Скажи мне, где прячется тот, Кто так сильно любил меня? Anne-Marie — Stole
Когда на стол падает завернутая в цветастую обертку конфета, одиноко сидящая до этого момента брюнетка удивленно дергает головой, отрываясь от каких-то записей в толстой тетради. Недоуменно осмотрев сначала сладость, а потом уже меня, она тут же поджимает губы в тонкую линию и морщит лоб. Отложив в сторону ручку, девушка хмыкает, заметно пытаясь скрыть тот факт, что ей невероятно льстит то, что спустя день молчанки я первая решила подойти к ней и… помириться? Да, наверное, именно помириться. Стыдно и странно признаваться, но мельтешащая вокруг Ким Джиен уже стала какой-то привычкой для меня. Она целый вторник упорно игнорировала мое существование, что даже как-то задело. Не то чтобы меня это сильно волновало, но неприятно быть «злодеем». Да и списывать мне больше не у кого. — И что это? — низким голосом спрашивает Джиен, глядя мне прямо в глаза. Где-то на заднем фоне орут младшие классы, которые борются за последнюю булочку на прилавке, а за соседним столом сидят болтающие о всякой ерунде девчонки, которые время от времени по-дурацки визжат из-за чего-то. Брюнетка сидит сама по себе. Как и у меня, у нее друзей в классе можно пересчитать на пальцах одной руки. Конечно, есть Тэхен, но он сидит вместе с Чонгуком и остальными. Я знаю, что меня не прогонят, расположись я рядом с ними, но все же мне пока что не хочется влезать в личное пространство Чона. Он точно не будет этому рад. — Жест примирения. Подачка. Называй как хочешь, — равнодушно бросаю я и падаю на стул напротив нее, подпирая подбородок кулаком. — Я была не права, не стоило мне на тебя кричать. Прости, — быстро и неразборчиво говорю, всем видом показывая, что эти слова далеко не искренние. Но Джиен этого, кажется, не замечает, потому что довольно кивает и хватает конфету в руки. Это было проще, чем я ожидала. — С орехами? — спрашивает девушка и смотрит на меня из-под бровей. — Да. — У меня аллергия на орехи, особенно на арахис, — моментально посерев в лице, ворчит одноклассница и недовольно дует губы. Я закатываю глаза и выхватываю порцию сахара, тут же разворачивая и закидывая в собственный рот. — Значит, я сама ее съем, — фыркаю я. Обалдевшая Джиен сначала молчит пару секунд, а затем начинает хохотать, привлекая к нашему столу лишнее внимание, которое мне сейчас вообще ни к чему. Медленно двигая челюстью и хрустя маленькими кусочками орехов, я вопросительно смотрю на одноклассницу, не понимая причины ее внезапно подлетевшего до небес настроения. — Боже, Мэй Джей, ты неисправима! — говорит она и, все еще посмеиваясь, принимается шелестеть тетрадью. Кажется, она уже закончила писать, судя по тому, как девушка щелкает ручкой и достает из-под стола сумку, чтобы убрать принадлежности внутрь. — Тебе палец в рот не клади — откусишь. — Джиен качает головой. — Что ты пишешь? — проигнорировав ее последние слова, интересуюсь я, с трудом проглатывая растаявшую конфету во рту. Запить бы чем-нибудь. — Лабораторную по биологии, конечно же. И я уже ее написала, — отвечает Джиен и наконец-то усаживается ровно, лицом к лицу со мной. — Не успела закончить дома, потому что у нас с мамой по вторникам день шоппинга! — У брюнетки разве что глаза не сверкают от воспоминаний про долгие прогулки от бутика к бутику. А у меня в груди вдруг екает сердце. Широко выпучив глаза, я хватаю ртом воздух, еще сильнее нуждаясь в глотке воды. Завидев мое состояние, брюнетка быстро протягивает мне собственную чашку с уже остывшим черным чаем. Благодарно приняв спасательную жидкость в руки, я жадно выпиваю все до последней капли. — Только не говори мне, что ты забыла про лабораторную? — угрюмо спрашивает Ким, неодобрительно качая головой. — Мэй Джей, ты в последнее время совсем не о том думаешь. Ты что, забыла, как мистер Им относится к должникам? А ты и так у него не на самом хорошем счету… — заводит свою привычную шарманку Джиен, моментально разжигая во мне раздражение. Но я подавляю это чувство, не желая