Осколки.

Она снова находится в своей комнате. За прошедшие полтора года здесь ничего не изменилось, слуги протирали пыль, не трогая личные вещи, отчего могло показаться, что хозяйка вышла каких-то полчаса назад. Акира отлично ориентировалась в этой полутьме, разбавленной тусклым лунным светом, льющимся в полуоткрытые сёдзи, поэтому без труда нашла старый походный рюкзак. Он лежал там же, где девушка его и оставила — под письменным столом. Уголок рта дёрнулся — казалось забавным то, что даже никто из родственников не осмелился рыться здесь, словно боялся призрака пропавшей без вести и наверняка мёртвой Юри-химе. Акира, шурша подолом домашней юкаты, прошла к сёдзи и открыла их нараспашку, пытаясь надышаться пряным горным воздухом, ароматом ночных цветов, впитать звуки роскошного сада и всю тьму этой ночи. В горле застрял ком, стало трудно дышать и она, до побеления пальцев сжимая лямку рюкзака, сползла на пол, а шёлковые подолы расплылись вокруг хрупкой фигуры подобно лужице расплавленного серебра. Сердце билось неровно, гулко, руки и ноги были ледяными, несмотря на тёплую ночь. События минувшего года воскресали в памяти, утягивали в липкий водоворот ужаса и стыда, не давали покоя измученному разуму. Ставили ловушки во снах, обрастая новыми, несуществующими подробностями, и не было сил оборвать связь с прошлым. «Пора забыть это всё, ведь я наконец дома» — твердила сама себе Акира, но перед глазами назойливо всплывало ненавистное лицо, гримаса злобы, его насмешливые улыбки, а тело начинало болеть там, где он её касался. Руки Юри-химе задрожали, и она до боли стиснула кулаки, вгоняя отросшие ногти в ладони. Будь проклят Джеро. Будь он проклят на веки вечные! Стараясь не сорваться в рыдания, девушка задышала глубоко и медленно, успокаивая сама себя. Её будто бы погрузили в иллюзию, подменив настоящий мир нереальным, и крики ночных птиц, плеск рыбы в пруду, шелест листвы казались плоской подделкой. Под веками мельтешили тени, складываясь в фигуры многочисленных шиноби из страны Земли. При воспоминании об этом ужасном крае вдоль позвоночника прошлась ледяная волна и засосало под ложечкой. Надо забыть. Или всё-таки нельзя, чтобы ненависть и злость придавали сил, заставляли бороться и жить дальше? Любви близких оказалось слишком мало, чтобы вернуть Акиру к жизни, заставить улыбаться и говорить что-то, кроме «да» и «нет», так, может, гнев поможет ей? Юри закрыла глаза и откинула голову на деревянную подпорку. Месяц шёл за месяцем, а она до сих пор ничего не могла сделать, только стоически терпела боль, насмешки, насилие. Она прошла с ними половину страны Земли, повидала города и деревни, шиноби и гражданских, толпы живых и кучи мертвецов. И однажды её заперли в холодном бараке, оставив трястись от зимней стужи, как бездомную кошку. Юри не имела понятия, что это за место — никто не отчитывался перед пленницей и личной вещью Джеро. Кутаясь в тонкое покрывало, не в силах согреться при помощи чакры, ведь её блокировали путы, юная куноичи уже готовилась отдать душу Шинигами, как вдруг дверь со скрипом распахнулась. — Вставай! — прозвучал взволнованный голос, и её дёрнули за шкирку, заставив подняться. Химе упрямо дёрнулась, выворачиваясь из хватки, и забилась в угол барака. Пытаясь испепелить глазами этого шиноби, Акира старалась не думать о том, что хочет от неё этот мерзавец. — Джеро отбыл на срочную миссию, а с ним и половина нашего отряда, так что это твой последний шанс, — мужчина без раздумий шагнул к ней, снимая чакропоглощающие верёвки. От изумления девчонка не могла вымолчить ни слова, не могла поверить в услышанное. — Что? — изо рта вырвалось облачко пара, и она закашлялась. — Что слышала, — грубо бросил шиноби. Он был низким, но коренастым, с сильными руками и молодым, покрытым жёсткой щетиной, лицом. — Решил пожалеть меня? — не в силах поверить в добрые намерения чужака, спросила принцесса и помассировала запястья, на которых отпечатались следы. Тот помотал головой. — Считай, что ты мой последний шанс. Такой же, как и я твой. Она распахнула глаза от удивления. Этот ниндзя явно что-то задумал, но что? Тем временем, он запустил руку в сумку и, судорожно порывшись, извлёк на свет кожаный цилиндр и буквально втиснул Акире в руки. — Сам я не могу этого сделать, не могу уйти, — голос его опустился до шёпота, — но ты сможешь. Слушай в оба и запоминай, девчонка. Ты должна во что бы то ни стало доставить этот свиток человеку по имени Какузу, он из Деревни Скрытого Водопада. Смотри не потеряй. Ясно? Она кивнула. — Это будет твоей платой за свободу. А теперь беги. Быстрей, быстрей, мать твою, — прошипел он сквозь зубы и вытолкал её, ослабленную, из барака. Снаружи дул пронизывающий ледяной ветер, сыпала снежная крошка, а деревья, подсвеченные тусклым звёздным светом, казались древними исполинами. От предчувствия близкой свободы сердце едва не выпрыгнуло из груди. Взбудораженная девчушка уже хотела устремиться прочь, но ниндзя резко схватил её за руку и развернул