Я не могу насытиться. Должно быть, это любовь в моей голове. Rihanna — Love On The Brain
Чонгук первым проходит в квартиру и, небрежно бросив в сторону кроссовки, отправляется с нашими рюкзаками в гостиную, чтобы оставить их около дивана. А я неловко замираю на пороге и прислушиваюсь к тишине. Кажется, дома никого нет, кроме нас двоих. В другой день я бы этому обрадовалась, но я не совсем дура и понимаю, зачем он привел меня к себе в пустую квартиру. Когда вдруг в гостиной включается телевизор и в помещении раздается голос диктора новостей, я отмираю и быстренько снимаю куртку, с радостью отмечая, что мое тело начинает потихоньку согреваться. Оставшись в блузке, юбке и колготках, я прикладываю ладошки к щекам и блаженно выдыхаю. Долгожданное тепло! Как же глупо с моей стороны было ждать Чона на улице, хотя я могла, действительно, зайти в спортзал или же сбегать до дома, переодеться в теплую одежду и вернуться как раз вовремя. Но какая уже разница. Пригладив перед зеркалом растрепавшиеся от ветра волосы и спрятав пряди за уши, я несмелым шагом иду в гостиную. Брюнет стоит посреди комнаты, поставив руки на бедра и вперившись внимательным взглядом в экран телевизора, с которого вещает симпатичная женщина в сером строгом костюме об очередной корейской знаменитости, попавшей в раздутый скандал. Ничего нового. Меня это не интересует. Лишь он один привлекает все мое внимание. Его красивый лоб закрывает длинная черная челка, слегка влажная, потому что всего полчаса назад он принимал душ. Широкие густые брови сведены на переносице, придавая ему мужественности, а аккуратно очерченные губы сомкнуты в узкую полоску. Мешковатая белая футболка не демонстрирует прелестей его подкаченного благодаря упорным тренировкам по баскетболу тела, но выгодно подчеркивает плечи, на которых так и хочется повиснуть. Чон Чонгук слишком красив. Нереально, невозможно, беспредельно красив. И чем больше я провожу с ним времени, тем больше я в него влюбляюсь. Тем больше его достоинств я открываю. У меня до сих пор в голове не укладывается, как этот привлекательный… да чего уж там, этот идеальный парень мог достаться мне. Такой неидеальной. — Вблизи я еще лучше, — вдруг прерывает молчание между нами Чонгук, и я удивленно хлопаю глазами, не сразу сообразив, что он имеет в виду. Лишь только когда замечаю ехидную ухмылку на его лице, я краснею. Кажется, я пялилась на него слишком долго. — Мэйджи, хватит стоять на пороге. Подойди. — И снова этот его властный тон голоса, которому я немедленно повинуюсь, преодолевая расстояние между нами за пару секунд. Я замираю прямо напротив брюнета, сглатывая слюну в горле. Обстановка слишком интимная, если не считать говорящего телевизора. Вокруг ни души, свет не горит, а за окном уже темнеет. Мы одни. Дышим одним воздухом, и нас разделяет какой-то дурацкий шаг, не позволяющий мне оказаться в родных руках. — Замерзла, наверняка, — шепотом говорит парень, и я незаметно киваю. Ужасно замерзла. Я не смотрю в глаза Чона, то ли стесняюсь обстановки, то ли понимаю, что должна кое-что сказать, и просто боюсь увидеть реакцию на свои слова. Поэтому я вздрагиваю, когда чужие пальцы прикасаются к моему подбородку, и судорожно вздыхаю, ощущая теплую ладонь в районе своего живота. Чонгук прижимается ко мне и заставляет поднять голову, чтобы наши взгляды встретились. — Хорошо, что я знаю отличный способ согреться… — прямо в ухо. Тут же его губы касаются моего виска, спускаются вниз, на секунду замерев на щеке, а затем ползут все ниже и ниже, по линии челюсти, пока не касаются чувствительной кожи шеи. Я вся подбираюсь и крепко сжимаю руки в кулаки, сдерживая стон удовольствия. Как же мне этого не хватало! Я поддаюсь действиям Чона и откидываю голову назад, давая простор для действий. После чего его левая ладонь, что держала мой подбородок, опускается на бедро, а правая ползет к пояснице. У меня идут мурашки по спине. От его прикосновений, от нежных поцелуев и теплого дыхания на коже. Мне хочется выть от счастья и восторга. Эмоции просто зашкаливают, не зная, как им выбраться наружу и собираясь пламенем в груди. Я хочу больше, чем просто поцелуев. Хочу почувствовать его всего и отдаться ему целиком. Если бы не одно «но». — Чонгук… — выдыхаю я, поглаживая его волосы на загривке. Парень сдавленно мычит, отрываясь от моей шеи, и показывает, что мне нужно заткнуться, потому что