Когда опадают листья

Когда Баки спустился, Наташа сидела у стойки и разговаривала с Дарси. Внутри все было абсолютно также, как в его предыдущий визит, — кажется, даже количество посетителей совпадало, — но играло что-то из рок-н-ролла. — Приветик, грустный красавчик! — Дарси энергично махнула полотенцем. — Или сегодня уже не грустный? Наташа обернулась. — Водишь дружбу с местным барменом? — весело, почти задиристо поинтересовалась она. — Предусмотрительно. Привет, — Наташа убрала с соседнего стула сумку, и Баки устроился рядом. — Так это твоя нимфа? — с преувеличенным изумлением вытаращила глаза Дарси, прежде чем он открыл рот. Та окинула Наташу оценивающим взглядом, точно только ее заметила, и одобрительно поджала губы. — Вау. Кажется, это определенно должно мне польстить. «Твою ж мать». Баки застыл. Привести Наташу в бар, где успел переспать с барменом. Просто гениальная идея. Слава богу, Дарси хватило ума не развивать эту тему, а Наташа, если и поняла, о чем речь, виду не подала. — Спасибо, — с улыбкой отозвалась она, — сочту за комплимент. — О, милая, это он и есть, не сомневайся, — Дарси поставила на стойку две порции медового виски и подмигнула Баки. — За счет заведения за то, что привел подружку. Лишняя реклама нам не помешает. Ну что? Отпадного вечера, — с этими словами Дарси отвернулась и переключила внимание на бар. Баки беспомощно покачал головой: объяснять Дарси, что Наташа не его подружка и это вообще не свидание — бесполезно. Ну не табличку со светодиодами на спину вешать, в самом деле. — Она милая, — усмехнулась Наташа и придвинула свой стакан. — Да уж. В общем и целом. — И виски неплох. Отличное место, — она развернулась, неторопливо оглядела бар, а затем остановила на Баки прямой открытый взгляд. — Мне здесь нравится. В приглушенном свете болтавшихся над стойкой ламп глаза Наташи мягко блестели и отливали золотом. Она очень красива. Строго говоря, синие брюки и простой джемпер мало походили на парадную одежду, да и едва заметный макияж ничем не отличался от повседневного. Но было этим вечером что-то особенное, магнетическое в выражении ее глаз, в улыбках. Наташа пребывала в приподнятом настроении, и Баки почувствовал, что невольно подхватывает эту приятную волну. Они говорили обо всем подряд, легко перескакивали с одной темы на другую и каким-то образом дошли до архитектуры Нью-Йорка. Рассказывал в основном Баки, а Наташа слушала с таким видом, будто ей в самом деле интересно. А еще он старался как можно больше шутить, потому что вдруг понял, что чертовски скучал по ее смеху. У Наташи был чуть приглушенный, бархатный голос и чистый звонкий смех. Баки с первых дней знакомства дивился такому контрасту. Ему это нравилось. — Этот пацан — просто нечто, — Дарси возникла у их части стойки, чтобы обновить выпивку, когда Наташа рассказывала про племянника своей новой соседки. — Серьезно, ты бы его видел. У него на лице постоянная смесь восторга и нетерпеливого предвкушения. — Прям как у моего кузена, — бесцеремонно влезла Дарси. — Он похож на щенка лабрадора, который круглые сутки ждет, что хозяин с ним погуляет. Разве что хвостом не виляет. Наташа щелкнула пальцами, давая понять, что сравнение попало в яблочко. — Но вообще, Питер умный и приятный парень. Не думаю, что его соседство доставит проблемы. Он даже порывался отдать мне вторую спальню, а самому перебраться в гостиную. Благородно, но глупо, — безапелляционно выдала Наташа. — Лишать пятнадцатилетнего подростка собственной комнаты почти противозаконно. — И правда. А взрослой женщине она ни к чему. Благородно, но глупо, мисс Романова, — парировала Дарси, на что Наташа вскинула руки, принимая поражение. — А сама соседка? — Лет на пять старше меня, живет своей жизнью, бойкая, за словом в карман не лезет. Но всегда готовит завтрак на троих, а когда заказывает