снова ссориться. — Да знаю, знаю! — вздыхаю я, вспоминая, как последняя моя забытая домашняя работа по биологии вылилась в отработку после уроков в виде уборки кабинета. Снова оставаться один на один с этим чертовым мистером Имом, от которого у меня мурашки по телу ползают, мне нельзя, потому что я твердо решила подойти сегодня к Чонгуку после его тренировки по баскетболу и обо всем поговорить. Вчера не одна только Джиен испытывала себя на прочность. Мне тоже пришлось бороться с внутренним «Я», которое рвалось к Чонгуку каждую минуту и буквально изнывало от боли. Но я не могла. Необходимо было дать время Чону остыть, осмыслить все, чтобы не подливать масла в огонь и не надоедать ему. Я поступила неправильно, сунув свой нос в его телефон. Да и что эти смски? Разве они сравнятся с двумя годами, которые были полны любви и страсти? Вряд ли. Я по-прежнему не желаю видеть Нам Соль рядом со своим парнем, но сейчас в приоритете наши отношения, которые могут быть разрушенный моим… эгоизмом, наверное. Удивительно, но Хосоку и правда удалось промыть мне мозги. Его слова о многом заставили меня задуматься. Мне стоит быть ему благодарной. Единственное, что омрачает мой боевой настрой, это тот факт, что сам Чонгук не делает попыток первым пойти на примирение. То есть, конечно, во всем виновата я. Или не во всем. Это я должна разбить эту стену недопонимания между нами и сделать первый шаг. И тем не менее, хотелось бы видеть то же самое рвение со стороны брюнета. Он же третий день кажется хоть и отстраненным и холодным, но все же равнодушным. Будто ему безразлично то, что я страдаю без него. То, что «мы» может превратиться в «он и я». Но, конечно, я не позволю этому случиться. — Мэй Джей! — прикрикивает Джиен и несильно пихает мою лежащую на столе руку. Я тут же прихожу в себя, осознавая, что уже пару минут смотрю на Чонгука, повернувшись через плечо. Он сидит рядом с Тэхеном и о чем-то с усмешкой рассказывает, отчего сидящий ко мне лицом Чимин густо краснеет. Тряхнув головой, я поворачиваюсь. — Ты чего застыла? Я спрашиваю, хочешь у меня списать лабораторную? — взволнованно лепечет девушка. Пытаясь поскорее осознать ее слова, я хмурю брови, по-прежнему думая не о том. Ким права, мне пора прекращать отвлекаться от учебы. Конечно, плевать я хотела на школу с высокой колокольни, когда чуть ли не решается моя судьба с любимым человеком, но и спускаться на дно рейтинга тоже не хочется. Поэтому я даже улыбаюсь благодарно и киваю головой, тут же потянувшись за собственной тетрадью в рюкзаке. — Да, спасибо! Первые пять минут я переписываю какие-то графики и вычисления в тишине, не забывая, конечно, менять там и сям что-то, чтобы не попасться на списывании. Но потом Джиен надоедает молчать и она наконец-то спрашивает о том, что, наверняка, мучает ее с понедельника. — Мэй Джей… — начинает девушка, стараясь сильно меня не отвлекать от процесса. Я лишь дергаю головой, давая понять, что слушаю. Ким немного мнется, затем ерзает на стуле и поправляет волосы. — А чего ты в понедельник была такой расстроенной? У тебя что-то случилось? Это с Чонгуком связано, да? — вопросы начинают сыпаться один за другим, а у меня пересыхают губы. Одно дело, когда ты сам переживаешь о чем-то, другое — когда в твою личную жизнь суются чужие. Это раздражает. Злит. И непременно хочется снова сорваться и дать понять, что эта тема закрыта для обсуждений. — С чего ты взяла? — сухо отзываюсь я, не переставая писать. — Ну, вы не общаетесь и сидите не вместе уже который день. Да и ты выглядишь так, будто по ночам не спишь, а только и делаешь, что думаешь, думаешь и думаешь о чем-то, что сильно тебя расстраивает. — Джиен задумчиво прикусывает фалангу пальца, вознеся взгляд к потолку. — Я сначала думала, может, ты просто приболела, но Чонгук тоже ходит как в воду опущенный, пусть и старается этого не показывать. Ой, и на уроках ты постоянно поворачиваешься в его сторону и так жалобно смотришь, что, клянусь, даже мне тебя жаль становится!.. — Хватит! — восклицаю