Бабуля

      Всякий бывалый сталкер в Зоне знает — если где-то случилась несправедливость, то там появляется Черный Сталкер. Кто-то утверждает это как очевидец, кто-то наивно верит в местные легенды, другие их опровергают, а кое-кто уже не в состоянии подтвердить слух по причине своей внезапной и болезненной кончины. Авдотья Павловна не была предупреждена на сей счет, поскольку несправедливости и гадостей от бабули никто не ждал, а то, что она могла спровоцировать несправедливость по отношению к себе — совсем другая история.       Авдотья Павловна любила лес, особенно весной: еще не заросший буйной молодой порослью, полупрозрачный, свежий. Молоденькие зеленые листочки изумительно пахли, когда пенсионерка растирала их между пальцев, пачкали соком — липко и терпко. Собирать полезного в таком лесу было еще нечего, а вот присмотреть сухостой на дрова было кстати. Да ещё проверить, насколько изменилась жизнь под влиянием сил, непонятных уму старого агронома, воспитанного научным коммунизмом по советским учебникам, и назвать которые «потусторонними» язык не поворачивался.       Спешить Авдотье Павловне было некуда, и она гуляла с удовольствием. Кривая выводила ее на полянки, усыпанные одуванчиками, как веснушками, и там с аппетитом обжевывала сочные цветочные головки. Авдотья Павловна всё же исхитрилась набрать молодой крапивы на суп и пару незамысловатых артефактов на обмен. Юрочка обещал помочь с продуктами на первое время, но нужен был товар. Опять же, если дом ремонтировать, то платить выходило находками. «Батарейки» попадались Авдотье Павловне чаще других, а вот с «бусами» расставаться не хотелось. Памятная вещь.       Нагулявшись вдоволь и решив вернуться домой, Авдотья Павловна вышла на старую дорогу вдоль линии расшатанных деревянных столбов. Провода кое-где совсем оборвались, местами провисли почти до человеческого роста, заросли лишаем, свисавшим неухоженными седыми бородами вниз. Как раз новое для данной местности растение, отметила Авдотья Павловна и полезла ближе, интересоваться свойствами мутанта. Очень увлекательно было трогать палочкой и наблюдать, как с того опадают, красиво кружась, серые хлопья. Осевшие на подставленную ладонь хлопушки кололись едва заметно, поблескивали, словно стекловата.       — Красивое ты, — шепнула Авдотья Павловна седому, как её голова, растению, — пышное, растешь на ерунде всякой. Что же ты такое стало?       Случай узнать представился тут же.       Щелкнуло что-то, будто железом. Звук этот был Авдотье Павловне отдаленно знаком — у мужа водилось охотничье ружье, купил его Середа перед пенсией для баловства на зайцев да уток. Уток конкретно сейчас поблизости не наблюдалось, зайцев тоже, псевдоплоть отстала на очередной полянке с одуванчиками. Оставалась одна Авдотья Павловна, тянувшая на легкую жертву.       — Медленно паавернись, — скомандовали ей прокуренным сиплым голосом. — Руки вверх держи.       Авдотья Павловна пригладила волосы свободной рукой, а второй задрала повыше пакет, словно защищаясь.       — И правда, бабка, — удивился второй голос, помоложе и потоньше, — я думал, переоделся кто или ваще глюк.       Авдотья Павловна выглянула из-за пакета: на другой стороне дороги стояли два не совсем бравых молодца, один широкий, другой тощий и длинный. Командовал тощий, направивший на пенсионерку то ли ружье, то ли кто там разберет какую огнестрельную железку.       — Ты ваще кто? — просипатил он, задирая подбородок.       — Авдотья Павловна, пенсионерка, — заученно отрапортовала бабуля.       Широкий хмыкнул, и его тут же оборвал тощий:       — Не смешно ни хья, — он злобно зыркнул на широкого сверху, — мутант новый, похоже. Или... — дуло заметалось по округе, — излом шалит.       В его голосе скользнул искренний страх.       — А это легко проверить, — подсказал широкий, — пальни в нее.       Ружьецо вернулось дулом на Авдотью Павловну.       — У ней в пакете батарейки, — воодушевился широкий, — глянь, глянь. Сияют. Иди сюда, бабуля.       Волосы на голове у Авдотьи Павловны зашевелились от возмущения, ну и немножечко от страха. Не для того она терпела лишения на своей земле, чтоб каждому встречному оболтусу с тупой рожей отдавать честно найденное имущество.       — Чё ты там встала? — возмутился из-за винтовки тощий, — сюда иди, живая будешь.       — Не пойду, — отчеканила Авдотья Павловна.       Широкий вроде рванул вперед, но тощий его дернул и кивнул на что-то за спиной бабули. Широкий выругался сквозь зубы.       — Стрелять буду, — пригрозил тощий.       Угроза подействовала обратно: Авдотья Павловна, прижав к груди пакет, как гордый партизан стояла под свисающим лишайником.       — Иди и возьми, — сказала гордая пенсионерка.       Никто не пошел, стрелять тоже не стали. Слабаки.       Хрустнуло в сухих кустах у дороги, и на грунтовку, размахивая острыми передними лапами, метясь явно в сталкеров, проскакала на задних лапах Кривая.       — Посмотрим! — завопила псевдоплоть, устрашающе тыкая острым копытцем в сторону широкого. — Куда?! — жутковато примерилась к ляхе.       — Стреляй, б... — завопил широкий, поддаваясь панике от внезапной атаки.       — Не сметь обижать зверушку, паскудники! — завопила, накаляясь, Авдотья Павловна, волосы которой ожили вокруг головы окончательно.       Замахнувшись пакетом с крапивой и артефактами, она устремилась со всей возможной скоростью на тощего, занятого прыгавшей перед ним псевдоплотью.       — Ааааааа, — заорал широкий, получая клешней в ляху и заряд дроби туда же.       Авдотья Павловна и пакет настигли тощего.       Серебристые хлопья, недавно красиво ложившиеся на ладонь Авдотьи Павловны, сорвались с головы, слегка поросшей лишайником, и достигли открытых участков тела тощего вперед пакета. Тонкие порезы растеклись по изумленному лицу тощего. Тот прижал ладони к щекам, усугубляя сцепление брызжущих кислотой спор с кожей, завопил безумно и побежал, часто спотыкаясь. Широкий вопил от боли у самой земли, вокруг него бесновалась Кривая, совершенно жутко выглядевшая с окровавленным копытцем наперевес.       Авдотья Павловна, решив, что возиться с обидчиком не пристало, символически плюнув в его сторону, отозвала псевдоплоть и потопала тихонько в чащу, намереваясь срезать до деревни через лесок.       Третья сторона, наблюдавшая за инцидентом, так и не определилась с мерой наказания за учиненную несправедливость. По идее, хлопцам хватило с избытком, а историю, которую они расскажут, услышать позже было куда интереснее. Размер псевдоплоти, например, насколько исказится. И любопытное воплощение возмездия пошло следом за странной парочкой.