you think you're better off alone

Можно ли хоть как-то повернуть время вспять? Сделать так, чтобы я никогда не выходил из дома в тот злополучный вечер, не стоял рядом с тем парком и не любовался прекрасной половинкой луны, что так ярко освещала все вокруг. Та ночь была самой прекрасной за мои жалкие 22 года. Свежая, чистая, свободная. То, что я так давно хотел получить, рассыпалось прямо в моих руках, когда ты мягко подошел сбоку, стараясь не напугать, и узнал мое имя. Твои глаза были полны слез, только тогда я не понимал, почему. Тогда ты не плакал. В ответ на мой непрозвучавший вопрос "что случилось?" мягко переплел наши пальцы, представился, а я пошел за тобой. Мы любовались на наши тени, такие темные, по сравнению с луной и небосводом, на котором ты показывал созвездия. Когда я заметил впереди круглосуточный магазин, то резко рванул вбок, потянув тебя за собой. Обернувшись, я заметил снова слезы в твоих глазах, полных восхищения. Мной? Я не поверил, лишь махнув рукой, призывая следовать за собой. Шоколадное мороженое пришлось весьма кстати. Пока мы сидели на скамейке в уже освещаемом фонарями парке, то мне казалось, что я больше никогда тебя не увижу. Ты распадешься, как атом; пропадешь, как туман; исчезнешь, как воспоминания. До сих пор твои глаза полны восхищения, когда ты смотришь на меня. Запер меня в своем доме, украл, как маленькую девочку. Сколько я уже сижу здесь, в твоей комнате? Скулы болят от твоих сильных рук, ребра - от ног, а позвоночник пробивает током от каждого движения. Ты называешь меня своей музой, избиваешь, насилуешь, говоришь, что я принадлежу тебе. Ты похож на маленького избалованного ребенка, который жаждал самую дорогую игрушку из самого большого магазина. Только я не игрушка, и ты меня не купил, а украл. Правда, сомневаюсь, что это слово подходит. Как можно кого-то украсть, если красть не у кого? Ты бешеный и ненормальный. Сильный. Я до сих пор поражаюсь, почему у меня нет ни одной сломанной кости. Думаю, я мог бы тебя полюбить, если бы ты не использовал силу, не заставлял бы меня рыдать каждый раз, как только бросаешь на кровать. Тебе доставляют наслаждение мои плотно сжатые глаза, всхлипы от нажатия на старые синяки, слезы, которые ты с таким упоением слизываешь. Твоя широкая спина переливается светом полной луны, просачивающегося через тонкий тюль. Я не знаю, что ты пишешь на этот раз: книгу или стихи? Но мне в любом случае уже плевать. Все, что мне позволяется в этом доме делать без разрешения - так это дышать. Я не хотел быть никому нужным, и с каждым днем понимаю все лучше и лучше, что был чертовски прав, потому что руки, сдавливающие лопатки, выворачивающие шею, не умеют быть нежными. А ты не умеешь любить.