резко я, хлопая рукой по столу. Медленно подняв голову и уставившись серьезно в растерянное лицо одноклассницы, я проглатываю желание закатить истерику или ударить ее лицом о крышку этого самого стола. Целое утро мне удавалось сохранять достаточно хорошее настроение, вызванное предвкушением предстоящего разговора с Чоном, но этой чертовой Ким Джиен удалось за одну минуту все испортить. Что б ее! — Джиен, у нас с Чонгуком все нормально, ясно? Просто… не лезь туда, куда не просят. Я благодарна тебе за то, что ты позволяешь мне у тебя списывать, но мы… не подруги, — цежу я, заметно сдерживаясь. Сцепив зубы, я не разрываю зрительного контакта с одноклассницей. — Поэтому не нужно пытаться залезть в мою голову или выведать то, что тебя не касается. Я не собираюсь раскрывать перед тобой свою душу. Грубо, неприятно, зато честно. Ее давно нужно было поставить на место. И я вижу, что мои слова задели девушку, судя по тому, как осунулось ее лицо и затрепетали ресницы. Чувствую ли я вину? Возможно. Но это лучше, чем если мы будем играть в «дружбу» и притворяться, что нам есть друг до друга дело. Я не ищу поддержки в ее лице. Мне вообще никто не нужен, кроме Чонгука. Один лишь он может заменить для меня целый мир. Поэтому Ким Джиен придется проглотить этот факт. А выплевывать его или послушно прожевать — это ее выбор. — Ладно, извини, — тихо говорит Ким и отворачивается, направив незаинтересованный взгляд куда-то в сторону. — Вот и отлично. Оставшееся время перемены я пишу лабораторную в полном молчании.* * *
Очередной порыв ветра заставляет меня посильнее закутаться в куртку и громче зашмыгать носом. Наверное, я действительно приболела, потому что погода сегодня лучше, чем вчера, а у меня такое чувство, будто я голая стою посреди северного полюса, спустив ноги по щиколотки в прорубь. Еще и шапку, идиотка, забыла захватить из дома. Я слишком торопилась в школу. Зачем-то. Должно быть, не терпелось увидеть любимое лицо, которое даже не смотрит в мою сторону. Или же мне было необходимо сбежать из дома, подальше от дотошной матери, которая, подобно Джиен, пытается выведать у меня подробности нашей с Чонгуком ссоры. Невероятно просто. Нигде покоя нет. Ни в школе, ни дома. Даже в голове и то беспорядок и вакханалия творится. И все из-за чего? Вернее, из-за кого. Я вздыхаю, оглядывая свои ноги, которые скрыты колготками, но те ни черта не греют. Меня в принципе не греет ничего, кроме Чонгука. Но и он перестал делиться своим теплом. Как и сказал Хосок, это я задавила Чонгуку горло, из-за чего теперь он рвется на свободу. Дело в том, я не уверена, что готова эту свободу ему дать. Как могу я, когда мне необходимо быть рядом с ним? Его друзья — мои друзья. Все места, которые он посещает, уже стали родными для меня самой. Если бы я расписывала каждый свой час в ежедневнике, напротив каждой строчки исправно бы было написано имя Чонгука. И до сих пор я не видела в этом ничего странного или плохого. Черт, да я все еще не считаю, что наши отношения нуждаются в спасении. Нам просто нужно… поговорить. Да, иногда простым разговором можно разрешить все недопонимания. Дверь справа от меня хлопает, и я поворачиваюсь на шум, но вижу не того, кого я жду уже час. Вместо Чонгука на улицу вываливается переодетый Юнги с мокрыми волосами, который держит в одной руке спортивную сумку, набитую формой и прочими вещами, а в другой свою синюю пуховую куртку. Похоже, кому-то стало слишком жарко после тренировки. Я невольно ежусь, но иду в его сторону медленным шагом. — Привет! — зову я, отчего парень как-то вяло вздрагивает. Осознав, что это я, он почему-то усмехается и качает головой, но почти сразу же его лицо разглаживается. — Хэй, — бросает парень и разворачивается ко мне. — Подержишь? — спрашивает он, протягивая свою сумку. Я киваю и послушно забираю ее, сразу удивляясь, почему она такая тяжелая и чего он туда напихал? — Чонгук до сих пор переодевается, так что тебе придется его подождать, — не спеша натягивая на себя куртку, говорит Мин, даже