ужин, то спрашивает, не голодна ли я. — Звучит превосходно, — протянул Баки. — Можно и мне такую соседку? — Да без проблем. Только учти, и она не подарок, — Наташа прищурила глаза. — Помешана на уборке. Каждые выходные затевает субботник. Мы с Питером наперегонки валим из дома, когда она вытаскивает тряпки и швабры. Пару недель назад ей приспичило вымыть каждый угол в квартире, так она заставила двигать всю мебель. Нас с пацаном чуть не придавил шкаф. Баки понимающе хмыкнул и кивнул на перетянутое эластичным бинтом правое запястье Наташи. — Так вот откуда производственная травма? — Это? — Наташа приподняла руку и усмехнулась. — Нет, Мэй тут ни при чем. Просто неудачно упала на тренировке. Дарси испустила удрученный вздох. — Фитнес до добра не доводит, я всегда знала. Навернулась с какого-нибудь суперумного тренажера, да? — Скорее, с не особо умного парня. — Дарси тут же восхищенно присвистнула. — Кикбоксинг. Любительские тренировки, ничего серьезного. Баки удивленно взглянул на нее. Нет, разумеется, точеная фигурка не оставляла сомнений, что Наташа держит себя в тонусе, но он думал, все ограничивается бегом и, как предположила Дарси, занятиями в тренажерном зале. — Красивая и смертоносная. Прям как Лара Крофт или блондинка из «Убить Билла». Знаешь, — Дарси с серьезным видом поправила очки, — я почти готова в стихах признаться тебе в любви. Наташа весело рассмеялась. — Не преувеличивай. Мне просто нравится знать, что в случае чего я смогу постоять за себя. — Детка, я работаю в баре, полном подозрительных типов, — Дарси широко развела руками. — Поверь, я понимаю, о чем ты. Но лично мне достаточно знать, что вот тут, — та указала куда-то под стойку, — всегда лежит верный электрошокер. Охрененная вещь. Пару раз пускала в ход. Такой экстрим и кайф, скажу я вам. Ух, что-то вы меня совсем заболтали! — Дарси неодобрительно взглянула на часы и метнулась к противоположной части стойки, где устроился новый посетитель. Баки не сдержал ироничного смешка. Он ничего не имел против компании Дарси, эта неординарная особа, вечно носившая невообразимые вырезы и большие хипстерские очки, ему даже нравилась, но конкретно сегодня от ее присутствия почему-то хотелось скорее избавиться. Но, кажется, дело было не в Дарси. Наташа и ее привычка не разрывать зрительного контакта с собеседником. Они разговаривали, и весь мир сужался до крошечного уголка бара, стакана в руке и них самих. Было тепло и уютно. И каждое появление Дарси выдергивало Баки из этого состояния, на время разрушало магию момента. Просто сидеть и болтать с Наташей было восхитительно. Он и не думал, что ему этого так не хватало. Но вместе с тем что-то определенно ощущалось по-другому — неуловимое изменение не то в Наташе, не то в нем самом. Может, это было лишь игрой воображения — потому что Наташа не говорила и не делала ничего особенного, — но Баки готов был поклясться: ее взгляды стали дольше, прицельнее, глубже. От них вниз по позвоночнику будто устремлялись мириады крошечных электрических зарядов. И в какой-то момент осознание ударило в голову не хуже крепкого виски. Абсурдная, но в тоже время логичная мысль. Они оба флиртовали, легко и непринужденно, словно так и надо. Потому что они сидели и выпивали в баре, потому что вечер явно удался и технически Наташа уже не была девушкой Стива. Это ничего не меняло — не должно было менять, — но, видимо, какой-то части его мозга было плевать на здравый смысл, да вообще на все на свете. Как будто кто-то нажал на огромную красную кнопку, механизм пришел в движение, и Баки ничего не оставалось, кроме как стоять посреди дороги и ждать, пока его расплющит огромным катком. — Ну надо же, — совершенно другим голосом, холодным и отстраненным, неожиданно произнесла Наташа. Баки проследил за ее взглядом. На экране старенького телевизора под самым потолком