Bow

Карнака погрязла в затенённых углах и тёмных зданиях, брошенных прожорливым трупным осам и гнойным ранам. Пьяницы спотыкаются при свете тусклых ламп по вечерам, когда солнце на горизонте оставляет оранжевые полосы на лодках в гавани и на узких улицах. Темнота проглатывает глину зданий, ярких в полдень и скрытых в полночь. Стенатели и Аббатство дерутся на улицах, кровь и сталь текут по булыжной мостовой. И именно там она находит его. Его глаза яркие по сравнению с прохладным камнем за спиной, губы вытянуты в привычную ухмылку. Он часто наведывается, когда запасы на исходе, а еда нужна, Меган устала и Соколов сплёвывает кровь, или когда чёрный рынок открывает свои двери для неё, чтобы показать свой товар. В этих закоулках он смотрит на неё, они играют в эту игру — кто двинется первым. Иногда он жульничает, исчезая из поля её зрения, чтобы появиться позади неё. Она никогда не волнуется, открываясь для его трюков, и он воображает, как она будет выглядеть с распущенными волосами, завитыми мягкими волнами на концах, темно контрастирующими со шрамами бледной кожи её поясницы. Он удивительно нежен, покусывая её ухо и поглаживая своей рукой её спину, но никогда не просит большего, только ждёт. Наблюдает. Она изо всех сил борется за каждый вдох, когда завладевает его губами, и он жаждет её прикосновения, и метка на руке — приятное напоминание — постоянно пульсирует. Никто не увидит их, захваченных где-то между тенями и пустотой, отчаянно нуждающихся друг в друге. Она уже не совсем человек, слишком быстрая и проворная, её разум состоит из галактик, и он чувствует бездну в её жилах. Он всегда ждёт — его прикосновения нежны, когда она скрывается в потайных уголках Карнаки или в своей постели на «Падшем доме». Струйка дыма на её руке, плече, щеке ждёт, пока её глаза не встретятся с его. Ждёт, когда она отдаст себя. Он — эгоистичный Бог, забирающий и забирающий, не замечающий удовлетворенного румянца, что раскрашивает ее щеки, когда он исчезает в своем царстве в очередной раз. Она никогда не упоминает об этом, но каждый раз струйка дыма остается на месте него, кружится вокруг её пальца, притрагивается к губам и зубам. В эти мгновения, в темноте при лунных лучах, дающих о себе знать на досках деревянного пола, редкая улыбка украшает её губы. Хотя бы на мгновение.