тельце к полу. — ХВАТИТ!!! ХВАТИТ!!! — Алан продолжал кричать. Проходивший мимо санитар постучал в дверь и приказал заткнуться, при этом пригрозив изолятором. Нет, нельзя туда, там они будут ещё ближе! Прикрыв рот ладошками и жалобно всхлипнув, парнишка зажался в углу как напуганный пёс и стал скулить и жалобно мычать. Не соображая что делает, Алан кусал пальцы, сдирая с них кожу и медленно слизывая кровь. В этот момент он не чувствовал боли, не чувствовал ничего, кроме страха. Кровь запачкала белый больничный халат. Прокусив палец до самой кости, парень испуганно посмотрел на руку и закричал. На крики сбежались санитары и через пару минут его отвели в медсанчасть. После снова разговор с психиатром. — И зачем ты грыз руки? — Харрисон недовольно посмотрел на парнишку, а потом на его игрушку, с которой он не расстаётся. — Тебя плохо кормят? Или та девушка заставила? — уже бывали такие случаи, что пациентов не кормили несколько дней подряд, так что мужчина был весьма обеспокоен. Но Алан отрицательно помотал головой и сжал игрушку сильнее. — Нет. Вовсе нет. Просто я не хотел её видеть. Она красивая. Правда. Но шрам пугает. А когда она открывает рот, то можно рассмотреть все зубы. Почему у нас не так? — странный вопрос. Парень забыл о чём говорил. Посмотрев в окно, он улыбнулся. Погода была солнечной, значит сегодня выпустят на прогулку. — А вам нравится фотосинтез? Это круто. Цветы зелёные, а есть красные, как пятна крови. Харрисон ещё не видел, чтобы Алан так странно себя вёл. Этому должна быть причина, но сейчас не лучшее время расспрашивать о галлюцинациях. — Алан, ты же знаешь, что если будешь себя плохо вести, то окажешься в изоляторе. Обещай, что больше не будешь кусать руки. Если тебя будут плохо кормить, скажи мне. И не обзывай санитаров. Мальчишка просто не слышал что он говорил. Это было не интересно. Алан слез с кресла и подбежал к окну. Давненько он такого не видел. Красиво. Трава зелёная… Обычное явление, но после этих белых стен видеть что-то яркое — это действительно счастье, даже глаза заслезились. — Смотри! Красиво. Кутисакэ, смотри! — парнишка тыкал пальцем в стекло и радостно улыбался. Девушка сняла маску и, подойдя к окну, посмотрела куда-то вдаль. Взгляд её был по-прежнему пугающий, но что-то в нём немного изменилось. — Красиво — холодно ответила девушка и посмотрела на Алана — Эти цветы, я сорву их для тебя. Повернув ручку и уже собираясь открыть окно, он почувствовал, как кто-то оттащил его назад. Харрисон недовольно смотрел на него и силой усадил на место. Частая смена настроения? Понятно. Может ему стоит проводить больше времени с людьми? — Простите, док. — Кутисакэ, значит. Так её зовут, да? — кажется это имя ему знакомо, очередные страшные байки, которыми запугивают себя дети. — Нет. Не скажу. Она не разрешает. — Вот значит как. И давно она с тобой? — Давно. Алан знал, что нельзя говорить её имя, нельзя говорить, для чего она приходит. Иначе последует наказание. — И где же ты познакомился со своей подругой? — Нельзя! Я не скажу! НЕЛЬЗЯ. Прикрыв лицо руками, парень заплакал. Он не хочет, чтобы они приходили, не хочет, чтобы снова пугали, не хочет слышать тот вопрос, зная, что не может ответить. После неудачного разговора с психиатром Алану дали нужную дозу таблеток, внимательно проследив, чтобы он всё запил и проглотил. Потом с остальной группой и парой охранников его вывели на улицу. Небольшой ветерок гулял по этому месту. Теребил листья и сучья деревьев. Поднимал в воздух небольшие листики и забавно кружил их. Невольно залюбовавшись этой картиной, Алан устало вздохнул. Хотелось домой. К родителям, к друзьям. Хотя вряд ли они живы. Если это был не сон, если это было на самом деле, значит он их убил. Тот, кто прячется под кроватью, в тёмных углах и страшном чулане. Его называют Ночной гость. Он появляется только ночью или в тёмных неосвещённых местах. Парень даже не заметил как уже лежал на траве. Рядом с ним, на земле сидел мальчишка примерно его возраста. Он растерянно смотрел на землю и чесал лоб: — Простите, тут была стена и я не мог её обойти. А потом стена ушла и тут вы… Выглядел этот мальчишка неважно. Осунувшееся лицо, впалые щёки и мешки под глазами. Наверное он уже давно нормально не спал. Алан решил поддержать глупый разговор. Он не считал себя больным, да и стены никакой не видел. — Мог