маячили загорелая физиономия Старка и огромный синий микрофон, в который бизнесмен давал интервью. Судя по бегущей строке, речь шла об очередном благотворительном фонде. — Куда ни посмотри, везде Тони Старк. Америка скоро будет молиться на него, как на икону. — Ну... Я слышал, в том году он читал лекцию в МТИ, а затем объявил, что каждый студент университета может презентовать свой проект и получить грант для воплощения идеи, если комитет сочтет ее стоящей, — Баки задумчиво следил за беззвучным изображением Старка. — Мне кажется, это на самом деле круто. Наташа медленно кивнула. — Он запустил похожую программу для некоторых университетов Нью-Йорка. Видимо, это распространяется и на школьников, потому что Питер подал заявку на эту стипендию, — она облокотилась о стойку и устало потерла висок. — Старк делает многое, не спорю. Возможно, даже от чистого сердца. — И все равно ты почему-то на дух его не переносишь, — осторожно заметил Баки. Интуитивно он понимал, что эту тему лучше не поднимать, учитывая, что Старк подозревает в связи с террористом добрую половину знакомых Стива, в том числе и Наташу. Но Баки не удержался. Он просмотрел десятки сайтов, посвященных деятельности Тони Старка, в надежде разобраться, с каким именно человеком имеет дело. Все без толку. Ему нужно мнение того, кто знаком со Старком лично. Кроме того, должна же существовать причина, по которой неприязнь Наташи к Тони Старку увеличилась в геометрической прогрессии. — Я не люблю людей, которые без спроса лезут в чужую жизнь с такой невозмутимостью, будто пришли в библиотеку собирать информацию для доклада, — Наташа пренебрежительно дернула плечом. — Клинт сказал, кто-то пробил всех нас — меня, его, Лору — и продолжает копать. Точно отследить не удалось, но, скорее всего, это люди Старка, — она встретила его растерянный взгляд и улыбнулась уголком рта. — Ты спросил — я ответила. Баки несколько секунд напряженно смотрел на Наташу, взвешивая «за» и «против», затем решился: — Ты знаешь, что именно он ищет? — Нет. Но как бы там ни было, прошлое человека — только его дело. Не знаю, найдет Старк, что ему нужно, или нет, но я хочу, чтобы он прекратил. Первой мыслью было, что это похоже на слова того, кому есть что скрывать. Но потом он вспомнил, как мерзко и паршиво стало от догадки, что Старк наверняка проверил самого Баки. Биографию, ближайшие связи, возможно, даже медицинскую карту. Безусловно, речь шла о безопасности людей, это не было прихотью Старка, однако, какими бы ни были причины, Баки тоже предпочел бы, чтобы никто не рылся в его грязном белье. Он потер шею и потянулся к стакану. Хотелось все объяснить Наташе, сказать, что пробили еще десятки других людей, что не нужно принимать происходящее на свой счет. Но раз Стив не стал посвящать ее в это дело, то и Баки не должен. Он сделал глубокий вдох. — Старк заходил ко мне в офис и предложил работу, — признался Баки, чтобы сказать хоть часть правды. Наташа с интересом приподняла бровь. — Помнишь, я случайно узнал, что «Старк Индастриз» наняли нашу фирму? Это было что-то вроде вступительного экзамена. Старк хотел посмотреть на мои чертежи. Выражение Наташиного лица моментально смягчилось. — И он остался доволен? — Вроде того, — недоуменно выдал Баки и совсем смешался, когда увидел ее улыбку. Он ожидал какой угодно реакции, но не такой. — Это же отлично! — Погоди. Ты что, не собираешься меня отговаривать? Наташа удивленно разомкнула губы. На ее лице отразилось понимание, и она с укором прищурилась. — А ты хочешь, чтобы я отговорила? — Да вроде нет, — усмехнулся Баки, коснувшись мочки уха. — Но ты так категорично настроена против Старка и всего, что с ним связано. — И? Старк может быть хоть трижды засранцем, но это не отменяет того, что он рулит одной из самых влиятельных на финансовом рынке корпорацией. Попасть