Когда опадают листья

Баки достал из микроволновки горячие бутерброды, сел за стол и придвинул кружку с чаем. Голова была тяжелой и болела. «Какого черта, Стив? Просто какого черта?..» Это было первое, что вырвалось у Баки, когда он вернулся домой, и даже после того как они перекинулись несколькими фразами и решили на время закрыть тему, вопрос беспрестанно лейтмотивом звучал где-то на задворках сознания, словно заевшая пластинка. Стив коротко рассказал, что произошло, но Баки так до конца и не понял. Признаться, он элементарно не додумался сложить два и два, сопоставить вчерашнее поведение Пегги с чертовой школьной историей. Стив оказался более проницательным, вот только вреда от этого было чуть ли не больше, чем от недогадливости Баки. В одном Баки не сомневался: как бы там ни было, Стив хотел разобраться, еще раз попробовать навсегда оставить эту скверную историю в прошлом, где той и место. Другой момент — получилось, как получилось, и теперь Баки понятия не имел, что с этим всем делать. — Привет. Он резко повернул голову к появившейся в кухне Наташе. — Утро, — Баки кивнул и взглянул на дисплей телефона, проверяя время. — Разбудили, — пожала плечами Наташа прежде, чем он озвучил вопрос. — С работы позвонили. А ты чего так рано? — Не спится, — честно ответил он и приглашающе подвинул тарелку с бутербродами на середину стола. На душе было так паршиво, что обсуждать случившееся абсолютно не хотелось. Баки был даже рад, что присутствие Наташи заставило их вчера отложить разговор. Жаль, не было подобающей причины, чтобы отложить собственные размышления: в его распоряжении была целая ночь. — Спасибо, — Наташа надкусила один из бутербродов, издала нечленораздельный, явно одобрительный звук и направилась к раковине. — Сейчас сделаем кофе, и вообще идеально будет. Баки покачал головой. — Жаль тебя расстраивать, но здесь не кофеварка, а адская машина, которая в два счета перебудит весь дом, — он усмехнулся отразившемуся на ее лице разочарованию, приподнял свою кружку. — Чаю? — Наташа скривилась. — Да ладно, все не так плохо — он со вкусом шоколада и мяты, пахнет обалденно. Она наградила его недоверчивым взглядом, однако все же вытащила из коробки пакетик. — Стив тоже долго не мог заснуть, — Наташа устроилась напротив и обхватила руками дымящуюся кружку. — До утра ворочался. Видимо, вчера произошло что-то серьезное? Наташа замолчала и внимательно на него посмотрела, не оставляя никаких сомнений, о чем именно она подумала. Баки мысленно выругался, подпер рукой лоб и поморщился. — В каком-то смысле. Долгая история, и поверь, уж точно не мне ее рассказывать. Она серьезно кивнула. — Конечно. Прошлое — личное дело каждого. — Между Стивом и Пегги никогда ничего не было. В чем-чем, а в этом я тебя могу заверить. Там кое-что другое, но тебе беспокоиться не о чем, серьезно. Наташа изогнула бровь, неопределенно хмыкнула, затем отпила чай и улыбнулась. — Действительно пахнет круто. Я и не беспокоюсь, но спасибо за заботу. Единственное... Надеюсь, я не сильно приложила к этому руку, — она выдала невеселый смешок, встретившись с его недоумевающим взглядом. — Знаешь, как правило, с девушками я общего языка не нахожу. Не скажу, что сильно переживаю по этому поводу, просто Пегги твоя подруга и... В общем, вышло не очень, мне жаль. — Боже, даже не думай об этом. Все в порядке. Если кто и должен был испытывать чувство вины, то только сам Баки — лучший друг года. Он знал Пегги вдоль и поперек, однако при этом все время пребывал в уверенности, что она отпустила ту ситуацию. Безусловно, Пегги отзывалась о Стиве с холодком, но Баки и подумать не мог, что это до такой степени серьезно. Наташа неспешно расправлялась с бутербродом, периодически запивая чаем, и при этом не переставала глядеть на Баки, совершенно не заботясь о том, что он то и дело перехватывает ее взгляд. — Что? — не выдержал он и усмехнулся. Наташа недоумевающе нахмурилась. — Ты смотришь на меня... «... и молчишь», — мысленно закончил Баки, осознав, как по-идиотски это прозвучит. Наташа смешливо фыркнула. — А нельзя? И что его дернуло рот раскрыть? Баки натянуто рассмеялся, с досадой понимая абсурдность ситуации. Каждый раз прямые и не всегда читаемые взгляды Наташи заставали его врасплох. Не то чтобы это