Высокие отношения

Октябрь, 2015 год       Проклятый дождь лил, как из ведра, превращая улицы с тусклыми фонарями и обшарпанными кирпичными домами в одно сплошное оранжево-серое марево, в котором невозможно было разглядеть что-либо даже в радиусе двух шагов, не говоря уж о более приличном расстоянии. Под подошвой отвратительно чавкала грязь, начисто лишая возможности подобраться к месту бесшумно. Ноги безнадёжно промокли, в туфлях отчётливо хлюпала вода, сводя холодом пальцы, но Шерлок не обращал на это никакого внимания, скользя быстрым, отчаянным взглядом по темнеющим перед ним строениям и пытаясь определить нужное.       Чёртово сердце стучало так, что, казалось, этот звук был слышен на соседней улице. То ли от недавнего бега, то ли от холодного, липкого, почти не поддающегося контролю страха, дыхание вырывалось из груди тяжёлыми рваными толчками. Рёбра, по которым недавно от души прошлись тренированными кулаками, отзывались на каждое движение тупой болью. Но главное, при нём всё ещё был пистолет — пусть заряженный всего двумя патронами, но вполне исправный и ни разу до этого дня не подводивший. И ещё было время — совсем немного, но всё же достаточно для того, чтобы успеть.       В первых двух домах стёкла узких окон подвальных этажей были разбиты, и Шерлок сразу отсеял их как неподходящие. Окна третьего были наглухо заколочены и закрыты толстой решёткой — то, что нужно!       Бегом обогнув дом, он сразу нашёл ведущую в подвал обшарпанную дверь — естественно, запертую изнутри, но довольно хлипкую: при достаточной силе удара она должна была поддаться без особого труда. В ближайшем мусорном контейнере обнаружился вполне подходящий для этих целей кусок металлической трубы, на одном краю которого, если приглядеться, можно было заметить остатки почти смытой дождём крови.       В более спокойное время Шерлок мог выстроить массу версий о том, кто, когда и при каких обстоятельствах был травмирован этой трубой. Но сейчас он просто размахнулся и со всей силы саданул ей по убогой древесине, проверяя на прочность чёртову дверь.       Раздался треск, и в одной из досок появился пролом. Второй удар почти вдвое расширил его. А ещё пару секунд спустя дверь с жалобным хрустом слетела с петель, не выдержав завершающего удара ногой.       Выхватив пистолет, Шерлок тут же метнулся в проём, каким-то чудом ориентируясь в кромешной тьме подвальных коридоров. Сердце по-прежнему стучало быстро и гулко, но теперь, впервые за последние полчаса, в нём отчётливо затеплилась надежда.       В запасе было ещё как минимум семь минут. Пусть всего только семь из тридцати, которые обычно тратил «художник» на полное «декорирование» своих жертв, но всё же… Главное сейчас было — не думать о том, что процесс уже давно начался. И уж тем более — о том, что способен сотворить этот процесс с человеческим телом.       Мощным усилием воли стянув эмоции в тугой ледяной комок, Шерлок заставил себя целиком сосредоточиться на деле и быстро, почти бесшумно заскользил в сторону слабого желтоватого отсвета, вдруг замерцавшего в самом конце подвала. Где-то за десять шагов до ещё одной двери — в этот раз уже стальной и куда более прочной — он наконец услышал крики… вернее, то, что когда-то было криками, теперь же походило на бессильные давящиеся хрипы человека, который уже физически не мог кричать.       На крохотную долю секунды Шерлок замер, накрытый волной острого, отупляющего ужаса, а в следующий миг уже безо всяких раздумий бросился к проклятой двери и с одного удара вышиб рукояткой пистолета двойное стекло узкого, невесть зачем нужного здесь окошка.       Тусклый свет маленького ночника на полу выхватил широкую приземистую фигуру мужчины в заляпанной алым майке и с тонким изящным хлыстом в руках, тёмные брызги на полу и стенах и нечто смутно напоминающее больничную каталку, к которой была плотно привязана за лодыжки и запястья невысокая худая женщина со спутанными, слипшимися от крови длинными волосами и лицом, напоминающим один сплошной синяк.       На её полностью обнажённом теле почти не осталось живого места. Плечи, грудь, живот, бедра — всё было исполосовано узкими багровыми бороздами, из которых сочились, медленно стекая на ткань, тонкие алые струйки. Причудливо переплетаясь и соединяясь, эти борозды образовывали нечто вроде рисунка — чудовищного узора, который уже никогда не исчезнет, оставшись в виде уродливых шрамов.       «Нет…»       Внутренности буквально скрутило от короткой вспышки резкой невыносимой боли. От сознания того, что эта мразь успела сотворить с нежной, идеально гладкой кожей, к которой он так любил прикасаться, чей запах и тепло дарили такой безупречный, блаженный покой, на миг захотелось выть.       «Нет!..»       Вскинув руку с пистолетом и, уже не думая о последствиях, Шерлок нажал на спусковой крючок.       Грохот выстрела в замкнутом тесном помещении прогремел с такой силой, что на несколько секунд зазвенело в ушах. Плотная фигура дёрнулась и сейчас же с удивлённым стоном осела на холодный пол. Около секунды мерзавец стоял на коленях, глупо прижимая ладони к груди, словно пытаясь нащупать пулю, а после рухнул на бок и затих.       – Молли? — поставив на предохранитель и сунув в карман пальто уже ставший ненужным пистолет, Шерлок достал набор отмычек и, тщательно контролируя дрожь в руках, принялся вскрывать замок. — Молли, это я. Не бойся. Всё закончилось. Ты в безопасности.       По маленькому худому телу пробежала судорога. Из опухших окровавленных губ вырвался слабый, почти неслышный стон, больше похожий на сип. Сделав несколько коротких жадных вдохов, она на миг слегка запрокинула голову и вдруг бессильно обмякла, став похожа на изодранную тряпичную куклу.       – Молли?.. — снова ощутив предательский липкий страх, Шерлок в который раз повернул отмычку, и проклятая дверь наконец поддалась, с мерзким натужным лязгом открыв проход в пыточную.       Не раздумывая ни секунды, он бросился к каталке, чтобы развязать ремни… и тут же резко остановился, будто налетев на невидимую стену.       Молли не дышала. Даже в неровном свете ночника было отчётливо видно, что её истерзанная, потемневшая от крови грудь больше не вздымалась, да и во всём теле не было заметно ни единого признака движения. Разбитые губы были чуть приоткрыты, но ни вздоха, ни хрипа уже не было слышно. На когда-то знакомом до мельчайшей чёрточки лице, теперь ставшим от побоев почти неузнаваемым, застыло выражение абсолютного пугающего покоя.       – Нет! — судорожно вздохнув, Шерлок непроизвольно отпрянул назад, но уже в следующую секунду снова рванулся к ней и, склонившись над каталкой, в отчаянии прижал пальцы к некогда изящной шее, нащупывая сонную артерию.       Пульса не чувствовалось. Ни единого даже самого слабого намёка. Как безумный он снова и снова прикладывал пальцы то к её шее, то поочерёдно к запястьям, но так и не ощущал желанных ударов. И с каждым мгновением надежда на то, что всё это — какая-то нелепая, невозможная случайность, которая вот-вот закончится, таяла как дым.       – Молли… — сбросив пальто и пиджак, Шерлок резко дёрнул тёмно-синюю материю, отрывая от рубашки рукав и делая из лоскутов никому уже не нужные повязки. — Молли, пожалуйста!.. Ну же, давай! Дыши! Дыши, чёрт бы тебя побрал!       Последняя фраза всё-таки сорвалась в крик. От нового приступа тошнотворной внутренней боли на миг потемнело в глазах.       Но в ту же секунду лицо вдруг обдало странной тёплой волной, а полутёмная комната словно подёрнулась серой мутноватой рябью, как на старой, подпорченной временем киноплёнке.       – Шерлок!       Голос, внезапно наполнивший холодное гулкое помещение, совершенно точно принадлежал Молли, вот только, вопреки логике, исходил вовсе не от её безжизненного тела, а откуда-то сверху и как будто чуть справа.       – Шерлок, проснись!       Рябь перед глазами стала сильней, стремительно превращаясь в густой непроглядный туман. Реальность дрогнула, скручиваясь в бараний рог. Какая-то невидимая сила несколько раз ощутимо встряхнула его за плечи, грубо вырывая из этого тягучего безнадёжного кошмара…       А затем по глазам резанул знакомый свет уличных фонарей, пальцы ощутили жар абсолютно гладкой, без единого шрама кожи, а висок обожгло дыхание, которое минуту назад он уже и не надеялся услышать.       – Молли… — протянув руку, Шерлок безотчётно нащупал маленькую впадинку на нежной шее и с немыслимым облегчением почувствовал быстрое биение пульса.       – Всё хорошо. Я здесь. Я с тобой, — настороженно и немного испуганно вглядываясь ему в лицо, Молли мягко гладила его по взмокшим волосам. — Всё хорошо. Это просто сон.       – Естественно, — хрипло выдохнул Шерлок, притянув её ближе и пытаясь справиться с дрожью. — Всего лишь реакция тела на игру подсознания. Ерунда.       Голос наконец зазвучал убеждённо, дыхание немного выровнялось, только пальцы никак не могли успокоиться, бессознательно скользя по взволнованному усталому лицу, хрупким плечам, небольшой, но упругой груди… Прикасаясь снова и снова к её светлой горячей коже, он словно убеждал себя, что в реальности на её крохотном теле нет ни единого следа омерзительного кровавого узора из его недавнего сна.       