бы проползти под стеной, должно же быть отверстие или вентиляционный люк. Кстати, тебя как звать-то? Алан недовольно посмотрел на мальчишку и встал с земли, при этом сразу же начиная оттряхиваться и смотреть по сторонам. Рядом было небольшое дерево, и в его тени будто что-то стояло. Оно доставало до самых высоких веток и было каким-то бесформенным, словно чёрный сгусток дыма. — Я Мэтт. Мэтью Вин Лаухазерн пятый! Правда здорово? Папа говорил, что если немного подождать, то я обязательно стану самым знаменитым художником! Ну, что и следовало ожидать, Алан понял что, у него проблемы с головой. И как говорится, с кем поведёшься, от того и наберёшься. Не хотелось становиться таким же шизиком, но по крайней мере не так одиноко будет. Алан надеялся, что благодаря этому общению ОНИ оставят его в покое, перестанут приходить. — Ну, если постараться, то… — не успев договорить, парень резко обернулся. Прямо перед его лицом стояла она. Щёлкнув ржавыми ножницами, девушка высунула язык и дотронулась до его щеки. Нет сил ни сбежать, ни закричать, ни позвать на помощь. Всё тело оцепенело. Страх снова охватил разум, колени подгибались, хотелось упасть на землю и закричать. Мэтт, увидев, что с его новым другом что-то не так, одёрнул его за рукав, но Алан не отреагировал. И тогда он просто закрыл ему глаза. Пару минут они стояли в тишине. Не было слышно даже дыхания. Мэтт ведь тоже напугался, хотя и не видел эту страшную девушку. — Она ушла? — шёпотом спросил Алан и поёжился от холода. — Ушла — кивнул парнишка и убрал руки от его лица. Пару минут стоя в оцепенении, он боялся открыть глаза. Отойдя на пару шагов, Алан всё-таки решился, и первое, что он увидел, это ту девушку позади своего «друга». Она уже замахнулась ножницами. Но тут появился охранник и она исчезла. — Алан! Чёрт возьми, где тебя носит? Уже второй час ищем! Грубо взяв парнишку под локоть, мужчина повёл его в здание. Конечно же непослушный пациент дёргался, сопротивлялся и махал Мэтту. Было забавно с ним поговорить. Вряд ли они ещё увидятся. Нужно было спросить из какого он отделения. Алан узнал, что провёл на улице четыре часа и его долго не могли найти, хотя он был уверен, что санитары за ним следят. Видел же их! И к своему разочарованию пропустил ужин. Хотя кормили ужасно, но всё же это лучше, чем сидеть с пустым животом и страдать от голода. Весь оставшийся день он пытался расспросить санитаров или медсестёр о Мэтте, но даже пожилые женщины, которые довольно разговорчивые, сейчас молчали. Групповая терапия прошла ещё ужасней. Какая-то невменяемая девушка устроила драку и набросилась на санитара с кулаками. Её быстро привели в чувства, а пациентов отвели в палаты. В восемь вечера был снова разговор с психиатром. Алан как обычно сидел в кресле, теребил игрушку и слушал его занудные слова и расспросы. Невольно засмотревшись на стол, он увидел, что есть небольшое расстояние от стола до пола. Там темно. Казалось, что через пару мгновений оттуда потянутся огромные руки и схватят! Морщинистые, грязные и в гнойных язвах руки… Видя его страх, Харрисон снова отвлёк парнишку лишними разговорами, а потом уже спросил: — Снова чего-то боишься? — Да. — Могу я узнать чего? Алан указал пальцем чуть ниже стола и, прижав игрушку к груди, старался больше туда не смотреть. — Боишься стола? — Харрисон с недоумением посмотрел на стол. И только потом до него дошло. Может он боится темноты? Точнее того, что в ней. Галлюцинации. Нужно сменить таблетки на более слабые и без побочных эффектов. — Там никого нет, успокойся. — Это сейчас нет, а вот подойдёте ближе и увидите. Врач собирался рассеять его страхи, так что подошёл к столу настолько близко, что даже упёрся в него, при этом специально потерев носками ботинок возле тёмного места. И ничего не случилось. Алан уже плакал от страха, кричал, что нельзя так делать, что это его злит и он обязательно придёт ночью. Пришлось долго его успокаивать. И спустя долгие разговоры он решился рассказать кого боится. «20** год. Февраль. 