по-настоящему напрягало или беспокоило, просто... Было непривычно, странно и в какой-то степени занятно. — Расслабься, — она улыбнулась. — В кухне только ты да я — на кого мне еще смотреть? Но, если хочешь, я сделаю вид, что мне ужасно интересно рассматривать ромбики на кружке или каемку тарелки. Осознанно или нет, Наташа попала прямиком в точку. В сказанном была львиная доля здравого смысла: если в помещении находятся двое, то и смотрят они, по идее, только друг на друга. Однако большинство людей, да и сам Баки, руководствуясь негласным правилом, предпочитали во время молчания занимать себя самыми разными вещами — от лицезрения происходящего за окном до изучения содержимого комнаты или своего телефона. Что угодно, лишь бы не сидеть и не пялиться друг на друга в упор. В такие моменты Баки обычно проверял почту или просматривал последние обновления в новостной ленте. — Мне просто показалось, что ты хочешь о чем-то спросить, — протянул он, озвучив половину правды. — Нет, — она отрицательно покачала головой, — я задумалась. В частности, о том, что, если я хочу попасть в город вовремя, нужно вызвать такси прямо сейчас. — Такси? И зачем тебе туда в такую рань? — Да с работы звонили, выгодный проект, хотя и весьма неожиданный. Деньги сейчас лишними не будут, так что... «Будь готов! Всегда готов!», или как там? — Наташа поднялась из-за стола и отнесла кружку в раковину. — Стив и без того ночь не спал. Ни к чему его будить, когда в нашем веке есть такая замечательная вещь, как приложение для вызова такси. — Глупости, я сам могу тебя отвезти, — с готовностью произнес Баки, стукнув кружкой о столешницу. Возможно, он слегка переборщил с энтузиазмом, поскольку Наташа метнула на него негодующий взгляд. — Если ты не возражаешь, конечно. Ему совершенно точно не помешало бы проветриться. А продолжать сидеть здесь в одиночестве и ждать, пока спустится Стив, — нет, об этом даже думать не хотелось. — Было бы здорово, спасибо. Только собираемся быстро — времени в обрез. Дождь не прекратился, мелкими холодными каплями впивался в кожу, пробирая до дрожи. Баки зябко поежился, потянулся за курткой, которую буквально минуту назад опрометчиво бросил на заднее сидение, и направился к воротам. Низкое грязно-серое небо вкупе с еще не успевшим рассеяться туманом создавали удручающую картину. Все-таки паршивые выходные они выбрали для поездки. Хотелось позвонить Пегги. Он гипнотизировал лежавший перед ним телефон все утро. Баки впивался пальцами в обтянутый кожей руль, чтобы чем-то занять руки, и повторял себе: нужно дать Пегги время. Пытаться выйти с ней на связь сейчас — далеко не лучшая идея. Баки прекрасно это знал, но, черт, как же он ненавидел такие моменты. Треклятое чувство неясности, неприятного ожидания просто вымораживало. Необходимость все разъяснить, поставить точку — не важно, означает ли та примирение или бесповоротный конец, — всегда доставляла ему чуть ли не физическую боль. Баки справедливо мог похвастаться терпеливостью во многих вопросах, но только не в этом. Нет ничего хуже неизвестности, недосказанности, особенно когда речь заходит о взаимоотношениях — в этом он не сомневался. — Так кем ты работаешь? — спросил он в надежде хоть как-то отвлечься. Наташа, полулежавшая в соседнем, сильно откинутом назад кресле, опустила на живот телефон и плавно повернула голову. — Скажем так, не по профессии. Баки бросил на нее короткий взгляд и хмыкнул. — Заинтригован. — Зря, — она делано зевнула и закинула ноги на панель. — Что-нибудь слышал о «тайных покупателях»? — прозвучало знакомо, но Баки на всякий случай покачал головой. — Есть организации, занимающиеся проверкой разных стандартов, например, обслуживания клиентов в том или ином месте. Такие организации вербуют людей, которые и совершают проверки под видом обычных покупателей или клиентов. Иногда выпадают простые опросы, типа того в торговом центре, ну, или как сегодня будет в аэропорту. — Ого. Значит, ты кто-то сродни ревизору? Ходишь и оцениваешь? Неплохо. — На самом деле, не так круто, как кажется со стороны, — Наташа прислонилась плечом к дверце, подперла ладонью щеку. — Нам выдаются сценарии, мы их отыгрываем, подмечаем каждую мелочь, потом заполняем длиннющую анкету, — она поморщилась. — Это, в общем-то, всего лишь