лицом к себе. — Стой… Поклянись, что выполнишь моё поручение. Это очень и очень важно. Всматриваясь в глаза мужчины, напоминающие чёрные провалы, Юри-химе твёрдо кивнула. — Даю слово шиноби. Позже, разыскивая этого самого Какузу, Акира пришла к выводу, что её спаситель, скорее всего, являлся шпионом и был обязан поставлять информацию на Родину. Чтобы не обрывать уже налаженные связи со страной Земли, он решил прибегнуть к её помощи, хотя способ этот был очень ненадёжен. Однако, на что только не пойдёшь в безвыходной ситуации, если все почтовые птицы перехватывались. В любом другом случае Юри уже давно бы прочла послание или вообще выбросила, желая поскорее вернуться домой, но чувство благодарности заставило её потратить ещё месяц на дорогу в Такигакуре и поиски Какузу. Было забавно, но он сам нашёл её. Видно, кто-то донёс, что странный незнакомец им интересуется, и решил сыграть на опережение. О да, она прекрасно помнила лицо этого человека. Холодный взгляд и почти нечеловеческий голос. Он смотрел на неё так, что Акира в миг пожалела о том, что решила исполнить долг чести. Было ясно — Какузу после получения свитка решил устранить свидетеля. И, когда принцесса уже приготовила обороняться, он вдруг лениво ухмыльнулся: — Надеюсь, тебе не надо платить за эту услугу? — Нет, мне уже заплатили, — язык будто омертвел, а к горлу подступил тугой ком. — Хорошо. Не люблю тратить деньги. И как камень в души упал. Какузу убрался, оставив её в лесу в полном одиночестве. Перепуганную, с трясущимися поджилками. События последнего года сильно подкосили Акиру, она чувствовала, что внутри что-то сломалось. Было ли это наказанием за то, что она решила растоптать свою женскую сущность, прельстившись силой шиноби и перспективами, которые та открывала? Она сама не заметила, как из бойкой жизнерадостной девочки превратилась в бойца, вырвала из сердца жалость и сострадание к врагу, чтобы в нём не оставалось ничего. Она помнила лица каждого поверженного шиноби, помнила, каким образом они погибали, это стало таким привычным. А теперь, пережив столько горестей, почти утратив лицо, достоинство, честь, подающая надежды куноичи страны Молний стала тенью себя самой. — Мамочка, забери меня отсюда, — она осела на землю и, закрыв лицо перепачканными ладонями, тихо расплакалась. Воспоминания не дают покоя. Могут нахлынуть в самый неподходящий момент и заставить расклеиться от жалости к самой себе, а, между тем, никто не снимал с неё обязанностей куноичи. Нельзя уйти в отставку, слишком много пройдено и пережито, чтобы просто так сдаться. Да и Джеро всё ещё жив. Юри-химе скрипнула зубами и яростно сжала кулаки. Какой же ублюдок! В саду закричала ночная птица, заставив Акиру едва заметно вздрогнуть. Стала дёрганной, пугается каждого шороха, как крестьянская девчонка. Взгляд упал на лежащий в ногах рюкзак. Рука сама собой потянулась к нему, извлекая свиток. Хлопок — и на коленях распечатанная горка девичьего барахла: перьевая ручка, белый платок, гребень для волос, зеркало и та самая фотокарточка. Принцесса осторожно провела пальцами по шершавой бумаге, вспоминая, как та попала к ней. Да уж, были времена… На неё смотрел ни на миг не постаревший юноша из клана Сенджу. Тот, на кого Акира хотела быть похожа, чьей силой и талантом хотела обладать. Да и, чего скрывать, парень был достаточно красив. Она помнила, как пару лет назад их кланы столкнулись в очередном сражении. Этот молодой воин обладал кошачьей грацией, каждое движение — быстрое, отточенное, как лезвие благородного клинка. А уж чакра какая! Казалось, он может убить одним лишь выбросом Ки. Изрядно потрёпанные бойцы клана Юри были вынуждены отступить ни с чем, в противном случае их бы всех до единого перебили. Интересно, успела бы Акира хоть раз атаковать его? Эти наивные мысли отвлекли от чёрных дум и позволили хоть немного забыться. Тонкий палец скользнул по лицу Тобирамы Сенджу, и химе закусила нижнюю губу. Хранить у себя эту фотокарточку — предательство. Несусветная глупость, которая может погубить не только её, но и всех близких. Разве мало того, что её после «воскрешения из мёртвых» две недели держали в штабе, старательно потроша мозги и проверяя, не сделали ли из неё враги живое орудие, которое может навредить стране Молний. Если бы бабушка не научила Акиру обходить ментальные техники, которые сама же и разработала для Каминари но Куни, дознаватели узнали бы много отвратительных подробностей, чего Юри никак не желала. Память девушки хранила много важных сведений о неприятеле, об их территории и базах — это менталисты увидели и остались довольны. И Эй-сама похвалил за огромную работу, что она проделала в плену. Даже о гибели капитана и команды ничего не сказали. Тысячеградусные голубые разряды окутали руку, и от фото не осталось даже пепла. Акира закрыла глаза и медленно выдохнула. Это всё пустое. Я не могу испытывать эти чувства. Она решительно поднялась и, немного помедлив, задвинула сёдзи — комната погрузилась во мрак.