он утягивает меня в настойчивый, но приятный поцелуй. Он мнет мои губы и одновременно с этим осторожно ведет прямо к дивану. Когда мягкий язык тыкается между моих губ, я открываюсь ему навстречу, тут же с головой погружаясь в волну ощущений. Вдруг становится так жарко, что я забываю о собачьем холоде на улице, желая сбросить с себя всю одежду. — Нет, послушай, — вырывается у меня между поцелуями, когда мои пятки сталкиваются с ножками дивана, а затем я заваливаюсь на мягкое сидение, утягивая за собой не на шутку возбужденного брюнета. Но он не слышит. Разведя одной рукой мои колени в стороны, Чонгук ложится на меня сверху, и я тут же задыхаюсь от ощущения его взбухшего члена, упирающегося мне в бедро, и тяжести тела. — Стой… Нет… — Мне никак не удается собрать мысли в кучу, поэтому я просто смотрю в потолок, обнимая за плечи Чона, и кусаю губы каждый раз, когда он чуть толкается вперед и трется пахом о меня. Перед глазами взрываются фейерверки. Это длится, кажется несколько минут, прежде чем мне удается прийти в себя в перерыве между страстными и влажными поцелуями. — Чонгук, я не могу! — вырывается резко у меня, стоит пальцам Чонгука зацепиться за пуговицы школьной блузки. Я перехватываю его руки и сжимаю парня коленями, не позволяя двигаться. Он недоуменно смотрит мне в глаза, а я едва ли не стону, когда натыкаюсь взглядом на его красные губы и взмокший лоб. — Я… У меня… Прости, мне не стоило позволять тебе… — Какого-то черта я мнусь и боюсь признаться в том, что Чонгук выбрал не самый удачный день для сексуального удовлетворения. Мне даже не нужно договаривать, потому что брюнет понимает все по моему запуганному и виноватому взгляду. Зато его глаза на мгновение холодеют, прежде чем он опускает голову, положив ее на мою часто вздымающуюся грудь. В гостиной повисает молчание, я даже не слышу телевизора, который, оказывается, в процессе как-то выключил Чонгук, швырнув пульт в сторону. Я чувствую себя полной идиоткой. Что мной управляло, когда я позволила ему думать, будто я готова сегодня заниматься любовью? Нужно было сразу все сказать, а не идти послушно к нему домой. Но я так боялась, что тогда он не позволит мне договорить, что наше примирение ни к чему не приведет. Я побоялась, что меня не захотят слушать. Ощущая сокращающиеся мышцы спины Чонгука, я крепко обхватываю его за шею. Лишь бы не отпускать. Лишь бы он не ушел. Прижимаюсь щекой к пахнущим, кажется, кокосом волосам и прикрываю глаза. Мне хочется остаться в таком положении навсегда. В объятиях любимого человека, чувствуя разгоряченной кожей его дыхание. — Мэй Джей… — в конце концов, подает голос парень, и я вздрагиваю, но не отвечаю. Я вся обращаюсь в слух. Чонгук начинает шевелиться в моих объятиях, поэтому мне с огромным сожалением приходится расцепить руки. Когда его глаза сталкиваются с моими, я перестаю дышать. — Как же… с тобой сложно, — договаривает он, на удивление, беззлобно, и трясет головой. Я согласно мычу, энергично кивая головой, и быстро обнимаю его снова, утыкаясь носом в чужой затылок. — Я знаю. Прости, прости! Я такая идиотка, — шепчу я, скрещивая ноги на его пояснице. Парень тут же недовольно стонет и пытается отодвинуться, испытывая явный дискомфорт в паховой области. — А вот этого делать не стоит. — Поняв, что он имеет в виду, я охаю и выпускаю брюнета совсем, сложив неловко руки на груди. Облизнув губы, я виновато улыбаюсь. — Прости… — уже в который раз за день. Чонгук, еще пару секунд поглядев на меня сверху-вниз, все же опирается локтем на спинку дивана и заставляет себя встать на ноги. Я остаюсь лежать, но быстро поправляю задравшуюся юбку, чтобы не испытывать чужое терпение. Выпрямившись, Чонгук проводит рукой по волосам, обводит взглядом комнату, а затем тяжело вздыхает и смотрит вниз, на оттопыренную ширинку. Мои щеки снова заливаются краской. Неловко. — Я пойду в душ, — выдает в итоге он, указывая большим пальцем в сторону двери, ведущей в ванную комнату. Нахмурившись, я хлопаю глазами. Он ведь принимал душ после тренировки? — Ну, если только ты не хочешь помочь мне с моей проблемой. Последняя фраза раздается эхом не только в моих ушах, но и в гостиной. Целую минуту я перевариваю сказанное, не до конца понимая, что Чонгук только что сделал один жирный намек. Я не знаю, мне покраснеть, возмутиться или же посмеяться? Почему я чувствую себя так, будто он только что