подработка. На дорогу смотри. Но последнее время я что-то зачастила с этими проверками. Наташа замолчала, и в воздухе повисло ощущение незаконченности, точно она хотела сказать что-то еще, но передумала или засомневалась. — Тебе не нравится это делать? — осторожно предположил Баки. — Не знаю, — немного подумав, отозвалась она. — По большей части все нормально, просто иногда бывают такие проверки... Ну, где нам намеренно нужно смоделировать нетипичную для сотрудника ситуацию. Сценарии там идиотские — неудивительно, что реакция сотрудников отличатся от прописанных стандартов. Он понимающе кивнул. — И отказаться нельзя? — Только давай без моралей, договорились? — фыркнула Наташа. — Конечно, можно. Однако не всегда есть из чего выбирать, а жить на что-то надо. Совру, если скажу, что у меня тонкая душевная организация и все такое, но бывают минуты, когда становится неприятно или даже паршиво. Очень, о-очень редкие и короткие минуты, — невозмутимо добавила она. Баки даже не собирался читать мораль или что-то в этом роде — наверное, потому что ему самому время от времени не помешало бы прослушать нечто подобное. За это обычно отвечал Стив, и в университетские годы Баки частенько перепадало. Он невольно улыбнулся и покачал головой. — Будь тут Стив, он сказал бы, что ты должна найти работу, не требующую от тебя сделок с совестью. — О да, — Наташа тихо засмеялась, — я это уже поняла. И откуда он только такой взялся? Серьезно, ума не приложу. — Баки тоже засмеялся и посмотрел на Наташу, которая вдруг перестала улыбаться. — Бывает же. Стив постучал пальцами по темной пластиковой крышке бумажного стакана с кофе, прислонился к спинке скамьи и шумно вздохнул. Они так толком и не поговорили в воскресение — просто не смогли. Баки отвез Наташу в город, вернулся, и спустя пару напряженных часов они со Стивом тоже уехали. — Мне правда очень жаль, Бак. Я полный идиот. Баки неоднозначно хмыкнул и откусил горячий хот-дог. Если так, то это почетное звание он заслужил не меньше Стива. Разумеется, он не забыл — никогда не забывал и, черт возьми, не забудет — школьную историю с письмом, но это казалось таким далеким, почти незначительным на фоне всего пережитого и действительно важного. Баки мысленно одернул себя и раздосадовано поморщился. Нет, конечно же, тогда это было чертовски значимо, и он хорошо помнил, что за ад творился те несколько недель. Это казалось катастрофой, началом неизбежного конца, потому что одна часть Баки твердила: «Это же Стив, ну это же, мать его, Стив!», а другая изнывала от желания снова схватить Стива за грудки и выбить чертову дурь, которая дернула ввязаться во все это. Баки метался между Стивом и Пегги как меж двух огней, и в ту пору он вообще боялся, что из этого кошмара не существует выхода. Они тогда были на последнем годе обучения — Вселенная будто решила, что негоже пускать их во взрослую жизнь с пустыми руками, и щедро обрушила град бед, одна другой страшнее. В октябре родители Баки сознались, что подали на развод, к концу осени мама сказала, что, как только он окончит школу, она переедет к своему мужчине в Германию, а в декабре, прям перед Новым годом, погиб отец Стива. Оглядываясь назад, Баки, откровенно говоря, даже не представлял, каким чудом им удалось вытащить друг друга из всего этого. Ему было до невозможного паршиво, но осознание того, что Стиву в разы, в долбаные разы хуже, отрезвляло и не давало, махнув на все рукой, спрятаться от пошедшей трещинами действительности. А еще рядом постоянно была Пегги. В те месяцы она сделала для него столько, сколько не всякий может сделать за целую жизнь. И Баки сомневался, что без Пегги у него хватило бы сил быть для Стива тем другом, в котором тот тогда нуждался. От Пегги исходили энергия и уверенность — как свет и тепло исходят от огня, — и, когда Баки казалось, что он опустошен, выжат до последней капли, она неизменно приходила на помощь. — Бак? — негромко позвал Стив. Он окинул растерянным взглядом наверняка успевший остыть хот-дог и повернул голову. Стив смотрел выжидающе, с плохо скрытой тревогой. — Слушай, я правда не знаю, что сказать, — Баки завернул хот-дог обратно в бумагу и устало потер переносицу. — Мы сто лет не заговаривали об этом, и я реально думал, что все осталось в том