не интересуясь причиной моего нахождения на заднем дворе школы, куда и ведет дверь из спортивного зала. Мне вообще кажется, что Юнги знает меня слишком хорошо, хотя он не любит спрашивать о чем-то. Он просто знает. Или догадывается. Или это я такая предсказуемая. — Господи, что там такого лежит? — бурчу я, поднимая сумку выше, чтобы она не касалась земли. Юнги хмыкает. — Шмотки, зубная щетка, пара книжек, обувь… — начинает перечислять парень, застегивая замок на куртке. Поправив одежду, он кивает и забирает свою собственность обратно. — И еще по мелочи. — Куда-то собираешься? — удивленно дернув бровями, я быстро засовываю руки в карманы и переминаюсь с ноги на ногу, стараясь даже не думать о том, какие у меня красные ляжки под тканью колготок. — Не совсем. Просто поживу пару дней у Хосока, — неохотно отвечает Мин, и я сразу понимаю, что допрашивать его о том, с какой стати он собрался жить дома у Чона, нет смысла. Если задуматься, об этом парне мне в принципе известно немного. Я наслышана, что у него нет отца, но в остальном он и его семья остаются для меня загадкой. И Чонгука я никогда о Юнги не спрашивала. Как-то не до этого было, да и он не кажется таким человеком, который одобрил бы расспросы о себе. — Ты же в курсе, что можешь зайти внутрь, да? — Юнги указывает рукой на дверь позади себя, и я автоматически наклоняюсь вбок, чтобы посмотреть туда. — Да-а-а, но мне не хочется стоять на пороге и мешать остальным. — Я пожимаю плечами. Разговор как-то не клеится. — Понятно. — Парень поджимает губы, отводит взгляд, будто пытаясь что-то придумать, а затем выдыхает. — Ну, я пойду. Хосок и так меня уже ждет. Я понятливо киваю несколько раз и отхожу в сторону, освобождая ему дорогу. — Да, кстати, — вдруг одергивает себя Мин, разворачиваясь на пятках, а я даже не успеваю сказать «пока». Он останавливается в паре метров от меня и чешет за ухом. — Чонгук сегодня хреново отыграл на тренировке, поэтому, вроде как, может быть в плохом настроении. Ты это… не дави на него сильно, — советует он и, облизнув губы, снова разворачивается. — Ну пока. — Да, пока! — кричу я вслед, сдерживая улыбку. Всегда приятно видеть, как люди вроде Мин Юнги проявляют заботу. Если это, конечно, можно так назвать. Проходит еще минут десять, прежде чем дверь открывается и вместо едва знакомых парней мне навстречу выходит Чонгук. У меня моментально перехватывает дыхание, но я борюсь с собственными эмоциями, стараясь сильно не пялиться на его сексуально растрепанные волосы и красные, блестящие от слюны губы. Боже, как же мне его не хватало! Как хочется сильно-сильно обнять и вдохнуть любимый запах, пусть даже от него будет пахнуть потом или табачным дымом. Для меня он самый лучший в любом случае. Заметив меня, парень явно хмурится, но реагирует так, будто мог это предвидеть. Даже смешно становится. Такое чувство, будто тут все только и ждали моего появления. — Что ты здесь делаешь? — изогнув выразительно бровь, спрашивает Чонгук и останавливается в паре шагов от меня. Ловким движением руки он достаёт из кармана джинс зажигалку и мятую пачку сигарет, чтобы затем прикурить и облегченно выдохнуть. Будто без дыма в легких он уже не способен жить, а сигареты стали своего рода лекарством. Глядя на это, я морщу нос, но оставляю свои мысли и мнение при себе. Все попытки достучаться до него, объяснить, что сигареты убивают организм, остались без видимых результатов. Чонгук сам себе на уме. — Пришла поговорить, раз ты сам не проявляешь инициативу. Я не могу ни есть, ни спать, зная, что наши отношения висят на волоске. — В горле встаёт ком, и я мысленно готовлю себя к непростому и, наверняка, неприятному разговору, который расставит все по своим местам. Мне хочется сократить между нами расстояние, чтобы ощутить его присутствие еще сильнее. Но удерживаю себя от этого. — Интересно, почему, — открыто усмехается Чонгук и делает длинную затяжку. Я в ответ пошире открываю глаза, дернув бровями. — Прости? — Интересно, почему же наши отношения висят на