Утраченное пророчество: Книга 1: Тайна Горелого

На утро после ночи половинки луны Горелого разбудили воодушевленные голоса, эхом проносившиеся по лагерю. К его удивлению, Дымок, Горчица и Клубок уже покинули палатку. Горелый в недоумении потрусил в центр лагеря, надеясь, что не проспал слишком долго. Он нашел источник волнения около детской. Чернобурка и Ветрогон прогуливались перед детской, в то время как Синеглазка, Частокол и Дымок сидели рядом друг с другом и возбужденно переговаривались. Неожиданно Горелый почувствовал, будто бы кто-то за ним наблюдает. Он обернулся и увидел Когтя, погруженного в глубокую беседу с Синей Звездой. Он пересекся с ним взглядом, но тут же быстро отвел глаза. "Они говорят обо мне?", подумал Горелый, вспоминая провальную охоту несколько дней назад. Он потратил всю ночь и половину следующего дня, чтобы поймать четыре куска добычи, как приказал ему Коготь; в лагерь он возвратился уставшим и изголодавшимся. Несмотря на то, что его плечо зажило, Горелый все еще плохо охотился в последние дни, по большей части из-за тревоги по поводу Когтя и убийства Ярохвоста. Он не мог так просто забыть о битве и в то же время он хотел выкинуть ее из головы. – Слышал новости? – голос Кисточки вывел его из раздумий. – Белоснежка окотилась вчера ночью. Горелый заурчал, быстро забыв о тревогах. Белоснежка и Чернобурка были родственниками Горелого, и, хотя они были старше и не так близки с ним, он обрадовался, услышав, что у одной из них появились котята. – Как здорово! Ты уже видела их? – Да, они красавцы. Мальчик и девочка, – Кисточка собралась уходить. – Если поспешишь, то, может, успеешь посетить ее до начала сегодняшнего занятия. – Думаю, так я и сделаю, – мяукнул Горелый. Он зашагал к детской. Синеглазка и Частокол сидели у выхода. Синеглазка ответила на не заданный вопрос Горелого. – Мы уже видели их. Мы ждем Дымка, чтобы возглавить патруль. Горелый кивнул. Вскоре Дымок вышел из детской. Он как всегда проигнорировал брата и прошел мимо. Горелый протиснулся сквозь колючки в проход, и его тут же переполнили тепло и запах молока. Белоснежка лежала на боку; котята сгрудились вокруг нее, в то время как Златошейка и ее черно-бело-пятнистые котята спали в нескольких мышиных хвостах позади. Горелого непроизвольно переполнили воспоминания о его котячестве – так сильно поглотило его царившие в детской спокойствие. Прошло мгновение прежде чем Белоснежка заметила его присутствие. – Ну здравствуй, еще один посетитель, – промяукала она. Осознавая, что Белоснежка, должно быть, устала от вторжений соплеменников, Горелый понесся к выходу. – Извини! Я приду в другой раз! Белоснежка заурчала и потрясла головой. – Нет, Горелый, все в порядке. Увидеть новых котят – хорошо для племени. Горелый взглянул на новорожденных котят. Один был рыжеватый, другой же нежно-дымчато-серый. – Ты уже выбрала имена? – спросил Горелый. – Нет, еще думаю над этим. Она подтолкнула маленького серого котенка к себе. Ее материнские жесты напомнили Горелому о его матери, Зарянке, которая умерла, когда они с Дымком были еще котятами. Она подхватила Зеленый кашель, из-за чего ослабла и не сумела позаботиться о себе в последнюю луну своей жизни. Помимо нее, в тот сезон умерло еще пять котят от Зеленого кашля. Горелый потряс головой, отгоняя ужасные воспоминания. Белоснежка неожиданно заурчала от удовольствия и повела ушами в сторону палевой королевы и ее котят, крепко спавших подле нее. – Златошейка довольна, что в племени стало больше котят. Она беспокоится о сыне и не хочет выпускать его из детской. Думает, что, если вокруг будет больше котят, ее сын захочет больше выходить из детской, чтобы поиграть с ними. Горелый вспомнил, что когда он был маленьким, а в палатке были и другие котята, ему лично не хотелось больше выходить из безопасной детской, но, возможно, котенок Златошейки храбрее, чем был он. – Я помню тебя котенком, Горелый, – тепло продолжила Белоснежка, – Ты долго не хотел покидать детскую. Думаю, некоторые соплеменники даже не знали, что ты вообще родился, пока тебе не исполнилась одна луна, ведь большую часть времени провел внутри. Горелый знал, что она делится приятными воспоминаниями, но его угнетало, что соплеменники до сих пор считали его трусливым котенком. Он часто волновался, что никогда не сможет стряхнуть с себя репутацию трусливой мыши. – И ты всегда рассказывал истории старейшинам, – продолжила Белоснежка, – играл в кошки-мышки с Дымком… Горелый вздохнул, припоминая. Обычно в этих играх он был мышкой. Вероятно, это и есть объяснение отсутствию у него охотничьих навыков. Он поговорил с Белоснежкой еще немного, вспоминая маму и свое котячество. Чувствуя, что пришло время уходить, Горелый повернулся к выходу. – Что ж, было здорово увидеть тебя и твоих котят, Белоснежка, – промяукал Горелый, вежливо опустив голову. Белоснежка кивнула в ответ. Он вышел из детской и обнаружил, что снаружи его ждала Горчица. – Ты будешь практиковаться с Когтем в Песчаном Овраге, – сказала она ему, затем развернулась и побежала прочь. Горелый застонал про себя. Он провел больше времени у котят, чем собирался. Пока он бежал через лагерь, он неожиданно понял: ведь это будет первый день наедине с Когтем после смерти Ярохвоста. Горелый вздохнул, и, стараясь не подцепить шерстью колючки, побежал в Песчаный овраг.