13 лет. Почему? Почему просто нельзя взять и поверить себе! Это просто грёбанное кресло, на котором висят штаны! Там никого нет! Совсем никого. Хватит туда смотреть, отвернись к стене и спи! Порой иногда хочется дать себе сильную пощёчину, чтобы не творить глупости. Такое чувство, что тело само решает за тебя, что делать и куда смотреть. И вот сейчас я, как дурак пялюсь, на это кресло. Глаза уже давно привыкли к темноте. И в этом кресле я отчётливо видел чьи-то очертания, кто-то сидел там. Его голова повёрнута в мою сторону. Он смотрит, не отрывая взгляда. Папа говорил, что моя детская фантазия слишком буйная. Наслушался ужастиков, вот и кажется всякое. Но я уверен, что это существо правда тут! Слишком страшно, не могу закричать, боюсь что оно подойдёт ко мне. Не хочу видеть его лицо! Получше укрывшись одеялом и мелко вздрагивая, смотрю в пол. Мимо дома проехала машина, свет её фар был настолько ярким, что осветил комнату на одно мгновение. И оно исчезло. Его больше нет тут! Мигом спрыгиваю с кровати и смотрю по сторонам. Кресло пустое, под столом никого, на стуле тоже никто не сидит. Но шорох под кроватью. Что-то холодное и склизкое коснулось щиколотки и, крепко сжав, потянуло на себя. Закричав что есть силы, я поддался вперёд, но оно тянуло назад. Упав на пол и пребольно прикусив язык, царапаю пол, бью свободной ногой его руку и ползу вперёд. Резкий рывок и тело уже наполовину под кроватью. Ещё чуть-чуть и голову накроет одеяло, которое сильно свисает. Во рту неприятный привкус железа, в висках сильно гудит, а мурашки будто ходуном по телу ходят! Только сейчас осознав, что штанишки мокрые и теперь я лежу в луже мочи, стал отчаянно кричать. Снова и снова. Никто не слышал. Такое чувство будто один в доме. Оно тянуло назад. Схватило вторую ногу и сжало так, что я её уже не чувствовал. Через пару минут в комнату ворвался отец. В руках он сжимал бейсбольную биту. Вытащив меня из-под кровати, папа прижал к себе покрепче. Я пытался рассказать, что-то лепетал сквозь слёзы. Он осмотрел комнату, окна и даже под кровать заглянул. А потом, усмехнувшись, сказал, что мне приснился кошмар и отправил в ванную. Следующим утром я забил всё место под кроватью коробками с вещами так, чтобы там не было ни малейшей щёлочки. Чтобы он не поместился там. Подготовился я хорошо. Запасся фонариками, свечками и какой-то странной лампой, которая горела синим и освещала довольно плохо. Я нашёл её в кладовке и грех было жаловаться на что-то. Осталось дождаться ночи и вступить в бой. Я был уверен, что он проиграет, не достанет меня. * НОЧЬ* Свет в комнате был выключен, так как родители не разрешали оставлять его на всю ночь. Алан бегал по комнате, зажигая свечки и прицепляя немногочисленные фонарики скотчем к разным вещам. Один приклеил к столу, другой к шкафу, третий к подоконнику и так далее. Сжав в руке странный фонарик с синим свечением, мальчишка подошёл к кровати и увидел на полу странные следы, похожие на отпечатки когтей. Сначала он не понял, посветил обычным фонариком. От следов ничего не осталось. А как только этот подносит, так сразу видно. Сильно испугавшись, он стал метаться по комнате, освещая каждый угол. Везде были эти следы, словно то существо обходило его комнату не раз. Здесь небезопасно. Зайдя в небольшую кладовку и посветив там, он увидел, что на стене что-то написано. Надписи были корявые и слегка размытые. «Снова в темноте»…«День за днём»… «Не выйти»…«Рядом»…«Я тебя вижу»… Прочитав эту надпись, Алан испуганно вздрогнул и, обернувшись, стал светить фонариком во все углы. Никого не было. Свечки горели, было достаточно светло. И тогда он продолжил читать дальше. «Не видишь меня?»…«Знаю»…«Наблюдал за тобой»…«Я здесь»…«Загляни под кровать»…«От меня не спрячешься»… Тонкие пальчики попытались стереть надписи, коряво водя по стене, стараясь нажимать посильней. Но они не стирались. «Он врёт, его тут нет! Пытается напугать!» Пытаясь успокоить себя глупыми мыслями, что это всё воображение и что этого монстра не существует, Алан подошёл к кровати и, встав на колени, наклонился. Там ничего не было. Коробки плотно сжаты между собой, ни одной щели. Вздохнув с облегчением, парнишка встал и, обернувшись, снова замер. Глаза широко раскрылись, в голове помутилось, а колени стали дрожать. Каждая свеча гасла поочерёдно. Фонарики выключились, хотя Алан заранее менял батарейки. И вот стоя с одной лампой в руках, он обернулся на шорох. Прямо перед ним было лицо, серая кожа, слегка пожелтевшая. Огромный пустой беззубый рот, растянутый в подобие улыбки, и небольшая сеть морщин на лице. Дальше рассмотреть его он не смог. Потерял сознание и очнулся уже в больнице.