волоске, — добавляет Чон и смотрит мне в глаза, — Мэй Джей. Я сглатываю. Такое чувство, будто он просто стоит и издевается надо мной, получая удовольствие от того, что я сама прибежала к нему. Конечно, это должно меня обидеть. Наверное, стоит все ему высказать. Все, что накопилось. Но я не хочу. Надоело. — Все потому, Чонгук, — я специально выделяю его имя, — что мы оба избегаем разговора, который должен так или иначе состояться. — Облизнув губы, я понимаю, что на секунду в голове пустеет, а руки потеют, хотя мне по-прежнему холодно. Просто смотреть в его леденящие душу глаза оказалось не так просто. — Хорошо, говори! — Чон сбрасывает горсть пепла на землю и вдруг поворачивается и идет к стоящему неподалеку каменному выступу. Закинув на него сперва свой портфель, он садится следом, наплевав на минусовую погоду и собственное здоровье. Скрестив ноги над землей, парень поднимает голову и смотрит на меня, прикусив верхнюю губу. — Я внима-а-ательно тебя слушаю! Каждое его слово просто бьет в лоб, и мне хочется, чтобы мир на секунду остановился, дабы я смогла прокричаться от отчаяния и злобы. Что за черт! Он же знает, что я терпеть не могу подобное поведение! Неужели ему совсем нет дела до того, что сейчас решается важный для нас обоих вопрос?! Я готова зарычать от раздражения, но упорно прячу собственные эмоции за маской спокойствия на лице. Я не позволю его гордости все для нас испортить. Поэтому я послушно подхожу ближе и становлюсь напротив, стараясь не обращать внимание на то, что меня уже бьет озноб. Кто бы говорил о наплевательском отношении к собственному здоровью, Мэй Джей. — Так и быть, начну я, — покорно соглашаюсь и, неожиданно для Чонгука, бросаю в него свой рюкзак, который тот едва ловит из-за зажатой в пальцах сигареты. — Будь добр, положи его рядом со своим! — деланно важно заявляю, вздернув подбородок. Чонгук пару секунд буравит меня взглядом, а затем ехидно улыбается и делает, как я сказала. — Благодарю!.. Кхм. Я сожалею о том, что залезла в твой телефон без разрешения и прочитала сообщения. Мне не следовало этого делать, — как на духу, выпаливаю я, стараясь не прятаться от испытующих глаз Чонгука. — Мне кажется, что в последнее время ты от меня закрылся и многое недоговариваешь. Хотя бы то, что ты общаешься с Нам Соль и гуляешь с ней и ее дружками. Погоди, не перебивай!.. — останавливаю я, когда парень открывает рот, чтобы что-то вставить от себя. — Я знаю, что это не преступление и у тебя есть право на собственных друзей. Но я не могу врать о том, что не ревную тебя к этой… девушке. Я не знаю, кто она такая и какое ей до тебя дело. Поэтому ты не можешь винить меня в том, что я неправильно среагировала! — Я вдруг повышаю голос, сама того не осознавая. — А что бы подумал ты, узнав, что, пока ты сидел дома, я в тайне от тебя гуляла с другим парнем и писала ему сообщения со странным содержанием?! — Как будто ты никогда не гуляла с Тэхеном или Хосоком… — говорит Чонгук, закатывая глаза, но я перебиваю его. — Эти двое в первую очередь твои друзья, Чонгук! Даже не смей наговаривать на меня за то, что я с ними общаюсь! — возмущенно шиплю я, тыкая в сторону парня пальцем. — Да у меня же никакой личной жизни нет без тебя! Все, что я делаю, так или иначе сходится на тебе. Куда я не пойду, там ты. — А я разве заставляю тебя бегать за мной хвостиком? Запрещаю общаться с другими людьми? — цедит в ответ брюнет, отбрасывая докуренную сигарету на землю. — Ты сама, Мэй Джей, построила свою жизнь вокруг наших отношений. — Он начинает заметно злиться. — Да, возможно, ты прав. — Я снова облизываю губы, нервно бегая взглядом по его лицу. — Это я во всем виновата. Всегда и во всем виновата только я, черт возьми! — Господи, не драматизируй… — вздыхает раздраженно Чон, качая головой. Я громко усмехаюсь, вскинув руки. — А что мне остается делать? Если ты на мои вопросы нихрена не отвечаешь, а только отталкиваешь меня! — Кажется, я совсем даю волю эмоциям, и мне это не нравится. — Бля! — в сердцах вырывается у меня, отчего