***

Когда Горелый прибежал, Коготь встретился его бледно-горящим взором. – Долго же ты просидел в детской. Возможно, ты был бы не таким бесполезным, если бы проводил меньше времени со сплетничающими королевами. – Да, Коготь, – Горелый покорно склонил голову, – Прости, я потерял счет времени. – Я надеялся, ты будешь пунктуальным, – прогремел Коготь. – Несомненно, ты так же ужасен в планировании времени, как и в охоте. – П-прости меня, – запинаясь, сказал Горелый, съеживаясь от унизительных замечаний Когтя. Когда Коготь зашагал по поляне, его сердце застучало от страха, ожидая, что же наставник приготовил ему. – Итак, вчера у тебя был шанс поохотиться, – прорычал Коготь так, словно это был вопрос. – Да, Коготь. – Ты поймал землеройку. – Да, Коготь. – Это единственное, что ты поймал за последние три дня, – оскалился Коготь. – Д-да, Коготь, – Горелый попытался силой пригладить шерсть. Коготь выглядел довольным собой. Горелый предположил, что сейчас он учуял его страх. – Я размышлял о твоих ужасных охотничьих навыках, – прорычал он, продолжая идти. – Похоже, ты совершенно не в состоянии правильно выслеживать добычу. И затем я подумал, что, вероятно, ты такой плохой охотник потому что ты плохой боец. Охотничьи и боевые навыки идут лапа об лапу, – Коготь остановился. – Когда воины встречаются в битве, они должны сражаться друг с другом за превосходство, – Его голос опустился до низкого рыка. – Проигравший воин хуже добычи. Без предупреждения Коготь двинулся вперед и прыгнул с выпущенными когтями. Горелый был застигнут врасплох. Он был слишком медлителен, чтобы уклониться, и Коготь повалил его на землю, но маленький и худенький оруженосец смог выскользнуть из его хватки, прежде чем тот сгреб его задними когтями. Коготь развернулся и снова ринулся на Горелого. Тот увильнул в сторону, и Коготь пролетел мимо. С третьей попытки атака Когтя прошла успешно. Он свалил Горелого на землю и держал так, нос-к-носу. – Ты собираешься сражаться со мной? – угрожающе прошипел он. – Д-да, – прохрипел Горелый. Он вывернулся из-под хватки Когтя и отступил к краю поляны. – Ну давай же, нападай! Все еще ошеломленный внезапной атакой Когтя, Горелый нервно оглядел наставника. Так они обычно и тренировались – Коготь и до этого издевался над ним, но сегодня все было иначе. Казалось, он намеренно пытался его запугать. Горелый заметил, что наставник выпустил когти, и сглотнул. Он знал, что был не на равных с могучим воином. "Полагаю, я должен хотя бы попытаться." Оруженосец сделал ложный выпад налево и побежал вперед, чтобы кинуться на бок Когтя. Но Коготь был уже начеку. Когда Горелый приземлился на него, Коготь так быстро качнулся, что сбросил Горелого на землю. Горелый выкарабкался, дрожа от страха. Коготь поднялся на задние лапы. Горелый отпрянул, отчаянно пытаясь избежать огромных обнаженных когтей. – Что такое, мышонок? – полосатый воин замахнулся на него, и его когти прошли на волосок от носа Горелого. Он предугадал следующего движение Когтя, но слишком замедлился и получил свирепый удар по морде. В голове у оруженосца проскочила мысль, что Коготь наслаждается происходящим, будто играя с запуганной добычей. Он пошатнулся и краем глаза увидел темное пятно. Еще раз Коготь пригвоздил его к земле и держал так. – Ты боишься меня? – прошипел он. – Так ты никогда не побьешь меня. Коготь отпустил его и позволил отбежать на небольшое расстояние прежде чем напал снова. Он поймал Горелого на пол-шаге, когда тот прыгнул через поляну. Его когти подрезали задние лапы Горелого, но тому удалось избежать худшей атаки наставника за все время. Горелый устоял и, с дико забившимся сердцем, попробовал еще один бросок. Коготь увернулся и прыгнул на него. Они встретились на полпути в воздухе, и Горелого повалили обратно на землю. Ошеломленный и дезориентированный, он понял, что боль, шипами отдававшую в боку, он получил не от пыльной лесной подстилки, в которую упал, а от когтей своего наставника. Горелый дрожал от страха. Он