И это действительно помогало. С каждой секундой мрачные картины бледнели, дрожь утихала, а гадкий осадок от пережитого страха сменялся чувством смутной, почти неуловимой радости, причину которой предельно точно можно было описать только что произнесённой Молли фразой — всё хорошо.       От её волос пахло причудливой смесью кофе и ягодного шампуня. В карих глазах, казавшихся в полумраке темнее обычного, поразительным образом сплетались беспокойство, усталость и нежность. Её тепло согревало, а быстрый стук сердца успокаивал эффективнее любого антидепрессанта. И главное — на ней не было этой идиотской пёстрой пижамы, которая мешала касаниям и скрадывала удовольствие от близости. Сейчас они максимально чувствовали друг друга, даже без всякого проникновения. И почему-то это казалось чертовски правильным. Несмотря на то, что, по сути, было слабостью.       – Так вот зачем ты писал те смс, — вдруг невесело усмехнулась Молли, бережно убрав с его лба влажную прядь. — Пять лет, чуть ли не каждую неделю… И я поняла это только сейчас. Боже!.. — на миг прикрыв глаза, она со вздохом покачала головой. — Знаешь, иногда они меня ужасно злили. Не всегда, но… Просто мало кому нравится, когда ему в три часа ночи приходит что-то вроде «Скучно!» Я даже подумывала отключать телефон. Хорошо, что не стала.       – Рад, что ты на них ещё и реагировала, — в ответной усмешке Шерлока тоже не было ни капли веселья. — Это избавило от многих лишних мыслей. И эмоций.       – Если бы я знала, что это — проверка, всё ли со мной в порядке, отвечала бы гораздо чаще, — она слабо улыбнулась и снова провела рукой по его волосам. — Просто никогда не думала, что в этих снах ты видишь меня. То есть, конечно, стала догадываться… месяца три назад. Но раньше…       – Низкая самооценка всегда мешает наблюдательности. Хотя причина твоей мне не ясна, — его пальцы скользнули от изящного узкого плеча к ключице и дальше — к аккуратной, идеально по размеру его ладони груди. — Ты умна и по-своему привлекательна. Да, у тебя небольшой рост, но довольно гармоничная фигура и весьма располагающая улыбка. И, если этого недостаточно, то совершенно очевидно, что я испытываю к тебе сексуальное влечение. Иногда даже слишком сильное, — на секунду пальцы замерли на широкой тёмной ареоле, а затем мягко описали на ней слегка неровный круг.       Молли вздрогнула, тихо охнув, но тут же рассмеялась, обхватив ладонями его лицо.       – Что?! — непонимающе нахмурился Шерлок.       – Ничего, — теперь её взгляд и улыбка были куда счастливее, а на щеках уже вовсю пылал румянец. — Просто раз ты начал болтать, значит, всё хорошо. Ты всегда много говоришь, когда доволен. Не замечал?       – Не всегда, — не в силах сопротивляться её откровенному внутреннему свету, он и сам невольно улыбнулся, окончательно оставляя позади воспоминания о недавнем кошмаре. — Когда удовольствия слишком много, я обычно молчу.       – Ну… если ты о связной речи, то да. Но это не значит, что ты не издаёшь других звуков, — карие глаза жарко, насмешливо блеснули, а тонкие пальцы требовательно сжали его бёдра, вызывая мгновенный прилив мощнейшего возбуждения. — Знаешь, ужасно хочется послушать, как ты молчишь от удовольствия. Иди сюда…       – Я и так здесь.       – О Боже!.. Иди ко мне. В меня…       Её взгляд полыхнул таким горячим открытым желанием, что отступать стало некуда и невозможно. Да Шерлок и сам этого не хотел.       Ловким стремительным рывком перекатившись со спины на живот, он прижал Молли к чуть влажной, безнадёжно скомканной простыне и на миг зарылся лицом в ворох рыжевато-русых волос, жадно, полной грудью вдыхая её запах.       Им понадобилось всего две минуты, чтобы начисто забыть о существовании во Вселенной боли, страха и кошмаров, да и самой Вселенной в целом: в те минуты во всём мире были только они двое — безупречно дополняющие друг друга части единого.       Её маленькое хрупкое тело было таким живым и полным сил, что от сознания этого почти буквально кружилась голова, в лёгких не хватало воздуха, а в мыслях пульсировало в такт бешеным ударам сердца её тихое: «Я здесь. Я с тобой. Всё хорошо…»       И за секунду до того, как ослепляюще-яркая вспышка действительно слишком сильного удовольствия накрыла их обоих, сделав ненужными слова, Шерлок успел подумать о том, что Молли чертовски права: всё и правда хорошо.       Парадоксально, невыразимо и удивительно.