сказал нечто недопустимое и совершенно неправильное? А разве это не так? Скромно прочистив горло, я быстро принимаю вертикальное положение, не смея посмотреть прямо перед собой. Отчего-то щеки пылают так сильно, что я пугаюсь, будто они и правда в огне. А что вообще нужно отвечать в такие моменты? Как себя вести? Тема… орального секса еще никогда прежде не поднималась между нами. Чонгук меня к этому не принуждал, а я сама об этом и не думала. Просто это… что-то совершенно неизвестное для меня. Что-то, что мне доводилось видеть только в фильмах для взрослых, и то — мельком. Поэтому… Я совершенно теряюсь и просто стою, уставившись в пол. А Чонгук терпеливо ждет моей реакции. Но так и не дожидается. Когда я решаюсь медленно поднять голову, от меня не укрывается то, как он смешливо закатывает глаза, что-то пробурчав себе под нос, а затем хватается за края футболки и стягивает ее через голову. — Расслабься, я пошутил, — безразлично бросает парень и, шлепая босыми ногами по полу, идет в сторону уборной. — Дай мне пятнадцать минут. — Ага… — отвечаю так тихо, что даже не слышу себя. А еще почему-то чувствую вину. Между нами будто за секунду образовалась огромная дыра, которую не обойти, не перепрыгнуть. Это так глупо, но мне кажется, что Чонгук разочарован во мне. Разочарован тем, что я не готова пойти на такой большой шаг в наших отношениях. Что я в очередной раз «продинамила» его. Остановилась на полпути. Черт, а если он решит, что я просто брезгую прикасаться к нему… там? Внезапно такой страх снова потерять его окутывает мою голову, что я чуть ли не срываюсь с места и не бегу следом. — Чонгук! — только и успеваю прохрипеть я, но белая дверь с громким хлопком закрывается.* * *
Проходит действительно минут пятнадцать, прежде чем вода перестает литься, а в ванной комнате становится тихо. За это время я успеваю прибраться в гостиной, навести марафет и даже поставить чайник кипятиться. Зачем — не знаю. Вряд ли Чонгук будет в настроении распивать чай. А теперь я сижу на диване, перед телевизором, по которому идет какое-то глупое шоу, где зрители хохочут с каждого слова ведущих, и нервно мну подол юбки. Я уже даже не знаю, из-за чего именно я нервничаю, и это так мне надоело. Надоело чувствовать себя такой уязвимой рядом с любимым человеком. Но я не могу ничего с собой поделать. Чонгук даже через стенку не позволяет мне успокоиться. Дверь со скрипом открывается, и я быстро оборачиваюсь через плечо. Брюнет с замотанным вокруг бедер полотенцем вываливается в коридор, открывая мне вид на свой подкачанный пресс и широкую грудь. Я сглатываю, вспоминая, с какой вообще целью он шел принимать душ. — Ты быстро! — говорю я, только через секунду понимая, как неправильно это звучит. Но, как ни странно, Чон усмехается. Когда он направляется в свою комнату, я соскакиваю с дивана и иду за ним. — Пришлось поторопиться, — пожимает плечами он, остановившись напротив шкафа с одеждой. — Ясно… Слушай, я тут подумала… — Облизнув пересохшие губы, я сажусь на его застеленную кровать, незаметно любуясь видом сзади. — Почему бы нам не сходить на свидание? Схватив с верхней полки черную толстовку, парень разворачивается ко мне и выразительно изгибает бровь. — Свидание? — переспрашивает он. Я киваю. — Мы давно не оставались наедине. Толстовка приземляется прямо на кровать, около меня, и я автоматически беру ее в руки, поглаживая пальцем ткань. И представляя, что совсем скоро и эта вещь обретет любимый мною запах. — А что это было пятнадцать минут назад в гостиной? — с усмешкой в голосе выдает Чон и тут же одним легким движением руки сбрасывает на пол полотенце, оставаясь стоять передо мной совершенно обнаженным. У меня чуть ли глаза на лоб не лезут. Зато этот черноволосый самодовольно хмыкает себе под нос, вскоре натягивая трусы. — Это… Мы мирились, — смущенно говорю я. Мне кажется, сегодня я побила все рекорды по красноте щек. Какое-то время Чон молча одевается, не глядя на меня. Видеть его в одежде как-то спокойнее, поэтому мои щеки вскоре приобретают натуральный оттенок. — Ладно, — в конце концов, отвечает Чонгук, закрывая дверцу шкафа. — Свидание так свидание.* * *