развернулся, чтобы подготовиться к следующей атаке Когтя. Он помедлил, когда Коготь пересекся с ним взглядом. Что-то было такое в глазах наставника, из-за чего Горелый похолодел от ужаса. Он вспомнил, что уже видел однажды этот взгляд – когда Коготь поднял голову после убийства Ярохвоста. Отказавшись от подготовки, он побежал прочь из Песчаного оврага от огромного полосатого воина. Но Коготь был быстрее. Он перевернулся на спину и подбросил Горелого задними лапами в воздух, прежде чем тот смог среагировать. Горелый понял, что пролетел половину оврага, и в оцепенении и панике попытался встать на лапы. Когда он поднял голову, Коготь уже стремительно приближался к нему. Горелый в отчаянии заковылял прочь, но, прежде чем понял, что случилось, его перевернули, и он врезался в землю спиной, животом оказавшись сверху. Горелый попытался сбежать, но Коготь прижал его к земле, поставив одну лапу на плечо, а другую на горло. Окаменев, Горелый надолго перестал дышать. Его сердце выпрыгивало из грудной клетки; он вдруг очень хорошо осознал, что здесь, сейчас только они вдвоем. "Он собирается убить меня?" Неожиданно на поляне появились Буран и Горчица. Коготь убрал лапы с Горелого и спокойно сел так, будто бы он просто показывал важный боевой прием. – Здравствуй, Коготь, – Буран кивнул темно-полосатому воину. – Горелый, – он кивнул Горелому, который все еще в ужасе оцепенело лежал на земле. – Мы закончили охотиться на сегодня, и хотели узнать, можем ли мы присоединиться к вам ненадолго позаниматься боевой подготовкой до заката Солнца. Коготь быстро пришел в себя от такого, казалось бы, убийственного состояния. – Ты уверен, что хочешь, чтобы Горчица практиковалась против Горелого? Я бы не хотел, чтобы ее навыки испортились после битвы с таким никудышным противником, – заметил он. Глаза Бурана сузились. Горелый перевернулся на живот и поднялся на лапы. – У меня снова плечо разболелось, – солгал он, не беспокоясь о том, выглядит ли он действительно ослабшим. Ему лишь нужно было убраться отсюда, подальше от Когтя. Горчица закатила глаза. Но Буран, наоборот, выглядел рассерженным. Горелый удивился, когда Буран заговорил не с ним, а с Когтем. – Ты продолжаешь биться, несмотря на его обостренное ранение? – спросил Буран, оборачиваясь к полосатому воину. Он ощетинился. – Что? – прорычал Коготь. – Он ничего мне не сказал! – Коготь повернулся к Горелому, его хвост заметался из стороны в сторону. – Заболело только сейчас, – торопливо промяукал Горелый. Буран посмотрел на него заинтересованным, испытующим взглядом. Спустя пару секунд, Буран пригладил шерсть. – Тогда тебе лучше вернуться в лагерь и увидеть Пестролистую. Ничего хорошего не выйдет, если ты продолжишь тренироваться. Буран махнул хвостом и повернулся к Когтю. – Даже без Горелого, не мог бы ты показать Горчице несколько движений? Ей будет хорошо посражаться с кем-то для разнообразия, кроме Дымка или меня. Голоса постепенно затихали, пока Горелый бежал к лесу. Он оглянулся и увидел, что Буран и Горчица отвернулись от него. Коготь же смотрел на него через их плечи. Горелый встретился с янтарным взглядом Когтя. – Так, ты уходишь или нет? – проревел полосатый воин, и Горелый, с писком, быстро покинул Песчаный овраг. Оруженосец нетвердо ступал обратной дорогой в лагерь. Он не нравился Когтю; тот ненавидел его и до смерти Ярохвоста. Но сегодня, думал Горелый, ненависть вышла на новый уровень. Его одолевало беспокойство, пока он пересекал знакомую лесную тропу; он пытался убедить себя, что Когтю не знает, что Горелый стал свидетелем убийства Ярохвоста, что он просто вообразил этот взгляд в глазах наставника, и Коготь разозлился только из-за плохой боевой подготовки Горелого. Он даже пытался убедить себя, что, возможно, Коготь и не убивал Ярохвоста, что это он, Горелый, был в таком ужасе от первой битвы, что мозг сыграл с ним злую шутку. Но он знал и сердцем и душой, что он видел. "Я видел, как он убил Ярохвоста,", подумал Горелый. "И он знает об этом".