в «Старк Индастриз» — это круто. Если ты, разумеется, в этом заинтересован. — Баки ответил ей скептическим взглядом, и Наташа со смешком покачала головой. — Не знаю. Я не собираюсь ничего советовать, Джеймс. Возможно, я слишком упрощаю. Как ни крути, а я частенько пренебрегаю моральной стороной вопроса. Но возможно, это ты все усложняешь, — она пожала плечами. Баки фыркнул и глотнул виски. — Неужели? — А разве нет? Моя философия проста и стара как мир. Ты всегда можешь придумать миллион вполне разумных, на твой взгляд, причин, почему не стоит соглашаться на эту работу. Но зачем? Достаточно просто понять, нужно тебе это или нет. Хочешь ты этого или нет. Баки не успел ничего на это ответить — в поле зрения снова появилась фиолетовая кофта Дарси. — Народ, сейчас будет мой любимый номер: посетитель-кретин вылетает из бара, как пушечное ядро, — Дарси с характерным свистом изобразила рукой траекторию полета. — Но вы не пугайтесь, у малыша Люка все под контролем. — Не только выпивка, но и бесплатное представление, — Наташа пододвинула к Дарси пустой стакан. — У вас потрясающий бар, вы в курсе? Дарси ослепительно улыбнулась. — Мы-то в курсе. Но надо, чтобы на всех остальных снизошло озарение. Наташа рассмеялась, и Баки внезапно стало интересно, осознают ли другие люди, какой у нее красивый смех и как чертовски приятно вызывать ее улыбку. Наверняка осознают — иначе просто невозможно, потому что каждый раз смех Наташи звучал как награда. Дождь забарабанил по асфальту, когда Баки уже подходил к дому. Судя по всему, это было началом долгой промозглой ночи; синоптики передали, что лить будет как из ведра до самого утра. Баки ускорил шаг, нырнул в полумрак и тишину подъезда и замер прямо у лестницы. Сердце отбивало в груди тяжелый, рваный ритм, точно он всю дорогу от бара бежал без остановок. Хотя Баки сейчас чисто физически не был способен на бег: ноги почти не слушались, и колотило его, наверное, похлеще, чем во время лихорадки. Он привалился к стене и нервно рассмеялся, сам не зная чему. Вечер, закончившийся не более часа назад, всплывал в памяти как в тумане — будто это было давно или вообще во сне. А может, даже не с ним, с кем-то другим, а Баки просто наблюдал со стороны. Он написал Наташе спустя неделю после встречи на пристани. На самом деле, ему хотелось схватиться за телефон в первый же вечер, вот только какая-то его часть спускала на тормозах, упорно отыскивала доводы не делать этого. Наверное, стоило прислушаться к этой части, наплевать на приличия и не просто отложить в долгий ящик, а вовсе отказаться от затеи, потому что теперь Баки не имел ни малейшего представления, как все исправить. Потому что он пропал, совершенно пропал, и уже не было смысла это отрицать. Баки титаническим усилием воли заставил себя отлипнуть от стены и поднялся по лестнице. Он попробовал вспомнить, когда последний раз чувствовал нечто подобное, но на ум ничего не пришло. Думалось в принципе мучительно тяжело. Хотелось рухнуть на кровать и позволить мыслям завертеться в хаотичном потоке. А еще очень хотелось улыбаться как последнему идиоту, пускай тихий голосок здравого смысла без остановки твердил, что ситуация — хуже не придумать. Баки прошел в кухню и сел на диван. Было очень, просто до непозволительного хорошо. Это иррациональное ощущение словно наполняло каждую клеточку его тела чем-то невесомым и восторженным, но вместе с этим ужасно пугало, до тошнотворного кома в горле. Он крепко зажмурился и попытался подумать о чем-нибудь другом. Например, о набросках Риверса, которые срочно нужно было переделать, потому что в том виде, как сейчас, те точно не годились для разработки чертежей. Ничего не вышло. После выпитого алкоголя слегка шумело в голове, а перед глазами, точно на повторе, мелькали кадры минувшего вечера. В кухне было душно. Баки вскочил с