паршивом году. — Я тоже на это надеялся. Стив сгорбился, облокотился о колени. У каждого есть собственные демоны и черные пятна в далеком — или не очень — прошлом. Так уж вышло, что Баки, как никто другой, знал пятна Стива. Почти всю весну выпускного года Баки мотался из Штатов в Германию и обратно: мама лелеяла мечту, что он поступит в колледж в Берлине. Он отсутствовал неделями, а когда приехал после очередной затянувшейся поездки, обнаружил, что Стив спутался с какими-то заносчивыми говнюками, забил на школу и вообще стал неизвестно где и с кем ошиваться. Ту историю Баки знал лишь с чужих слов. Он вернулся в Нью-Йорк и попал прямиком в гущу событий — вернее, в их обсуждение. Практически каждая школьная сплетня касалась скромной, вмиг ставшей незаурядной персоны Стива и невольно втянутой в это Пегги. Повсюду шептались о том, что холодная и неприступная Пегги Картер рискнула впустить в свое сердце Стива Роджерса и открыть свои чувства в письме, цитатами которого, безбожно перевирая, перекидывались все кому не лень. Это походило на безумие, потому что, во-первых, письмо было не от Пегги, а во-вторых, Стив, разумеется, не планировал делать личное послание достоянием общественности и впутывать в это Пегги. Просто так сошлись звезды — совершенно по-идиотски и безжалостно. Он прикрыл глаза и чертыхнулся. — Вы сильно поругались? — Пока что без понятия, — признался Баки. — Звонил ей вчера вечером, но у нее там какая-то запара в Академии. Стив недоверчиво нахмурился, и Баки облегченно вздохнул, мысленно радуясь, что тот не стал озвучивать очевидное. Внезапно навалившаяся работа в восемь вечера воскресения — не самая правдоподобная причина повесить трубку. — Не важно, мы разберемся, — уверенно произнес Баки, перехватив напряженный взгляд друга. Баки даже предположить не мог, насколько хреново чувствовал себя настоящий автор того злополучного письма. Шумиха, на удивление, поднялась знатная. Вероятно, всем было в новинку перемывать косточки Стиву Роджерсу, о существовании которого многие до той весны и не подозревали. Но если для Стива это было сродни неожиданно нагрянувшей популярности, то Пегги, напротив, происходящее доставило максимум дискомфорта и неприятностей. Какая-то часть Баки признавала, что Стив действительно мог помешать всему этому. Осадить своих дружков, когда те выдернули анонимное письмо из рук Стива, каким-нибудь образом остановить разраставшиеся сплетни, да что угодно. Но вместо этого Стив лишь подлил масло в огонь, решив, что письмо написала Пегги. Стив выловил ее на школьной перемене, попытался извиниться за творившийся вокруг балаган, и именно в тот момент, видимо, кто-то их подслушал. Уже на следующий день вся школа была уверена, что треклятое письмо принадлежало Пегги. — Она знает, что ты не собирался ее компрометировать. — Да. А еще она думает, что я носился с письмом по школе и хвастливо зачитывал его каждому встречному, — невесело усмехнулся Стив. — Даже не представляю, за что она злится больше: за то, что из-за меня ей не давали покоя до конца школы, или за то, как я обошелся с чужими чувствами. Баки покачал головой. — Не мое дело, но тебе не стоило называть это «мелочью». — Боже, я знаю, — Стив энергично потер ладони друг о друга и тихо, едва различимо чертыхнулся. — Я и не считаю это мелочью. Или Пегги мелочной. Я вообще не то имел в виду. — Ладно, подождем немного, а там посмотрим, что будет, — он хлопнул друга по плечу, швырнул в урну недоеденный хот-дог и поднялся со скамьи. — Мой перерыв уже минут двадцать как закончился. Надо идти. Хорошо, что ты заглянул, Стив. Тот улыбнулся и тоже встал. — Завтра увидимся. И да, не забудь о благотворительном ужине. «Вот черт». — Ну что ты, ночами не сплю, все думаю, какой галстук подобрать к моей лучшей рубашке. Благотворительный ужин, точно. И как только Баки умудрился забыть? В конце недели должен был состояться роскошный, пафосный, блистательный во всех смыслах вечер. Вечер, о котором Баки узнал в августе и благополучно не вспоминал до этого дня. Он еще летом планировал пойти туда с Пегги и специально попросил Стива достать для него пригласительный на две персоны. Теперь, учитывая недавние обстоятельства, ему предстояло подыскивать себе не только подобающую одежду, но и новую спутницу.