я вздрагиваю всем телом и отворачиваюсь на секунду, стараясь собраться с мыслями. Не время терять над собой контроль. Брюнет вдруг меняется в лице и, выдержав паузу, придвигается ближе, хватая меня за подбородок. Не сильно, но это заставляет меня испуганно вскрикнуть, и я едва ли не путаюсь в ногах. В последний момент я успеваю упереться ладонью в его бедро, чтобы устоять на земле. Мое лицо оказывается прямо напротив его собственного, злого и хмурого. По спине бегут мурашки, и я чувствую, как меня отпускает. Его карие глубокие глаза просто занимают все мое внимание. — Кажется, я уже говорил тебе, что терпеть не могу слышать эту грязь с твоих уст. А в последнее время ты себе многое позволяешь, это расстраивает, — шепотом, так, что сердце в груди начинает бешено стучать, говорит Чонгук, глядя прямо на меня. Я начинаю быстрее дышать. Такое чувство, будто мы в последний раз были настолько близко друг к другу миллион и сто лет назад. Эти губы слишком манят. Его запах сносит крышу. Я уже не хочу злиться. Я просто хочу его одного. И плевать, что он сейчас отчитывает меня за то, что я снова перед ним сматерилась. Он может делать со мной все что угодно. Это ведь Чонгук. Мой Чонгук. — Прости… — так же шепотом отвечаю я, легонько сжимая пальцы на его бедре. Мне этого не хватало. — Прости за что? — переспрашивает он, наклонив голову вбок, испытывая. Я сглатываю. Чертовски красив. — Прости за то, что расстроила тебя. — И кажется, что вот так правильно, так и должно быть. Зачем нам ссориться, если все может просто быть правильно? Почему я вообще злилась на него? Да разве это теперь важно? Забив на сказанное ранее, просто отдавшись моменту, я аккуратно отодвигаюсь от него, а затем сама делаю еще один шаг и становлюсь между его ног. Положив свои ледяные ладони на его щеки, я заставляю Чонгука поднять голову и посмотреть на меня. В его глазах плещется интерес с легким удивлением, но выражение лица все такое же холодное. Он словно играется со мной и наслаждается шоу. Но я готова играть в этом спектакле столько, сколько понадобится, если эти руки будут так же гладить мои бока, а эти глаза будут смотреть только на меня. Я готова стерпеть любую обиду, лишь бы он оставался моим Чонгуком. А не чьим-либо еще. — Я люблю тебя, — твердо выговариваю, как мантру, чтобы донести смысл своих слов как можно четче. — Так чертовски сильно люблю, что иногда это причиняет мне боль, но я готова мириться с этой болью. Только, прошу, умоляю тебя! Не отдаляйся от меня. Не позволяй мне думать, что кто-то или что-то может встать между нами. — Кажется, на глазах снова собираются слезы, но я игнорирую их. — Эти дни, проведенные без тебя, честно, прошли как в аду. И я не хочу снова их переживать. Чонгук слушает молча, не отводя взгляда и никак не реагируя. Он просто смотрит и дает мне высказаться. — Я не знаю, как мне загладить свою вину перед тобой за случившееся, но я готова попытаться… — Я не успеваю договорить, потому что Чон медленно поднимается на ноги, отчего мне приходится попятиться назад. Хлопая ресницами, я приоткрываю рот, чтобы отчаянно спросить его, почему он не хочет дать мне шанс договорить, но парень опережает меня, накрыв ладонями мои замерзшие руки и врезавшись своим лбом в мой. Я удивленно ойкаю. — Значит, хочешь загладить вину? — спрашивает томно он. Я уверенно киваю. — Это хорошо. — Парень еще пару секунд стоит так же, а затем отодвигается и кивает. — Тогда пойдем. Он разворачивается и подхватывает оба наших рюкзака, закидывая их на плечи. Я остаюсь стоять на месте, так и не поняв, что произошло и что он имел в виду. Заметив отсутствие движения с моей стороны, брюнет оборачивается через плечо и вскидывает бровь. — Чего стоишь? Ты ведь так хочешь извиниться. Я знаю способ. — Чонгук улыбается уголками губ. — И куда мы пойдем? — недоумеваю я, как-то не испытывая радости от поворота событий. Не так я себе представляла наш разговор. И идти куда-то я тоже не планировала. — Ко мне домой, — припечатывает он и первым уходит вперед.