дивана, распахнул окно и с жадностью втянул носом сырой холодный воздух, попытался упорядочить мысли. Желтая в свете фонарей улица пустовала, только в самом конце стояли двое людей у машины с включенной аварийкой. Философия Наташи. Слишком простая, чтобы применяться на практике. Или он действительно все усложняет. «Достаточно понять, нужно тебе это или нет. Хочешь ты этого или нет». Баки выпил стакан воды, вернулся на диван и закрыл глаза, стараясь выровнять дыхание. А затем уставился в потолок и выругался. Единственное, что он был в состоянии понять, — это то, что он уже ни черта не понимает. И увы, это знание ему никак не помогало. Карен вышла из такси. Она была абсолютно такой же, как и несколько лет назад, когда они с Баки вместе работали, — высокая и стройная, с тонкими светлыми волосами, бледной кожей и огромными голубыми глазами. Она выглядела кроткой и милой, как примерная девочка-отличница. Вряд ли кто-нибудь, бросив на нее поверхностный взгляд, мог предположить, с какой неукротимой стихией придется иметь дело. Как-то раз Пирс сказал, что Карен Пейдж свалилась на их головы прямиком из Ада. Наверное, в каком-то смысле директор был прав. Пирс обошелся с Карен не лучшим образом, и она неожиданно дала отпор. Баки не знал всех подробностей; дело чуть не дошло до суда, но Пирс уступил, потому что у Карен были гениальный друг-адвокат и неплохие шансы выиграть дело. Она все равно уволилась, и с тех пор они с Баки не пересекались. Пока их снова не свел кривой пол Сэма Уилсона. — Привет, — она обняла Баки и повернулась к Сэму. — А это, должно быть, счастливый обладатель новой квартиры? Я Карен. Тот пожал ее узкую ладонь. — Меня зовут Сэм. Очень надеюсь, что вы мой спаситель, Карен. — Не беспокойтесь, мы быстро все исправим, — с улыбкой заверила Карен и кивнула в сторону подъезда. — Баки обрисовал мне ситуацию. Теперь давайте посмотрим на все вживую. — Конечно, идем. Карен Пейдж определенно была тем человеком, с которым Баки мог и хотел работать. С ней он чувствовал себя спокойно — она любила свое дело, всегда решительно шла до конца, и на нее можно было положиться. Фирма потеряла многое, когда Карен ушла. На самом деле, Баки осознал, что скучает по совместной работе с Карен, только сейчас, глядя на то, как она сосредоточенно осматривает квартиру. У Сэма были две комнаты, длинный коридор и кухня, такая крошечная, что вдвоем там невозможно повернуться. Гостиная и спальня были обставлены в спартанском духе: простая аккуратная мебель и предметы самой первой необходимости, ничего сверх этого. Не считая спальни, светлые стены пустовали — только над кроватью Баки краем глаза заметил фотографию в рамке. Сэм и еще один парень в форме летчиков-испытателей стояли плечо к плечу на фоне полигона. — Вы закончили? Так быстро? — возникший в коридоре Сэм выглядел недоуменным и слегка расстроенным. — Вы же не думали, что я сама начну перекладывать вам пол, — усмехнулась Карен. — Нет, но... Я даже кофе не успел сварить. Это никуда не годится, — Сэм скрестил руки на груди и загородил проход, будто Карен могла проскользнуть к двери. — Вы моя гостья и не можете выйти из этого дома без кофе. Карен несколько раз растерянно моргнула и засмеялась. — Мне нравится ваше агрессивное гостеприимство. Да, кофе был бы очень кстати, благодарю. — Так-то лучше, — Сэм сверкнул довольной улыбкой и повернул голову к Баки. — Располагайтесь в гостиной, я сейчас подойду. Там и расскажете, насколько все плохо. — Вижу, твой друг настроен крайне оптимистично, — негромко хмыкнула Карен, когда Сэм исчез из коридора. Баки прошел в комнату и опустился на диван. — Кажется, его прошлая квартира соседствовала с чем-то вроде притона. Сэм спал и видел, как закончит ремонт и переберется в свое уютное гнездышко. — Боже правый, Баки, ты-то куда? Меньше драмы. Мои ребята справятся здесь