Когда я говорила о свидании, я и не думала, что в итоге мы будем вынуждены забежать в первую попавшуюся закусочную из-за резко начавшегося дождя. Мы только вышли из дома Чонгука, решая вслух, куда мы можем пойти, как вдруг с неба начали падать капли дождя, моментально образовывая лужи под ногами. Так мы и оказались в этом месте, пусть и с крышей над головой, но в тупом молчании. Чонгук сидит прямо у окна, положив голову на кулак и уставившись на стекающую по стеклу жидкость. А я, натянутая как струна, разглядываю его. Ни один из нас не обращает внимание на дымящиеся на тарелке тосты и черный кофе в простых белых чашках. Он — потому что о чем-то судорожно думает. Я — потому что, как дура, пытаюсь найти хотя бы одну тему для разговора. Но перед глазами все еще стоит сцена в гостиной и его слова. Совершенно идиотская… нет, абсолютно ненормальная мысль все никак не может выйти у меня из головы. А что… Что бы сделала Нам Соль, оказавшись на моем месте? В моей шкуре? Готова поспорить, она бы, ничуть не сомневаясь, пошла за ним следом и прямо в душевой кабинке подарила ему не один оргазм, а все два. И это так отвратительно — представлять, как она прикасается к моему Чонгуку, как она ублажает его, привалившись спиной к стеклянной двери. Это… омерзительно, но я не могу избавиться от этого. Не могу перестать думать о тех сообщениях в его телефоне. «Ей повезло». Да, черт возьми, повезло мне, а не ей! И я не должна вообще думать о подобном. Этого никогда не случится. Просто не может. Он ведь сейчас со мной. Сидит напротив, задумчиво жует губы и медленно моргает. Он со мной. И он мой. — Я так рада, — подаю я голос и тянусь, чтобы положить свою ладонь поверх его, привлекая к себе внимание, — что мы наконец-то можем побыть одни, пусть даже и… Но я не успеваю договорить, потому что на стол вдруг ложатся две тени, а рядом раздается звук шагов и шелест курток. Удивленно оторвавшись от созерцания лица Чонгука, я оборачиваюсь и прямо так и замираю, не в силах поверить своим глазам. Рядом с нашим столом стоят двое — чертова Нам Соль, которая в моих мыслях буквально минуту назад смачно отсасывала Чонгуку в душевой кабинке, и незнакомый мне высокий парень с до смешного красивым лицом. Они стоят и улыбаются, вот так случайно оказавшись в том же месте, что и мы, прямо у нашего столика в конце полупустого зала. Чертова. Нам Соль. Чонгук первым соображает, что к чему, и убирает свою ладонь из-под моей, прочистив горло. Я поворачиваюсь к нему и просто смотрю, даже не понимая, удивлена ли я такой реакцией с его стороны. — Вот это встреча! — восторженно говорит Соль, хлопнув в ладоши. Ее взгляд перебегает с Чонгука на меня, и я чувствую, как мои внутренности холодеют. — Я и представить не могла, что мы когда-нибудь вот так столкнемся. Мэй…? — Все ее внимание вдруг сосредотачивается на мне, и она прищуривается, будто пытаясь вспомнить мое имя, которое, наверняка, даже не постаралась запомнить. Зато ее имя уже будто у меня под кожей или же выцарапано ее длинными ногтями прямо в голове. — Джей… — хриплю я, но тут же смачиваю горло слюной, чувствуя себя полной идиоткой, — Мэй Джей. — Точно, Мэй Джей! — восклицает она, улыбаясь. И я даже не знаю, насколько эта улыбка искренна. Вернее, мне плевать. Вообще плевать. — Я Нам Соль, если ты помнишь. А это мой молодой человек Ким Сокджин. — Она берет за руку стоящего рядом с ней парня и кивает. — Приятно познакомиться, Мэй Джей, — спокойно подает голос Сокджин, даже протягивает мне свою свободную ладонь, но я просто смотрю на нее, находясь в какой-то прострации. В итоге парень смущенно сжимает руку в кулак и прячет ее за спину. Чонгук все это время молчит, просто наблюдая за происходящим. — Вы не против, если мы сядем с вами? — спрашивает Нам Соль и тут же приземляется у меня под боком, врезаясь своим бедром в мое, отчего я разве что не подскакиваю в ужасе на месте. Сокджин садится напротив, рядом с Чонгуком, сохраняя вежливую улыбку на губах. Совершенно натянутую, но кому какое дело. А я вдруг чувствую, как на меня накатывает то ли паника, то ли просто истерика, потому что та самая Нам Соль, из-за которой мы с Чонгуком чуть было не расстались, с которой он гуляет и переписывается за моей спиной, сейчас сидит рядом со мной и разыгрывает дурацкий спектакль, будто мы все здесь друзья. Будто не из-за нее весь мой мир начал рушиться каких-то несколько дней назад. — Какой замечательный вечер! — все с той же улыбкой говорит она, подпирает подбородок рукой, а затем стреляет глазами в мою сторону. Но я не слышу то, что она говорит дальше, из-за шума в ушах. Это просто катастрофа.