Осколки.

Почти двое суток они держались на одних лишь стимуляторах и, когда опасность осталась позади, когда начал остывать пепел выжженного в предгорьях участка леса, усталость обрушилась на голову, оглушила и едва не задавила. С трудом волоча ноги и потирая красные от недосыпа глаза, Акира нетвёрдым шагом двинулась в сторону реки. Рассвет уже наступил, но небо было мрачным, сизым, по-осеннему хмурым. Порывистый ветер путался в верхушках лысеющих деревьев, забирался холодными пальцами под одежду, вздымал груды палых листьев, насвистывая никому непонятную мелодию. — Инацума, только далеко не ходи! — нагнал её голос капитана Макото, и девчонка послушно кивнула. Позади остался первый настоящий бой. Не просто мелкая стычка или облава на безмозглых разбойников или мародёров, а жестокое сражение, бойня, которая могла безо всякого труда отобрать её жалкую жизнь. В те часы, а, может, минуты, страха не было совсем, зато сейчас разум наполняло понимание и принятие случившегося — от этого подкашивались колени и дрожали руки. Словно желая в этом убедиться, принцесса критически осмотрела их — под полулуниями ногтей засохла грязь и кровь, кожа местами слезла и покрылась тонкой сеткой лопнувших капилляров, но дрожи не было, это оказалось игрой воображения. Мир вокруг казался нереальным, мутным, будто глаза заволокло жирной плёнкой. Хотелось смыть её, содрать, выплюнуть горький комок, что бился в районе желудка, избавиться от смрада, что въелся в кожу и одежду. Прав был дядюшка, говоря, что на войне ей не место, ох и прав… Но кто ж его слушал? В тринадцать с половиной лет в крови бурлит адреналин, жажда приключений, мести, силы, потребность доказать себе, что ты можешь, что для тебя нет никаких преград. Не так давно капитан Макото велел ей избавиться от двух пленных, хотя, помимо неё в отряд входило ещё двенадцать человек, и было кому исполнить грязную работу. Но шиноби таким образом решил подготовить химе, которую подбросило под его крылышко заботливое руководство, к тому, чтобы предстоящие убийства не стали для неё шоком и она не струсила в нужный момент. Вспоминая, как кунай вгрызался в плоть тех самых пленников, как лилась их тёплая алая кровь, и как после всего она блевала за кустами, Акира досадливо морщилась. И даже придурок Нобу не смеялся над ней в тот момент. В лицо дыхнуло влагой и мокрой древесиной. Она была на берегу одна, лагерь остался позади. Конечно, покидать его было весьма неосмотрительно, но сейчас принцесса Юри остро нуждалась в одиночестве. Маска Инацумы душила, поэтому девчушка сдвинула её на лоб, впитывая дуновение свежего ветерка каждой порой. Прикрыла глаза и стояла так несколько секунд. А, когда в голову снова начали лезть непрошенные мысли, химе просто взяла в руки расческу, сняла капюшон, и стала раздирать грязные спутанные патлы, чтобы хоть немного отвлечься и избавиться от ощущения гадливости. Закончив, юная принцесса повязала на голову алую ленту — подарок дядюшки Яцучи. Эх, где же ты, старый ворчун. Не хватает тебя здесь! Акира достала из подсумка жёсткую свиную щётку и, упираясь мысками в нависший над рекой камень, вычистила задубевшие от крови и грязи сапоги. Получилось плохо, на коричневой коже остались пятна и разводы, что вызвало у девчонки недовольную гримасу. Затем она выдернула из-за пояса перчатки и, присев на корточки, стала методично полоскать их в проточной воде, глядя, как меж пальцами сочится бурая жижа. Они пропитались кровью насквозь, и Акира старалась отключить мысли и эмоции, чтобы не вздрагивать от омерзения. Конечно, она стала шиноби, но душа её не успела очерстветь, на это могут уйти месяцы или даже годы. «Интересно, со всеми так бывает или только я такая… негодная?». Легкий шорох заставил Юри вздрогнуть, и она резво повернулась, готовая отразить атаку. Но это был всего лишь Нобу, он возник из зарослей камыша и предстал перед ней, скрестив на груди руки и блуждая по её фигуре пытливым взором. — В чём дело? — Акира стушевалась и хотела было опустить маску на лицо, но тот схватил ее за кисть. — Эй, пусти, грубиян! Но юноша проигнорировал её возмущение. — Как ты? — Нормально, — буркнула Акира, отводя взгляд. — Ага, нормально, без слёз не взглянешь, — тот соизволил отпустить руку, но туловище своё отодвинуть с дороги не спешил. — Ну так поплачь. — Хватит дерзить, мелочь. И вообще ты… — он на мгновение запнулся, помрачнел. — Может, ты вернешься домой? Здесь тебя могут убить. Кажется, Нобу искренне волновался за неё. — И что с того? Я свой выбор сделала, нельзя просто взять и отступиться, я сама себя уважать перестану. Я знала, на что шла. Куроки хмыкнул. Сейчас он не пытался выглядеть самоуверенным болтуном, которым все его считали, будто тоже снял перед ней маску. Лёгкий ветерок ерошил его светлые волосы, в которых запутались мелкие сухие веточки, а на подбородке расцветал лиловый синяк — красавец, нечего сказать. — В принципе, ты права. Но и капитан Макото, и Рюо, и твой дядька тебя не осудят, если уйдёшь, — парень напоролся на колючий взгляд Акиры и добавил. — Ладно, не буду. Но признаю, что ты вчера держалась молодцом. Да, только сейчас хочется лечь и сдохнуть. — И все же это было ужасно… — вздохнув, призналась Юри и ощутила, как горячая ладонь Нобу опустилась на плечо. — Ты привыкнешь. И ещё, в бою держись поближе ко мне, я тебя защищу, если что. — Спасибо, — Акира опустила взгляд. — Если хочешь, мы можем стать друзьями. Друзьями? Неужели это сказал тот, кто бесцеремонно рассмеялся над ней в первую их встречу и нагло раскрыл её тайну? Кстати, а почему бы и нет? Говорят, что дружба, родившаяся на войне, самая крепкая. Проверенная огнём, водой и железом. Помолчав немного, химе кивнула и надвинула на лицо маску. — Ладно, давай. Только обещай, что не будешь больше высмеивать меня. Иначе так отхожу, что мать родная не узнает! Куроки хрипло рассмеялся и потрепал её по плечу. — Я знал, что в тебе что-то есть! Ты не сопля и не мямля, думаю, мы подружимся. А теперь марш в лагерь спатеньки. Акира хотела побурчать на этого оболдуя за то, что он обращается с ней, как с маленькой, но сил не оставалось даже на это. Затолкав влажные перчатки в сумку, девчонка зашагала вслед за новоприобретённым другом, стараясь наступать на его следы. Отчего-то именно сейчас это казалось важным и правильным, частью какой-то миссии. А может, это было всего лишь игрой её воображения.