в два счета. Ну серьезно, не крышу же деревом проломило, — Карен улыбнулась и положила руку ему на плечо. — Ну а теперь расскажи, как там обстоят дела в фирме. Мне ведь интересно. Баки изобразил крайнее удивление, и они оба рассмеялись. — Да у нас все по-старому. Честно? На ум вообще ничего не приходит. Даже штат почти в том же составе. — Серьезно? — она развернулась к нему, поджала под себя ногу, насколько позволяло платье-футляр, и облокотилась о спинку дивана. — Тогда скажи мне, Баки Барнс, какого черта ты все еще там? Баки коротко усмехнулся и неопределенно пожал плечами. Но судя по ее выжидающему взгляду, это был не риторический вопрос. — Ну, по официальной версии я там работаю, — он легко улыбнулся, но Карен и бровью не повела. Баки мысленно призвал Сэма поторопиться и вздохнул. — Что ты хочешь от меня услышать? — Хоть одну адекватную причину, почему ты зарываешь себя глубже и глубже, — требовательно и жестко выдала Карен. Баки на мгновение растерялся, но прежде, чем он успел среагировать, она продолжила более осторожно: — Я знаю, что лезу не в свое дело. Знаю, что не совсем объективна, утверждая, что Пирс — подлец, а его фирма — кладбище талантов. Но, Баки, если есть хоть малейший шанс, что я права, а ты продолжаешь делать вид, что это... — Карен, — как можно мягче перебил он, — я люблю свою работу. Он понимал, что это действительно не ее дело, но не мог разозлиться. В этом была вся Карен Пейдж. Она искренне верила в идею, недостижимые идеалы, в людей и их таланты. И каждый раз говорила об этом с такими запалом и страстью, что было тяжело слушать ее и оставаться равнодушным. А тем более злиться. — Я знаю, — она грустно улыбнулась и снова положила свою прохладную ладошку ему на плечо. Баки посмотрел на Карен и почувствовал, словно что-то щелкнуло глубоко внутри. Он не знал, была ли причина в том, что в ее взгляде отражались неподдельные понимание и сочувствие, или же Баки просто достиг предела и должен был хоть с кем-то обсудить это, а чуткая Карен Пейдж, с которой он не виделся несколько лет и бог знает, когда увидится вновь, идеально подходила на роль слушателя, — Баки просто начал говорить и запоздало осознал, что до этой минуты по-настоящему не признавался во всем этом даже себе. Он говорил, что обожает свою работу, но всем сердцем ненавидит каждую секунду тех дней, когда ему приходится возиться с плоскими и серыми заказами. О том, что ему плевать, что все лавры достаются Риверсу, но его вымораживает сам факт того, что рядом с ним работают люди, которые абсолютно бездарны и не способны привнести в архитектурный мир стоящие идеи — тем более, воплотить их. В какой-то момент на периферии зрения мелькнул Сэм, но Баки не смог — или не захотел — остановиться. Ему было это необходимо: голая правда из собственных уст и Карен, действительно способная его понять. — Я, черт возьми, уже и забыл, что это такое — работать над заказом, который реально нравится так, чтобы до дрожи в пальцах хотелось вернуться домой и поскорее засесть за чертежи. И я получил такой заказ, Карен, — практически полная свобода действий. Никаких границ, просто подарить новое здание этому городу. Знаешь, это было охрененно. Ради таких заказов я готов хоть всю жизнь проторчать у Пирса и возиться с этим идиотом Риверсом. — Твои заказы найдут тебя где угодно, — возразила она. — Хоть на Камчатку переедь. Не обязательно ждать в обществе Пирса, Риверса и прочих. — Последнее время я вроде как думал об этом. Мне предложили работу. Корпорация, которая и сделала тот заказ. Довольно известная, — Баки криво улыбнулся. — Не знаю, хочу ли я там работать, но, черт. Я хочу сам выбирать, за какие заказы браться. Чтобы меня не ограничивали, чтобы я мог принимать собственные решения. — Новая работа — это хорошо, — медленно протянула Карен. — Обязательно обдумай эту возможность. Но мы оба знаем, что свобода выбора в крупных компаниях иллюзорна. Тебе могут пообещать что угодно, но, как только они получат тебя, ты поймешь, что последнее слово все равно за ними. Разница лишь в том, что в таком месте у тебя появится шанс чего-нибудь добиться, сделать себе имя. Ну, а еще ты, конечно же, избавишься от этой паразитирующей пародии на архитектора, от Риверса. Что уже огромный плюс, — Карен многозначительно подняла указательный палец. Баки негромко рассмеялся и провел ладонью по лицу. Он чувствовал облегчение. Карен будто вытащила на поверхность из глубины сознания его собственные мысли. Дело было не столько в самом Старке — в конце концов, Пирс тот еще говнюк, и, тем не менее, это не мешает Баки который год работать в фирме. То, что обещал Старк, звучало чертовски хорошо и заманчиво, но Баки понимал, что так не бывает. И не будет. Может, разве что поначалу, но в остальном Карен права. Он променяет Пирса на Старка, и не факт что от этого многое изменится. Коллег и руководство не выбирают, ну а зарплата и престижный статус компании... Что ж, над этим стоит подумать на досуге. — Прости, мы заговорились, — Карен обернулась к Сэму, про которого Баки успел забыть. — Никаких проблем, — тот активно зажестикулировал, демонстрируя, что все в порядке. А затем странно улыбнулся. — Вы с Баки давние знакомые, я все понимаю. Баки вздрогнул, застигнутый врасплох чем-то сродни дежавю. Он готов был биться об заклад, что видел схожую кривоватую улыбку на лице Стива. Кажется, не раз. Но при каких обстоятельствах и что та означала? Баки озадаченно нахмурился. Сэм вообще был последний час на удивление немногословен. Никаких броских шуточек, нескончаемых веселых смешков. Баки опустил взгляд и увидел, что кофейный столик полностью заставлен: три чашки кофе на блюдцах — правда, каждая из разного сервиза, — сахарница, кружка с молоком, тарелка с сыром и даже одинокая булочка. И хотя Баки жутко запоздал с обедом и был не прочь перекусить, внутренний голос подсказывал, что булочка предназначалась не ему. Как и весь импровизированный перекус, потому что Баки успел трижды побывать на квартире у Сэма, и никакой кофе ему не предлагали. — Сэм, ради всего святого, ну не расстраивайтесь вы так. Это того не стоит. Мы исправим ваш пол, — заверила Карен, истолковав озабоченный вид Сэма по-своему. — Сделаем все быстро и с хорошей скидкой. Даю вам слово. Она приподняла уголки рта в милой полуулыбке и по старой привычке быстрым жестом заправила за ухо волосы. — Ну раз вы так готовите, у меня нет оснований вам не верить, Карен, — с прежними непринужденностью и энтузиазмом ответил тот, мгновенно превращаясь в Сэма Уилсона, с которым Баки и был знаком эти три месяца. — Угощайтесь, — Сэм широким жестом указал на столик. — Огромное вам спасибо. Я, если честно, даже не завтракала. Сэм широко улыбнулся, расправил плечи и сел на табурете ровнее. Баки еще раз окинул подозрительным взглядом неожиданное угощение и усмехнулся. Баки скинул ботинки, завалился на диван с ногами и включил телевизор. — Как-как? — насмешливо переспросил он и глянул на возившуюся в прихожей Пегги. — Горгондзола, — повторила она тоном, свидетельствующим, что еще один вопрос на эту тему может дорого обойтись Баки. — Маскарпоне и горгондзола, — протянул он, рассматривая два шарика мороженого: фисташковое и ванильное — классика, никаких вкусовых извращений. — Язык сломаешь. Душа моя, вот скажи, кто в здравом уме ест мороженое со вкусом сыра? Нет, прости. Со вкусом двух сыров. Пегги метнула на него убийственный взгляд и демонстративно откусила от верхнего шарика немаленький кусок. — Из маскарпоне, к твоему сведению, делается чизкейк и куча других десертов, которые ты охотно уплетаешь за обе щеки, Барнс, — она бросила ключи на комод и прошла в кухню. — Сперва рукола, затем горгондзола, — Баки лениво переключал каналы. — Чикаго в конец тебя испортил, Пег. — А тебя испортила мать-природа, — беззлобно огрызнулась она. — Еще при рождении. В двух шагах от дома Пегги открылось маленькое кафе, в котором, если верить надписи у входа, было более тридцати вкусов мороженого. Со стандартными вроде шоколадного или клубничного соседствовали банановое, облепиховое, имбирное, инжирное и черт разбери какое еще. Он даже видел в одном из лотков желтовато-молочное с плесенью. К ужасу Баки, Пегги выглядела так, будто всерьез собралась попробовать загадочное плесневелое нечто, но в последний момент передумала и взяла два сырных. Баки вытащил завибрировавший телефон и усмехнулся, когда прочитал сообщение от Наташи. «Везет тебе». Грустный смайлик и фотография магазинной полки с самыми разными тряпочками, щетками, моющими губками. Перед этим Баки послал ей прилавок с мороженым и написал о муках выбора. «Мэй отправила в магазин за новой тряпкой», — пояснила Наташа в следующем сообщении. Баки хмыкнул и быстро набрал ответ: «Она настоящий тиран. Чем ей не угодила старая?» «Кажется, она безвозвратно испорчена... Мною». — Ты меня вообще слушаешь? Прием, — повысила голос Пегги, и Баки от неожиданности чуть не выронил телефон. — Да, прости, — он поспешно поставил на блокировку. — На секунду отвлекся. Они переписывались с Наташей с того вечера в баре — буквально ни о чем и одновременно обо всем. Она написала ему спустя минут сорок после того, как Баки добрался домой, просто поблагодарила за вечер. А он взял и ответил, что отыскал в шкафу книгу Колхаса*, о которой они говорили. Дальше все закрутилось само собой. Телефон в руке призывно завибрировал, оповещая о новом сообщении, и Баки с трудом поборол желание взглянуть на экран. — Так еще раз, о чем ты? — О Броке Рамлоу, — Пегги аккуратно промокнула губы салфеткой и выкинула пестрый стаканчик из-под мороженного. — Он заявился сегодня в часть, хотел извиниться. Сказал, что сперва поехал в Академию, а там его направили в тридцать вторую. — Лучше б его направили куда подальше тридцать второй. Но хоть извинился, — Баки флегматично пожал плечами. — Какой-никакой прогресс. Надеюсь, он не из Ромео-сталкеров и не станет таскаться за тобой по всему городу. Пегги выразительно хмыкнула и собралась что-то ответить, но застыла у стойки. — Что за?.. Сделай громче, — она быстро пересекла гостиную и сама прибавила звук. За спиной молодого репортера виднелся частично сгоревший двухэтажный домик. Баки неподвижно сидел и слушал, как печальный голос рассказывает о том, что несколько часов назад бывший шеф тридцать второй пожарной части Нью-Йорка Роджер Дули сгорел заживо во сне в собственном доме в результате бытового взрыва. — Боже мой, — Пегги медленно опустилась на диван и закрыла рот ладонью. Второй рукой она сжимала пульт до белых костяшек. К горлу подкатила тошнота. Баки сделал глубокий вдох и услышал хруст — он так сильно стиснул рожок, что вафля треснула. А в следующую секунду воздух вовсе пропал, будто ударом вышибли весь из легких. Баки смотрел и не верил глазам: в кадре вдалеке стояли мужчина в костюме — судя по словам оживившегося репортера, кто-то из ФБР — и Старк собственной персоной. — Нет. Не может быть, — пробормотал Баки, не отрывая взгляда от экрана. Абсурд, полная бессмыслица. Но разве на свете существовало много причин, по которым Тони Старка и ФБР мог заинтересовать этот пожар? Он понятия не имел, какая связь между террористом-линчевателем и бывшим шефом пожарной части. Откровенно говоря, у него даже не было достаточно оснований, чтобы делать подобные выводы. Но глубоко внутри Баки знал, что прав: каким-то образом этот чокнутый венгерский полковник подобрался к тридцать второй. Баки положил недоеденное мороженое в вазу с фруктами и повернулся. — Пегги. Мне нужно тебе кое-что рассказать.